***
Сердце Цир’тона вернулось к прежнему темпу. Не долго сомневался юнец, намереваясь вонзить копьё старейшине в грудную клетку. Так и нечего было жалеть о содеянном. Охотника смущала лишь одна небольшая деталь. Уже скоро экипаж должен отправиться на охоту, но сделать это он может только после позволения вождя. А вождя больше нет. Цир’тон занервничал, о чём говорили его напрягшиеся мускулы. Необходимо было скрыть убийство великого А’кро’на, ведь распространение этой новости может плохо кончиться для династии. Пусть главные враги вождя были устранены и издан новый закон о наследовании трона, мало кто из нынешних охотников пойдёт за своим новым лидером. Цир’тону следовало учесть это, ведь напыщенный юнец едва ли мог являться авторитетом для матёрых хищников. Пусть вождь и убит, первое время это должно оставаться тайной. Ничего, для церемонии подойдёт и голограмма, которая сумеет замаскировать Цир’тона под А’кро’на. Так молодой охотник сможет справиться с первой неприятностью, не будучи раскрытым. Но дальше? Не сможет ведь он прикрываться голограммой вечно. Юнцу требовался дельный совет, дать который мог только преданный воин. Увы, но таковых в услужении Цир’тона не было, кроме одного, отправляющегося вместе с экипажем. Опасался убийца и разговоров с сёстрами. Если Йо’ра и поддержит брата, то Син’гаара извлечёт из его положения пользу для себя. Уж кто, а некогда оскорблённая охотница умело воспользуется поводом, чтобы вернуть общину к прежнему строю. Да и старшая сестра неплохо умеет распределять ложь, чтобы не заметить изменения в поведении Цир’тона и Йо’ры. Только сейчас молодой охотник стал понимать опасность взрослой самки. Нет, он точно что-нибудь придумает. Он ведь спланировал изгнание Нак’ра’ми и заточение Ро’гона, подцепив своим когтём и Кром’вуда, пытаясь устранить сразу три важные фигуры. А ведь отец наивно полагал, что эти несчастные и есть истинные предатели. Да, сколько не учил старейшина своего сына верно определять врага, сам вождь с этой задачей не справился. А Цир’тон вёл эту игру вполне успешно до того момента, как импульсивность взяла вверх над рассудком. Погубив главную фигуру, не всегда становишься на её место.***
Катарина сидела на полу, обняв колени. Перед глазами до сих пор стояла омерзительная картина. Несчастная Софи даже не успела закрыть рот перед атакой. Сколько смертей она ещё увидит, эта бледная и опустошённая девчонка? Какая именно часть тела останется навеки открытой у следующей жертвы хищников? Глаза были, рот тоже был. Распотрошённая грудная клетка? — Её унесли? — Дрожал голос. — Её точно унесли?! — Да, — спокойно ответила Амалия, — Ты можешь вернуться к себе. — Я туда ни ногой! — Упиралась Катарина, — Я не буду спать в комнате, где совершили убийство! Катарина снова чувствовала себя виноватой. Не задержав она тогда покровителя в своих покоях, Софи бы не успела на того наброситься. Девушка полагала, что на её руках кровь и этой наложницы. Кто же знал, что Кром’вуд не сочтёт нужным запирать дверь на кодовый замок. — Почему? — Тёмные омуты глядели на Амалию, — Почему Кром’вуд так поступил? — Потому что он охотник, — сухо отозвалась афроамериканка. — И что? — Непонимающе спросила девушка, — Значит всё было враньём! А я…я… Если бы это не случилось, я бы отдалась ему, этому уроду! Амалия сохраняла невозмутимость, её лицо было на удивление холодным. Такого выражения лица Катарина ещё не замечала у милой и участливой Амалии. — Там чисто, — голос Амалии был бесстрастен, — Можешь не бояться и спокойно спать. Девчонке были непонятны эмоции Амалии, вернее, их отсутствие. Наверняка наложница вела себя так из-за пережитого потрясения, ведь они с Софи очень сблизились. Однако, Катарину явно выбесила чопорность Амалии. — Считаешь меня виноватой? — Прозвучало резкое заявление из уст Катарины, — Я нарушила порядок в этом мерзком угодье. И по моей вине умирает вторая девушка. А ещё я не поддаюсь этому ублюдку, с которым чуть не спарилась. — Нет, — не подобрала ответа Амалия, — Тебе не в чем винить. Мы пережили ужасное, поэтому нужно отвлечься и жить дальше. — А что дальше? — Повысила голос девчонка, — Придёт ещё девушка, которую зарежет твой обожаемый охотник. А ты родишь ему ещё рептилоида. Ты же спала с ним ещё раз? Дерзость Катарины потрясла Амалию. — Да, — засверкали слёзы на глазах Амалии, — И буду делать это ещё. Сколько он попросит, мой хозяин и покровитель. Катарину повергла в шок такая реакция девушки. Пусть наложница и хотела задеть Амалию, она не ожидала от неё откровений. — Потому что он не такой плохой? — Осторожно спросила девушка. — Потому что так надо, Катарина, — срывался голос Амалии, — Какими бы они не были, они цари и боги, имеют право на свой же скот! — Какой скот? — Обидные слова больно ударили по самолюбию Катарины. — Я, ты… другие женщины, — не могла проглотить Амалия ком в горле, — А ты что, действительно рассчитывала на его благосклонность? Он не человек. Он не знает о семье, о любви не знает. — Но он сказал мне, что мы семья, — не хотела девушка верить в истину. — Он будет говорить это до тех пор, пока ты функционируешь как самка, — сказала Амалия, — Это воин элиты. Почему его так называют, как ты считаешь? Нет, не из-за того, что наш Кром’вуд благородный рыцарь. Элита отражает их идеал. А идеал охотников в хладнокровии и жестокости. — Он не был жесток! Никогда не был жесток со мной! — Подпрыгнула Катарина с места, — Я ненавижу их всем сердцем, но Кром’вуд не обижал меня. Ещё минуту назад девушка обвиняла покровителя во всех смертных грехах, но теперь ей вновь хотелось за него вступиться. Уж очень Катарина не хотела верить раскаявшейся Амалии, ранее сохраняющей покой и уют. Катарине хотелось оглохнуть, разбиться о стену, лишь бы окончательно не поверить словам наложницы. Почему с ложью такого не происходит? Мы охотно верим в откровенный бред, но отказываемся от правды из-за уродливой обёртки. — Ты же знаешь его лучше меня, — взгляд Катарины был умоляющим, — Поэтому ты не противишься ему, у тебя снова будут дети. — Не из-за того, что он хороший, дура! Из-за страха! — Крикнула Амалия. Катарина нервно сжала голову обеими руками, будто хотела расплющить её. От кого угодно она была готова услышать нелестное о хищнике, но только не от Амалии. Ей Катарина верила, вслушивалась в каждое её слово, значит и врать Амалия не может. — А теперь слушай, — взяла Амалия девушку за запястья, — У меня не осталось сил рассказывать тебе сказки. Посещай и дальше библиотеку, читай добрые истории, из них можно вынести мудрость. — И что теперь? — Ничего не видела Катарина из-за пелены слёз. — Делай то, что скажут боги, — голос Амалии был твёрд, — Может быть тогда дополнишь сборник сказок собственным сочинением. Темнокожая девушка задержалась у выхода из комнаты, остановившись на пороге. — Или убей себя, — ещё решительнее сказала Амалия.***
— Достойная смерть, — прозвучал голос самки, — Достойная изгоя, но не вождя. Йо’ра склонила голову, будто изучая бездыханное тело. Грудь старейшины была насквозь пробита копьём, пущенным молоденьким самцом. Пусть жертва наследника и была отцом Йо’ры, хищнице чуждо сочувствие. Было необходимо как можно скорее принять решение насчёт дальнейшей жизни семейства и общины, а не углубляться в размышления о несправедливой смерти вождя-изгоя. — Если отправишься сейчас, никто не узнает, — рассудила самка, — Если останешься, проиграешь. — Верно, нельзя вызывать подозрений. Община знает о том, что отец не был ко мне расположен, — указал хищник кивком головы на вождя, — Но никто не знает о конфликте. Теперь и не узнает. Молодая самка оглядела брата с ног до головы. В защитной экипировке он ещё больше походил на вождя, на истинного наследника. Добавить Цир’тону лишь толику мудрости, не будет цены такому предводителю. Сестра всегда признавала, что молодой охотник хорош собой, даже привлекательнее великолепного Кром’вуда. — Я об этом позабочусь, — упомянула Йо’ра о том, что тело необходимо спрятать, — В твоё отсутствие какой-то предатель положит глаз на место нашего великого вождя и пронзит его грудь. Потом вернёшься ты, достойнейший из достойных. Воинская слава, полученная на великой охоте, просто заставит общину пойти за тобой. Кто ещё сможет занять место великого вождя, если не ты, святейший воин? Разумность сестры добавила Цир’тону уверенности. Он доверял сестре, которая не только скроет убийство старейшины, но и лично найдёт пешку для роли предателя. Благодаря милой сестре наследник займёт место старейшины. — Где Ир’вор? — Вспомнил охотник о юнце, — Он определён в команду Кром’вуда и выполнит моё распоряжение. Его следует отблагодарить и за это. — Это Ир’вор помогал тебе, брат? — Помнила самка слова хищника о преданном воине, — О нём ты говорил? — Этот смельчак убрал Нак’ра’ми и Ро’гона одним махом, — застрекотал Цир’тон, — Я доверяю ему. Когда вернётся, займёт заслуженное место рядом с новым вождём. — Но Ро’гон жив, мой вождь, — напомнила самка о приближённом отца, — Твой Ир’вор не займёт его место, так как оно не пусто. Интуиция подсказывала Цир’тону, что друга отца следует оставить в живых. Молодой яутжа не мог полагаться на одну лишь сестру и на удачу в случае восхождения на трон. Если что-то пойдёт не так, можно заручиться поддержкой уважаемого Ро’гона. Пусть он и сидит в карцере в качестве узника, его хитрая натура не откажется произнести пару лестных слов о новом вожде, чтобы остаться в общине. — Пора, — выровнялся молодой воин, — О сообщении я позаботился, запустится голограмма от имени великого вождя. Жаль, что наш отец не увидит дня окончания охоты… Не застанет того дня, когда я принесу лучшие трофеи. — У тебя мало опыта, но ты научишься у лучших, — кивнула самка, — Вождь должен учиться до конца жизни. Следи за действиями ненавистных тебе воинов, чтобы набраться опыта и одолеть их в нужное время. — А у меня своя охота, сестра, — ответ не понравился Йо’ре, — Лучшие туда не приглашены. Загадочность слов брата насторожила самку. Больше всего Йо’ра опасалась излишней амбициозности юного хищника, ведь она могла свести в могилу не только вождя, но и самого убийцу. Сестра не хотела, чтобы брат наделал ошибок, находясь под влиянием самоуверенности. Да и вообще эта черта была лишней в характере яутжа, как и другие недостатки, присущие уманам. Если попросить у наблюдательной Йо’ры охарактеризовать старшего брата, она бы назвала его уманом, пусть и обладающим невероятной силой и нетипичной для человека внешностью. — Мне это не нравится, — понизила голос самка, — Если хочешь побед, должен советоваться со мной. Что ты намерен делать? Мгновенно энтузиазм хищника угас. Странное чувство сверлило его грудь, заставляя ненавидеть молодую самку. Только успел Цир’тон избавиться от тотального контроля вождя, как появилась сестрица, явно не готовая поддержать все его идеи. О возможной вражде с младшей сестрой охотник никогда не думал. Но теперь он стал опасаться общества Йо’ры, способную пойти по стопам старшей сестры. — Начну охоту, добрая сестра, — голос самца был спокоен, — Только не с отправившимися воинами. Я ведь уже не догоню их, ты согласна?***
Главная дверь гарема открылась не по расписанию, что удивило землянок. Покровитель всегда предупреждал о приходе, что было указано на сенсорном экране в коридоре. Почувствовав неладное, обе девушки осторожно пошли на звук. Не рискнув показаться гостю, землянки прижались к стене, отделяющую их от коридора. — Он вернулся? — Не понимала Катарина, — Не поехал на охоту? — Тихо, — оборвала Амалия. В просторный коридор вошли две фигуры, с ног до головы одетые в броню, оставляющую открытой лишь руки и живот. Вошедшие вели себя менее осторожно, чем наложницы, отчего казались полноправными хозяевами гарема. — Кром’вуд! — Сделала шаг навстречу Катарина. Амалия не успела одёрнуть подругу перед тем, как та показалась охотникам. Афроамериканка слишком поздно вцепилась в пальцы Катарины, тут же выскользнувшие из её рук. Встретив первую мишень, светившуюся жёлтым цветом, хищники насторожились, но не собирались стрелять или рубить пополам свою жертву. Земля ушла из-под ног девчонки, когда та снова увидела перед собой более одного яутжа. Это не могло значить ничего хорошего, ведь в прошлый раз двое солдат сопровождали её при переправе с Земли на планету с красным небом. Меньше всего ей хотелось снова увидеть небеса, залитые кровью. Катарину затрясло. И страх был вовсе не от предвидения скорой кончины. Ужаснее всего было позволить этим существам снова мучить себя, не имея возможности покончить с жизнью. Не успела Катарина окончательно поддаться панике, как воин, стоявший к ней ближе второго, резко поднял руку. Перед глазами тут же появилась тьма, из которой уже никогда не хотелось возвращаться.***
Очнувшись, девушка не сразу могла встать. Голова кружилась, а предметы перед глазами умножались в несколько раз, создавая сплошные полосы. Преодолев слабость, Катарина упёрлась на ладони, словно отжимаясь от пола. Ей казалось, что нужно вытолкнуть себя на поверхность из непроходимой бездны, так и клонящей её в сон. Если не получится, утонешь. — Эй, — послышался знакомый голос, — Есть кто? Слова смешивались в кучу так, что было сложно отличить вымышленный голос от реального. Так бывает, когда организм уже готов проснуться, но персонаж из сна не собирается умолкать. — Есть кто живой? — Голос приближался, позволяя Катарине узнать его обладательницу. — Энн? — Еле вымолвила девушка, снова погрузившись во тьму.***
В этом зловещем месте было необычайно холодно. Возможно, так казалось из-за температуры в гареме, которая делала его похожим на тропики. Пусть хищники и позаботились о воссоздании привычного людям климата, слишком низкая температура не способствовала работе их репродуктивной функции. Самцам яутжа требовались надлежащие условия для спаривания, хоть и посещали они свои гаремы не так часто. Это же место поражало свежестью и прохладой, которая было хоть и непривычной, но весьма приятной. Оставалось разобраться в том, что это за место. — Ты в порядке? — Кинулась к девушке давняя знакомая, — у тебя кровь. Лёгкое прикосновение девушки к скуле Катарины привело её в чувства. С ума сойти, это ведь Энн стоит перед ней, испуганно ища глазами и другие раны. — Ты? — Потёрла глаза Катарина, — Но как? Что произошло? Быстрого ответа не последовало. Это можно было объяснить тем, что Энн сама не понимала происходящее. Нервно оглядываясь по сторонам, девушка будто готовилась к обороне. Было ясно, что от этого местечка не стоило ждать добра. — Мы больше не там, — пыталась объяснить Энн, — Это не красная планета. Но мы и не далеко. — Не красная планета? — Непонимающе смотрела Катарина, — Чёрт, мы дома?! Они вернули нас? — Нет, — замотала головой девушка. Сокрушительное «нет» могло бы расстроить Катарину, но позади было слишком много таких «нет». Девушку одолело любопытство, необходимость узнать об окружающей среде и цели её визита. Но перед тем, как исследовать неизвестные флору и фауну, Катарина обратила внимание на лицо Энн. Помимо застывшего ужаса в её глазах, приковал внимание изнемождённый вид наложницы. Худое лицо потеряло свою молодость, а голодные глаза ждали нападения. Как долго она пробыла здесь? — Он почти сразу привёл меня сюда, — начала Энн, — Замешкался, как мне показалось. Я была в сознании, когда корабль поднялся, поэтому помню, что дорога не была долгой. — Но что это? — Почти перешла на крик Катарина, — И где Амалия? Она со мной была. Энн приподнялась, протягивая руку Катарине. Ей хотелось показать той что-то. — Идём, — выдохнула Энн, — И смотри под ноги.***
Осмотревшись по сторонам, можно было понять, что это место похоже на пещеру. Стены и потолок были сделаны из толстого слоя породы, напоминающей известь. Казалось, что это лава застыла много лет назад, образовав на ранее плодовитом месте кошмарную обитель. Всё здесь дышало мраком. Наверное таким в древней мифологии изображалось подземное царство. — Ничего не трогай, — предупредила Энн, — И никуда не ходи без остальных. — Без остальных? — Переспросила девушка. Казалось, что пещера разделена на рекреации, в одну из которых и направлялись девушки. Здесь было не так много ходов и выходов, чтобы запутаться, однако дорогу стоило запомнить. Мало ли, вдруг то место, где очнулась Катарина, и было главным входом? А ведь странно, что девушка не обнаружила рядом и намёка на выход или любую другую дыру, через которую её и провели сюда солдаты. Как она и Энн попали сюда? Пройдя ещё немного, нагибаясь под твёрдым навесом пород, девушки оказались на месте. Катарина потеряла дар речи, когда увидела штук двадцать пар глаз, сверкающих в потёмках пещеры. То были такие же пленницы, измученные от долгого пребывания здесь и опасающиеся каждого шороха. — Ну, — снова выдохнула Энн, — Одиноко не будет. Смутное чувство овладело Катариной, схватившуюся за платье в попытке занять руки. Она не могла радоваться встрече с подругами по несчастью, хотя должна была. Катарина снова и снова пересчитывала девушек по головам, постоянно сбиваясь со счёта. «Семь, восемь… Эта была восьмой или предыдущая? Чёрт, придётся начинать сначала. Восемь… Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Нет, девятнадцать. Точно девятнадцать? Да, вместе с Энн, её я считала первой.» — Милая, — ласковый голос пытался привести в чувства Катарину, — Девочка, посмотри на меня. Смуглое лицо говорящей также не позволило Катарине расслабиться. Амалия казалась спокойной, как и в любой другой раз, кроме их последнего разговора. Что уж говорить, кто-то должен утешать удручённых, когда таковыми являются все остальные. И сама Амалия была подавлена, однако именно она взяла на себя эту тяжёлую роль. — Двадцать, — продолжила счёт Катарина, смотря прямо в глаза подруге, — Ровно. Верно рассудив о том, что сборище наложниц не приведёт ни к чему хорошему, девушка продолжала бегать по ним глазами. Какие они разные. Все одинаково несчастные, но по-особенному красивые, со своей неповторимой судьбой и ношей. А ведь наверняка среди них были и выдающиеся таланты, которым играть и играть на музыкальных инструментах, как это делала Софи. Куда же это исчезло? — Всё хорошо, — прижала Амалия к груди девчонку, — Эти дамы наши друзья, тоже пленницы. — Почему мы здесь? — Голос Катарины был тих, — Что они с нами сделают? Амалия гладила девчонку по тёмным волосам, стараясь успокоить её. Пусть Катарина и не показывала страха, а на её глазах не было ни единой слезинки, Амалия ощущала её напряжение. Добрая наложница была способна угадать несчастье грозного покровителя, что уж говорить о нежной девушке, яро вцепившейся в своё платье. — Мы здесь гости, только и всего, — старалась скрыть фальш Амалия, — Побудем здесь до прихода Кром’вуда, что ты на это скажешь? По всей пещере раздавалось эхо от голосов двух наложниц. Остальные молчали, наговорившись раннее, либо находясь под гнётом ужаса. Почти все они сидели, прижавшись друг к другу и растирая ладони. Тоненькие ночнушки не спасали от холода, давно переставшим быть прохладой. — А если вылупятся? — Шептала одна девушка на ухо другой, — Это опасно? — Надо держаться подальше, вот и всё, — не подавала сомнений другая. Если пройти в другие, так называемые, рекреации, можно заметить необычные находки. Сначала приняв их за растения, Катарина равнодушно прошла мимо, но теперь многое разъяснилось. Собранные в кучки цветы начинали раскрываться, являя миру немалых размеров яйца. Внешне они были похожи на страусиные, как посчитала одна из двадцати наложниц, чья семья много лет назад владела страусиной фермой. — А что в них? — Не сдержала любопытства третья девушка. — Конечно же их дети! — Была уверена в своём мнении вторая девушка, — Они же не живородящие, значит должны яйца откладывать. Прислушавшись к разговору трёх наложниц, Амалия решила вступить в него. Ей не было известно об этих яйцах ровно ничего, как и остальным девушкам. — Ну и место для хранения яиц, — поделилась мнением Амалия, — Но на это они и пришельцы, верно? — Хоть пришельцы, хоть гоблины, пусть скорее вытащат нас отсюда, — высказались ещё несколько наложниц. Поднявшаяся с места рыжеволосая девушка, смело подошла к Амалии и другим болтушкам. — Если это их дети, тогда почему иероглифов нет? — Резко спросила девушка, — Они ведь у них священны. Тогда почему их нет в чёртовом роддоме? Наложницы замолкли, прислушиваясь к речи рыжеволосой. Её слова казались им толковыми, вот только истина нагоняла немало паники. — А я вам скажу, — не останавливалась девушка, — Это проклятое место. И то, что вылупится, несёт угрозу! Несколько пленниц запаниковало, а в пещере раздавался гул. Катарина, мирно ухватившаяся теперь за ценное ожерелье, спокойно наблюдала за развивающейся сценой. — И почему эти яйца есть везде, кроме этой поляны? — Развела руками «революционерка», — Да потому что это место назначения, где нас всех сожрут! — Замолчи-ка, — приблизилась к говорившей Амалия, — Хватит. Присутствующие поддались ещё большей панике, стараясь найти укрытие в случае беды. Увы, но насиженное местечко и было единственным безопасным местом. — Здесь будет бойня, — решила рыжеволосая девушка, — И отсюда надо убираться.***
Отряд во главе с Цир’тоном двигался по чётко выстроенному пути. Снарядив себя оружием, превосходящим по размеру привычные устройства, хищники были готовы приступить к охоте уже сейчас. Но следовало ждать. Сопровождали ещё не провозглашённого вождя такие же молодые яутжа, ещё никогда не бывавшие на великой охоте. И не просто так выделяли охотники именно этот сезон, ведь их главным врагом и добычей выступало твёрдое мясо. Ловких и быстрых существ было тяжело одолеть, но именно победа над ксеноморфом делала подростка настоящим охотником. На мгновение молодой яутжа подался в воспоминания, слегка выбиваясь из реальности. А ведь отец никогда не допускал его к охоте на ксеноморфа, хотя должен был ещё в предыдущих сезонах. Неужели это было не наказание, а опасение за жизнь единственного сына? Как бы то ни было, амбициозный хищник устроил собственную охоту, не считаясь с запретами вождя. Юнец был уверен, что именно этот день принесёт ему победу. Пусть Цир’тон на предыдущих охотах брал не самые удачные трофеи, теперь он не ошибётся.