***
— Мэллори, ты там живая? — Куинни раздражённо колотила ногой в дверь комнаты, — все встали ещё час назад, только тебя ждут! Вынырнув из жуткого сна, девушка не сразу понимает, где она сейчас находится, а в груди до сих пор саднит, как будто она и вправду наглоталась морской воды. — Простите, я сейчас, — сипло ответила Мэллори, сползая с кровати. Мельком взглянув на своё отражение, ведьма поняла, что лучше туда было вообще не смотреть. Вот уж она не думала, что когда–то будет выглядеть ещё хуже, чем на станции. Наскоро одевшись в первое, что подвернулось под руку, Мэллори нетвёрдой походкой начала спускаться по лестнице. Одно радовало – Лэнгдон в её голове пока не объявлялся, может, ей наконец удалось поставить от него надежный блок? Хотя, скорее всего, ему было пока просто лень отсыпать язвительные комментарии. — В твоей голове не настолько интересно, чтобы я круглосуточно там торчал. От неожиданности Мэллори пропустила ступеньку и чуть не скатилась кубарем оставшийся пролет. Вот ведь мудак. Добравшись таки до гостиной, где Ковен уже заканчивал свой завтрак, Мэллори тихо прошмыгнула на свой стул в самом углу. — Мэллори, впредь прошу не опаздывать не утренний сбор, — обратилась Корделия к девушке, — сегодня у нас есть новости. Мэллори подняла взгляд от тарелки. Она не сразу заметила, что сегодня ведьмы явно веселее обычного. Неужто, наконец, случилось что–то хорошее? — Мы практически уверены, что теперь нам известно, где находится Святилище, — на лице Корделии промелькнула едва заметная улыбка, чего не было уже давно, — и сегодня мы с Миртл узнаем это наверняка. — Надеюсь, вы оставите нам хотя бы парочку колдунов, чтобы мы смогли выбить из них всё дерьмо? — спросила Мэдисон, попутно разглядывая свой свежий маникюр. — Это уже не смешно, Мэдисон, — сухо ответила Верховная. — Не беспокойся, дорогая, — отозвалась Миртл, — за всё, что они сделали, эти самовлюблённые упыри заплатят сполна и даже больше. За столом со всех сторон послышался одобрительный шепот. И только Мэллори, будто лишняя на всём этом празднике жизни, уныло ковыряла вилкой омлет. Прорицание никогда не было её сильной стороной, но сейчас она практически не сомневалась, что сегодняшние планы Верховной обернутся очередным провалом. Но её мнение уже мало кого интересовало. — И хочу напомнить, — уже громче произнесла Корделия — всем, кто живёт в этом доме – категорически запрещается даже приближаться к нижнему этажу. От вашей разумности зависит безопасность и жизни всех нас. В ее голосе была отчетлива слышна угроза. Несложно было догадаться, что тот, у кого хватит глупости сунуться к Лэнгдону, вылетит из дома на корм каннибалам, не успеет и слова сказать. Мэллори только не понимала, почему при этих словах Верховная в упор посмотрела именно на неё.***
После завтрака по расписанию начались тренировки. Кто–то учил новое, кто–то повторял и оттачивал старое. А заканчивалось всё, как правило, очередной грызней Мэдисон с одной из девочек, иногда с рукоприкладством, иногда без. А причиной тому были всеобщая скука и уныние. Никто не знал, чего ожидать завтра или через месяц, или через год. Надежды на хорошее будущее потихоньку осыпались прахом, вмешаться и что–то изменить не получалось, поэтому единственная возможность ещё почувствовать себя живыми – была хорошая добрая драка. Уже можно было делать ставки, кто кому сегодня будет пытаться выцарапать глаза. Мэллори же пыталась во время тренировок особо не отсвечивать. Драться она никогда не умела, и не досчитаться зубов или волос после схватки с ведьмами ей не очень–то и хотелось. Тем более, что к ней в голову и так, время от времени, наведывался Антихрист, который легко мог поддать жару в плане острых ощущений. — Сука, ты ведь это специально! — закричала Куинни, когда над ней внезапно пошёл дождь. — Понятия не имею, о чём ты, — лениво протянула Мэдисон, доставая сигареты. Видимо, кто–то по ночам подчищает табачные запасы Миртл. — Может хватит уже? — устало спросила Зои, отрываясь от книги. — Ага, сейчас, — схватив со стола нож для бумаги, Куинни с размаху воткнула его себе в ногу.***
Незаметно подобрался вечер. Мэллори слышала громкие взволнованные голоса Миртл и Корделии. Они явно о чем–то спорили, но до комнаты ведьмы доносились только лишь отрывки фраз: «слишком рискованно» и «сколько можно ждать». Накрывшись с головой одеялом, чтобы не вслушиваться в чужой разговор, Мэллори забилась в мягкое кресло. Как же хорошо, когда вокруг тихо, никто не кричит и не выясняет отношения. Она скучала по тишине и покою, по детству, что осталось так далеко позади. Сейчас она часто вспоминала свою бабушку, как возилась в её саду и сидела у неё на коленях, пока та читала ей сказки о феях и троллях. А теперь всё это кажется не прошлым, а каким–то нереальным далеким сном. Сном, но таким тёплым, родным и прекрасным. А ещё, как показалось Мэллори, когда она вспоминала своё детство, Лэнгдон прекращал лезть к ней со своими ценными комментариями. Ему куда веселее было дожать её, когда она была расстроена или злилась. Но когда в её мыслях на короткое время воцарялись мир и покой, Антихрист шарахался как чёрт от ладана. Иногда в эти моменты она даже чувствовала странное давящее чувство в груди, которое ей не принадлежало. Мэллори не знала, насколько широк спектр эмоций у сына Дьявола, и может ли он вообще испытывать душевную боль, но это ощущение было очень на него похоже.***
В темноте слышалась какая–то мелкая возня и высокий крысиный писк. Видимо, где–то в углу шла ожесточённая схватка за добытый ужин. Звук капель с низкого потолка, падающих на каменные плиты, отбивал неприятный рваный ритм. Облачко пара взметнулось вверх от раскрытых губ Антихриста. Немного скрипнула толстая железная цепь, когда Майкл попытался переступить с ноги на ногу, но от долгой неподвижности, мышцы плохо его слушались. Колени подогнулись, и Лэнгдон почувствовал, что падает. Руки вывернулись на вытянутых цепях, взметнувшись вверх, словно крылья. Длина цепей удержала его от падения на холодный пол, но впилась в запястья с такой силой, что едва не сломала их. Но не смотря на холод, продирающий до костей, боль, грязь, и снующих под ногами огромных крыс, за длинными волосами, спадающими на лицо Лэнгдона, скрывалась улыбка.