***
За короткий срок обе сестры достаточно сблизились. Если раньше эти грозные самки яутжа и на дух не переносили друг друга, то теперь контактировали без происшествий. А всё дело в необходимости, заставившей эти единицы сплотиться. До конца не вводя Йо’ру в свои планы, Синг’аара то и дело просила её о маленьких просьбах, но так, чтобы доверчивая хищника принимала всё за чистую монету. — Образец У-3011 тебе знаком? — Задала вопрос старшая сестра. Конечно же она знакома с образцом У-3011! Это ведь та самая уманка, из-за которой обожаемый Цир’тон лишил её милости. Пусть отправление уманки на утилизацию и было крайней мерой, за это не карают представителей династии. — Несправедливо, что именно У-3011 произведёт первое потомство, — продолжила Синг’аара, следя за эмоциями сестры, — Это пятнает честь великого вождя. Синг’аара специально пыталась вывести из себя Йо’ру, играя на её чувствах. Зрелая самка понимала, что ревнивая и неосмотрительная Йо’ра способна на любую глупость, ведь уже совершила их достаточно. А такая глупость могла всерьёз помочь Синг’ааре приблизиться к желаемой цели. — Эта несправедливость не задевает твою честь, добрая сестра? — Пыталась вытащить Синг’аара хоть слово из хищницы. — Цир’тон считает это правильным, — ответила младшая сестра. — Вождь, — исправила Синг’аара молодую хищницу, — Теперь называй его вождём, сестра. В прошлый раз я похвалила тебя за то, что ты больше не называла вождём того, кто незаконно управлял общиной. Теперь времена другие. Наш великий Цир’тон уже заслуженно занимает место вождя. Считайся с этим. Эти наставления разрывали Йо’ре внутренности. Как же легко старшая сестрица сменила своё мнение о Цир’тоне, переметнувшись на его сторону. Неужели Синг’аара и вовсе забыла об отмщении? Синг’аара специально давила на сестру, доложив о беременности образца У-3011. Она ожидала, что Йо’ра без раздумий разнесёт гарем их повелителя, проявив свою ненависть к уманке. Но пусть Цир’тон тогда и обошёлся с Йо’рой жестоко, не простив ей ослушания, юная хищница была ему предана. Она любила брата, который был её любовником. И поверив Синг’ааре, юная особь ожидала наказать того за оплошности, а не играть в войну против некогда любимого самца. Йо’ра догадывалась о том, что сестра ждёт от неё новой выходки. Юная хищница повзрослела. Может, она окончательно поумнела? — Наш вождь сам решает вопрос потомства, добрая Синг’аара, — достойно сказала Йо’ра, не поддавшись на провокацию сестры. — Правильно я понимаю, уманки достойны вынашивать потомство великого вождя? Но во все времена матерями детёнышей старейшин становились женщины яутжа, — пыталась зрелая самка застать сестру врасплох. — Ты сама сказала, что времена меняются, сестра, — прозвучал ответ Йо’ры, — Раньше яутжа не имели права брать в собственность уманов, теперь имеют. Такую традицию ввёл наш отец, великий А’кро’н. И продолжит её такой же великий Цир’тон, чьё потомство выносят живые инкубаторы. Такой огонь, зажёгшийся в глазах Йо’ры, порадовал зрелую особь. Так или иначе, молодая самка слишком горяча для того, чтобы противостоять чужим провокациям. — И если наш великий вождь потребует новые образцы, я лично приведу их ему, — не останавливалась Йо’ра, — У моего вождя будет коллекция уманов, производящих ему лучшее потомство! Бросив последнюю фразу, разъярённая хищница оставила Синг’аару. Вместе с тем, довольная собой Синг’аара, отсчитывала минуты до завершения одного из этапов её плана.***
Гарем Цир’тона преобразился, не прошло и недели с того момента, как Катарина размышляла об одиночестве. Вот только желаемое совсем не соответствовало действительности. Девушка хотела поделиться своей бедой с такими же подругами по несчастью. Однако гарем заполнили вовсе не подруги, а совершенно чужие женщины, отличающиеся от Ка-ны. И отличались они не только от сегодняшней Ка-ны, но и от той Катарины, что попала на адскую планету много дней назад. Среди прибывших, казалось, не было той принципиальности, которой могла похвастаться Катарина в прошлом. Не было упёртости, желания отмщения, малейшего сопротивления. Катарина не видела в них доброжелательниц. Но, может, всё дело в ревности? — Сегодня он посетит тебя, — сжав зубы, оповестила Катарина одну из девушек, — Готовься, Хлоя. Сама того не желая, Катарина взяла на себя обязанности распорядителя. Так вышло, что только она разбиралась в технологиях, имея достаточный для этого опыт. Поэтому сигналы на главном экране гарема, поступающие напрямую от хищников, могла прочесть только Ка-на, разобравшись с тем, кого именно Цир’тон желает видеть сегодня. А Цир’тон желал видеть всех поочереди, особо не различая уманок друг от друга. Особенной была лишь Катарина, понесшая от великого вождя. Увы, но беременную наложницу Цир’тон не посетил ни разу с их последней встречи. Катарина даже не имела возможности увидеться с ним, ведь гарем Цир’тона был оборудован иначе, чем гаремы воинов элиты. Огромные помещения, служившие комнатами для наложниц, отделялись друг от друга коридорами. И при каждом свидании покровителя с одной из уманок, механические коридоры перекрывались, лишая жительниц комнат выходить из своих жилищ. Конечно, были и общие помещения, в том числе и великолепные сады, однако перед приходом вождя всё блокировалось, из-за чего уманки были вынуждены возвращаться к себе. — А в следующий раз Натали, — добавила Катарина, не отрывая глаз от монитора с изображением уманок. Катарина задавала себе множество вопросов. Неужели девушкам была совсем непонятна информация, высвечивающаяся на экране? Пусть они не умели читать, но ведь догадаться о смысле послания можно? Сколько же времени Катарина находилась на красной планете, раз с землянами произошли такие изменения? Видимо, этим наложницам не дали элементарных знаний. — А когда твоя очередь? — Кажется, одна из уманок усмехнулась. — А моя очередь уже была, — Катарина демонстративно положила обе руки на живот, едва дающий о себе знать. Раньше девушка и представить не могла, что её голос может звучать так твёрдо. — Наверное твоя очередь прошла, раз он больше тебя не зовёт, — усмехнулась уже другая девушка, а две другие этот смешок подхватили. У Катарины сдавали нервы. Пусть эти наложницы и не стали ей подругами, но для чего становиться врагами? Неужели стайка полуумных уманок не понимала, что здесь им нечего делить с такой же девушкой? — Эта опять обиделась! — Демонстративно повернулась к своему «клану» одна из наложниц, изображая Катарину, — Или просто брезгуешь нас? Ты брезгуешь, поэтому даже спорить с нами не хочешь? Ты возгордилась, а гордиться тебе нечем! Сжимая кулаки, Катарина продолжала держать язык на зубами, не поддаваясь провокациям наложниц. Она понимала, что махание кулаками не приведёт к добру, а только разозлит Цир’тона, не получившего «своё» вовремя. Хотя бы Катарине стоило поддерживать в этом змеином логове порядок. Нарушив Катарина привычный уклад, молодой вождь не стал бы церемониться с неразумными уманками, постоянно игнорирующими дисциплину. — Не считай себя лучше, — высказалась одна из змей, — Знаешь, он не из-за беременности тебя не зовёт. Ты наверное не знаешь, что доставить удовольствие мужчине можно и другими местами. — Например, губами, — поддержали шутницы очередную змею. В гареме стоял хохот, а уманки переглядывались, явно понимая о чём речь. Увы, но Катарина эту шутку не поняла. К своему сожалению, Катарине было действительно нечем удивить покровителя. Когда она попала к Кром’вуду, ей было только шестнадцать, столько же было и сейчас. Откуда шестнадцатилетней девственнице иметь столько опыта, когда каждое сношение с хищником заканчивалось её истерикой? Другое дело эти уманки, имеющие на своём счету немало опыта. Известно, что наложниц распределяли лишь по наличию здоровья и фертильности, остальное, в том числе и чистота, было не важно. — Вот ты ему его и доставишь, — почти скалилась Катарина на обидчицу, — Только я не буду оттирать твои внутренности от стен, если он неправильно тебя поймёт! — Не огрызайся, дура, — ответила Катарине всё та же девушка, — Лучше мотай себе на ус, вдруг тебе ещё повезёт. Проглотив обиду, Катарина смолкла. Надо же, яблоком раздора у землянок стал самец яутжа. Точнее, способы доставить тому удовольствие. Верно говорят яутжа о том, что уманы — низшая форма жизни.***
Оставалось всего каких-то минут десять до прибытия Цир’тона. Хищника не стоило заставлять ждать, поэтому Хлоя уже была готова принять покровителя. Оставшись одна в своей комнате, она сняла с себя тонкую материю, ставшей своего рода униформой для рабынь, оставшись в одном только ошейнике. Теперь все наложницы Цир’тона имели отличительный знак в виде зеркального металлического ошейника, задуманного как украшение. Красоты в этом символе рабства не было, хоть и выполнен он был и из ценного металла. Оковы как ни раскрашивай, свободнее передвигаться в них не сможешь. — Где же ты…, — Ходила девушка кругами, волнуясь перед встречей.***
Проявив дерзость, Катарина не пошла в свою комнату. Но появление уманки в общем коридоре не могли разозлить Цир’тона, ведь девушка не планировала оставаться здесь надолго. Внимательно вглядываясь в уже привычный аппарат, Катарине удалось включить экран, слегка проведя по нему рукой. Видимо, её отпечатки хранились в базе данных, отчего экран распознал девушку. Пытаясь действовать быстро, Катарина трясущимися руками нажимала на высвечивающиеся ячейки, пытаясь пробраться к основным функциям этого распределителя. Нажав несколько раз на то, что по логике казалось уманке верным, она зашла в базу с изображениями наложниц. Пусть вся информация и была на неизвестном человеку языке, фотографии распознать можно и без пояснений. Удивляло только одно. Зачем хищнику смотреть на фото той, с кем он собирается спариваться? В таком случае подошли бы данные о здоровье, биополе, если рассуждать с точки зрения фантастики, но никак не картинки с лицами землянок. Недолго думая, Катарина отыскала в базе своё изображение, после чего кликнула по нему. Интуиция подсказывала, что это поможет ей встретиться с Цир’тоном, направив того прямо в её комнату. О том, что эта штука создана именно для выбора девушек «на ночь», а не для их убийства, Катарина думать боялась. Как только её изображение подсветилось несколько раз, встав в сообщении на место фотографии Хлои, уманка поспешила к себе…***
Катарина больше не волновалась перед свиданиями. Масса самодовольных уманок и представить не могла те трудности, с которыми пришлось столкнуться молчаливой Катарине. А теперь, когда позади такой богатый жизненный опыт, девушка могла рисковать. Приведя мысли в порядок, она всё-таки дождалась венценосного покровителя. Увидев перед собой Ка-ну, Цир’тон опешил. Снимая экипировочный шлем, хищник пробежал уже своими глазами по девушке. Да, это была та самая беременная наложница, с которой видеться было ни к чему. Сжав металлическую маску в руках, Цир’тон расправил мандибулы. Увы, эффект запугивания на Катарину больше не действовал. — Я хотела тебя видеть, — объяснила наложница свой проступок, — Сам ты не приходишь, поэтому пришлось взять всё в свои руки. Встроенный в маску переводчик, точно расшифровал хищнику слова Ка-ны. Надо же, какая дерзость! — Объект У-3011 нарушил правила, — твердил переводчик, озвучивая мысли Цир’тона, — Объект У-3011 ждёт наказание. — Ты настолько не рад мне? — Театрально пожала плечами девушка, — А кто говорил, что любит меня, Цир’тон? Или ты не хозяин своим словам? Хищник начинал выходить из себя, ведь такое отношение уманки к нему было недопустимым. Теперь он великий вождь, а не испуганный юнец, трепещущий перед поломанной игрушкой. Стоило быть жёстче, ведь другие наложницы не позволяли себе подобного непослушания, а Ка-на ничем не лучше. Познав других уманок, Цир’тон не заметил особой разницы между ними и некогда любимой Ка-ной. Так зачем отдавать предпочтение одной, когда вокруг больше тридцати таких же? — Объект У-3011 будет утилизирован, — резко стукнул Цир’тон по металлическому столику, проломив его, — Снисхождения не будет! — А вот и нет, — напомнила Катарина о своей беременности, — Ты не детоубийца, Цир’тон. — Запрещено обращаться по имени! — Продолжал злиться хищник. Подскочив к уманке, Цир’тон пережал той горло. Катарина умела выводить из себя молодого вождя. Пусть она и стала молчаливее, но лишь в компании наложниц. С Цир’тоном ей молчать не хотелось. — Если вырвешь мне язык, никогда кое-чего не попробуешь, — в упор смотрела девушка на разгневанного вождя. Бесстрашие шло юной уманке, однако сейчас оно выглядело неразумным. Кажется, Катарина не видела в трёхметровом исполине угрозы. Вместе с тем, гиганта заинтриговала фраза уманки. Если переводчик расшифровал слова верно, девушка хотела что-то показать вождю, где непременно участвует язык. — Позволь мне показать тебе это, — дотронулась Катарина до руки хищника, — А потом вырви его, если не понравится. Молодой вождь заинтересовался ещё больше, однако поддаваться уманке не хотел. Рассудив, Цир’тон всё же решился попробовать предложение наложницы, ведь она верно поставила условия. Кровавое наказание за неудовлетворение Цир’тону очень даже приглянулось. — Идём, — взяла Катарина хищника за руку, не почувствовав сопротивления. Отведя Цир’тона к кровати, если можно было так назвать раскрывшуюся капсулу, Катарина не ложилась, этого она ждала от хищника. Заметив его непонимание, девушка смутилась. Ей ещё не приходилось уговаривать инопланетян на то, чего она сама никогда в жизни не делала. На лице Цир’тона читалось недоумение. Мало того, что с беременной уманкой было запрещено спариваться, так она и не этого от хищника требовала. Тогда чего? Если спаривания не будет, зачем она зовёт его в постель? — Не знаю как сказать…, — до конца не была уверена уманка в том, о чём конкретно хочет попросить Цир’тона, — Ложись… Сомкнувшиеся от удивления, жвала покровителя сделали его лицо комичным. Видимо, «опытные» наложницы врали о своих подвигах в постели, раз хищник с этими изощрениями знаком не был. Иначе нельзя было объяснить его растерянность. — Ну да, ложись, — пыталась Катарина выглядеть убедительно, — Я покажу то, что делают уманы, когда любят. Теперь слова девушки становились понятнее. Заворчав, Цир’тон всё же повиновался наложнице. Итак, первый этап был выполнен, к согласию Цир’тон и Катарина пришли… А дальше что? Приблизившись к покровителю, мирно наблюдающим за колебаниями Ка-ны, девушка нежно погладила его по дредлокам, вызывая у их владельца возбуждение. Уже через несколько секунд таких касаний, Цир’тон перехватил руку Катарины. — Запрещено, — Цир’тон напомнил Катарине, что спариваться с ней не собирается. — Это другое, — замотала головой девушка, — Это делается другим местом! Катарине хотелось сейчас же провалиться сквозь землю… Какой стыд. Это даже звучит мерзко, не говоря уже о воплощении. — Расслабься, — пыталась Катарина взять на себя роль актива. Цир’тон пообещал себе не мешать уманке. Что бы она ни приготовила, хищнику не помешают эти эро-приключения. Тем более, плод от этого не повредится. Проводя руками теперь уже по торсу хищника, уманка тянула время. Она всё ещё не понимала того, как можно удовлетворять кого-то ртом. — Объект У-3011 нервничает, — хитрый взгляд Цир’тона скользнул по уманке. Заметив сильное сердцебиение Катарины, покровитель усмехнулся. Происходящее забавляло грозного пришельца. — Расслабься, — повторил Цир’тон недавнюю фразу наложницы. Катарине хотелось ударить хищника чем-то тяжёлым, а не дарить ему ласку. Как тонко эти яутжа чувствуют людей, хотя не обладают и половиной человеческих эмоций. Почувствовав напряжение в паху, хищник снял с себя набедренную повязку. Пусть Цир’тон и часто бывал с уманкой, Катарина его агрегат не разглядывала, теперь же, эта новинка её удивила. Увеличившийся в размере член, был готов ворваться в уманку, однако на этот раз с другого ракурса. Сползая всё ниже, Катарина остановилась на уровне таза Цир’тона. Налившийся орган, через венки которого проглядывал зелёный цвет, был крайне чувствителен. Дотронувшись рукой до его основания, Катарина вздрогнула, словно была на месте самого Цир’тона. Поддавшись интуиции, девушка провела по стволу ладонью, задержавшись на кончике. Гладкая головка, как выяснила уманка, оказалась самым чувствительным местом хищника. Поддавшись новым ощущениям, Цир’тон и вовсе забыл о том, что ещё пару минут назад тщательно следил за наложницей. Теперь ему хотелось скорее почувствовать то, о чём Ка-на говорила в самом начале. Наклонившись к стволу хищника, готовому к разрядке, уманка слегка дотронулась до него губами. Попробовав на вкус тёплую плоть, Катарина решила коснуться головки и языком, почувствовав положительный настрой хищника. Разгорячённому Цир’тону инициатива уманки явно нравилась. Ему хотелось и дальше ощущать горячее дыхание наложницы у самой чувствительной части тела. Хотелось, чтобы она полностью погрузила его плоть в свой горячий рот, обхватив её губами. И нет, Цир’тон не считал такие манипуляции с его телом унижением. Будто улавливая желания хищника, Катарина полностью обхватила широкую головку. Проводя по ней губами, девушка в один момент задержала её во рту, невольно щекоча ту языком. Заметив, что от этих случайных касаний хищник протяжно заурчал, Катарина уже намеренно проводила по головке языком. Круговые движения языка заставляли напрячься мышцы хищника, а животные звуки, исходившие из его рта только подтверждали факт того, что Цир’тону не терпелось кончить. Но было что-то ещё, раз интенсивные хождения языка Катарины по головке не позволяли хищнику разрядиться. Преодолев рвотный рефлекс, Катарина с трудом опускалась ниже по стволу, будто пытаясь проглотить его. Дойти до самого основания у девушки не получилось бы при всём желании, ведь агрегат самца превосходил человеческий в размерах, но об этом Ка-на могла только догадываться. Понимая, что едва может заглотить член Цир’тона даже до середины, Катарина и не предпринимала попыток двигаться ниже. Обозначив себе оптимальную точку на органе хищника, девушка теперь активно поднималась от неё до головки, а после и наоборот. Проделав около пятнадцати таких манипуляций, она едва не задохнулась от резкого выплеска семени. Успев вытащить размякший ствол пришельца изо рта, Катарина сильно закашляла. Казалось, что семя хищника вытекало даже из её ушей, настолько обильным было извержение. Присев рядом с расслабленным телом Цир’тона, Катарина стыдилась посмотреть на своего покровителя. Да, она сама предложила ему это забавное слово «минет», о котором и не догадывалась, но всё же ей было не по себе. Катарина чувствовала себя униженно, пусть этот могучий инопланетный мужчина и был в её распоряжении какое-то время. Чужое удовольствие порой обходится дорого для другого участника процесса… «Как гадко», — не могла освободить голову Катарина, — «Как же липко и гадко…» Из вечных размышлений Катарину вывели прикосновения к её лицу. Гладя уманку ровно по тем участкам, где красовалось его семя, Цир’тон пощёлкивал мандибулами. Стрекоча, молодой вождь ластился к девушке, касаясь её жвалами так, чтобы не поранить. Видя, что ответной реакции не поступает, Цир’тон осторожно взял наложницу за подбородок, слегка приподнимая её голову. Пусть глазам Катарины и было некуда деться, она умудрялась убегать от пристального взгляда покровителя. Что же ему ещё надо? Неужели поговорить, чёрт возьми? Вопреки последней догадке, хищник осторожно обхватил нижнюю часть лица девушки мандибулами, скользнув языком по её губам. Настойчивый змеиный язык буквально заставил Катарину разжать губы, пропуская хищника внутрь. Словно исследуя ротовую полость наложницы, Цир’тон доставлял ей не самые приятные ощущения. «Только не по гландам, пожалуйста», — Взмолилась про себя Катарина, пытаясь избежать рвотного рефлекса. Пошарив по рту уманки, Цир’тон, наконец-то, нашёл в полости определённую точку. К счастью наложницы, ей оказались не гланды и даже не горло. Кончик языка. Как только хищник замер, коснувшись своим языком кончика языка уманки, по телу Катарины прошла мелкая дрожь. Теперь стыд как рукой сняло, ведь его место заняло новое приятное ощущение. Увы, но на сегодняшний день оно было единственным из приятных, которые мог даровать наложнице молодой вождь. «Теперь он изнасиловал мой рот», — Сравнила Катарина инопланетный поцелуй с недавними манипуляциями. Освободив уманку из своих же необычных объятий, Цир’тон всё ещё не отпускал её. Полученное удовольствие от рта Ка-ны во всём превосходило радость вырвать этой наглой девице язык. А ведь до Катарины вырывание языков могло так и остаться высшим наслаждением в жизни хищника…***
— Мой господин доволен? — Теперь Ка-на не стеснялась смотреть в глаза хищнику. Если в другой раз Цир’тон и мог уйти сразу после спаривания, сейчас был совершенно иной случай. Прошло больше часа с начала свидания, однако вождь не хотел уходить. Хищнику было приятно ощущать уже ровное сердцебиение наложницы, положившую голову ему на грудь. И чёрт с тем, что сегодняшнее посещение гарема не принесёт практической пользы, зато оно принесло много удовольствия. Тёмные волосы Ка-ны разметались в разные стороны, буквально захватив тело хищника. Как в сети. — Ты счастлив, мой король? — Катарина всё же надеялась получить ответ, не зря ведь она приложила столько усилий. Вместо ответа Цир’тон положил когтистую руку на голову уманки. Наверняка этот жест означал одобрение. Переводчик всё ещё исправно работал, переводя каждое слово девушки, поэтому причиной молчания хищника стало вовсе не непонимание. По факту Цир’тон был доволен, ведь самки яутжа едва ли могли проделать с ним такую процедуру, не оттяпав добрую часть его органа. А вот на второй вопрос Ка-ны, последовавший сразу за первым, вождь ответить не мог. Как «король» может быть объективно счастлив? Пусть хищник и не делился сокровенным даже с рабынями, которые в любом случае сохранили бы молчание, ему необходим слушатель. На голову Цир’тона в один миг обрушилось столько проблем, с которыми он так удачно справлялся, а теперь настало другое время. Как же так? Почему в подвешенном положении Цир’тон ощущал себя увереннее, чем в статусе законного вождя? Эти разом появившиеся порядок и спокойствие изъедали хищника изнутри. В отчаянной битве за нераскрытие своего преступления он был как рыба в воде, а сейчас, когда все официально преклоняют перед ним колени, Цир’тон стал рыбой, выброшенной на берег. И ведь не поделишься всем этим с уманкой! А может стоит попытаться? — Я убил отца, — прозвучал механический голос, игнорируя вопросы Катарины, — Я узурпировал власть. Девушка изумлённо смотрела на покровителя, несшим, по её мнению, совершенный бред. Неужели оргазм настолько ударил в голову хищника? — Теперь я занимаю его место, — продолжил исповедь хищник, — Законно, но не заслуженно. И моим сёстрам это известно. Катарина нахмурила брови, вслушиваясь в безэмоциональную речь. Однако, ей удалось сделать правильный вывод. Положение её покровителя было шатким. Более того, это мускулистое чудовище раскаивалось в преступлении. «А передо мной ты извиниться не хочешь?» — Усмехнулась про себя Ка-на. — Уманка не яутжа, — прочёл мысли наложницы хищник, — Уманка служит. Такой ответ сильно задел Катарину. Она пыталась быть ласковой с хищником, но тот её усилий не оценил. Вместо этого Цир’тон в очередной раз напомнил ей о том, что она ему не ровня. Однако, ей удалось выяснить, что Цир’тон действительно король. Наверное это должно было ей польстить? Наверное удовлетворять короля приятнее, чем рыцаря? Уняв свою обиду, девушка вспомнила давнюю подругу. Амалия, та самая добрая афроамериканка могла бы поделиться с ней женской мудростью. Не просто так ведь могучий Кром’вуд навещал её, даже после рождения детёныша? Как же не хватало Катарине этой мифической женской мудрости, которой могла похвастаться терпеливая и добрая Амалия! — Тебе тяжело, — положила Катарина руку на плечо хищнику, — Но если тяжело, значит ты ещё не умер. Не понимая всей ситуации хищника, Катарина дала ему вполне универсальный совет. — И мне тяжело, — поделилась Катарина самым сокровенным с покровителем. Повернув голову к уманке, хищник, к удивлению, заинтересовался её проблемой. — Однажды ты снял с меня свой подарок, — говорила девушка о металлическом ошейнике, — Сними свои подарки и с других девушек. Хищник замешкался. С Ка-ны он снял подарок из-за приступа последней. Другие же наложницы вполне себе могли дышать в ожерельях, сковавших их шеи. Тогда зачем лишать уманок их отличительных знаков? — Они злые от того, что на них надеты ошейники, — сделала вывод Катарина, — Если господин избавит их от этих мучений, они будут благодарны. Выслушав наивную речь Ка-ны, Цир’тон издал самый настоящий смех, стрекоча при этом. Надо же, почему просьба наложницы так рассмешила самца, который ещё минуту назад был погружён в свои проблемы? — Они злые не от того, что на них надеты ошейники, — продолжал смеяться хищник. — Это ошейники надеты на них, потому что они злые! — Если смягчиться, возможно… — Не успела девушка договорить, как её прервал покровитель. — Дикий зверь атакует владельца, когда тот его выпустит, — продолжил фразу девушки переводчик хищника. — Люди не звери, — уже понимала Катарина, что её затея обречена на провал. — Ты видела противоположное, — застал покровитель врасплох уманку. И ведь действительно, Катарина только и видела, что уманки опасаются лишь за свою шкуру, да и она сама не исключение. Но так хотелось дать человечеству шанс. Тогда почему не начать с малого, не попросить Цир’тона о такой маленькой, но значимой для неё услуге? — Ошейники для зверей, — подытожил молодой вождь. — Так ты знал, что твои подарки как символ рабства? — Приподняла брови Катарина. Ответа и в этот раз не последовало. В последний раз погладив Ка-ну по голове, Цир’тон покинул её комнату. Кажется, он был с ней слишком долго…***
Выйдя из комнаты, чтобы умыться, Катарина оказалась в общем коридоре. Пройдя дальше, по более узкому, девушка заметила приближающиеся шаги. Привести себя в порядок ей в этот раз не дали. — Стерва, — сквозь пелену прозвучали знакомые голоса, один из которых принадлежал Хлое. Катарина свалилась с ног. Кажется, одна из обидчиц нанесла ей удар по голове. «Не от ошейников злы, а злые, поэтому в ошейниках…» — Вспоминала Катарина правдивые слова покровителя перед тем, как в глазах потемнело.