***
— Тварь, — бранили девушки Катарину, для которой все голоса смешались в один. Пытаясь подняться, справляясь с темнотой в глазах, Катарина получила новый удар. На этот раз одна из девушек со всей силы пнула её в живот. От резкой боли наложница заскулила, но молить о пощаде не стала. — Молчишь? — Голоса не утихали, — Что, скулы сводит? Насмешки становились всё обиднее, всё глубже и глубже раня Катарину. Видимо, эти гадины догадались о том, чем именно занимались Цир’тон и Катарина, а причиной тому стала засохшая семенная жидкость на лице наложницы. — Из-за тебя, тварь, мне ждать его полжизни! — Хлоя схватила распластавшуюся по полу наложницу за волосы, — Из-за тебя он придёт ко мне последней! Наматывая на руку густые волосы Катарины, разгневанная уманка причиняла той немало боли. Не выдержав таких манипуляций, волосы девушки ломались, рвались у корня. — Сиди и не рыпайся, раз залетела! — Продолжала Хлоя поучать соперницу. Широко распахнув глаза, Катарина могла видеть лица присутствующих. Именно они, такие же человеческие женщины, пришли истязать её. Что ж, она запомнит эти мерзкие выражения лиц, их оскалы и брань. Кого, этих животных Катарина хотела освободить от неудобных ошейников?! — А, нет, — ехидно усмехнулась Хлоя, заметив воинственное настроение подруг, — Я сделаю тебе аборт, потаскуха. От услышанного у Катарины неистово забилось сердце. Нет, это была не простая угроза. Руки Катарины онемели, мёртвой хваткой впившись в руки Хлои. Обидчица надёжно зафиксировала голову Ка-ны так, что убежать та никак не могла. — Нужно что-то острое, — обратилась Хлоя к девушкам. — Спица подойдёт? — Проявила кровавый интерес одна из подруг. Сил вырываться у Катарины не было. Дикими глазами она следила за уманками, которые не шутили насчёт операции. В глазах то темнело, то снова становилось ясно.***
— Что с изгоями? — Обсуждала Синг’аара с Ро’гоном положение общины, — Границы не пересечены? — Проблемы устраняются по мере их появления, — доложил старый хищник, — Границы защищены, но положение шаткое. Теперь Ро’гон напрямую подчинялся Синг’ааре, а не молодому вождю. Правда, последнему не стоило об этом знать. Зрелый яутжа нуждался в помощи благородной самки, да и ей самой был необходим «свой» в совете. Путём взаимопомощи эти двое уже давно вели дела в тайне от Цир’тона. — Мне запрещено входить в Великий зал, — говорила Синг’аара о зале, где проводились собрания воинов элиты, — Я знаю только тебя и доверяю только тебе, светлый Ро’гон. А кому ты доверяешь? Наших усилий недостаточно, нужны ещё воины. Нужен кто-то, выполняющий твою волю, преданный тебе. — В моём подчинении несколько объектов, а к ним прилагаются и воины, большинство опытные, — доложил Ро’гон, — Все они служат интересам общины и подчиняются мне. — Здесь нужно не подчинение, светлый Ро’гон, — прервала охотника Синг’аара, — Для своих воинов ты лишь временный командир, не больше. Вспомни, есть ли кто-то необычный? — Отступники были, их приговорили к смерти, добрая Синг’аара, — вспоминал Ро’гон своих подчинённых, — Вождь велел не оставлять в живых инакомыслящих. — У нас тут вождь инакомыслящий, — застрекотала самка, анализируя непостоянство Цир’тона и его вечные перепады настроения, кажущиеся смешными, — Если вновь появятся отступники, пережди. Не предавай их смерти после первой ошибки. — Добрую Синг’аару интересуют предатели? — Не совсем понял наставления самки Ро’гон. Ро’гон не мог не заметить хитрый взгляд хищницы, когда та дала ему весьма смутное наставление. У самки очевидно появились планы насчёт нарушителей дисциплины, но делиться ими с Ро’гоном ей не хотелось. — Добрую Синг’аару интересует демография, — огрызнулась самка, — Если убивать своих же воинов в период упадка рождаемости, от нас вообще ничего не останется. Сделав вид, что верит словам Синг’аары, зрелый хищник покинул её. Надо же, самого Ро’гона пытается обхитрить какая-то самка, пусть и сестра вождя! Однако разделяться им не стоило, ведь сейчас это слишком опасно. Потом. Когда вершится их общее правосудие, Ро’гон или Синг’аара обязательно избавятся от неугодных пешек, в том числе и друг от друга.***
— Есть новости от уманок, добрая сестра? — Позвала к себе Йо’ру зрелая особь, — Объект У-3011 носит плод, всё благополучно? — Всё идёт как надо, Синг’аара, — отчиталась перед сестрой Йо’ра, сама не зная зачем. — Теперь ты отвечаешь за инкубаторы, раз выбрала себе такую задачу, — продолжила старшая самка, — Распределять уманов не сложно. Гораздо труднее уследить за ними. Они отличаются от высших существ, ты знаешь, сестра. Слова Синг’аары прозвучали с упрёком. Неужели что-то в гареме пошло не так? — И творят немыслимое, у них нет разума, — ходила Синг’аара кругами вокруг сестры. — Произошло то, о чём я не знаю, сестра? — Подняла глаза на самку Йо’ра, — в чём моя ошибка? — Я лишь напоминаю тебе об ответственности, добрая Йо’ра, — играла мандибулами самка. Напор Синг’аары был враждебным, что напрягло Йо’ру. Конечно, Йо’ра наверняка совершила ошибку или недосмотрела за уманками, раз сестра её так отчитала! Стоило поторопиться и устранить неладное, если ещё есть время.***
— Не посмеете, — пыталась изобразить уверенность Ка-на, — Только троньте! Притворная твёрдость девушки вызвала смех у обидчиц. Оказавшись в униженном положении, Катарина всё ещё скалила зубы, походя на раненного зверя. Тёмные волосы были накрепко намотаны на руку Хлои, ощущающую полную власть над любимой уманкой покровителя. Как же хотелось Хлое поставить на место эту выскочку, в которой яутжа разглядел что-то особенное. Чем Катарина лучше остальных? — Подойдёт? — Протянула спицу появившаяся в коридоре девушка. Острый предмет угрожающе сверкал в руках наложницы. Неужели этим всё кончится? А кончится непременно, ведь в гарем Цир’тона не явится королева ксеноморфов, чтобы спасти непутёвую Ка-ну от потери крови. — Давай, — Хлоя потянула Ка-ну за волосы, чтобы та завалилась назад, — Держите за ноги. Понимая, что слова подруги были не пустыми угрозами, девушки смутились. Конечно, пригрозить неприятельнице можно, но протыкать спицой человека было делом последним. — Ты уверена? — Усомнилась одна из наложниц в адекватности Хлои, — А что потом? — Неважно, — в глазах Хлои сверкала уверенность. Посмотреть на грядущую экзекуцию спешили все наложницы, пробираясь в недра длинных коридоров. На минуту Катарине показалось, что от человеческого топота содрогается земля, а каменный пол вот-вот потрескается как лёд. Как же давно Катарина не видела льда и не ощущала его прохлады… Всё на планете варваров противоречило человеческой натуре, даже климат был убийственным со своей высокой влажностью и выматывающей жарой. Хорошо, что жительницы гарема не сталкивались с местной фауной с момента похищения, ведь доступ к выходу был навсегда закрыт. «Земля разойдётся и мы окажемся на свободе» — У Катарины словно заложило уши от шума. Открывая глаза, чтобы оценить число «зрителей», девушка впала в ступор. Не успев поднять голову, Катарина увидела под собой лужицу крови, в том числе и острый инструмент, почти полностью потопленный в жиже. Боясь отыскать в собственной крови кусочки эмбриона, уманка приостановила взгляд. Её тошнило. Хотелось пощупать своё лицо руками, чтобы прийти в чувства, но ведь руки крепко вцепились в пальцы Хлои, чтобы ослабить её хватку. В одночасье Катарина поняла, что за волосы её больше никто не тянет, да и руки свободны. Пытаясь двинуться с места, девушка боялась «очнуться» и полноценно ощутить боль в животе. Решившись медленно привстать, Катарина не ощущала и намёка на боль, ныл лишь затылок от того, что её волосы ещё недавно были намотаны на руку обидчицы. Недоумевая, Катарина огляделась, пытаясь осознать произошедшее. Как же так, ей только что проткнули матку, даже спица тому доказательство, а уманка совсем неплохо себе чувствует? Да ведь и кровь имеется. Пробежавшись бешенным взглядом по помещению, Катарина поняла, что кровь-то не её. Буквально «упёршись» взглядом в чьи-то массивные конечности, Катарина, наконец, выпрямилась. Прямо перед ней стояло два исполина, один из которых только что разрубил ничего неподозревающей наложнице голову лазером. Видимо, от луча пострадала та уманка, которая держала в руке острый предмет, отчего хищники посчитали её угрозой. Вот дела. Девушка всего-то исполняла роль шестёрки истинной злодейки, а поплатилась за это жизнью. Именно кровь несчастной и красовалась на каменном полу, потопив злополучную спицу. Катарина неторопливо вышла из зоны кровавой лужи, сполна испачкавшись в жиже убитой. Зачем торопиться выпрыгивать из этого месива, если Ка-на и так долго в нём пробыла, приняв кровь за свою собственную. Всматриваясь в бездыханное тело, девушка была единственной, кто не верещал от ужаса. Закрывая лица и рты руками, уманки боялись и пикнуть, чтобы не привлечь внимания охотников. Этим трясущимся самкам, похожих на облитых ледяной водой шавок, было чего бояться. И если бы их господин действительно испытывал человеческие чувства к Катарине, гарем бы давно утилизировали из-за такого отношения к беременной любимице. Однако, эти солдаты яутжа пришли не мстить, а лишь убрать опасный объект, едва не причинивший вред другой девушке, другие уманки их мало волновали, ровно как и отдавшего этот приказ. Ну и яутжа, ну и здравый смысл. В отличие от остальных, Катарина не боялась прямо смотреть на хищников. Пусть они и были в своих привычных «одеяниях» и их лица скрывались за масками, прочитать их эмоции было не сложно. Это всего лишь солдаты, не готовые убивать всех жительниц гарема. Спасибо им и за это. Как только тело девушки забрали, главный вход снова затворился. Теперь будни уманок могут протекать по-прежнему. У куриц ведь не спрашивают о чувствах, когда одну из их подруг забирают на убой. Вот и уманок не стоило спрашивать, беда миновала — и ладно.Решив не дожидаться того, как жительницы гарема вернутся к реальности после увиденного, Катарина взяла ситуацию в свои руки. — Все видели? — Послышалась ярость в её голосе, — А ведь я говорила, что меня трогать нельзя. С опаской глядя на уманку, у которой будто прорезался голос, девушки зашептались. А ведь и правда, Катарина любимица их повелителя, а они едва не учинили над ней расправу. За такое следовало наказание. — Я ношу ребёнка, — продолжила Катарина, — Кто тронет меня, над тем не сжалятся! Округлившиеся глаза Хлои выдавали её беспокойство, ведь это по её приказу чуть не расправились с главной любимицей. Одно радовало — не в её руках оказалась спица. — Он всё для меня сделает, — вошла во вкус Катарина. Уманкам было невдомёк, что приходил вовсе не сам Цир’тон, а всего лишь солдаты, выполняющие свои обязанности. Покровитель и знать не знал о случившемся, Цир’тону и дела не было до наложниц. Переместив яростный взгляд на Хлою, Ка-на заметила ужас на её лице. Было очевидно, что оскорблённая любимица этого просто так не оставит. Но ведь Хлое совсем не хотелось погибать как её шестёрка.***
— На ней не было лица, — шептала одна из уманок другим, обхватив свои колени руками. — Так её убили, откуда у неё будет счастливое лицо, дурочка? — Не понимала вторая девушка. — Да нет, — подняла глаза на подругу растерянная уманка, — У неё вообще лица не было, раздробило… Кто был посмелее, успел разглядеть ранения несчастной шестёрки, если это кровавое месиво можно было назвать ранениями. Ещё не скоро особо впечатлительные девушки забудут мокрое место, оставшееся от головы их подруги. А ведь там словно не лазер поработал, а многоэтажный дом обрушился, настолько неузнаваемо стало место, назвать которое человеческой головой язык не повернётся. И частицы от этой некогда красивой головы превратились в пюре, разлетевшись по сторонам, словно от взрыва. Мерзко. — Я в этом не участвовала, вы тоже! — Вскочила одна из уманок, — Только Хлоя виновата, пусть с ней разбираются. Такое решение уманки сразу одобрили. Кому хочется брать на себя вину, когда её можно свалить на кого-то другого? Да и Хлоя была явно больше виновата, чем они все. — Да, пусть она получит своё, — поддержали идею другие девушки, — Нам то что. Всё это время находясь поблизости, Хлоя запереживала ещё сильнее. Словно окаменев, её рука нервно сползла по стене, о которую девушка опиралась.***
— Ты встревожена, — оценила Синг’аара состояние сестры, — С уманками произошла неприятность? — Нет, — держала себя в руках Йо’ра, — В любом случае проблема устранена. — То есть проблема всё же была? — Докапывалась зрелая хищница до сути, заранее зная о случившемся. На этот раз Йо’ре повезло, ведь она успела вовремя дать команду солдатам об устранении опасного объекта. Тем самым она защитила беременную уманку, которую Синг’аара, зачем-то, приплела к своим интригам. Но как бы то ни было, объект У-3011 остался невредим, опасаться юной хищнице было нечего. — Самцы снова готовятся к охоте, — будто отвлеклась Синг’аара, — А мы, дочери великого А’кро’на, пасём инопланетную скотину. — Иного пути нет, — подобрала слова Йо’ра, держа нейтралитет. — Иного пути нет, — осмотрела Синг’аара с ног до головы сестрицу, — Тебе не кажется это осквернением? Не поддавшись манипуляции, Йо’ра промолчала. Никто не мог осуждать новый кодекс и действия вождя, в том числе и его родственники. Стоило держать себя в руках. Однако, замешкавшись, Йо’ра заметила нечто подозрительное в мимике сестры. Нет, это была не манипуляция, Синг’аара действительно устала. Возможно, что именно сейчас злобная сестрица сняла своё холодное обличие. Однако впутываться в это Йо’ре не хотелось. Научившись многому на своих ошибках, юная хищница больше не будет действовать неосознанно. Йо’ра и не замечала, что глубокие глаза сестры померкли уже давно. Да куда ей до этой грозной воительницы, которую силой заставили принять новый кодекс. Пусть пройдёт ещё сотня лет, но Синг’аара никогда не смирится с устоями, которые навсегда останутся для общины «новыми». На мгновение Йо’ре захотелось помочь сестре, разделить её идею и горе, но ведь она уже помогает? Нет, Йо’ра понимала, что сестра её использует и никогда не изменит своего отношения. Ну почему сёстры не могут быть просто сёстрами? Оставшись одна в небольшом зале, Синг’аара посмотрела за левое плечо. Погрузившись в себя, она и не заметила, что сестра покинула помещение минуты две назад. Такое с немолодой хищницей было не в первые. Она всё чаще становилась несобранной, значительно потеряла в весе и её реакция на окружающий мир стала замедленной. Меньше всего ей хотелось умереть в беспомощности, как это делают престарелые уманки.***
В коридорах раздавалась сирена. От тревожной мелодии хотелось заткнуть уши, но это едва ли помогло натерпевшимся за последнее время уманкам. Сирена говорила о том, что вернулся покровитель, а наложницам следовало разбежаться по своим комнатам. Будто обладая человеческой чуткостью, на этот раз Цир’тон отправился к Ка-не, чтобы убедиться в её благополучии. Уже изучив характер своего покровителя, девушка была готова к этой встрече. А может хищник не уступает человеку в проявлении чувств? — Я рада тебе, — не скрывала Катарина своих истинных чувств, — Ты наверняка обо всём знаешь. Дреды Цир’тона шелохнулись от того, что их владелец наклонил голову вправо, прислушиваясь к любимице. Верно, ему доложили об инциденте. И о том, что объект У-3011 в этом участвовал тоже доложили. Но сейчас было любопытно выслушать уманку, ведь это уже не отчёт, а разговор по душам. — Мне жаль, но к этому шло, — словно оправдывалась Катарина за гибель сообщницы Хлои. Приблизившись к хищнику, Катарина накрыла его руку своими. Поразительно, но несмотря на прошлое, она симпатизировала надругавшемуся над ней пришельцу. Пусть она и пересиливала себя во время каждого его визита, Ка-не хотелось ощущать его рядом. Ей как никогда нужен был кто-то, кто отличается разумом от гаремных куриц. Как бы Ка-на не боролась с собой, странная привязанность к Цир’тону не исчезала. Ссылаясь на то, что такая неадекватность появилась из-за беременности, девушка успокаивалась. — Страх, — выдал Цир’тон короткий ответ. — Я не боюсь, — непонимающе выразилась Катарина. Сняв с себя маску, хищник взял стальной предмет под руку. Видимо, сегодня он хотел остаться здесь, поэтому постепенно освобождался от неудобной брони. — Не ты боишься, — Цир’тон смотрел в сторону, словно сверля стену, — Они боятся. Хищник указал на стены, за которыми живут остальные наложницы, постоянно терпящие страх. И вождь неспроста заметил это, ведь на то были причины. — Тебя боятся, — янтарные глаза хищника встретились с тёмными омутами Катарины. Стрекоча так, словно его распирает смех, Цир’тон завалился на ложе. Не сводя глаз с наложницы, он понимал, что не ошибся в своём выборе. — Уманы, — пощёлкивал хищник мандибулами, — Даже в равных условиях вы учиняете войны и выстраиваете иерархию. Маленькие уманы. Маленькие существа. Последние два предложение обидели Катарину. Ей совсем не хотелось выслушивать очередное оскорбление в адрес человечества от гуманоида с крабьей мордой. Проведя по местечку рядом с собой, хищник, тем самым, подозвал наложницу к себе. Точно, сегодня он останется с ней. — Здесь маленькая Земля и маленькие войны, — сравнил хищник гарем с планетой, — На большой Земле вели большие войны. И уманы уничтожили большую Землю. Слова пришельца хоть и звучали унизительно, они олицетворяли правду. Катарина не застала то время, когда люди учинили последнюю войну и понесли последствия глобальной катастрофы, но представление об этом имела. На ослабленное космическое тело и пришли завоеватели, переняв его ценные ресурсы. Не хищники, не ксеноморфы или кто-то другой виновны в судьбе человечества, а само человечество. Сравнив бабьи гаремные войны с последней войной на Земле, хищник был прав. Все тянутся наверх, все жаждут потопить более сильного, но в конечном счёте утопают все. — Ты сильная, — взял Цир’тон Катарину за подбородок, — И они об этом знают. — Не наказывай их, Цир’тон, — искренне попросила девушка, — Одной смерти достаточно. Хищник восхищался чувством меры своей наложницы. Пусть она и проявила силу в нужный момент, она не желала крови. Про себя хищник ухмыльнулся, ведь планета уманов могла не погибнуть, если бы у её предводителей было чувство меры как у шестнадцатилетней уманки. — Твоё место рядом со мной, — прозвучало новое откровение от хищника, — Но есть закон. Эти слова польстили девушке, ведь звучали почти как предложение. Присев к самцу ближе, Катарина положила обе ладони на его лицо. Оно давно стало для неё обыденным, ничуть не устрашающим. — А твоё место со мной, — отозвалась Катарина, улыбнувшись впервые за долгое время. Понимая, что уманка хочет приблизиться к его лицу, Цир’тон поддался. Склонившись к любимице, он легонько коснулся её плеча. Теперь, когда расстояние между ними было минимальным, Ка-на прислонилась губами к его лицу. Посчитав, что вместо губ у хищника мандибулы, девушка выбрала именно их для поцелуя. — Мой вождь должен остаться, — провела Катарина рукой по дредам Цир’тона. Зная, что спаривание невозможно, а прибегать к другим методам в этот раз Катарина не хочет, Цир’тон всё равно остался. Что-то отличало его от других самцов, проводивших время с самками ради спаривания. Цир’тону просто хотелось побыть в обществе уманки, проявившей себя в качестве авторитета. Что-то в этом было. — Мой вождь рассердится, если я кое-что скажу ему? — Прозвучал неожиданный вопрос. Удобно устроившаяся в объятиях хищника девушка, хитро на него поглядывала. Ей была любопытна реакция хищника, которую она отчётливо видела на гуманоидном лице. Это было почти детское удивление. Как же Катарине было тяжело не рассмеяться, застав сурового покровителя с такой физиономией. — Что скажешь? — С недоверием спросил Цир’тон, готовясь к худшему. — Мне кажется, что я люблю тебя, — осторожно ответила девушка. Как же Цир’тон ненавидел игру в эмоции, ведь это всегда заставало его врасплох. И маленькая уманка только что воспользовалась его уязвимостью. Однако сама фраза Цир’тона успокоила. Он знал, что именно означает любовь у уманов, поэтому очень хотел испытать на себе любовь Ка-ны.***
Кажется, Цир’тон впервые чувствовал себя спокойно. Странно, но находясь с Ка-ной, он мог позволить себе сон, к которому прибегал крайне редко. Увы, проснуться одновременно с наложницей было невозможно, ведь подготовка элиты к охоте не могла начаться без вождя. Катарину, всё это время мирно спящую рядом, ещё до визита что-то беспокоило. Ссылаясь на волнение и череду стрессов, она не предала этому особого значения. Однако ещё перед пробуждением хищника ей снова поплохело, отчего её сон стал прерывистым. Сильно тянуло поясницу. И эта боль появилась явно не от неудобной позы. Вскоре засверлило и в животе, что и стало последней каплей терпения уманки. Что-то было не в порядке. — Цир’тон, — позвала Ка-на уже давно покинувшего её комнату хищника, — Цир’тон, мне больно. Голосок Ка-ны стал тонким от протяжной боли. Нужно было позвать кого-то, кто бы мог оказать помощь, но таких в гареме не было, да и вряд ли девушки прибежали к Ка-не по первому её зову. Нащупав пустоту рядом с собой, Катарина отчаялась. Цир’тона рядом не было, значит ей не помогут. Пытаясь подняться, девушка почувствовала что-то тёплое между ног. От этого ощущения ею овладела паника. Кинув беспокойный взгляд на ложе, Катарина поняла причину боли. «Ну хватит уже крови…» — Чуть не разрыдалась Катарина при виде алого пятна на кровати. Понимая, что произошёл выкидыш, девушка снова легла. Не нужно было лишний раз двигаться, чтобы кровотечение не усилилось. Свернувшись в калачик, уманка заплакала. Пусть она и хотела избавиться от зародыша, она не ожидала подобного. Самым жутким было то, что Катарина уже смирилась с этим, словно так и должно быть, а от эмбриона уже никуда не деться. Видимо, собственное тело вернуло её к реальности, решив вправить уманке мозги. Девушку сильно тошнило, а перед глазами то и дело мелькали чёрные точки. Воздуха не хватало, а по корке головы бегали холодные мурашки. Словно сквозь плотную пелену Катарина услышала голоса. Неужели о ней вспомнили.