Тайлер не слышит криков

Можно вечно делать три вещи: смотреть на огонь, ругать власть и прогуливать тренировки по баскетболу. Но даже у бесконечного и одновременно прекрасного есть срок годности, как, например, у браков, заключённых на небесах. Тайлер появляется в раздевалке ближе к семи утра — самое начало тренировки в четверг. Никому больше не хочется пропускать очень важные уроки. Ох! Сегодня ты не приходишь на английский, а завтра пьёшь помои из лужи. Какая высокопарная трагедия! Тут должна быть ещё заумная цитата на французском, но Джозеф завалил даже испанский в прошлом семестре. — Ну и где ты пропадал? — спрашивает тренер, когда Тайлер наконец-то надевает помятую форму. — Болел, — отвечает игрок. — Подхватил что-то на прошлой неделе. Он выдавливает из себя раскаяние и искреннее желание исправить ошибку. — Тебе повезло, что ты талантливый сукин сын, — преподаватель дует в свисток. Тайлер давит в себе злость. /// — Не хочешь прогулять последние уроки и поесть какой-нибудь дряни? Просто для справки: Тайлер умеет делать предложения, от которых Дженна не в силах отказаться. Может быть, потому что он слишком хорошо её знает, ну или потому что они тайные родственные души, которые предпочитают оставаться соседями по парте. Дженна шагает по высокому бортику забора, и их руки переплетены в замок. Тайлеру не спокойно, но и не тревожно. Ему вообще никак. — Что с тренировкой? — спрашивает девушка. Её кремовые балетки натыкаются на гравий. — Отстойно. Как дела с советом? Она прыгает обратно на тротуар, когда Тайлер подставляет вторую руку. Они могли бы обняться или сделать какую-нибудь другую милую херотень, да только Дженна уже третий год плела фенечки своей бывшей лучшей подруге и никому об этом не рассказывала. Тайлер же просто делал вид, что он не в курсе. Так проще. — Нас запрягли с хеллоуиновским вечером талантов. — Звучит ужасно. — Да, куча фриков в кошмарных костюмах и скрипачи на сцене, — она поправляет длинные волосы свободной рукой. — Хотя если бы я была талантливой, то обязательно что-нибудь сыграла. — Но ты талантлива, — Тайлер пожимает плечами, глядя, как тёмно-красная машина рассекает пустынную улицу. — По-другому, но я не встречал никого талантливей тебя. Тем более ты отлично поёшь. Она щурится: — Врёшь. Он щурится в ответ: — Да никогда. Она смеётся. Он выдавливает из себя остатки веселья. Так было всегда, так всегда и будет. Они вместе прогуливают уроки, а потом вместе пытаются вытянуть успеваемость, чтобы не прослыть последними лузерами. Только у Дженны всё получается, а у Тайлера — не очень. — Знаешь, — говорит девушка, макая картошку в сырный соус, — этот вечер надо подготовить за каких-то десять дней, а у меня вообще нет никаких мыслей. Джозеф сидит среди огромной кучи листьев в парке, где бабушки, застрявшие в шестидесятых, каждый день выгуливают собак, и ест большой кусок тыквенного пирога с пятью ложками сахара. Завтра у него первая игра в сезоне, а через семнадцать дней кто-то в их школе закончит жизнь самоубийством. — Ты уже пробовала устраивать ваши собрания в духе «мы всё сделаем, Дженна, только принесите выпивку»? — Пока нет, — она пихает в рот сразу два ломтика и ложится на землю, подставляя лицо октябрьскому солнцу. — Думаю, мы соберёмся перед игрой и всё обсудим. А вы уже решили, где будете отмечать победу? — Не факт, что такие неудачники, как мы, вообще останемся в лиге, — Тайлер посмеивается. — Брось! — Эй, это и есть вся суть баскетбола! Вчера он ненавидел Америку, но сегодня понимает, что его родина позволяет ему прогуливать уроки вместе с Дженной, болтать с ней о разных мелочах и вообще не беспокоиться, сколько масла потратили на грёбаную картошку, которую они взяли в переулке. Завтра у него игра - первая в сезоне. Завтра он снова увидит знакомые болотные волосы. Вообще-то, Тайлеру правда нравится этот цвет. Джозеф не волнуется.