Шанс низок человечность в нас застать, Здесь есть звериная, иная стать. Счастливого конца нам не видать, Клык будет грызть, а коготь рвать. Уильям Шекспир
Весь август прошёл в ежедневных битвах за место под солнцем. Кей Джей методично выдворяла эдемщиков с исконной территории выживальщиков, каждый раз появляясь в разных частях долины Холланд, чтобы сектантам было сложнее её отследить. Помощница наловчилась спать буквально каждые свободные полчаса, продолжая деятельность даже по ночам: не столько потому, что враг не дремал, посменно посылая патрули на её поиски, сколько из-за кошмаров. Стоило Кэт заснуть покрепче, как в её голове начиналось увлекательное путешествие по красочному лавовому Аду, сопровождаемое неизменным голосом Иоанна Сида. Девушка боялась, что этот чёртов округ Хоуп со всеми вытекающими нанес ей что-то вроде психологической травмы, о которых им втолковывали штатные психологи в участке. «Любая затянувшаяся стрессовая ситуация угнетает жизнедеятельность организма и нарушает его нормальную функциональность», — рассказывали терапевты на обязательных к посещению лекциях. По их словам, копы, как представители опасного вида деятельности, подвергались профессиональной деформации быстрее многих других. «Факторами профессионального стресса у сотрудников полиции является необходимость быстрого принятия решений в проблемных ситуациях, наличие ситуаций, угрожающих жизни и здоровью человека, высокая насыщенность межличностных взаимодействий, высокая ответственность за принимаемые решения и рабочая нагрузка, а также ситуации передвижения на местности в экстремальных условиях, что мы часто можем наблюдать при работе в поле», — заученно вещали они, переводя взгляд с одного юного лица на другое. Через руки этих психологов и психотерапевтов прошел не один десяток пострадавших от своей профессии. От копа требовалась, помимо всего прочего, высокая стрессоустойчивость и эмоциональная стабильность в любых ситуациях. Кей Джей пришлось признать, что тест на профпригодность она, кажется, провалила. Снотворные в округе Хоуп при ограниченных поставках необходимых медикаментов достать было сложно, если не сказать невозможно. Кэт спасалась алкоголем, который находила на фермах и аванпостах после зачистки: почти непрерывно находясь под строгим надзором Сидов, паства «Врат Эдема» пользовалась любым удобным случаем, чтоб поддаться греху и вдоволь подебоширить на пьяную голову. Кей Джей оставалось лишь пожинать плоды их контрабанды. Не сказать, чтобы спиртное сильно помогало расслабиться. В какой-то момент помощница обнаружила, что остаётся начеку, даже ополовинив бутылку крепкого виски, просматривая и прослушивая окрестности. Однако алкоголь привносил в неспокойную жизнь Кей Джей элемент стабильности. Ну, в крайнем случае, из него выходили неплохие коктейли Молотова. Легкие пришли в относительную норму, исправно качая воздух, а иногда и сигаретный дым. Харкать кровью Кэт перестала, однако из-за постоянного напряжения и сна на твердой земле вечерами у неё начинала адски болеть спина и лопатки. Порой казалось, что мышцы приросли к позвоночнику, превратив мускулистый разворот плечей в задеревеневшее распятие, но это была сущая мелочь по сравнению с остальными травмами. За время партизанства на территории младшего Сида Кей Джей выучила расположение самых удобных для купания водоёмов, а также сетки камер наблюдения. Поначалу, обнаружив очередную слежку, Кэт пыталась отстреливать камеры, но эдемщики так быстро устраняли нанесенный ущерб, что спустя неделю помощница плюнула на глупую затею и стала просто обходить опасные зоны. А ещё в течение всего месяца её непрерывно преследовали сектанты, по-прежнему не нападая. Бывало, Кей Джей замечала над головой самолеты «Врат Эдема», сопровождающие её какой-то отрезок пути, а затем вновь улетавшие. Нет, конечно, блокпосты и патрули людей Иоанна не пропускали её по своим делам с учтивыми поклонами, всё также чинили ей препятствия, но девушку не покидало ощущение, что борьба скинула градус-другой, перейдя в пассивно-огрызающееся русло до лучших времен. Это настораживало, но Кэт наступила на горло своей гордости и приняла поблажку, пусть даже не до конца понятную, воспользовавшись возможностью усилить свои позиции. Иногда, всё-таки засекая её по камерам в какой-нибудь части долины, Иоанн разговаривал с ней по громкой связи — зачитывал выдержки из «Слова Иосифа», пробовал угрожать и давить, а затем предлагал спасение и даже завуалированную возможность улететь из Хоуп в обмен покаяние. Кэт восприняла предложение как комплимент: в конце концов, не каждый день крупная религиозная секта признаёт твои заслуги и предлагает разойтись миром. С другой стороны, она была уверена, что это всего лишь одна из многих уловок — Вестник оказался мастаком по части словесных баталий. Иоанн как-то незаметно стал её единственным собеседником на долгие дни. Единственным, кто говорил с ней, не ожидая прямого ответа. Чем лучше помощница выучивала расположение камер и динамиков, тем реже происходили их однобокие беседы, и иногда Кэт ловила себя на мысли, что хочет сознательно пройти по просматриваемым участкам дороги в надежде услышать ненавистный голос, какой бы бред он ни нёс. Сейчас же Кей Джей сидела на краю бывшей сточной трубы, выходящей к маленькому, но рыбному озеру, и терпеливо ждала клёва. Во время последнего рейда ей пришлось в очередной раз полностью положиться на импровизацию: в подвале фермы, принадлежавшей ранее сопротивленцам, хранилось немало взрывчатки, которая сдетонировала, когда желающая поставить жирную точку в перестрелке с сектантами помощница открыла до зданию огонь из гранатомёта. В мгновение ока весь участок на отшибе взлетел на воздух, и Кэт ничего не оставалось, как сигануть с обрыва в костюме-крыле. Недавно у встреченной в лесу охотницы она урвала один такой по дешевке и теперь поняла, почему — некачественная материя порвалась спустя пятнадцать секунд полёта, отправляя девушку в стремительное пике в заболоченный стоячий водоём. Промокшая насквозь одежда как раз сушилась у костерка в глубине трубы за спиной Кей Джей, пытающейся скрасить вечер вкусным ужином из форели. Рыба упорно не шла на контакт, позволяя помощнице еще немного порефлексировать. Как-то раз Иоанн внезапно начал рассказывать о своей первой встрече со старшим братом после долгого разрыва. Оказалось, что младший Сид был самым успешным из тройки братьев, после смерти приёмной семьи он, потерянный сирота, сам прогрыз себе путь к деньгам и статусу, но взамен положил на алтарь успеха свою доброту, сострадание и способности любить. Когда Иосиф нашёл своего брата, от нежной души открытого мальчика, каким он был когда-то, остались одни ошмётки и ужасные шрамы. Кей Джей тогда старалась не подавать виду, что заинтригована, однако шаг всё равно замедлила. Голос мужчины, когда он рассказывал об Отце, звучал совсем не благоговейно, как привыкла помощница, а задумчиво и уважительно. Словно речь шла о славном добром друге, когда-то выручившем Вестника, а не о бессменном безумном лидере с замашками Бога. Кэт поймала себя на мысли, что беседа таким тоном была бы уместна в гостиной с декоративными блюдцами на стенах и чаем с тортом на столике, но никак не на выжженных землях округа Хоуп, между двумя противоборствующими сторонами. Иосиф вытащил Иоанна из апатии, завладевшей Вестником, когда тот окончательно разочаровался в мире. Отец дал Крестителю смысл для дальнейшего существования, и Иоанн применил все накопленные средства и связи, чтобы найти разбитого войной Иакова, а после абсолютно легально скупить половину земель Хоуп. Всё, как говорил Джером: «Врата Эдема» укрывали под своим крылом потрёпанных жизнью идеалистов и делали из них фанатичных машин для убийств. И их убеждения были воистину сильны, раз паства без сомнений пересекла за Иосифом Сидом половину страны ради своего угла на задворках Монтаны. «— Иосиф дал мне цель, — втолковывал Сид помощнице, как неразумному ребенку. — То, к чему нужно стремиться, чтобы примириться с самим собой». Кей Джей не удержалась от насмешливого хмыканья: весьма оригинальный метод медитации избрал Креститель. Ничто так не помогает воцариться покою на сердце, как многочасовые пытки людей во имя очищения, а, мистер Сид? В тот раз Кей Джей просто сбежала, смущенная неожиданным откровением Иоанна. Он завел разговор о чем-то очень личном, что, как считала помощница, не было предназначено для её ушей. Он словно сам вкладывал в её руки кольт, способный убить его, рассказывая о своей жизни и своих слабостях. Вестник без смущения насмехался над границами личного пространства окружающих, но больше всего он высмеивал свои собственные недостатки и грехи. Мэри Мэй сказала бы, что это шанс, нужно было дослушать до конца и извлечь выгоду для себя, ведь когда враг имеет глупость делиться тем, что происходит в его голове, умный человек получает рычаги давления. Но Кей Джей отчего-то просто не смогла. Это было бы бесчестно. Это было бы словно уподобиться Иоанну-мать его-Сиду и стать потрошителем чужих душ. От глобальных размышлений на тему смысла бытия Кэт отвлёк громкий плеск — рыба всё-таки заглотила наживку. Помощница торопливо подтянула леску, уговаривая её не порваться в самый неудачный момент, и подсекла добычу. По крайней мере, попыталась максимально точно повторить движения, которые исполняли рыбаки сопротивленцев, когда она наблюдала за ними на пристани у Фоллс Энда. Средних размеров рыбина с глухим шлепком упала на камень временного убежища Кей Джей. Та быстро оглушила её ударом и с чувством выполненного долга отнесла к костру. Всё-таки на полный желудок рефлексируется лучше, а там и ночная вылазка на погибель эдемщикам не за горами.***
В небе тускло поблескивал серп месяца. Прямо как в ту ночь, когда Кей Джей в компании шерифа Уайтхорс и напарников пересекла границу округа Хоуп, ещё не зная, что выбраться отсюда им суждено не скоро. Помощница максимально бесшумно двигалась по лесистому холму, определяя дорогу по радиовышке, виднеющейся в дымке над островом Датча. Датч… Как он там, интересно, связался ли с Джесс? Девушку на мгновение пронзила тоска по хриплому голосу навигатора, сопровождавшему её столько времени практически непрерывно. Привыкшая к почти полной безнаказанности, Кэт не торопясь поднялась к золотой шахте Катамаунт и удобно устроилась в засаде за скалистым выступом. Она слышала далёкий шум лопастей вертолётов, но не придала этому должного значения. Поясную сумку оттягивал стратегический запас динамита, который помощница планировала заложить на прииске, навсегда отвадив у эдемщиков желание возвращаться. Девушка закончила подсчет врагов и начала аккуратно спускаться ближе, тщательно выбирая, куда поставить ногу. И тут ярчайший свет фар пригвоздил её к земле, окутав еле уловимой дымкой дежавю. Кей Джей непонимающе заморгала, пытаясь привыкнуть к резкой освещенности после плотных сумерек, и повернулась всем телом к автомобилю. Полностью поглощенная оценкой обстановки у шахты, помощница даже не заметила его приближения. А быть может, он вообще стоял здесь с самого начала, а привыкшая к преследованию без нападений девушка попросту утратила бдительность. Каждая жилка в теле Кэт натянулась, как струна, и помощница бросилась прочь, в темноту, но не успела сделать и двух шагов — обидчики набросили на жертву крупноячеистую рыболовную сеть. От обиды и ярости на миг перехватило дыхание. Её поймали, будто животное. Дали привыкнуть к постоянному присутствию поблизости, а потом подло нанесли удар — Кей Джей и сама использовала этот метод для охоты в лесу. Мнимая безнаказанность рассыпалась карточным домиком от вспышки озарения: они могли схватить её в любой момент. Иоанн просто дал птичке вдоволь напрыгаться по просторному вольеру, изучая её повадки, прежде чем загнать в силки. — Неужто ты думала, что сможешь прятаться вечно? — ласково улыбнулся подошедший бородатый мужчина, выкидывая окурок в траву. На нем не было одежд со знаком секты, и вообще выглядел он немного иначе, чем большинство сектантов. Менее блаженным. — Джо, помоги-как мне погрузить нашу пташку. Из машины вышел ещё один эдемщик, сжимающий в руках медицинский шприц. Содержимое поблескивало зелёным в свете фар. — Нет! Нет, не смейте! — обрела, наконец, голос Кэт, пытаясь отползти и вытащить нож из набедренного чехла. Ствол выпал из рук, когда на нее накинули сеть. — Сами колитесь этой дурью! Первый мужчина весело фыркнул и резко дернул сеть на себя, прерывая жалкие потуги Кей Джей и фиксируя её в лежачем положении. — Расслабься, девчуля, — пожурил он, обдавая помощницу запахом табака. — Силы тебе ещё понадобятся. Грядет очищение. Кэт почувствовала на своей шее иглу, дернулась, как ужаленная, а потом со стоном провалилась в уже знакомые пучины галлюцинаций.***
Мрак. Кромешный, непроглядный, такой густой, что трудно дышать. Проникает в уши, нос и рот, залепляет глаза. Она пытается кричать, но с губ не срывается ни звука. Мозг начинает паниковать, рассылая электрические импульсы по всему телу. Она раздвигает тьму руками, барахтается в ней, захлебывается. И когда кажется, что еще немного — и она будет сожрана с потрохами этой тишиной и темнотой, она вдруг видит Его. На Его губах улыбка. Она такая всепрощающая, словно сама Дева Мария нашла пристанище в Его теле. В Его глазах понимание. Безграничное понимание без желания подстроить под себя, сломать и вылепить по подобию. Он протягивает ей тёплую руку, исполосованную шрамами и татуировками. На Его левой ладони тот же список грехов, что и в реальности, вот только все они перечёркнуты. — В конце концов, что может быть важнее, чем покой?***
— Да она ущерба нам нанесла за два месяца больше, чем кто бы то ни был за всё время! Не понимаю, зачем Иоанн так с ней носится. Проще будет всадить в неё пулю… — Не смей перечить воле Отца. Кэт задыхалась от затхлого воздуха и обрывков наваждения. Над ней маячали размытые мужские фигуры. Снова. — Иоанн ждет. Хочет услышать её исповедь. До одурманенного сознания Кей Джей дошёл смысл сказанного, и она вяло дёрнулась в сторону. Кто-то бесцеремонно подхватил её за ноги и потащил по грязному коридору. Временами она проваливалась в бессознательное состояние, выпадая из реальности. Помощницу усадили на хлипкий крутящийся офисный стул, примотав изолентой запястья и лодыжки. Голова раскалывалась от боли. Кэт отчаянно щурилась, пытаясь вглядеться в мечущуюся фигуру напротив. Фигура безостановочно вертелась и что-то невнятно мычала, привязанная к такому же офисному стулу на колесиках. Кей Джей настолько раздражали эти беспорядочные метания, мешающие сфокусировать и без того напрягающееся зрение, что она едва не рявкнула пленнику сесть ровно и заткнуться. Наконец, в полумраке помещения помощница различила очертания Хадсон. У неё был совершенно одуревший вид, зареванные глаза и разорванная на груди майка. Рот заместительнице шерифа заклеили, поэтому Кэт слышала только приглушенные истерические рыдания. Внимание Кей Джей привлёк шум в дальнем углу комнаты. Негромкий мелодичный свист время от времени заглушался неприятным металлическим звоном, как от соприкосновения медицинских инструментов с поддоном. Помощница нервно облизнула пересохшие растрескавшиеся губы, когда перед внутренним взором нарисовался рогатый силуэт, громыхающий пыточными пассатижами и крючками. Наконец, собрав всё необходимое, Иоанн показался в поле зрения. Он прошёл мимо девушек, не поглядев ни на одну, и со стуком опустил на тумбочку рядом с Кей Джей миску с водой и губкой. Пока помощница с подозрением разглядывала мыльную расплескавшуюся воду, Вестник подошёл к столу рядом, не переставая насвистывать какую-то отдаленно знакомую мелодию, и непринужденно смахнул с него пыль. Хадсон зашлась новым приступом рыданий, отворачиваясь, насколько это возможно, и пряча избитое лицо. Сид поставил на стол небольшой ящик для инструментов и деловито закатал рукава шёлковой тёмно-синей рубашки, обнажая татуировки на коже. Кэт успела разглядеть уже знакомую козу на правом предплечье. Щёлкнули замки, и крышка ящика откинулась. Иоанн завершил свою бессловесную песнь на высокой ноте, и на секунду замер, опираясь руками на столешницу и разглядывая что-то на конструкции, прилаженной к столу с обратной стороны и отдаленно напоминающей доску объявлений. Помощница по-собачьи наклонила голову, тоже пытаясь рассмотреть в зловещем красном свете бункерных ламп, что же прибито к доске, и почувствовала, как стынет в жилах кровь. К дереву был пришпилен ошметок кожи с вырезанными на нём буквами. На древесине засохли бурые потеки. Кей Джей с застывшим лицом наблюдала, как Вестник извлёк из принесённого ящика похожий кусок кожи, только свежее, и припечатал его рядом с первым большим строительным степлером, любовно разглаживая и проходясь пальцами по вырезанному слову. «Похоть». Не в силах оторвать глаз от представшего зрелища, помощница не сразу заметила, что теперь Иоанн Сид смотрел на неё. Кэт вздрогнула, чувствуя, как дрожь прокатилась вдоль позвоночника и зашевелились волосы на голове. Снова она — жертва, а он — охотник. Снова она не в силах вымолвить ни слова. Зато Вестник в силах. — Давно не виделись, а? Кажется, месяц или около того, — Сид наморщил лоб в притворном приступе забывчивости. Кей Джей же считала каждый чёртов день, проведённый вдали от цивилизации. Если б у неё было постоянное жилище, его стены наверняка были бы испещрены перечеркнутыми палочками, как в камерах заключенных. Девушка сглотнула скопившуюся во рту горечь. Иоанн опёрся бедром об угол стола и повертел в руках степлер, очерчивая его гладкие грани. Спокойный, сдержанный, как удав перед броском. — Помнишь, я рассказывал тебе о том, как Иосиф нашёл меня? — он обращался к Кэт, словно к старой знакомой, игнорируя Хадсон, всхлипывающую у него за спиной. — О том, что с радостью бросил свою старую жизнь ради проекта? Так вот, я уехал не просто потому что мне осточертела работа или эти лживые бюрократы, нет. Вестник замолк на мгновение, смотря куда-то вниз. — Мои приёмные мать с отцом были первыми, кто научил меня силе слова «да». Однажды вечером они приволокли меня на кухню и бросили прямо на пол, а потом была только боль, снова боль, и снова, и снова, — Иоанн замахнулся и с силой опустил степлер на стол, заставив всю конструкцию задребезжать. Хадсон рвано дёрнулась, как от удара, и замученно застонала. — И когда я подумал, что не смогу больше терпеть… я смог. Что-то внутри меня освободилось. Я больше не был напуган, я был… чист. Кей Джей прерывисто вздохнула. Младший Сид подошёл к ней с каким-то странным продолговатым предметом в руке и включил настольную лампу, направляя её прямо в лицо помощнице. Привыкнув к свету, Кэт узнала в руках мужчины тату-машинку. — Я посмотрел на них и начал смеяться. И мог сказать только… «да», — Иоанн подключил к машинке провод и проверил её. Помещение наполнилось неприятным жужжанием. — И всю свою жизнь я искал новые поводы сказать «да». Мужчина отложил прибор и резко подался к помощнице. От неожиданности та отшатнулась назад, сдвинув с места стул. Сид вспорол на ней бронежилет и разорвал рубашку, обнажая грудь. По полу застучали оторванные пуговицы. Кей Джей задохнулась от унизительности ситуации и близости чужого человека. Лицо Иоанна было всего в нескольких дюймах от её собственного, и в нос Кэт ударил тягучий запах мужского пота и выделанной кожи от его жилетки. — Я испытывал своё тело по сантиметру в тщетных попытках унять свою боль, — Вестник несколько секунд смотрел ей в глаза, не двигаясь, а Кей Джей сцепила зубы, чувствуя его дыхание на своих ключицах. Она различила слабый запах походного мыла и терпкий — костра. Подлокотники кресла, в котором сидела помощница, жалобно заскрипели от того, как сильно она впилась в них ногтями. — Но Иосиф показал мне, каким эгоистом я был. Сид отстранился от пленницы, протягивая руку за миской и губкой. Кэт часто дышала, напряжённо наблюдая за его действиями. Иоанн неспеша отжал губку и начал осторожно обмывать кожу, бережно обводя полукружья груди. Струйки чуть тёплой воды бежали по животу, впитываясь в резинку штанов, и затекали в нижнее белье. Порванная рубашка намокла меньше, чем за минуту. Девушка начала неконтролируемо дрожать. — Я только получал… Только брал. Лучший дар тот, что ты отдаешь, а не берешь, — доверительно рассказывал Сид, полностью увлекшись делом и, казалось, наслаждаясь им. — Но здесь… нужна смелость. Ты же понимаешь, о чём я, правда, помощница? Иоанн лукаво улыбнулся, выдыхая последние слова прямо ей в лицо, а затем отставил миску с водой в сторону, сочтя кожу достаточно чистой. Он отошёл обратно к столу и продолжил говорить, активно жестикулируя и воодушевляясь собственными словами. — Смелость признать свой грех. Вживить его в свою плоть и нести это бремя, а когда настанет час искупления, когда ты начнешь смиряться… вырезать, словно опухоль, и показать, чтобы видели все. Это и есть смелость! — Сид с по-детски озорной улыбкой обвёл взглядом помещение и вновь посмотрел на Кей Джей, ожидая реакции на свой монолог. Помощница угрюмо сжала губы, показывая, что не вымолвит ни слова. Иоанн недобро нахмурился и резко развернулся к ящику с инструментами, начиная увлечённо в нем копаться, между делом продолжая рассказывать. — Всё это разъяснил мне Иосиф, но показали… впервые показали родители. Они не были мне родными, но направили меня по тому пути, который в конце концов привел к истине. Я был грешен, испорчен, но они очистили меня. Я был благодарен за это. Уезжая из Атланты, я навестил их могилы, чтобы сказать спасибо… Если бы не они, я бы не стал тем, кем являюсь сейчас, — Сид отрывается от поиска инструментов, горящими глазами глядя на свои ладони. Иногда Вестник словно забывал о присутствии посторонних в комнате. Он говорил с собой и для себя. — Они были богаты, мои родители. У них в доме всегда было все разложено по полочкам, а к завтраку надлежало спускаться в выглаженной рубашке. Но вот Иоанн замер, будто почувствовав взгляд Кей Джей, и выпрямился. Кривая жутковатая улыбка коснулась его полных губ. — Я вижу в твоих глазах презрение. Неверие. Многие не верят. Думаешь, что Иосиф сумасшедший. Но задумайся, разве ты лучше? Ты оставляешь за собой только кровь и смерть. Ты — моровое поветрие, помощница шерифа. Ты не герой, ты — орудие на чужой войне. Младший Сид двигался порывисто, непредсказуемо, безумно. Кэт никак не могла понять, что мужчина сделает в следующий миг. — Я научу вас смелости. Научу вас, как сказать «да» и победить свои слабости, победить свой грех, — Иоанн извлек из ящика огромную отвертку и, поигрывая ею в пальцах, сделал шаг к помощнице. — Вы пересечете океан боли и будете… свободны. Мужчина приблизился к Кей Джей, указывая на неё отверткой. Помощница видела на ней ржавчину и какие-то засохшие пятна. Сид упёрся кончиком металлического стержня в ямку между ключицами Кэт. Девушка заставила себя сидеть спокойно, не шелохнувшись. — Ведь таков единственный путь к искуплению. Несколько секунд Иоанна смотрел в глаза Кей Джей, а затем резко развернулся к столу. — Ну, с кого начнем? М-м? — спросил он, будто воспитатель на утреннике, решающий, кто первым пойдёт рассказывать стишок. Кэт содрогнулась от дурацкого сравнения. На языке появился противный привкус желчи, и девушка сильно прикусила щёку изнутри. Чёртов больной ублюдок. — С кого? — уже громче повторил вопрос Иоанн, не отрывая, впрочем, взгляда от помощницы. Хадсон снова начала дергаться на своем стуле, будто он электрический, в ее глазах блестели невыплаканные слёзы. — Это наш урок номер один, — чеканя слова, проговорил Сид, и его тон стал опасно угрожающим. Хадсон охватила настоящая паника, и Кей Джей ощутила, как скрутило тошнотой пустой желудок. — Кто-то должен выбрать. Несколько секунд, наполненных глухими рыданиями, и ситуация достигла своего апогея. Иоанн с грохотом перевернул стол с инструментами, швыряя отвертку вглубь комнаты. Кей Джей чувствовала, что еще немного и от напряжения челюсти сведёт судорогой. Пора было признать, что несмотря на все усилия её всё-таки настиг страх. Он сокрушительной волной накрывал помощницу и безжалостно трепал чёрный штормовой флаг. — Хватит, начнем с тебя! — Креститель в несколько шагов оказался рядом с Кэт, склоняясь над ней, глаза в глаза. Ключ, который он носил на шее, выскользнул из-под рубашки и холодом обжёг кожу Кей Джей. Помощница тщетно пыталась успокоить дыхание. Сид разглядывал её лицо, очерчивая взглядом скулы, губы и нос, а затем вновь вернулся к глазам. Волк, загнавший в угол свою добычу, только что не облизывался. — Ты не пожалеешь. Правда. Но, пока мы не начали, мне одному кажется, что заместитель Хадсон должна вернуться в свою комнату? Иначе мы нарушим тайну исповеди, разве нет? Вестник приблизился ко второй пленнице и со скрежетом толкнул её стул. Прокатывая Хадсон мимо Кэт, он на секунду притормозил, и та в подробностях разглядела синяки на лице и шее соратницы. Один, самый яркий, ожерельем украшал ее горло, по форме напоминая очертания мужской руки. Хадсон тряслась от уже беззвучного плача, и размазанная тушь потеками пачкала её щеки. — Тш-ш, — успокаивающе прошептал Иоанн, наклоняясь к самому уху Хадсон, добиваясь обратного эффекта. — Я не заберу у тебя жизнь. Я верну её тебе. Он перевёл взгляд на Кей Джей, теряя интерес к заместительнице шерифа, подошёл ближе и прошипел почти в рот помощнице, давя её своей близостью, нависая огромной тенью. — Я открою тебя, заполню твоими худшими кошмарами, и пока ты давишься, твои грехи явят себя. И лишь тогда ты, наконец, поймешь силу слова «да», — мужчина смерил девушку взглядом, задерживаясь на разорванной на груди рубашке, и с ухмылкой отстранился. Кэт поймала полный ужаса и боли взгляд Хадсон за плечом Иоанна. — Я скоро вернусь, — пообещал Сид и увёз заместительницу прочь под аккомпанемент всхлипов и дребезжащего стула на колесиках.