***
— Я Софи, — напряжённо смотрела новенькая на главный вход, — Это они привезли меня. — Тебе не надо бояться их, Софи, — успокаивала Амалия, — Мы их гости, нужно проявить лишь немного уважения. Утончённое лицо новенькой поражало своей бледностью. Из-за испуга она уже не первый час не могла прийти в себя, ожидая продолжения кошмара. — И в моём доме они были гостями, — полушёпотом пробубнила Катарина, — Да вот с порядками не считались… — Вы давно здесь? — Обратилась Софи к обитательницам гарема, — Что они с вами делали? — Тебе не о чем беспокоиться, дорогая, — повторяла Амалия заученные фразы, — Сегодня ты познакомишься с нашим покровителем. Катарина продолжала следить за речью подруги, обещающей Софи счастливое будущее. Ей не хотелось верить, что Амалия лицемерила и с ней в день прибытия. Без сомнений, Амалия обладала добрым сердцем, но только со стороны Катарине удалось заметить ту неестественность, которая присутствовала в словах подруги. Пусть утешающие слова и были необходимы, в голове не укладывалось, что сказанное Амалией Катарине было ложью. И сказка о заколдованном принце была ложью. — Я хочу домой, — сдерживала слёзы новенькая, — Помогите мне… Вы ведь здесь давно, наверное знаете… — Куда ты вернёшься? — Обняла Амалия новенькую, — Дома нет больше.***
— Я за тобой посылала, — грозный взгляд самки был направлен на сестру, — Тебя не обнаружили. — Зачем потребовалось? — Сдерживалась Йо’ра, чтобы избежать конфликта. Недавняя обида до сих пор не оставила молодую самку. Нанесённое увечье могло всерьёз отразиться на её репутации, ведь означало поражение. Проиграть в битве для яутжа было недопустимым, даже для самки. — Потребовалось видеть сестру, — теперь взгляд Син’гаары стал мягче, — Как твоя рана? Вопрос о состоянии раны встревожил Йо’ру, ведь у той появились и другие. Броня пусть и скрывала увечья, полученные во время спаривания с самцом, она не позволяла Йо’ре скрывать воспоминания. Молодая самка была уверена, что их с братом секрет сохранится. По крайней мере, на себя дочь вождя полагалась. — Кром’вуд будет здесь завтра, — не дождалась ответа Син’гаара, — Тебе больше не надо ждать. — Завтра светлый день, — отозвалась самка, — Мои ожидания оправданы. Младшая сестра просчиталась, когда использовала для зачатия Цир’тона. Как оказалось, требовался всего лишь один день, чтобы дождаться необходимого самца. Такая ошибка может дорого стоить вершителям инцеста, когда их дитя родится больным. Получив информацию о завтрашнем визите Кром’вуда, молодая самка была готова отправиться к себе, но сестра её остановила. Син’гаара почувствовала, что в сестре что-то изменилось, но не могла найти причину сомнений. — Ты задержалась, — напомнила взрослая самка, — Есть причина? — Светлейший Цир’тон прибыл, — приподняла мандибулы Йо’ра, — Брат хотел видеть сестру. — И брат не хотел видеть другую сестру? — Усомнилась самка. — Зачем? — Передразнила Йо’ра соперницу, когда та смеялась над ней. Место встречи Йо’ра покидала в приподнятом настроении, ведь только что утёрла нос сопернице. Слова о том, что брату не интересно общество старшей сестры, задевали Син’гаару. Сейчас взрослая самка в полной мере ощущала своё одиночество. Она никогда не была согласна с тем укладом жизни, что ей навязал старейшина, а теперь ещё и брат, с которым они и раньше не были близки, проигнорировал её по возвращению. Будь воля Син’гаары, она бы надрала задницу и сестре и брату, превзойдя их в охоте и физической силе. Несмотря на ум старшей самки, ей не удалось распознать недавнее спаривание. А всё из-за того, что от Йо’ры пахло не чужим самцом, а ей же самой. Спаривание ощущалось, но можно было подумать, что Йо’ра спаривалась сама с собой, что казалось Син’гааре безумием. Распознать инцест было невозможно, ведь родная кровь не имела запаха. Одурачив проницательную сестру, хитрой Йо’ре не доставит труда обвести вокруг когтистого пальца и Кром’вуда.***
— Ты очень красивая, — помогла Амалия надеть новенькой белую материю, — Наверное много поклонников было? Занервничав, Софи стала касаться вьющийся волос, словно разглаживая их. Дрожащие руки срочно нуждались в занятии, но как бы не отвлекалась девушка на расчёсывание волос пальцами, унять тревогу не получалось. Тонкие ольховые волосы начинали магнититься от постоянных прикосновений, пушась ещё больше. — Один, — неуверенно ответила Софи. — У такой девушки был всего один поклонник? — Удивилась Амалия, — Наверное мужчины были слепы. Неловкость наложницы придавала очарования её образу. Тоненькая фигура в совокупности с высоким ростом делала Софи похожей на нимфу, а светлое личико только добавляло убедительности в сказочность девушки. — Зачем это? — Пыталась спрятать наготу Софи, прикрываясь тонкой тканью, — Я так не пойду. — Не надо никуда идти, — поправляла Амалия одеяние девушки, — Это ты принимаешь гостя. Зелёные глаза были единственным живым объектом на застывшем лице Софи. Происходящее было ей непонятным, но предотвратить это уже невозможно. Девушке оставалось лишь смириться со своим положением. — А что… А что будет? — Задрожали тонкие губы Софи, — Неужели уже сегодня? — Не нужно, милая, — прижала Амалия к себе новенькую, — Здесь не из-за чего переживать. Послушай, твой покровитель не прост. Да тебе бы многие позавидовали, узнав о его статусе. Пытаясь незаметно проскользнуть в комнату новенькой, Катарина нечаянно споткнулась на абсолютно ровной поверхности. Громко ругая пол и свою неуклюжесть, остаться незамеченной девчонке не получилось. Две пары глаз устремились на гостью. — Извините, — брякнула себе под нос девушка, — Я хотела помочь… Вам не нужна помощь? Конфуз изменил поведение Катарины, которая ещё минуту назад пыталась изображать королевскую осанку. Манеры были явно не подвластны чарам Катарины, обрушившую на пол гору мата. — Всё в порядке, мы справились. — Оглядела Катарину афроамериканка. Было неизвестно, кто из наложниц волновался больше. Если страх новенькой был вполне объясним, то Катарину терзало доселе неизвестное чувство, вызывающее сомнение в её отношении к покровителю. И её нервозность была заметна Амалии, которая ещё в библиотеке поняла, что Катарина испытывает симпатию к своему заколдованному чудовищу. Но какой степени была эта симпатия, если на прошлых свиданиях юная девушка истерила только от одного вида самца яутжа? — Точно всё в порядке? — Не хотелось Катарине покидать спальню Софи, — А то я могу… — Всё хорошо, Софи уже готова, — забавляло Амалию любопытство девушки. «Значит Софи уже готова» — С ноткой злобы раздавалось в голове Катарины. — Амалия, — наворачивались слёзы на глазах новенькой, — Так это сегодня случится? — Как он посчитает нужным, — взяла Амалия белоснежную руку девушки в свою, — Я ведь рассказала каково это. Ты полюбишь его, ведь он именно тебя выбрал. «Ага, именно тебя он выбрал», — злорадствовала Катарина, — «Он знать не знает о тебе». — Они ведь не люди. А если что-то произойдёт? Если… Если я передумаю?! — Шли мурашки по коже Софи. — Быть того не может, — успокоила Амалия, — Он знает о тебе больше, чем ты о себе знаешь, милая. — А если он попросит… — Он ничего не попросит, — нежно поцеловала Амалия новенькую в лоб, — Он никогда не навредит тебе. Доверяй ему и слушай. «Или пойдем в сад, я покажу тебе ядовитые цветы», — мысленно добавила от себя Катарина. Даже мысленные гадости делали Катарину похожей на англичанку в первый день их знакомства. Тогда Амалия сказала, что у Энн тяжелая судьба, отчего та и язвила. Теперь же язвила Катарина, оставалось лишь приукрасить свою историю для того, чтобы и ее тяжелый характер был оправдан. — Пойдём, — взяла под руку Амалия темноволосую девушку, когда в коридоре послышались шаги, — Нам пора. Как только крупная фигура появилась на пороге комнаты, в помещении возникло заметное оживление. Двум девушкам следовало скорее оставить Софи наедине с покровителем, чтобы тот исполнил цель свидания. От увиденного Софи едва ли могла справиться с тошнотой, появившейся от неприязни к одному только виду самца. Это среди своих сородичей Кром’вуд считался эталоном красоты, человеческим самкам такую экзотику было оценить трудно. — Живее, — шёпот Амалии переходил на крик, — Чего стоишь, уходим! Сейчас покровитель стоял спиной к двум наложницам, всё ещё находившимся в покоях Софи. Слегка повернув голову влево, он, тем самым, будто задал вопрос о том, когда его оставят наедине с новой уманкой. Такой жест Кром’вуда больше был приказом, нежели вопросом, да и в случае второго лишь умалишённый человек продолжит настаивать на своём и идти против воли грозного охотника. «Посмотри на меня», — тёмные глаза будто насквозь прожигали макушку хищника, — «Давай, посмотри на меня! Посмотри же ты!» Однако, мысленного влияния Катарины на громоздкую фигуру пришельца не хватило для того, чтобы тот обернулся. Затаив обиду на бесчувственное существо, девушка последовала за Амалией, чья шоколадная кожа чуть ли не посветлела на один тон. — Ты что творишь?! — Прижала Амалия к стене упрямую девчонку, — Смерти захотела? Тебе объясняли, что нельзя его злить! Даже находясь за пределами покоев Софи, младшая из девушек ещё не осознала этого факта. Ей не верилось, что этот добрый пришелец так просто выставил её за дверь, даже не взглянув на свою подругу. — А что он… — хотела предъявить Катарина претензии хищнику, — Нет, ты видела?! — Нельзя его злить, сказано тебе! — Повысила голос афроамериканка. — Ему совсем безразличны его жёны? — Злилась девушка, — И что это ещё за «он тебя выбрал», «он тебя любит»? Сама хоть веришь себе? — Так надо, — успокоилась Амалия, — Ты ведь не думаешь, что нужно пугать её? Вспомни, ведь гораздо лучше верить в то, что приятнее. — Так ты всем врёшь? — Была готова девушка растерзать оппонентку, — Всем нам врала. Говорила, что всё будет хорошо, что нас ждёт светлое будущее. Амалия, а где эти остальные? Ускакали в светлое будущее? В свои шестнадцать Катарине было сложно понять всю ситуацию. Юной бунтарке не хотелось отступать от принципов, где не было места приспособленчеству и лицемерию. Она не была готова принимать свое положение и выжимать из него выгоду по капелькам. Катарине хотелось честности. Если Амалия и владела опытом общения с яутжа, закрывая глаза на их отличие от людей, то молоденькой наложнице не хватало этой черты. — Ты сейчас же возьмёшь себя в руки, — тяжело вздохнула Амалия, — И не посмеешь вводить в заблуждение Софи. — В заблуждение? — Усмехнулась девушка. — И других, кто бы не пришёл после неё, — голос некогда доброй девушки звучал твёрдо, давая наставления юной бунтарке.***
После закрытия двери новенькая осталась наедине с гостем, чья внешность наводила на неё панику. На этот раз Кром’вуд пренебрёг экипировочным шлемом, демонстрируя землянке свои хищные мандибулы. Казалось, что при каждом их шевелении они издают устрашающее стрекотание, предупреждая Софи о скором нападении. — Здравствуйте, — проглотила ком в горле наложница, — Я Софи. Девушка сделала несколько мелких шагов назад, чтобы обезопасить себя от хищника. Заметив, что объект его внимания отдаляется, Кром’вуд сделал два шага навстречу Софи. Этого хватило для того, чтобы приблизиться к остолбеневшей наложнице, не рискнувшую даже вдохнуть полной грудью. Инстинкт самосохранения оказался сильнее страха перед врагом, отчего Софи всё-таки решилась отступить ещё, создав максимальное расстояние между собой и покровителем. Но девушка не рассчитала размеров комнаты, зря надеясь на её бесконечность. Пусть помещение и было просторным, отступать дальше стены было некуда. Оставалось лезть на стену, которая тоже не могла стать верным убежищем. Прятаться было некуда, убегать тем более. Зеленоглазая девушка и моргнуть не успеет, как опытный охотник поймает её и вернёт на положенное место. — Софи ,— повторил машинный голос, заставив уманку вздрогнуть. Опираясь ладонями о стену, чтобы не упасть от головокружения, Софи не спускала взгляда с хищника. Настолько его вид был ей отвратителен, что несчастная ожидала от воина любой выходки. «Перегрызёт мне горло», — внушила себе землянка, — «Или… Это же охотник. Попросит меня убежать, а сам направится в погоню. А как поймает, сразу отделит моё мясо от кожи. Может ещё и статуэтку себе сделает…» — Нет, — пыталась быть убедительной Софи с яутжа, сделавшему ещё один шаг навстречу, — Не надо. Склонив голову сначала в правый бок, а потом вниз, Кром’вуд прикрыл глаза. Как бы не старался он перед ать своё спокойствие Софи, шевелящиеся жвала не позволяли девушке расслабиться. Решив выразить наложнице своё почтение, яутжа опустился на одной колено, склонив перед самкой голову.Галантное поведение поразило Софи больше, чем его уродство. Насторожившись от вида его протянутой ладони, девушка вцепилась обеими руками в свою сорочку. Она не могла довериться расе завоевателей, представитель которой просил её внимания. — Что мне сделать? — Дрожал голос девушки. Убедившись в том, что наложница ни за что не рискнёт пойти на контакт первой, Кром’вуд дотронулся до одной из её ладоней, поместив ту в свою. Достав из набедренной части экипировки одну вещицу, пришелец предложил её Софи. Подарок имел вид ожерелья, тёмный металл которого отражал бледное лицо своей новой хозяйки. Кром’вуд заметил, что врученный презент заинтересовал Софи, впервые столкнувшуюся с металлом инопланетного происхождения. — Это мне? — Впервые за всё время взгляд Софи стал менее колким. Повторив жест с наклоном головы вниз, хищник устремил свой взгляд на уманку, который был гораздо мягче её. — Что с этим делать? — Указала наложница на бесценный металл, — Надеть? Осторожно взяв за предплечье землянку, Кром’вуд развернул Софи так, чтобы её лицо находилось напротив стены. Испугавшись такого жеста, девушка хотела соскочить с места, но сильные руки пришельца крепко её удерживали. Потеряв зрительный контакт с покровителем, Софи чувствовала себя в опасности, ведь уже трижды представила себе действия Кром’вуда за своей спиной. Было невозможно залезть этому хищнику в голову, чтобы предугадать задуманное им. По телу пошли мурашки, когда та ощутила на своей шее жуткую прохладу. Казалось, что её предположения насчёт убийства оправдались, а пришелец вот-вот приступит к отсечению головы несговорчивой наложницы. — Подождите, — взмолилась Софи, — Не нужно этого. Замешкавшись, хищник убрал подаренное ожерелье прочь. Ему была непонятна такая реакция самки, ведь сверкающий металл ей очень нравился. Уже не первый раз Кром’вуд сталкивался с неоднозначностью земных женщин. Если с самками яутжа дела обстояли куда проще, то с уманками стоило заморочиться. Низкое урчание пришельца не могло помочь Софи в сближении с покровителем. Она всё ещё стояла спиной к потенциальному врагу, что не позволяло ей расслабляться. Но что-то заставило зажатую девушку смягчиться, а причиной такой перемены настроения послужили прикосновения Кром’вуда. Софи хотелось обернуться, чтобы убедиться в невозможности происходящего. Она ощущала приятное тепло, появляющееся в районе спины и шеи. Наконец-то, поддавшись приятным ощущениям, девушка уняла свою тревогу. Ей чудилось, что это не высоченный монстр, а её же возлюбленный, который тихонько дышит в её кожу. На этот раз Кром’вуд не хотел медлить с главным назначением свидания. Пусть прибывшая в гарем уманка и тряслась от ужаса в начале, успокоить её было не так сложно. Требовалось лишь найти те самые зоны, прикосновение к которым позволило бы Кром’вуду приблизить самку к задуманному. Хищник отлично знал, как устроены уманы, тем более, самки детородного возраста, с которыми ему приходилось контактировать не первый сезон. Он знал, что эрогенные зоны уманок чаще всего находятся на спине, шее и запястьях. Однако у каждой самки всё было индивидуально, требовалось время для полного изучения тела новой женщины. Теперь же объектом его изучения стала Софи, чьи воспоминания о любимом значительно помогали хищнику в обнаружении чувствительных рецепторов. Сердце Софи забилось у самого горла, когда Кром’вуд обхватил мощными руками её бёдра. Подумав, что это её душа отлетела от тела, девушка не сразу поняла, что находится на руках у хищника. Его исполинский рост и сила позволили лёгким движением поднять на руки Софи, имеющую довольно-таки немаленький рост среди земных женщин. Нет, такими возможностями не обладал ни один земной мужчина, не стоило себя обманывать. От неожиданности девушка даже не успела прижаться к груди пришельца, чтобы обезопасить себя от падения. Едва та успела опомниться, как оказалась на спальном месте, больше напоминающем огромную капсулу, чей размер мог уместить в себе человеческую женщину и самца яутжа. «Надо закрыть глаза», — убеждала себя девушка, — «Не открывай, Софи, не смотри туда…» Чувствуя страх молодой самки, хищник больше не делал резких движений. Нельзя было вредить уманке, цель которой состоит в вынашивании детеныша. Кром’вуда смутили закрытые веки наложницы, ведь это могло означать плохое самочувствие или потерю сознания. — Софи, — пробудил девушку резкий голос, владелец которого аккуратно дотрагивался до её лица. Больше всего уманке хотелось оставить сегодняшнее спаривание незамеченным, но самец не позволил. Перед светлыми глазами Софи снова возникла физиономия яутжа, который касался когтистой рукой её нежной кожи. К удивлению девушки, эти прикосновения не поранили её, а тёплая кожа хищника оказалась вполне прятной на ощупь. Поняв, что прикосновения к коже не приносят вреда, Софи позволила пришельцу дотронуться и до других частей тела. Девушка едва не перехватила руку Кром’вуда, когда тот уперся большим пальцем в ее живот, обхватив половину талии. Поджав губы от волнения, Софи пыталась совладать с собственным телом, чтобы ненароком не ударить хищника. «Мой Алекс убил бы тебя», — вспоминала новенькая о взрывном характере возлюбленного, — «Но ты убил его раньше». Софи не нуждалась в объяснении того, что расправился с ее мужчиной вовсе не этот яутжа, а карательный отряд. Все хищники были для нее врагами, но самым мерзким стала необходимость раздвигать перед ублюдками ноги. Ей нельзя отказывать врагу не только в близости, но и в зачатии, что вдвойне ударяло по психике Софи. Своих детей она не хотела даже от Алекса, с которым провела вместе счастливые четыре года. А здесь злобная тварь силой притащила землянку в свое логово, даже не предоставив выбора. О феминизме яутжа знали мало, что распространилось и на их женщин, возненавидевших жизнь без охоты. О них Софи представления не имела, тем более, не хотела однажды встретиться. Ей было достаточно компании своего покровителя, ненависть к которому, однако, начала сходить на нет уже после нахождения ее главных эрогенных точек… Софи не поняла сама, как нависший над ней яутжа с крабьей мордой смог пробудить в ней интерес. Слабые укусы Кром’вуда казались приятнее привычных поцелуев, а касание нужных мест было и вовсе ни с чем не сравнимым. У Софи в голове не укладывалось, как этот яутжа мог быть настолько точным, словно угадывая желания наложницы. От землян такой внимательности черт дождешься, ведь те, чаще всего, и вовсе не заинтересованы в ощущениях партнерши. Ощутив нарастающий ком в паховой зоне Софи, хищник переместился в сидячее положение. Приток плазмы говорил о готовности самки к спариванию, которое могло осуществиться отнюдь не во всех позах. Пусть яутжа и отдавали себе отчет во всех действиях, во время спаривания самцы могли буквально озвереть, придавив самку. Что уж говорить об уманках, чьи ребра могли звучно захрустеть под тяжестью иноземного любовника. Расположившись между разведенными ногами Софи, покровитель тесно придвинул ее к себе. Смена обстановки испугала девушку, но природное желание взяло над ней верх. Полностью доверившись Кром’вуду, она все же решила посмотреть на его нижнюю часть туловища. Софи поразили даже не размеры пульсирующего органа хищника, сколько его цвет. Дело в том, что кожица на половом члене была настолько тонкой, что сквозь нее просвечивалась зеленая плазма. Все как у людей, только другого цвета и масштаба. «Доверяй и слушай», — как молитву повторяла Софи, — «Он не сделает тебе больно… Не зря же он возился с тобой несколько часов…» Действительно, предварительным ласкам хищник уделил немало времени, что не могла не оценить пленница. Такое отношение могло в будущем растопить ее сердце, покоренное заботой пришельца. — Софи, — слегка наклонился Кром’вуд к наложнице, — Доверяй. Слова самца подействовали на девушку опьяняюще, после чего та ощутила тянущуюся боль в низу живота. К счастью, неприятное чувство сменилось чем-то похожим на удовольствие. Софи казалось, что ее мышцы неумолимо растягиваются, да и вскоре могут разорваться от непривычки, однако Кром’вуд не мог этого допустить. Делая плавные толчки, хищник заметил, что уманке начинает нравиться происходящее. Привыкнув к ощущениям и размеру органа хищника, Софи уже не хотелось закрывать глаза и избегать процесса. Теперь она начинала винить себя за то, что с некогда любимым Алексом ей так и не удалось испытать разрядки. Извергнув семя внутрь наложницы, хищник зарычал. Однако такой жест уже не мог напугать Софи, видевшую в Кром’вуде не монстра, а чуткое существо. Оставался лишь страх перед беременностью, не сулящую самке ничего хорошего. «Я знаю тебя один день, но уже ношу твой плод», — укорила себя Софи, — «Но никто меня не осудит. Все мертвы».