Утопленница

      — Дочка, ты чего?        Я могла бы захлебнуться слезами, если бы не выплакала их по дороге.        Папа очень осторожно положил большую руку мне на голову.        Мой щит от внешнего мира и его угроз.        Папа. Мой папа. Единственный взрослый, которого я знаю всю вторую сознательную жизнь. Который заботился обо мне, катал меня на шее, водил в зоопарк, покупал мороженное.        Папа.        Томас Лэр.        Я сжала одну из его больших ног, к которым упала пару минут назад, пока он сидел и читал в гостиной газету, чем, конечно же, шокировала домочадцев, до этого спокойно проводивших вместе семейный вечер.        Меня по-прежнему трясло, дыхание было очень быстрым, и со стороны казалось, что я задыхаюсь.       — Ха-ха-ха. Ирма-плакса! — забегал вокруг Крис, но был почти сразу же схвачен за руку Анной и уведен на улицу, откуда затем послышались его недовольные крики.        Я была ей благодарна за понимание и за то, что она оставила меня наедине с моим самым близким здесь человеком.        …Подняла глаза и всхлипнула.        У папы бегали глаза, он то замирал, то вновь продолжал гладить меня по голове.       — Ирма? Тебя кто-то обидел?        Усиленно замотала головой.        Меня — никто. Но могут обидеть тебя.        И Анну.        И Криса.       — Вс-е хо-ро-шо, — из-за того, что воздуха не хватало, слова делились на слоги и даже буквы и произносились с длинными паузами.        Слог. Пауза. Вдох.        Слог. Пауза. Выдох.       — Я этого не вижу.        Он встал с кресла, и очень осторожно, как маленькую принцессу, усадил меня на него.       — Сейчас принесу воды.        Сцепила руки, чтобы не давать им и дальше беспорядочно дергаться.        Он вернулся почти сразу.        Растерянный, немного паникующий, не знающий, что говорить и делать, все еще молодой мужчина.        Выражение его лица сейчас было необычайно мягким и взволнованным.       — Я чайник поставил. И торт морковный достал. Ты ведь его любишь, да?       — А-аг-га, — кивнула я, затянув гласные и сбившись немного на единственной согласной.       — Ирма, если ты не скажешь, что случилось, я не смогу помочь!        Первый раз он видел меня в таком состоянии.        Он нервничал. Он был напуган.        …Это отрезвило.        Я пугаю папу.        Нужно взять себя в руки.        Сжала пальцы.        Так хотелось рассказать — про стражниц, про Меридиан, про яму, про Охотника, про Хофмана, про Фобоса.        Боже, будь я родительницей и происходи такое с моим ребенком, я бы умерла от страха за него.       — Мне просто… Просто… Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, что-нибудь плохое. У тебя работа… опасная.        Полуложь. Полуправда.        Кому от нее легче?        Мне? Нет.        Папе? Надеюсь.        Опасная работа?        И это говорю я? Я?! Та, что за последние два месяца пережила плен, перелом руки и запястья, пожар, нападение летучих мышей, собак и прочих тварей?!        Его глаза удивленно округлись, а потом он как будто бы что-то понял.       — Опять с Элион и Корнелией смотрели боевики про полицеских?        Обьяснить, что в действительности произошло, я не могла, но хоть что-то нужно было сказать — или хотя бы сделать, — чтобы убедить его окончательно, и я очень слабо кивнула.        Папа почти сразу притянул меня к себе и так крепко стиснул, что кости затрещали.       — Ирма, все со мной будет хорошо! Твой папа любому супергерою фору даст!       — И злодею?       — И злодею!       — И монстру?       — Конечно!       — И темному князю?        Он явно немного удивился от странного титула: у нас в ходу были больше «короли» и «императоры», — но все равно продолжил уверенным тоном:       — Если какой-нибудь князь посмеет обидеть мою дочурку, то, поверь, ему придется очень несладко!        Я улыбнулась, представив, как Том прописывает Фобосу по смазливому лицу.       — Воот. Так гораздо лучше! А то как-то непривычно не видеть на твоем лице улыбку!       — Я у тебя красотка?       Он рассмеялся и разжал обьятия.       — Конечно! А если кто-то в этом сомневается, то отстрелю ему кое что важное — и все сомнения вмиг пропадут! — Его речь завершилась громким щелчком, извещающим, что вскипел чайник. — Идем торт есть?        Я быстро-быстро закивала.        Эх. Какой же все-таки у меня классный отец…        Непроизвольно нахмурилась, вспомнив, из-за чего тут, собственно, нюни развесила.        Я не могу позволить ему пострадать. Никому из своей семьи.

***

      — Ирма? Что-то случилось? — обеспокоенная Ян Лин спустилась в подвал.       — Да. Хотела с вами поговорить.        Николас, местный шеф, впустил меня, сообщив бабушке Хай о моем приходе…       — Пройдем в кабинет, там будет удобнее.        Я кивнула.       — Не тяжело одной? — осведомилась она, пока мы поднимались.        Девочки вернутся с лыжной базы только через три дня, а пока порталы полностью легли на мои плечи.       — Мне Тони помогает.        Ездим с ним по всему городу, пока я бегаю с кристаллом, закрывая прорехи в завесе. Одной перевоплощаться было сначала немного не по себе, но я… попривыкла.        Но все же, когда девчонки вернутся, возьму недельку отдыха, пусть сами латают дыры.        А то трачу осенние каникулы не на отдых, а на работу.       — Он чудесный мальчик, — улыбнулась Ян Лин.       — Ага.        Правда в последнее время ходит несколько потерянный и токсичит на меня слишком уж часто, видимо, из-за Корнелии и их случайного поцелуя на лоджии…        Я легкими намеками пыталась выяснить у обоих, что там у них происходит, но ничего не вышло.        Молчат как партизаны.        Мы зашли в кабинет, и Ян Лин поспешила сразу же закрыть окно.        Судя по тучам, будет дождь.       — Миссис Лин, мне кажется, я нашла принцессу Меридиана, — прямо с порога, не присаживаясь, не проходя дальше.        Я уже давно продумала, что хочу сказать и чего хочу добиться.       — Да?        Что-то было не так… с ее реакцией.       — Ее имя Элион Браун.        Она поднесла к губам чашку, чуть отпивая.       — Вы не выглядите удивленной, — нахмурилась я.        Ян Лин вздохнула и отставила чай в сторону.        Напротив меня тоже стояла кружка, но я не спешила к ней притрагиваться.       — Ирма, что ты знаешь о Кондракаре?        Неожиданная смена темы. И еще такой странный вопрос… Похоже, наш разговор будет несколько серьезней, чем я рассчитывала изначально…        К чему это вообще? Почему она решила поговорить сейчас?        Вспомнился разговор с Тарани двух недельной давности, когда я ей задала почти точно такой же вопрос:        — Ку-ук. А что такое Кондракар?        Она удивленно оторвалась от доклада по истории.       — В каком это смысле?       — Ну, зачем они нужны?        Я тоже отложила в сторону тетрадь по алгебре.        Мы были у Тарани и делали домашку под малиновые кексики, которые недавно испек ее отец.        Она легко пожала плечами.       — Контроль.       — Кого?       — Миров.       — Зачем?       — Ирма, ты задаешь глупые вопросы.        Недоумение сквозило в каждом жесте.       — Глупых вопросов не бывает, — надулась я.        Тарани закатила глаза.       — Извини, не так выразилась. Ты задаешь вопросы, на которые и сама знаешь ответ.       — Но я хочу узнать твое мнение, — отметила я.        Она протерла очки.       — Я знаю то же, что и ты. Кондракар — это центр измерения.       — И все же?       Она вздохнула и, с жалостью проводив взглядом домашку, развернулась ко мне полностью, крутанувшись на стуле.       — Смотри, даже если взять то, что происходит с нами… Мы, можно сказать, охраняем границы. Слово «пограничницы», как ты нас представила сестре Энтони, бьёт действительно в самую суть. То есть Кондракар осуществляет территориальную целостность миров.       — Думаешь, у них есть другие стражницы? Миров ведь много.        Она задумалась.       — Думаю, все же нет. Сердце Кондракара у Вилл, а я сомневаюсь, что сердец много. Скорее всего другими мирами занимаются другие ответственные, — и уже тише добавила, — или не занимаются…       — В смысле?        Она откусила часть кексика.       — Ну, как бы тебе сказать. Вот представь всю эту систему на наш лад. Кем Кондракар будет?       — Правительством?       — Ммм. Нет. Я бы сказала, ООН.        Я задумалась.        А ведь похоже на правду.       — То есть они как бы не вмешиваются, но как бы и да? Ратуют за безопасность, деловые отношения, мировой баланс?       — Что-то вроде. Хотя могу и ошибаться. Все таки Ян Лин ничего толком не объясняла, это так, чисто предположение.        Я стукнула себя по лбу, когда меня озарило.       — Они как орден Джедаев!        Кук закашлялась.       — Ну-у-у… Мой вариант мне нравится больше, всё-таки орден — скорее религиозная секта: темная сторона, светлая, все дела. Но что-то общее, может быть, и есть.       — Меридиан в данном случае — проблемное государство, которому Кондракар пытается помочь?        Кук сверкнула очками.       — Думаю, ты лучше меня понимаешь, что у всех свои мотивы. — «Лучше для кого-то» — не значит «лучше для всех», — перефразировала я её мысль.       — Ну да. Скорее всего, Кондракар хочет сделать в Меридиане «лучше для большинства», — последнее слово Тарани выделила. — У Фобоса, вероятно, есть свое «лучше», вот и разлад. Это общая картина — понятно, что там куча условностей, мелочей, о которых я не имею понятия… Да мне и не хочется, если честно.        Тут была удивлена уже я.       — Почему?        Тарани неспешно взяла со стола доклад и пролистала пару страниц, немного отрешенно их разглядывая.       — Адвокатам не нужно знать, виновен клиент или нет. Это только мешает работе.        Я сощурилась.       — Это значит быть адвокатом дьявола.        Она резко развернулась обратно к столу, беря ручку, чтобы покрутить ее между пальцев.       — Если дьяволу понадобится адвокат, бога можно будет судить за плохое обращение с детьми.        Я встряхнулась.        Тот диалог с Тарани вышел действительно полезным.       — Кондракар — регулятор. Мировой судья. Хранитель баланса. Защитник этих самых миров и их сердец от внешних угроз — и внутренних, если с ситуацией не справляются сами правители миров.        Старушка усмехнулась.       — Сердце мира — то, что нужно беречь. Магия. Жизнь. Самая могущественная сила в измерении, — в принципе повторила то же, что рассказывали нам повстанцы. — И чем старше мир, тем сильнее у него сердце. Тем больше магии. Тем сложнее ему будет оправиться после его потери.        А вот это уже что-то новенькое…       — Получается, Меридиан…       — Меридиан один из древнейших, — выделила она особой интонацией последнее слово. — О нем есть упоминания в самых старых манускриптах, которые только удавалось найти.        Воу.        Воу. Воу. Воу.        И как такой мир, позвольте спросить, оказался в опале?        Под завесой?       — В прошлый раз вы говорили, что не знаете, где сердце Меридиана, — сменила я тему.       — Мы и не знали, — Ян Лин пожала плечами. — Но интерес Рика Хофмана, на которого я обратила внимание после вашей наводки, к одной конкретной ученице было сложно не заметить.       — И что теперь делать? Увести ее подальше от Хитерфилда?       — Это решать вам, Ирма, — улыбнулась та.        Мне же захотелось гневно зашипеть.        Решать нам?        Опять?!       — Кондракар не вмешивается в политику других миров. — Она раскрыла глаза так, что я смогла увидеть цвет ее радужки. Угольно-черный. Как разлитая нефть. — Мы наблюдатели. Не революционеры.       — Но ведь Меридиан без сердца умирает! Что мешает вам просто отправить туда Элион? Поговорить с Фобосом? Договориться, в конце концов?!       — Мы не вмешиваемся. Если мы будем ставить на трон угодных нам правителей, во что превратится измерение? Мы потеряем доверие других миров.       — Но поставить завесу на Меридиан это вам не мешало! — цыкнула я.        Ян Лин вмиг помрачнела и покачала головой.       — Мы были вынуждены.       — Разве?!        Что может оправдать такое?        Разве здесь пахнет балансом? Разве Кондракар не мог придумать ничего лучше, чем запереть агонизирущий мир вариться в собственном дерьме?       — Бездна теней. Тебе о чем-нибудь говорит это название?        Я смешалась.        Тон Ян Лин почему-то был совершенно непохож на ее обычный.        Не было больше мягкости, мудрости и понимания.        Я слышала о бездне, падение в которую считается на Меридиане страшнейшей казнью, но не о бездне теней.        Могло ли это быть одно и тоже?        Я спросила — и она подтвердила однозначность этих понятий.       — Бездна теней. Место, куда попадают души казненных на Меридиане. Замученных. Умерших насильственной смертью. Страшное древнее заклинание, контроль над которым в руках у монаршьей семьи Эсканор. Если углубиться в историю, именно благодаря ему они все еще верховные правители Меридиана. Управлять им может только сердце мира. Но, как только оно пропало с Меридиана, тени стали просачиваться в другие миры. — Она замолчала на пару секунд, собираясь с мыслями. — Кондракар принял решение вмешаться ради общего блага.        Это… звучало более-менее логично.        Все, что я знала до этого, — то, что Кондракар наложил завесу, чтобы уберечь другие миры от зла.        Раньше мы думали, что этим злом являлся Фобос, что было само по себе странно.        Сколько ему тогда было? Четырнадцать? Тринадцать?        Хах.        Парень, у которого только начали расти волосы на лице, напугал Кондракар до усрачки?        Ну да.        Конечно.        Была другая причина.        Страшное заклинание, действительно несшее в себе опасность.        А уничтожить они его, поди, сами не могли, а Элион была слабым младенцем, неспособным управлять сердцем, да и находилась неизвестно где…        Кстати… Получается, Кондракар не имеет отношения к похищению Элион?        И тем не менее, несмотря на все, что она сказала и о чем я сейчас подумала, я видела противоречие в ее словах.       — Вы говорите, что Кондракар не вмешивается. Но мы стражницы. Все, что делаем мы, разве не должно отражаться на вас? Нас ассоциируют с вами, и это неудивительно: наши силы питает сердце Кондракара.        Ян Лин посмотрела в окно, на котором уже стали появляться капли.       — Это довольно… сложная тема, Ирма. Стражницы — больше, чем просто исполнительницы чьей-то воли. Не уверена, что смогу объяснить.       — Почему?        Старушка тепло улыбнулась.       — Ну я ведь тоже была стражницей. И у каждой стражницы есть своя роль — и свое понимание этой роли.        Ладно.        Я почесала затылок.        С этим разберемся как-нибудь потом.        Раз уж про Элион она в курсе, время обсудить вторую важную тему.       — Моим родителям угрожали, миссис Лин.        Ее брови удивленно взметнулись вверх.       — Чем?       — Всем сразу, наверное.       — Это глупо, — покачала она головой.        Я удивленно посмотрела на нее и она поспешила пояснить.       — Просто представь на минуту, что угроза действительно осуществилась. Что ты будешь делать?        Даже думать о такой возможности было неприятно, не то что представлять.        Одна только мысль об этом пробудила во мне страшной силы злость.       — Я сделаю им всем очень-очень больно.       — Конкретней, — настояла она.        И меня прорвало.       — Разрушу дамбы. Затоплю города. Помогу рекам выйти из берега. Дожди будут идти день и ночь. Солнца за тучами будет почти не видно.        Я замолчала, оглушенная твердостью голоса… и идеями.        До этого я никогда не думала, что в действительно могу буквально уничтожить мир.        Да, не за день.        Да, может, мне найдут управу через какое-то время.        Но я и в самом деле могу сделать плохо миллиардам людей.       — Разве не глупо им так подставляться?        Ян Лин моя кровожадность не шокировала. Она сидела всё так же ровно и спокойно пила чай.        Глупо?..        И в самом деле глупо…        На что рассчитывал Рик?        Нет, я понимаю, что из ненависти можно пойти и не на такие подлости, но Рик меня не ненавидит, да и наверняка занимает важную должность при дворе Князя, не будет же он так глупо подставлять свое государство?       — Возможно они хотели выиграть время для чего-нибудь, — задумчиво сказала Ян Лин, прервав мои мысли. — Когда это было?       — Пару дней назад…        Раздался гудок на моем мобильном.        Внезапный. Неожиданный.        Звонила Корнелия.        Голос у нее был встревоженный, если не сказать напуганный.       — Ирма, срочно приезжай к дому Элион!       — Что случилось? — я вскочила с кресла.        Ян Лин обеспокоенно поднялась следом.       — Здесь портал. Прямо в ее комнате!        Прогремел гром.