Город ветров

Деланно обниматься они прекратили только тогда, когда за ними закрылась дверь шикарного двухкомнатного номера на девятом этаже. - Что предлагаете делать дальше, мисс Ниима? Бен одернул полы пиджака как ни в чем не бывало, будто он не был возбужден, будто не хотел продолжения и настоящих взаимных поцелуев и объятий, будто не фантазировал, что бы он мог сделать с этой женщиной на огромной кровати в соседней комнате. Лицо Рей решительно ничего не выражало, и Соло пытался убедить себя в том, что его мужская гордость нисколько не уязвлена. Цокая по паркету каблуками, она прошла в ванную и поправила макияж и прическу. Бен же позволил себе осмотреться, выглянул в окно, подмечая несколько припаркованных недалеко от парадного входа в отель машин, а затем подошел к входной двери, приложил ухо к дереву и прислушался. Соло знаками привлек внимание покинувшей ванную Рей и приложил палец к губам. Она сняла туфли и на цыпочках, как кошка, подкралась к нему. Снаружи было тихо. Слишком тихо. Бен дернул острым подбородком в сторону комнаты с кроватью и заломил бровь. Ниима намек поняла и, тихонечко отойдя от мужчины, вдруг с силой ударила ладонью по дверному косяку. - Ох, мистер Соло! Бен отвернулся, уговаривая себя, что тон и звук ее голоса ничего с ним не делают. Рей заскулила, захныкала, снова и снова ударяя ладонью по дереву двери, ведущей в спальню. Соло сдавленно рыкнул, а Ниима с силой хлопнула дверью, тут же затихая и снова подкрадываясь к Бену. В коридоре громко скрипнула половица. Бен и Рей на цыпочках отошли к диванчику с резной спинкой и молча на него уселись, не смея почему-то поднять друг на друга глаза. Они просидели в темноте и тишине номера не менее часа, пока из-за двери не стали доноситься дозволенные звуки – тихий смех постояльцев и подвыпивших любовников, стук каблуков уборщицы, голос администратора, шикающего на кого-то. Соло подошел к окну и аккуратно оглядел освещаемую лишь тусклыми фонарями улицу. Две машины хлопнули дверцами, загорелись фарами и сорвались с места, унося каких-то мужчин в сторону Ратуши. - Они уехали? – шепотом спросила Рей. - Да, – Бен задернул поплотнее шторы и, стараясь ни во что не врезаться, наощупь дернул за шнурок у торшера. – Знаете этих джентльменов? - Нет. А вы? - Нет. Ниима закусила губу, похоже, на что-то решаясь. Она коротко выдохнула, а затем резко поднялась с дивана и сверкнула глазами, оборачиваясь к мужчине. - Ваш галстук, мистер Соло. И мои перчатки. Нам нужно «забыть» их в этом номере. Бен пожал плечами и стал молча развязывать галстук, принял из ее рук перчатки и небрежно забросил все в спальню, после чего вернулся к Рей и протянул ей свое черное пальто. - У меня есть шуба. – Сморщила носик Рей. - Как я понял, вы хотите прогуляться, а ваши меха слишком заметные. Тон Бена был до того снисходительным, будто он объяснял ребенку прописные истины, на что Рей страшно обиделась, но постаралась взять гнев под контроль. Она отбросила шубку, и Бен придержал для нее пальто, пока она просовывала руки в широкие рукава. Как и следовало ожидать, миниатюрная женщина практически утонула в огромной вещи, достающей ей чуть ли не до щиколоток, рукава хотелось дважды подвернуть, поднятый воротник – пригладить. Пуговицы застегивать было бесполезно, а потому Рей просто запахнула полы плаща, оборачиваясь тяжелой черной тканью и придерживая ее руками. Господи Боже, от его запаха закружилась на секунду голова. Бен отвел глаза, не в силах спокойно смотреть, как ее пальцы конвульсивно сжались на черном, как она безотчетно, будто не могла сопротивляться этому порыву, потерлась щекой о воротник, как глубоко вдохнула. Господи Боже, почему именно эта женщина? - Идемте, мисс… – хрипло позвал Бен. Лампы в коридоре горели тускло, а охранник у лифта давно уже, кажется, задремал. Рей выбрала номер идеально: в самом конце коридора, буквально в пяти шагах от лестницы для прислуги. Вскрыть замок – дело пары секунд, Бена в детстве научил этому отец, да так, что младший Соло считался одним из самых лучших взломщиков в городе. В почти полной темноте приходилось двигаться медленно, Рей боялась упасть, наступив на полы плаща. На нижних этажах стало получше, из окон пробивался свет редких фонарей, на стенах причудливые тени нашептывали предостережение, следили за двумя крадущимися, словно воры, людьми. Замок запасного входа жалобно лязгнул, и в нос обоим ударил неприятный запах мусора. У контейнера с отходами копошились два пса, они коротко принюхались к Бену и Рей, замирая. Соло как-то коротко присвистнул, и собаки, недовольно бросив объедки, скрылись куда-то во тьму. Бен победно ухмыльнулся – надо же, уроки Чу-Бак-Ки не прошли для него даром. Соло вырос в этом городе, знал его как свои пять пальцев. Буквально три темных переулка, и они окажутся у центральной городской площади, выйдут прямо к театру, затем свернут, полквартала – и общежитие балерин и работников искусства встретит их тишиной и чернокожим сторожем у черного входа. - Маз Каната может работать на мистера Калриссиана. Вы же это понимаете, да, мистер Соло? Рей глянула на него исподлобья, пытаясь разглядеть в полумраке второго переулка его бледное лицо. Бен хмурился и пожевывал щеку, отвечать своей спутнице он не торопился. - Маз хранит нейтралитет, – тихо проговорил Бен, вглядываясь в неясные тени там, куда не доставал тусклый свет от фонарей на главной улице. – Так было, и так будет. - Если вы хотите, чтобы так было, это не значит, что… - Вы пришли из ниоткуда! Вы никто в этом городе! – рявкнул мужчина, ускоряя шаг и отворачиваясь от нее. – Не судите о том, в чем ни черта не смыслите, дорогуша! - Мистер Соло, давайте посмотрим фактам в лицо. Необходимо удостове… - Разговор окончен, мисс Ниима! В темноте его глаза казались абсолютно черными, как далекий-далекий космос, как тьма подземелья, как самая мрачная ночь, когда выходят на перекрёстки ведьмы и беснуются черти, а крупные алые губы выделялись на бледном мраморе лица слишком ярко, как у испившего крови монстра. - Я так не думаю, мистер Соло! Рей резко остановилась, хватая его за руку, а Бен непроизвольно сильно сжал ее пальцы в своей огромной ладони, рванул на себя, будто приобнял, и заглянул прямо в глаза, где мягкими бликами отражался несмелый желтый свет старого накренившегося фонарика. - Вы судите предвзято, мистер Соло, – голос Рей мягкий, бархатистый, теплом его слух ласкающий. – Я понимаю, ваш отец и Маз… - Ни. Слова. Более. Рык зверя – не голос мужчины – утробный, низкий, угрожающий. Ей бы испугаться, ей бы отвести взгляд, ей бы бежать от него так далеко, как только возможно. Да вот только ее руки в его ладонях, на плечах его пальто, жизнь дрожит на кончиках его сильных пальцев, а здравомыслие сдалось в плен его черным как ночь глазам, внутри которых горит адское пламя. Но ведь и она не ангел. Чего ей бояться? Того, что ее когти и клыки покажутся ему уродливыми? Того, что, приблизившись и увидев в темной зелени глаз безумную Бездну, он отвернется? Пусть… смотрит. Рей протянула руку и коснулась его лица. Едва заметная щетина почти не царапала подушечки пальцев, а выбившаяся прядь черных волос была мягкой и слегка вьющейся. Он не отшатнулся, но лишь крепче прижал к себе, упираясь ладонью меж острых лопаток, дышал часто-часто, был напряжен, как отведенная и готовая вот-вот сорваться пружина. - Доверие – удел дураков. Или мертвецов, – твердо произнесла Рей, игнорируя злость во взгляде своего спутника. – Когда окажемся на месте, то говорить буду я, ведь я не предвзята. Соло ругнулся сквозь зубы, отшатываясь от нее. Изо рта вырвалось облачко пара, но на холод он внимание не обращал. Не хотелось этого признавать, но Ниима права – слишком много личного может помешать ему мыслить здраво. Уж не за этим ли Сноук подослал к нему эту молодую женщину, соблазнительную как сама Лилит? Так, ладно… ладно же… у них есть дело, у него есть задание. Сосредоточиться на работе, не думать об отце, не думать! Не представлять, как тетушка Маз пожимает руку предателю Калриссиану, из-за которого… Не думать, Бен! Не думать! Ни о чем вообще, блять, не думать! Работать! Ты не можешь вернуться к Лее ни с чем. Не в этот раз… внутренний голос ворчливо матерился, а в карманах по кой-то хрен не оказалось портсигара. Бен не сразу понял, что слишком ускорил шаг, и Рей попросту не успевает за ним, пытаясь не перейти на бег, рассерженно стуча по брусчатке каблуками осенних туфель. Мужчина остановился, оборачиваясь слегка и ловя на себе хмурый взгляд, сунул руки в карманы и нетерпеливо качнулся с носков на пятки и обратно. Какая же она маленькая и хрупкая по сравнению с ним. На каждый его широкий шаг – два ее. Поравнявшись с Беном, Рей высокомерно задрала подбородок и прошествовала мимо, а он, выругавшись едва слышно, устремился следом за ней, стараясь идти на полшага позади. Они нырнули в арку, в каменно-кирпичный темный коридор, узкий (машина едва проедет), прямо под яркую вывеску «Аптека. Фелуцианские травы», морща носы от неприятного запаха медикаментов и неразбавленного спирта. От центральной площади их отделяло каких-то десять метров, когда Соло почувствовал – засада. Твою мать! Он выхватил пистолет, сгреб в охапку Рей и резко прыгнул влево, к небольшой нише у черного входа в городскую библиотеку. Ниима напряглась и вдруг стала похожей на готового прыгнуть в бой маленького зверька. Она спешно закатала рукава пальто и юркнула руками куда-то вниз, задирая подол платья, и уже через пару секунд в ее ладошке блеснуло тонкое лезвие ножа. - Вы выбрали не ту ночь для романтических прогулок с этой милой крошкой, мистер Соло! Блять! Блять, сука, как так-то?! Бен узнал этот голос – Бала Тик – один из старых приятелей отца и Чу-Бак-Ки; он, к слову, представлял интересы небольшой банды с окраины, предпочитавшей не вмешиваться в разборки между «Первым Орденом» и «Сопротивлением» и исправно платившей дань и тем, и другим. Но сегодня, похоже, Бала Тик решил четко обозначить свое отношение к наследнику «Соло-моторс». Или же ему просто пообещали невероятно щедрое вознаграждение. - Не помню, чтобы назначал свидание тебе, Тик! – ответил Бен, проверяя, заряжен ли пистолет, и подмечая еще несколько будто отделившихся от липкого сумрака теней. - Я так по тебе скучал, малыш Соло! Кап-кап-кап. Из водостока медленно стекали остатки дневного дождя, холодный ветер царапал крыши зданий и беспокоил флаги на флагштоках, сгибал уже давно сбросившие листву деревья на площади, что уже немного проглядывала за спинами бандитов лужами на мощеной сероватым булыжником мостовой. Рей насчитала четверых впереди и двоих сзади, и у каждого в руках по автомату. - Отлично, блять… – сорвалось с ее языка, и Бен отчего-то развеселился, услышав это ругательство, так не вязавшееся с ее нарочито мягкой внешностью. В карман пальто Соло Рей успела переложить свой маленький (женский, как называл его Армитаж) пистолет, и теперь почти была готова похвалить себя за это. Похвалила бы, не влипни они прямиком в западню. Ох, не стоило ей заводить разговоры о подозрениях Маз Канаты заранее… ох, не стоило. В итоге они оба лишь разозлились, утратили концентрацию и проглядели врагов. Потрясающе! Твоя вспыльчивость однажды будет стоить тебе жизни, девочка! – непрошеное воспоминание пронзило молнией, заставив ее на секунду зажмуриться до красных точек перед глазами. Бен скосил глаза на прижавшуюся к его спине Рей и не смог подавить удовлетворенного фырканья. В левом кулаке – нож, в правом – Browning M1906, на алых губах смертоносная улыбка, а в глазах стальная решимость. Вот такая – она казалось ему куда более настоящей, чем та холодная дама, нежно сжимающая локоть Армитажа. - Что такое, Соло? Ты не рад меня видеть? Где твои манеры? Разве мамочка не научила Бенечку вести себя прилично при встрече со взрослыми дядями? – насмехался Бала Тик. Ты правда решил меня спровоцировать, Тик? Ты? Меня? Серьезно? – усмехнулся про себя Бен. - Эй, Тик, ну зачем столько обиды в голосе? Раз скучал, мог бы просто назначить встречу! – Соло понимал, что пока противники не заняли удобную для них позицию, нужно их спровоцировать и перехватить инициативу. – Вот уже не думал, что ты выползешь ночью из своего уютного кабаре. Или что – надоело отсасывать у ребят из «Канджиклаба»? Бум! Бах! - Пристрелите этого ублюдка! Пуля просвистела в сантиметре от его головы, а вспышка от выстрела на секунду осветила четверых мужчин в серых костюмах и черных шляпах. Бен знал, что упоминание давних конкурентов выведет Бала Тика из себя. Это сработало – это, блять, всегда срабатывало. Бен Соло умел злить противника. А еще Бен Соло умел вести перестрелки. Меткости ему было не занимать, и двое громил из свиты Тика упали замертво на холодную мостовую неказистыми тушами, дополнили темноту переулка очередной падалью. Без особой цели жившие, по-глупому, бесславно сдохшие. Наутро полиция перевезет тела в морг, где коронер не будет заморачиваться, просто извлечет из тел пули, запишет пару стандартных фраз в рапорт и отчет судмедэксперта, а затем передаст тела «семье». За этих двоих ему не накинут ни кредита. Что стоит жизнь случайно подстреленного парнишки из пригорода? Матери скажут, что Джонни/Билли/Тилли был славным малым, но оказался не в том месте и не в то время. В переводе на человеческий – не смог одолеть более искусного противника, словил шальную пулю, потому что полез на принца «Соло-моторс». Бен это знал. Бала Тик это знал. Сноук это знал. Заказавший Тику Бена это знал… Рей, наверное, тоже знала. Ну, или узнает прямо сейчас. Кстати о ней. Бен прижался к кирпичной стене, кляня все на свете и думая о том, что шум в центре города точно привлечет копов, а заодно проверяя боковым зрением, как дела у его дамы. Ниима уже успела разрядить обойму в одного из зашедших им в тыл противников. Она все еще плотно прижималась спиной к массивной фигуре Соло, отчего-то чувствуя себя в безопасности, что было откровенным безумием. Какая уж тут к хуям безопасность? Пули рикошетили от кирпичных стен, железных люков, решеток и дубовых дверей. Дробным гулом порождая мерзкое эхо, разрывая ночную тишину. Выстрелы вдруг смолкли, и Бен понял: сейчас, или они с Рей трупы. На перезарядку у нападавших было всего несколько секунд. Промедление, которое могло бы стоить им жизни. Хруст ломаемой челюсти – звук, знакомый Бену слишком хорошо. Крик боли – едва ли не музыка для ушей. Лязг металла – черканувший по стволу пистолета нож – словно скрипучий смех чертенка на левом плече. Ангелочек на правом нервно закурил сигаретку – опять придется спасать эту упрямую Соло-тварь от случайной пули или острого перышка. Движения были привычными, словно заученный наизусть танец. Бен пропустил несколько ударов, его шляпа давно уже слетела и валялась сейчас в грязной луже, а на левом боку обещал разлиться багровым пятном синяк. Жаль, ведь любимая же шляпа была, да и синяк красоты ему не добавит… Боль была резкой, обжигающей и неожиданной. Хотя все знали (и Бен знал), что Бала Тик мастер нападать со спины. Заточка вошла почти по рукоятку в бедро Соло, разрывая мышцы и заставляя Бена зарычать сквозь зубы. Он ударил стоящего на коленях Тика так сильно, что тот отлетел на два метра, ударяясь головой о кирпичную кладку и как-то сдавленно хныкая. Адреналин закипал в крови, перед взором все подернулось красноватым маревом, и Соло потерял счет времени и ударам, которые он наносил. Бен повалил одного из громил Тика на землю, схватил его за лицо и надавил большими пальцами на глаза. Алое и липкое было повсюду, измазало все руки, запачкало выглянувший из разодранного рукава краешек рубашки. Баххх! Мир содрогнулся, качнулся, завалился на бок. Или это упал Бен? Мостовая под щекой была мокрой и холодной, а рядом пыхтел противник, осыпая Соло ударами. - Ааа! Сука, ебу… Влажный, булькающий звук, скрежет разрезаемой гортани. Бен уперся перепачканными чужой кровью руками в булыжники и заставил себя приподняться, упираясь теперь еще и коленями в мокрые камни. Соло поднял голову и увидел, как Рей, ловко орудуя ножичком, превращает лицо и шею повалившего его на землю мужчины в изрезанный кусок мяса. Бен было улыбнулся разбитыми губами, но тут же сорвался на крик, когда из тени на Рей прыгнул Бала Тик. Он выбил нож из ее руки, схватил ее за волосы и повалил в холодную лужу, подмял под себя. Тик держал женщину одной рукой, а другой начал колотить по всему, до чего мог дотянуться. Ниима пыталась закрыться руками, брыкалась, но путалась в огромном, потяжелевшем от воды пальто Соло. К черту боль. К черту головокружение. Плевать! Не думать ни о чем, кроме этого гада, посмевшего из-за спины накинуться на его Рей. Сильные пальцы сомкнулись на жилистом горле, Тик захрипел, хватаясь за кулаки Бена, задергался, царапал его, брыкался. Бен приподнял его над землей и тут же с силой опрокинул на спину, и, продолжая давить на горло, начал бить его головой о булыжник мостовой. Он бил и бил его, пока хруст не сменился влажным, мягким и до тошноты отвратительным звуком. Ноздри раздирало от запаха крови, мочи, сырости и мокрого кирпича. А Соло бил и бил давно уже мертвого противника, голова которого деформировалась, исказилась, залилась красным – кровью, мозгами, грязью. - Отпусти его, Бен. Все. Хватит. Маленькие ладошки нежно коснулись могучих плеч. Погладили, стерли кровь со скулы, убрали с воспаленного лба липкие прядки волос. - Рей… цела? Говорить трудно, слова не хотят слетать с распухшего языка. На голову словно надели чугунную каску и стучат по ней, стучат, стучат… И сердце тоже стучит как ненормальное, заходится криком, нервным, не до конца понимающим, что все кончено, враги мертвы, а Рей цела и невредима. - Идем, Бен. Идем, вставай. Вот так, да. Еще шаг. Да, хорошо… Он плохо помнил, как они снова оказались перед дверью запасного выхода отеля «Такодана», как на ощупь поднимались на девятый этаж, как ввалились в номер, как Рей почти волоком утащила его в ванную комнату, усадила на какой-то стул, раздела. Бен очнулся, когда понял, что она уже перевязывает его бедро. В нос ударил резкий запах спирта и марлевых бинтов. Ниима сидела перед ним на коленях, ее платье было испачкано, юбка порвана в нескольких местах, на щеке краснел след от удара, губа слегка припухла, алая помада размазалась, а волосы слиплись и намокли. Соло протянул руку и коснулся ее щеки, ухватился большим и указательным пальцами за подбородок и потянул вверх. К себе, на себя, ближе. - Спасибо, мисс Ниима, – выдохнул он ей прямо у губ. – Я ваш должник. - И я вам так же должна, мистер Соло. Ее дыхание было обжигающе горячим, мягко щекотало его разбитые в кровь губы. Странно, лицо ощущалось чистым. Она заставила его умыться? Ах да, точно, он припомнил, как она поддерживала его, пока он наполнял ладони ледяной водой из-под крана. - Бен… Она все еще сидела на коленях меж его широко разведенных ног, сжимая в руках марлю и пузырек с бетадином. Он был сильно избит, ранен и плохо соображал, перед глазами все еще стояло превращающееся в месиво лицо Бала Тика, а в ушах гремел хруст ломаемых костей и свист проносящихся мимо пуль. - Бен… Она отложила марлю куда-то в сторону, тянулась к нему, ластилась к его ладони, которая нежно гладила ее щеку, морщилась, ведь ей было больно – на скуле горел след удара. И лицо Бала Тика перед глазами Бена растворилось, осталась лишь Рей, что смотрела на него яркими темно-зелеными глазами, в них огонь полыхал и плясали все черти, для него плясали, для нее пели. - Бен… В ушах больше не звенели звуки хаоса, слышно было лишь ее сбивчивое дыхание, когда его губы дрожали на ее губах, пробуя их вкус, выпивая ее страхи, выражая касанием благодарность и желание. И пусть весь мир подождет, пока она рядом – цела и невредима, а ее губы слаще малины, слаще любых обещаний, желаннее, чем что-либо на этой грешной земле.