Тайлер не слышит криков

Тайлер просыпается, кажется, ближе к обеду, не зная и не помня, что же приходило ему во сне. Наверное, это было что-то хорошее, вроде воспоминания из парка аттракционов, когда папа катал его на плечах и говорил, что очень скоро сам Тайлер будет таким же высоким и сильным, а мама смеялась, держа Мэдс и Зака за их крохотные ручки. - Эй, - Мэдди никогда не стучится не потому, что она невежливая или что-то в этом роде, а потому, что они привыкли ничего не скрывать друг от друга. Наверное. - Ты спишь, Тай? Он потирает опухшее ото сна лицо: - Нет. Теперь всё разрушилось. - Я принесла тебе еды, - сестра аккуратно опускает поднос с какао и бутербродами на тёмное покрывало. - Вау! Да у нас сегодня праздник! - Тайлер чешет левую бровь и немного посмеивается. - Ну конечно, - Мэдди садится на край кровати. В темноте её белокурые волосы отдают золотом. - Лучший в мире завтрак для лучшего в мире баскетболиста. - Перестань, - бутерброд подозрительно быстро исчезает, как будто внутри Джозефа огромная чёрная дыра. Он заливает её молоком. - Но игра была великолепной, - девушка прислоняется спиной к тёмно-бежевой стене. - Ты давно так не играл... если честно, после провала в последнем сезоне я думала, что ты... ну, бросишь баскетбол. Тайлер так тоже думал. На самом деле он до сих пор так думает, но людям не интересно, что творится у него в голове. - А вчера ты вышел и играл... хорошо играл, - Мэдс усмехается, глядя, как брат доедает второй бутерброд. - Я бы так не смогла. Тайлеру кажется, что он тоже так не может. В определённую секунду вчерашнего дня он был кем-то другим: не собой - ужасным, глупым и сомневающимся Тайлером, - а Тайлером, которым он мечтал быть лет в восемь, когда они с папой смотрели баскетбольные трансляции по выходным и слушали спортивные передачи по дороге в школу или когда он оказался в одиночестве на старой площадке с огромным жёстким мячом, пока его родители в очередной раз выясняли отношения. - Тебе сделать ещё бутербродов? - спрашивает Мэдди. Она улыбается. Она гордится Тайлером. Дерьмо. - Да, - он такой мудак. - Знаешь, я просто был обязан хорошо сыграть, потому что на меня смотрела моя самая талантливая и храбрая сестра. Мэдди забирает поднос. Её руки немного подрагивают: - Надеюсь, Зак не съел всю арахисовую пасту. - Очень сомневаюсь, - Тайлер выдавливает весёлую улыбку. - Ты же успела позавтракать, да? - В любом случае у нас ещё остался джем, - она улыбается в ответ. Ну и как прекратить чувствовать себя настоящим дерьмом? Потолок, видимо, не знает ответа. Кто-нибудь вообще знает?! У кого-нибудь вообще есть ответы на вопросы в этом сраном тесте, к которому Тайлер не готов? Неудачный и неудачливый ученик закрывает лицо руками, в надежде спрятаться от мира-учителя. Это работало в детстве, но теперь он вырос и оказался сломанным. Мэдди снова показывается на пороге, но вместо бутербродов у неё в руках телефон: - Тайлер, тут Дженна спрашивает, сколько ты будешь её игнорировать. Дженна? - Скажи ей, что я её не игнорирую. Почему она вообще звонит? - Он говорит, что не игнорирует тебя, - может, и игнорирует, но не в этом дело. - Она просит, чтобы ты зарядил телефон. Телефон? Телефон! Тайлер подскакивает с кровати, опрокидывая одеяло в крошках. Пусто. Ох, нет. В карманах нет ничего, кроме двух листьев клёна. Как они вообще туда попали?! Точно, Тайлер же напился и... снова был мудаком. Дерьмо. Дерьмо-дерьмо. - Скажи, что я потерял его. - Он потерял... что, Тайлер?! - Мэдс похожа на смешную мультяшку, хотя Мэдс вообще не смешная. Это у них семейное, вроде, быть не очень-то смешными, но довольно-таки забавными. - Хорошо, ладно. Пока, Дженна. - Что она сказала? - спрашивает Джозеф, вдруг вспоминая, что от него разит перегаром. - Она сказала, что придёт через десять минут, - девушка хмурится. - Так ты спал прямо так? - Нет, я просто... просто... успел одеться... и... почему тебя вообще это волнует? - Тайлер чувствует, как глупо краснеет от вранья. - Не знаю, - Мэдди пожимает плечами. - Это странно, и я правда волнуюсь. - Почему ты вообще должна волноваться? - он хмурится. Мэдс не улыбается. Дерьмо. - Мне нужно умыться, так что свали из комнаты, пока не поздно. - Ладно, хорошо, - сестра вздыхает. - А где ты потерял телефон? - Не твоё дело. Уходи, - Тайлер прикладывает большие усилия, чтобы не вытолкнуть девушку за дверь и не быть ещё большим мудаком, хотя его репутация и так подмочена. - Если что, я могу продать ролики, чтобы купить новый... - Уходи, Мэдисон! Неудачник снова остаётся один. Ох. Наверное, телефон выпал, когда он лежал на траве, пытаясь не захлебнуться в собственной рвоте и ожидая своего чудесного спасителя, которого он потом оставил в одиночестве среди огромных деревьев и мусора. Молодец, Тайлер Джозеф! Ты просто не заслуживаешь доброты окружающих людей. Ты просто должен был остаться на свалке. Тебе там самое и место. У Тайлера нет сил что-то делать. Нет сил переодеваться, чтобы потом говорить с Дженной, которая придёт и затмит всю комнату своим прекрасным внутренним светом. Он просто скажет, что болен, и останется весь день в кровати. Он просто попытается найти ответ среди крошек и складок на простыни, чтобы завтра изменить собственную жизнь. \\\ Дженна, в отличие от семьи Тайлера, имеет привычку стучаться. Дженна такая хорошая. Тошнит. - Не входи! - Джозеф заливается в притворном кашле. - Я подцепил что-то вчера на вечеринке. - Ты же рано ушёл с неё, - отзывается за дверью её нежный голос. У Тайлера немного подскакивает сердце от волнения: - Откуда ты знаешь? - У меня свои источники. - Хреновые источники, - говорит Джозеф, когда девушка появляется в комнате. Обычной и пустой. - Зато правдивые, - она обходит стороной одинокий труп куртки на полу и сразу же садится на кровать, как будто делала так тысячу раз. Ну, вообще-то, делала, но какая разница? - Появились дела поинтереснее, чем пьянка? - Я всё равно был мудаком, - Тайлер сдавливает отчаянный смешок. - Я дерьмо, Дженна. - Смелое заявление, - колени девушки такие же острые, как и всегда, но спортсмен-неудачник всё равно прикладывается к ним лбом, пряча лицо. - Неужели всё так плохо? Мне сказали, что ты просто нахамил какому-то парню и пошёл блевать. - Что-то в этом роде, - Джозеф чувствует, как тонкие пальцы подруги перебирают его короткие волосы. - Этот парень... подкатывал ко мне. - И поэтому ты послал его? - рука Дженны замирает. - У тебя какие-то проблемы с геями? - У меня нет проблем с геями, - слабо огрызается Тайлер. - Он ко мне подкатывал, я был не заинтересован... - Тогда мудак он. Ну, знаешь, парни мудаки, потому что они зачастую не понимают слова "нет". - Я сказал, что выебу его, если он не прекратит, - Джозеф вдруг чувствует приступ смеха. Да тот болван даже не был против! Совсем-совсем! - Кажется, он того и ждал. - Смелое заявление номер два, - мягкий смех Дженны наполняет комнату. - Так ты... не гомофоб или что-то в этом роде? Теперь смеётся Тайлер. И смех его похож на тысячи маленький разбитых зеркал. Он не гомофоб, он - разочарование. Его любимый цвет - выцветший зелёный. - Мне всё равно, - и это первое "всё равно", которое не сделает его большим мудозвоном, чем он есть на самом деле. - Это хорошо... я тоже поддерживаю... их. Дженна, ты влюблена в свою бывшую лучшую подругу уже пару-тройку лет, прекрати, пожалуйста. - Класс. - Не хочешь немного прогуляться? - девушка встаёт с кровати и раскрывает жалюзи. На пыльный пол падают косые лучи октябрьского солнца. - Выпьем горячего шоколада, съедим пирог. - А заодно спасём мир, да? - Тайлера тянет обратно к кровати, но он смотрит на жёлтую рубашку подруги и думает, что она - лучшая из всех людей. - Только никаких разговоров о баскетболе.. - Почему? - Потому что я устал от него. Джозеф отбрасывает одеяло и находит кеды прямо возле куртки. Что же, сегодня он великолепнее, чем всегда. А он никогда не великолепен. - Ты спал прямо... в этом? - Дженна разводит руками, указывая на наряд парня. - Возможно. - Это дерьмово, Тайлер, - она подходит и разглаживает ткань чёрной толстовки, надетой наспех после матча. - Как ты вообще мог понравиться кому-то в таком ужасе? - Думаю, без этого ужаса я бы понравился ему ещё больше, - они одновременно фыркают от смеха. - А тебе бы хотелось? - Понравиться кому-то или ему? - Кому-то... - Дженна выдерживает неловкую паузу. - Просто мы никогда не говорили о всяких... симпатиях и крашах. Обычно друзья говорят об этом. - Наверное, говорят, - они проходят к двери через тёмный коридор. - Ты хочешь признаться в чём-то? Слабый ветер бьёт по лицу, как одинокая пощёчина. Инструкция проста: нужно просто подставить вторую щёку. Тайлер закрывает лицо одной рукой, а второй обхватывает ладонь Дженны. - Нет, - он слышит в её голосе улыбку. - А ты? - Я тоже - нет. Листья шуршат под ногами, ломаясь, как хрупкие кости. - Хотя... знаешь, - Тайлер вздыхает. - Возможно, тот парень был бы не таким уж и плохим, если бы я был мертвецки пьян. - О, - Дженна смеётся. - Ты такой гей, чувак. - Ты серьёзно сказала "чувак"? - Джозеф видит, как девушка заливается в искренней радости. И он так чертовски счастлив, что может заставить её веселиться и испытывать хорошие эмоции. - Думаешь, ты теперь крутая? - Я пытаюсь! Ребята в школьном совете сказали, что нужно поддерживать образ клёвой девушки, - она чуть выставляет голову вперёд, качаясь под несуществующий бит. - Но ты и так клёвая, - Тайлер оборачивается по сторонам. - Самая клёвая девчонка в школе. - Ты просто не знаешь о Дебби Райан. Ветер несёт им под ноги новую порцию костей. На Дженне - чёрные ботинки, и спортсмен неудачник обожает свою подругу больше, чем может себе это позволить. Тайлер не знает Дебби. Ему вообще не нужно её знать, потому что Дженна однажды залезла на дерево, чтобы спасти котёнка. Потому что она однажды получила у самого вредного учителя сто баллов за тест. Потому что она первая подсела к Тайлеру, когда с ним не разговаривала вся школа. Потому что она всегда оставалась доброй и позитивной, несмотря на всякое дерьмо, которое приходилось переживать каждому. - Уверен, что ты круче, чем какая-то Дебби Райан, - они сворачивают к небольшой кофейне, где девушка в одно из бесконечных лет подрабатывала официанткой. - Хочешь, я куплю тебе все кексы? - Хочу горячего кофе, - маленький звонок на двери оповещает команду о прибытии новых клиентов. - И пирога. - Бывают ли дни, когда ты не хочешь пирога? - Бывают ли дни, когда ты не думаешь слишком много? - Дженна пробегает глазами по меню. Тайлер засыпает в кофе несколько пакетиков с сахаром, и его даже не напрягает перспектива обнаружить себя в тридцать с чем-то лет с сахарным диабетом или чем-то вроде этого. Звонок на двери подаёт голос, когда они снова выходят на октябрьский ветер. Он садится в знакомую кучу листьев, где сидел за пару дней до этого. Они с Дженной болтали тогда обо всяких мелочах и баскетболе, а теперь первая игра сезона уже отыграна, да и кто-то в их школе убьёт себя аж через пятнадцать дней. - Почему ты вообще заговорила о симпатиях со мной? - Тайлер видит, как две крошки украсили щеку девушки. - Потому что вчера... - она вздыхает и снова выдерживает неловкую паузу, которая раздражает Джозефа. - Ну, если честно, одна из девочек увидела, как я послала тебе воздушный поцелуй... и все эти плакаты, что мы нарисовали, и она сказала, что ты, наверное, по уши в меня влюблён. - Я не влюблён в тебя, - наверное, не стоило говорить всё прямо. - Эм... то есть... ты потрясающая. Но я не влюблён в тебя. Но если бы у меня был выбор: влюбляться в тебя или нет, - то я бы влюбился. А так нет. Он видит, как краснеет её чуть смуглое лицо с каждым словом. Вот отстой. Хотелось же всё исправить, а вышло как всегда. - Я тоже не влюблена в тебя, - Дженна откусывает пирог. - Но из-за тех слов вчера я почувствовала, что больше не хочу тебя видеть, что мне неприятно находиться рядом с тобой, а сегодня утром я проснулась и просто... подумала что-то вроде: "Тайлер мой друг. Мы с ним сидим рядом каждый день. Как я могла бросить его вчера?!" И я не находила себе места, а на собрании сидела с таким чувством, будто меня вообще здесь нет. Понимаешь? - Извини? - Тайлер протягивает ей половину кусочка торта. Самого вкусного лакомства в здешнем меню. После пирога, конечно же. - За что? - но девушка жестом отказывается. - Это я повела себя, как полное дерьмо. - Именно поэтому мы и дружим, - Джозеф прячет улыбку в стаканчике, а после оборачивается к забору на тихий гул машины. И его сердце замирает. Потому что это не кто иной, как Брендон Ури с его узкими дерьмовыми джинсами, паркуется возле небольшого парикмахерского магазинчика. Потому что не кто иной, как Джош Дан - помятый и сонный - выходит из салона. Его волосы - выцветшие и зелёные. Тайлер чувствует тринадцать тысяч морских узлов животе, поэтому просто врезается пластиковой ложкой в торт. Сегодня он снова дерьмо, потому что поддерживает убийства животных и загрязнение океана, а вчера он был дерьмом, потому что оставил человека, который его спас, в гордом одиночестве. - Кто такая Дебби? - спрашивает Джозеф, стараясь не думать, как Джош всю оставшуюся ночь слушал дерьмовые песни по радио и медленно трезвел, понимая, что его друзья - эгоистичные ублюдки. - Новенькая, - говорит Дженна. Её щёки в оранжевых крошках, она - в бурых листьях. - Мы ходим вместе с ней на литературу. Она такая... милая. Слишком милая. - И ты теперь сравниваешь её с собой? - Тайлер ухмыляется. Все люди такие неуверенные и жалкие, если рассмотреть их под микроскопом. - Да. С кем сравнивает себя Джош? С Брендоном? Наверное. Они же музыканты, а все музыканты завистливые сволочи, которые думают, что нет никого талантливее их, но при этом умудряются полагать, что они полное дерьмо. Тайлер оборачивается снова. Машина всё ещё припаркована. - А как дела с Хеллоуином? Интересно, Джош злится на него? Зачем они вообще приехали? Они будут сегодня красить волосы? Может ли Тайлер присоединиться и попытаться всё не испортить? Он же достоин второго шанса, да? - Ребята пытаются не отлынивать. Знаешь, - Дженна вытягивает ноги, - ты просто обязан выступить. - Что? - Тайлер резко оборачивается к девушке. - Нет! - Пожалуйста, - она пододвигается ближе, и кости ломаются. - Все будут в полном восторге. - Я не хочу, - неудачник снова прячет лицо в коленях. На этот раз в своих. От него, чёрт возьми, пахнет дымом, потом и выпивкой. Почему его подруга никогда ничего не говорит о запахах? - Но ты замечательно играешь на гитаре. - Я ненавижу это, Дженна, - он задыхается. - Я ненавижу это, блядь, Дженна, сколько раз тебе повторить, чтобы ты наконец-то поняла?! Виснет неловкая тишина. Лучше бы Тайлер. Лучше бы было остаться дома, остаться в кровати и не пытаться вести себя, как настоящий друг, потому что Тайлер не умеет дружить! Он умеет только разрушать! - Прости, - девушка вздыхает и осторожно, будто бы боясь друга, ведёт худой ладошкой по его спине. - Я думала... неважно. Раньше на Хеллоуин Тайлер наряжался монстрами: Франкенштейном, Дракулой, оборотнем, даже скелетом, - а всё это время ему просто стоило целый день шататься по улицам и рассказывать историю своей жизни, чтобы люди знали, что истинные чудовища бродят среди них. - Это ты меня прости, - Тайлер обнимает Дженну. Ему неспокойно. Ему тревожно. Ему хочется посмотреть, уехали ли Брендон с Джошем. Тайлер должен извиниться, должен поблагодарить музыканта, сказать ему, чтобы он не красил волосы, ведь теперь одному ничтожному неудачнику так нравится выцветший зелёный. - Я так люблю это место, - признаётся девушка, дыханием согревая плечи. - Я тоже, - он кивает. - Здесь хорошо. И здесь ты. - Мы здесь вместе, - Дженна переплетает их пальцы. Тайлер хочет её оттолкнуть. Тайлер хочет запереться в комнате и никогда не выходить. Вся его жизнь пошла по пизде. Вся его жизнь пошла по хуям. Вся его жизнь... - Я ненавижу всё, - говорит Джозеф, отстраняясь от подруги. - Очень сильно. - Прости меня, пожалуйста. - Ты здесь ни при чём. - Хочешь, я куплю тебе все кексы? - она хмурится, и Тайлер ненавидит быть частью вещей, которые делают её злой или несчастной. - Я ненавижу кексы. Дженна шутливо хватается за сердце: - Как ты можешь?! А потом он выдавливает из себя смех и вид, что всё, вообще-то нормально. Просто разозлился на пустом месте. Всякое бывает. Особенно с дерьмовыми людьми. /// Улицы впитывают наступивший вечер. Консервативные бабушки выгуливают своих злых собак, с которыми они после обсуждают нерадивое новое поколение, закутавшись в очередную шаль. У Тайлера нет плеера на случай пропажи телефона, и он идёт по разбитой аллее в невесомой тишине. Конечно же, они с Дженной ещё говорили после обо всяких мелочах, смеялись над ними, а потом снова извинялись друг перед другом, как будто им по тридцать, они женаты, а их брак оказался настоящим разочарованием. Хотя люди в таких ситуациях только кричат и никого не хотят слушать и слышать. Тайлер знает всё о кризисных ситуациях в семьях. Когда Джозеф обернулся, чтобы снова посмотреть, припаркована машина Брендона, её там не оказалось. Тайлер не знает, где живёт кто-то из музыкального дуэта, и он пока не настолько отчаян, чтобы стучаться в каждую дверь, поэтому ему остаётся лишь брести по улицам, моля судьбу (к Богу у Тайлера остались лишь вопросы) о случайной встрече. - Выхожу из своей клетки, - тихо тянет Джозеф, - где мне было просто прекрасно. Но сейчас я расстроен: хочу всего и сразу. Вдруг становится просто смешно. Раньше эту песню часто крутили на радио, и Тайлер правда недолюбливал её в детстве, как и его родители, убеждённые, что она была слишком простой и грязной для дневных эфиров. Интересно, что слушал вчера Джош, оставленный всеми? Играла ли там эта песня? Если да, то что он почувствовал, когда услышал незамысловатый мотив? И почему, почему же Тайлер так много о нём думает? - Пока я засыпаю, она ловит такси. Пока он курит, она жаждет смолы. Как ненастоящий неудачник, он на самом деле не любит рок, но сейчас ему нравится всё. Все эти слова, которые никогда не были близки настоящему Джозефу. Вся эта боль, которая была ему чужда. Он доходит до самого края города в глубокой темноте. Ему хочется вернуться обратно, в детство, когда он думает, что любим и цел. Всматриваясь в тяжёлые силуэты деревьев, Тайлер не видит ничего. Его ноги сами разворачиваются обратно. - Они валятся на кровать, и меня просто тошнит. Я прокручиваю все сцены в голове, где она касается его груди... Тайлер задыхается, но он должен прийти домой, потому что он даже не сказал Мэдди, что ушёл, а она, наверное, сделала ему бутерброды с джемом и поругалась с Заком. \\\ Дверь громко хлопает, и Джозеф морщится. Часы показывают, что уже время уже позднее и ему надо бы проникнуть в комнату без лишних хлопот. Он разувается, кладёт свои разодранные кеды куда-то на обувную полку, давясь подозрительной тишиной. Будто в гостиной его ожидает кошмар. Так оно и есть. Мама не спит, хотя она очень устала. - Привет, Тай. - Привет, мам, - он не садится рядом с ней. - Мэдди сказала, что ты хорошо играл вчера. - Ну да, - Тайлер пожимает плечами. По голосу мамы он понимает, что она чертовски зла. Что же не так? - Здорово отметили, наверное? - Да, - неужели кто-то видел, как он пьяным валялся на газоне? Ох, это же мог видеть кто угодно! Ну и ладно, нужно сообразить и что-нибудь соврать. Что-то вроде легенды о злом близнеце, который называет себя Блурри? - Но ты обещал сегодня помочь мне с чердаком. Оу. Нет. Да. Боже. Тайлер идиот. - Прости? Я займусь этим на следующих выходных, - он теребит пальцем рукава толстовки. - Сейчас я хочу спать и... завтра нужно будет делать домашнюю работу. - Я звонила тебе тысячу раз! Почему ты отключил телефон? Мама кричит. Это плохо. Нельзя говорить, что средство связи потеряно. - Он разряжен... я забыл зарядить. Извини, мам, - его голос ломается. Чёрт, Тайлер такой слабый кретин, и он плохо переносит крики. - Можно я просто пойду в свою комнату? - какой же он хреновый сын. - Мэдди и Зак проснутся. Он хочет закрыться. Он хочет перестать портить жизнь собственной матери. Она не заслуживает такого разочарования. Никто не заслуживает. Мама что-то зло говорит вслед, но Тайлер не слышит. Ему нужно спрятаться, ему нужно запереться, ему нужно начать дышать. Дверь глухо стучит об косяк, а в комнате нет ни одной петли, кроме тех, что в животе Тайлера. Они завязываются каждый раз, когда он видит Джоша, и не развязываются. Между прочим, это больно. Между прочим, Тайлеру хочется позвонить музыканту, чтобы рассказать о своих родителях, которые не были наркоманами, но почему-то смогли сломать себе жизнь другим способом. Ребёнком. Первым. Нежеланным. Тайлеру просто нужно услышать, что всё будет хорошо, и в очередной раз попытаться повестись на эту очевидную ложь.