***
Очнувшись после обморока, Катарина снова закрыла глаза. Это срабатывало всегда, когда ее посещали ночные кошмары. Достаточно несколько раз поморгать, чтобы снова оказаться наяву и убедиться в нереальности сна. Еще можно оглядеться вокруг и ущипнуть себя за кожу, чтобы окончательно развеять все сомнения. Если же сон был прекрасным, а необходимо было подняться, Катарина крепко зажмуривала глаза. Фэнтезийные круги возникали вновь и вновь перед ней, сменяясь фиолетовыми, зелеными и желтыми цветами на черном полотне. Катарина давно не видела снов, однако просыпаться не хотелось, как и оглядываться. — Очнулась, очнулась, — послышался молодой голос, — Воды, быстрее! Женский голос казался нечетким, будто его обладательница сама находилась под водой. Катарина вновь хваталась за надежду оказаться мертвой, воображая себе, что мерзкие пришельцы утопили ее за непослушание. Это бы объяснило неясное звучание голоса незнакомки. А вдруг это добрый ангел, подобравший душу несчастной? — Ну вот, выпей это, — незнакомка поднесла к губам Катарины емкость с жидкостью, — Жива? Девушке пришлось окончательно проснуться. Увидев перед собой молодую женщину, сердце Катарины застучало сильнее. Она давно не видела живого человека. Хоть пленница и не знала ее, хотелось обняться, ощутить человеческое тепло. — Как ты? — усомнилась незнакомка в самочувствии гостьи, — Понимаешь по-английски? — Что… — язык Катарины не слушался, — Где это… После сна девушка прищуривалась из-за яркого света в помещении. У нее возникало все больше и больше вопросов. Вытянув шею, девчушка принялась рассматривать все то, что находилось за плечами доброй незнакомки. А находилось там хоть и не многое, но доселе неизвестное Катарине. Огромное помещение с высокими потолками было похоже на просторный зал, в котором преобладал белый цвет. Сразу бросились в глаза и диковинные приборы, которые оказались медицинским оборудованием. Только что та самая незнакомка прикладывала к левому виску Катарины приборчик, похожий на компьютерную мышь, чтобы привести ее в чувства. — Все хорошо, а будет еще лучше, — гладила девушка по темным волосам Катарину, — Нужно отдохнуть. — Это рай? — впервые подала голос девушка, — Так светло. — Здесь очень светло, очень ярко, — прижала незнакомка гостью к себе, — Тебе непривычно наверное. Тесно прижавшись к новой подруге, Катарина обратила внимание на еще одну девушку. Наверное это она помогала другой незнакомке привести в чувства Катарину, принеся воды. — Нет, не рай, — засверкали от слез темные глаза, — Это они. Ранее улыбающееся лицо незнакомки помрачнело, сохраняя при этом добрую улыбку. Проникнувшись горем Катарины, девушка решила отвлечь ее. — Я Амалия, — пыталась наладить контакт незнакомка, — И живу здесь уже давно. Ничего страшного здесь нет. — Я не хочу быть здесь, — сорвалась на девушку Катарина, — Это они сделали! — «Они» еще ничего не сделали, — поясняла девушка, — И не сделают. — Не сделают! Каждая тварь сдохнет! — Прекрати, — пригрозила Амалия, — Здесь так нельзя, себе навредишь. — Пусть убьют! — не унималась Катарина, — Лучше смерть, чем лечь под ублюдков! — Это она еще без брони их не видела, — с издевкой произнесла другая девушка, — Так и последний страшила принцем из сказки покажется. — И ты молчи, Энн. Не забывай, что с ней в одной лодке плывешь. — У меня хватало мозгов быть хитрее. — И что толку? Сейчас воду подносишь, а могла бы с семьей воссоединиться. — Резко заметила Амалия, — Видишь, девочка того же желает. Слова девушек соединились в один сплошной ком, который нарастал при каждой новой стычке. Катарине не хотелось вникать в смысл. Одно она уяснила точно — эти две девушки такие же пленницы, похищенные с родной планеты.***
— Я рада, что тебе лучше, — поддерживала Амалия за локоть новенькую, — Так злилась по прибытию на господ, что даже имени своего не назвала. — На господ, значит… — не могла смириться с превосходством пришельцев девушка, — Катарина. — Ну, Катарина, меня ты уже знаешь, как и Энн. — Которая очень злая? Она была готова убить меня, как увидела. Редко встретишь такое лицо. — Не преувеличивай, — засмеялась Амалия, — У нее для этого есть причины. — Так пусть она этих тварей ненавидит, а не людей. Знаешь, такие глаза — это совсем не то, что хочешь видеть в раю. — Именно так ты поняла, что это не рай? Когда увидела Энн? — Да, глаза как у охотников. При каждом упоминании о яутжа, Амалия вздрагивала, будто кто-то мог подслушивать их разговор. Тогда наказание не обойдет стороной сплетниц. — Энн очень тяжело, — начала Амалия, — Ей можно посочувствовать. — И кто же у нее умер? — Снова начинала злиться Катарина. — Ребенок, — замялась смуглая девушка. Амалия была единственной афро-американкой среди троих пленниц. Можно было подумать, что воины яутжа специально добывали уманок самых разных видов для своих коллекций. Яркие глазные белки Амалии создавали контраст на фоне цвета ее кожи. Интересно, мог ли пришелец оценить такую эстетику? — Ребенок от «них»? — С ужасом замерла девушка, — Как такое возможно? — Я обязана многое рассказать тебе, присядь. Оказалось, что помещение, где Катарина впервые встретила остальных пленниц, не было единственной комнатой. Владения их хозяина были настолько огромны, что представляли собой целый корпус со всем необходимым для землян. Это касалось и воздушных фильтров, создающих благоприятную атмосферу. — Ты здесь не просто так, и об этом тебе известно, — начала Амалия, — Не знаю точно, что заставило «их» похищать людей, но это точно не нехватка самок. — А если у них самки не рождаются? — Вообще рождаются, — сделала паузу афро-американка, — У меня дочь. — Что? — Катарина чувствовала, как голова снова начала холодеть, — Как? — Наверное это характер завоевателей… В один момент они посчитали человечество ничем, а потом начали изощряться, выдумывать новые унижения… — Ты сказала, что у тебя дочь от пришельцев? — Соскочила с места девушка. — А ты думаешь, что здесь есть выбор? — На Земле есть выбор! — Очнись, милая девочка, яутжа не знакомы с толерантностью. — Забавно слышать, — сделала Катарина заметку в сторону расовой принадлежности подруги, — И кто же меня заставит забеременеть от ублюдка? — Катарина! — не вытерпела оскорблений девушка, — А тебе лучше сделать так, чтобы не заставляли. — Самой прийти к рептилоидам и попросить? — На темных глазах девчонки вновь выступили слезы, — Что за дикое племя… — Не говори о том, чего не знаешь, — продолжила Амалия, — здесь есть свои порядки. На одного яутжа в среднем приходится две самки во время брачного сезона. Те, кто выше по иерархии, могут позволить себе больше женщин. — Наш яутжа не султан, а? — Оскаливалась Катарина на каждое слово. — Есть вождь, а наш покровитель очень близок к нему по положению. Он воин высшего разряда, поэтому нуждается в продолжении рода. По их меркам у него совершенный ген, вот он и стремится оставить как можно больше потомства. Это мир сильных. На несколько секунд Амалия замолчала, чтобы собеседница сумела переварить поток информации. Не каждый день в твою жизнь приходят новые порядки. — У них есть женщины, но люди здесь в качестве эксперимента. Чтобы не… «затаскать» человеческую самку, они берут под свое покровительство не меньше двух. Все как у рептилий, это даже удивительно, — улыбнулась афро-американка, — Так ящериц в террариумах друг с другом селят. Один самец и две самки, например. — Я не видела ящериц, — не понимала девушка Амалию, — А террариумы — это что? Это тюрьмы? Из-за того, что вся жизнь Катарины проходила в развалинах, она и представить не могла, что где-то в мире есть другая жизнь. И про диковинных рептилий девчушка никогда не слышала, ведь единственными живыми существами в ее жизни была семья. — Ну, ящерицы, — надеялась объяснить подруге Амалия, — Как лягушки, только длинные, вытянутые. Некоторые даже хвосты отбрасывают. — Я не знаю, что такое «лягушки», — отвела Катарина взгляд от девушки, — Эти «ящерицы» и «лягушки» здесь живут? Можно посмотреть? — Катарина, — с грустью посмотрела Амалия, — Тебе сколько лет? — Шестнадцать, — непонимающе ответила пленница. — Значит не застала, — Амалия поняла, что младенчество девочки пришлось на начало разрушений планеты, — Ты ничего об этом и не слышала. Ничего, здесь тоже есть ящерицы и лягушки. Сердце Амалии обливалось кровью, настолько ей было жаль упущенное детство Катарины, которое вскоре и вовсе должно было закончиться. Эта девчушка никогда не видела животных, цветов, да и другого жилья, кроме убогих бараков. Амалии хотелось рассказать, показать Катарине все то, о чем та не знала. Именно сейчас она увидела в темных глазах собеседницы детское любопытство, тягу к новому, как бывает у хороших учеников. Только что Катарина злилась и была готова растерзать единственную подругу при одном упоминании о расе завоевателей, а теперь глаза девчонки зажглись теплом, наивностью и сердечностью. Очень жаль, что свирепый яутжа наверняка не заметит такого удивительного настроения. — Твоя жизнь сложится, если проявишь покорность, — отметила Амалия, — Вот как сейчас. Желание обучаться и любопытство — это очень хорошие качества. — Амалия, разве может такое быть? — Все еще не верила в серьезность сказанного Катарина, — Где сейчас твоя дочь? — Я никогда ее не видела, — равнодушно произнесла девушка, — И не увижу. Даже если увижу, то не узнаю. Они не похожи на людей. — Это бесчеловечная раса, — оставалась при своем мнении девчонка, — Не покорюсь им. — У нас остается мало времени, — вывела Амалия из рассуждений подругу, — Его зовут Кром’вуд и сегодня он придет, чтобы увидеть тебя.***
Для каждой девушки была отведена отдельная комната. Хоть помещения и вмещали в себя все необходимое, они оставались просторными. Все дело в высоченных потолках, предназначенных для параметров хозяев планеты. Вся мебель являлась частью комнаты, будучи встроенной в белые стены. Все здесь слилось воедино, покрытое глянцевым полотном. По центру огромного зала находилось спальное место, сплоченное с таким же белым полом. Катарине становилось дурно от обилия света в комнате. Сильно подскочило давление, туго сдавливая виски. Голова девушки кружилась от непривычной обстановки, ведь всю свою жизнь она провела в мрачном жилище, куда лишь немного просачивались лучи света. «Он посмотрит и уйдет» — мысленно успокаивала себя Катарина, — «Посмотрит и уйдет». Девчушку бил озноб, который появляется при ожидании встречи. Знакомство с представителем вражеской расы нагоняло жуть. — Не закрывай, — сделала замечание Амалия по поводу внешнего вида Катарины, — Надо ему понравиться. Катарина чувствовала себя беззащитной, ведь единственной ее одеждой была тончайшая ткань, похожая на сорочку. Покрывая плечи и спускаясь до пола, одеяние не застегивалось. Это сильно смущало Катарину, пытающуюся запахнуть ненавистную вещь, кроме которой на теле не было абсолютно ничего. — Ты очень красивая, — заметила афро-американка, — И очень юная. — Он это поймет? — закусила губу от подступающих слез девушка, — Я умру после этого… — Не умрешь, все будет даже лучше, — ободрила девушка подругу, — Посмотри вокруг, на все это. Ты ведь не думаешь, что дикари могли построить столь развитую цивилизацию? — Он разорвет меня в клочья, — направилась в сторону выхода Катарина, — Я не выдержу… — Стой, — пыталась ухватить за руки Амалия девчонку, — Не смей! Как только новенькая рванула в сторону распахнутой двери, на пороге появился ее главный кошмар. Это был тот самый пришелец, визит которого ожидали девушки. Дикий ужас застыл в глазах Катарины, а конечности затряслись. Она даже забыла о том, что на ней надето, точнее, что прямо сейчас выставляет напоказ все части тела. Одним взмахом руки вошедший яутжа подал Амалии жест, чтобы та покинула помещение. После быстрого ухода афро-американки зигзагообразная дверь сомкнулась, став частью стены. Будучи неподвижным несколько секунд, самец яутжа слегка наклонил голову в правый бок. После этого он сделал пару шагов к девушке, но их ширина приблизила его к пленнице почти вплотную. «Уходи, уходи», — молилась про себя Катарина, — «Не трогай меня». Меньше всего девушке хотелось проводить время с этим пришельцем, ведь она была не готова к этому. Как к такому вообще можно подготовиться, когда ты шестнадцатилетний подросток? Приблизившись, хищник потянул руку к металлической маске, входившей в состав всей брони. От неожиданности девчонка вздрогнула, резко переместив взгляд на белый пол. «Это еще не морда», — рассудила Катарина об одеянии инопланетянина, — «Энн говорила, что морда ужасная…» Почувствовав страх уманки, который чуть не сбил с толку пришельца, он предал своей руке прежнее положение. Причудливая маска так и оставалась надетой на голову хищника. «Не снимай ничего, умоляю.» — Боялась поднять голову Катарина. Яутжа медлил с дальнейшими действиями, точно прослеживая настроение пленницы. Катарина едва доставала до ребер этому исполину. «Не трогай, не трогай меня», — не могла произнести вслух девушка, которую колотило от ужаса, — «Меня нельзя трогать». Казалось, что хищник сумел прочитать мысли уманки, поэтому не торопился овладеть ею. Катарине даже казалось, что это действительно не племя дикарей-убийц, а существа с высоким интеллектом. «Уходи» — надеялась на мысленный контакт Катарина, — «Или убей меня, ублюдок!» Такая дерзость, даже в мыслях, явно не понравилась покровителю. Катарина почувствовала его напряжение, словно бронировка хищника сейчас треснет по швам от ярости своего владельца. Хищник зарычал и сжал в кулак всё ту же руку, пытаясь сдержать свой гнев. Только сейчас девушка заметила, что кожный покров пришельца сильно отличается от человеческого. Она была так напряжена и напугана, что упустила из вида очевидную вещь. Когтистая лапа Кром’вуда разом могла разделить человека на две части, стоит самцу яутжа только захотеть, либо содрать с бунтующей уманки кожу. Катарина была готова к любому исходу сегодняшнего свидания. К любому, кроме его истинного назначения. Гораздо менее болезненным для неё могло оказаться колесование или сжигание заживо, но только не потеря невинности с мерзким пришельцем. Успокоившись, Кром’вуд немного отдалился от пленницы, соблюдая дистанцию. Пусть яутжа и имели сходство с рептилиями, даже в животном мире самец должен был ухаживать за самкой, а не брать её силой. Хотелось верить, что манера спаривания этой расы отличалась от человеческой в плане насилия. Ведь во все времена лишь людей мужского пола обвиняли в изнасилованиях. Катарина считала, что яутжа не похожи на людей из-за своей жестокости. Пусть же их жестокость не будет похожа на человеческую. Кром’вуд протянул девушке сжатую кисть, всё это время находившуюся в висячем положении. Не выдержав волнения, ноги уманки онемели и подкосились, буквально «приземлив» её на край спального места. Расшифровав жест пришельца как призыв к спариванию, она закрыла глаза, вжимаясь руками в край кровати. «Пусть оно меня застрелит», — надеялась именно на такой исход девчонка, — «Пусть разрубит мне голову, как сделало это с братом…» Понимая, что Кром’вуд ещё не убил её и не изнасиловал, она подняла голову и посмотрела на ненавистного яутжа. Перед ней неподвижно стоял высоченный исполин, протягивая девушке раскрытую ладонь, на которой так удачно разместились два живых существа. «Ящерица», — эхом раздалось в голове Катарины, — «Лягушка», — поглаживал яутжа большим пальцем зверушек. Первый и единственный опыт телепатии был у Катарины на корабле, когда один из воинов яутжа пригрозил ей последствиями мятежа. В этот раз с ней общался покровитель, презентуя тех самых существ, которых так страстно желала увидеть девчонка. Два создания неподвижно сидели в крупной ладони пришельца, лишь изредка бросая колкие взгляды по сторонам, оценивая ситуацию. — Так вот они какие, — впервые выразила вслух свои мысли Катарина, — Такие маленькие. Такая реакция пришлась по вкусу пришельцу. Убедившись в правильности своего подарка, Кром’вуд не побоялся приблизиться к девушке, чтобы передать ей обитателей фауны из рук в руки. Будто позабыв о былой ненависти, девушка, всё ещё не вставая с места, потянулась к новым питомцам. Их чёрные глазёнки поблёскивали при ярком освещении. Опустившись на пол до уровня лица уманки, Кром’вуд встал на одно колено. Всё ещё удерживая рептилию и амфибию в одной руке, свободной кистью он дотронулся до запястья Катарины. Немного вздрогнув от неожиданного прикосновения, девушка с тревогой ждала следующих действий хищника. Она не понимала, что именно её настораживает. Землянка была уверена, что вот-вот злобный пришелец причинит ей боль, и это будет не единственным разом. Теперь же ошарашенную поведением яутжа Катарину происходящее вводило в ступор. Она и представить не могла, что серо-зелёная кожа пришельца может быть настолько тёплой, а прикосновения мускулистой и ужасающей руки настолько аккуратными. — Дотронься, — подал настоящий голос яутжа. Сердце Катарины неистово забилось, когда пришелец, аккуратно взяв её за запястье, положил руку девушки на одно из животных. От бушующих эмоций зрение пленницы вновь стало размытым. Оставалось пристально смотреть на кожу ладони этого исполина. Она мало отличалась от покрова ящерицы, за исключением цвета. У маленькой рептилии окрас был с примесью оранжевого. Если самец яутжа и мог с лёгкостью контролировать свои эмоции, то у измученной девушки это скверно получалось. Она ощущала, что какое-то ранее не известное чувство съедает её, ползает по органам как дождевые черви или опарыши. Уж кого, а этих тварей Катарина видела достаточно. Неуместные слёзы хлынули из тёмных глаз, уже в который раз. Это были слёзы умиления, но вместе с тем и предательства. Подумать только, сородичи Кром’вуда сделали людей рабами и отравили им жизнь, а теперь она, глупая девонка, радуется его подаркам. «Мама бы не простила», — готова была растерзать себя пленница, — «Марк бы лично повесил меня на развалинах…» Катарине не давало покоя это чувство. Там, на Земле, в суровых условиях оставались её мама и единственный уцелевший брат. Ей хотелось вернуться к ним, воссоединиться с настоящей семьёй, а не становиться частью гарема безжалостных яутжа. — Здесь семья, — дотронулся пришелец до мягкого подбородка Катарины, — Кром’вуд и уманка.