Без названия

Он помнил свою первую встречу с Биллом, потому что все воспоминания, связанные с мальчиком-заикой, живущем на соседней улице, были слишком яркими для серой, скучной жизни Стэна. На самом деле, Билл был какой-то особенной частью этой жизни. Не то, чтобы все вращалось вокруг него, нет, просто без Билла Стэн не представлял себя таким, какой он есть. «Клуб неудачников» стал его семьей, когда родители отказались принимать его, как своего сына, и превратились в вечных надзирателей, его врагов. Ричи Тозиер, который невероятно раздражал Стэна практически каждую секунду их дружбы, причем, с самого детства, был ему, как брат, также, как и Эдди Капсбрак — немного занудный, но чертовски умный и воспитанный. То же самое он мог сказать про Беверли, Бена и Майкла (их стало слишком много, иногда думал Стэн). Но Билла Стэн братом не считал. Он не смог бы довериться ему во всем, не смог бы рассказать любой свой ужасный секрет, потому что ему было важно мнение Билла о нем, и Стэн бы не справился с его осуждением. Сгорел бы на месте, синим пламенем в каком-нибудь гребанном январском костре, как написал бы Бен Хэнском. Но он не задумывался о таких вещах, когда проводил время с Биллом, потому что рядом с ним Стэну, как ни странно для него, тяжело было задуматься о чем-то. Он слишком часто в своей жизни, находясь где-нибудь с кем-то, испытывал желание оказаться в другом месте, но с Биллом такого не было никогда. И Стэн старался не думать об этом. Только когда он лежал в этом уродском кресле и смотрел на наклеенные звезды на потолке (Лорен терпеть не могла эти светящиеся наклейки, и Стэн думал, что это худший его подарок ей за все годы, и что сестра избавится от них, но она только один раз устало вздохнула и заставила Стэну мыть за нее посуду один вечер), все эти маленькие, незаметные детали захватывали его разум. Стэн часто ловил себя на том, что просыпался среди ночи только для того, чтобы подумать. Сейчас он действительно задумался о своей первой встрече с Уильямом Денбро. Это было так давно, что Стэну их знакомство казалось историей, которую они смогут рассказать детям. Что-то упало на его лицо, что-то похожее на горячий снег, и он был почти уверен в том, что это знак божий, заставляющий его прервать свои мечты мысли о будущем. А потом в нос ударил знакомый запах жженной бумаги, и это могло означать только одно. — Твою мать, Ло! — Стэн подорвался с кресла, тут же пытаясь спасти свои волосы от маленьких кусков бумаги, которая не успела превратиться в пепел. Лорен сидела на своей кровати позади него и, стараясь не поджечь занавески (такое уже случалось, но Стэн не был уверен, что родители заметили. Или же делали вид, что не заметили, ведь так жить было проще), докуривала уже не первую, как решил Стэн, глядя на пепельницу, стоящую на подоконнике, где покоились остальные окурки, самокрутку. Мальчик знал, как трудно достать настоящие сигареты (логично, ведь он четырнадцатилетний подросток), но его сестра была настоящим американским психопатом героем, потому что предпочитала еще более недоступные в их стране удовольствия. Если начистоту, Стэн знал слишком много о делах Лорен. Она была его напарником по проблемам, а он хранителем ее тайн. Он все понимал, разбирался во всех аферах сестры, ее связях и иногда даже помогал ей, как мог. И Стэн принимал свою сестру со всеми ее привычками и несносным характером, но он ненавидел, когда кто-то пытался нарушить его покой или трогал его волосы. Возможно, это было как-то связано с тем, что Лорен несколько лет назад прилепила ему на голову жвачку, из-за чего отец грозился состричь его волосы, и ему это почти удалось. Травма на всю жизнь, как выразилась их мать после этого. — Какие-то проблемы, мелкий? — с довольной ухмылкой спрашивает Лорен. Стэн не любит, когда она так делает, потому что за этим следует дурацкая обидная шутка. Лорен тушит сигарету об подоконник (Стэн рад, что хоть не об его рубашку), поднимается на ноги и идет к двери, подняв с пола практически пустой рюкзак — она носит там только пару упаковок жвачки — и уже за дверью добавляет, глядя на Стэна: «Оставляйте свои претензии в книге жалоб и предложений нашего отеля и перебирайтесь к кому-нибудь из своих дружков-педиков!» — Они не педики! — кричит он ей в ответ, надеясь, что родители уже успели уйти на работу, иначе им обоим грозит домашний арест на месяц за такие ужасные слова. Но дело чести не дает Стэну оставлять шутки сестры без ответа. — Ага, заика, который к тебе клеится последние девять лет, — Стэн краснеет, не зная, как возразить, но Лорен этого не видит, занятая копанием в своем рюкзаке, — очкарик с занудой вообще практически лижутся на людях. Стэн хотел сказать в ответ, что ее лучшая подруга и вовсе открытая лесбиянка, но побоялся получить рюкзаком по лицу. Все-таки старшеклассникам было проще, всем уже было все равно друг на друга, единственным желанием оставалась скорая смерть. По крайней мере, так казалось Стэну. — Идем, а то опоздаем, — пробубнил он вместо всех ехидных шуток. — Нас вместе заметят и решат, что мы родственники. Лорен снова начала разыгрывать сценку жестокого убийства ее чувств на пороге своей комнаты, так что Стэн поспешил вскочить с кресла и пролететь по коридору за своим рюкзаком, чтобы первым покинуть дом. Это было ежедневной игрой, в которую они играли каждое утро. И проигравший моет посуду после ужина, а значит, обсуждает с матерью последние новости, одни из тех, что рассказывают ей подруги в парке (это значит, просто потратить час своей жизни). Поэтому Стэн изо всех сил старается протиснуться между спиной Лорен и стеной, чтобы добраться до лестницы и героически скатиться вниз, но сестра замечает его и, схватив его за подтяжки, которые он носил только из-за указа отца, оттягивает назад, а сама теперь уже с отрывом бежит к лестнице. — Не надейся, что я не плюну в твою тарелку сегодня! — кричит он ей прежде, чем Лорен захлопывает за собой дверь. Стэн устало выдыхает. Его и так ждала долгая и мучительная дорога до школы, потому что Билл сегодня уехал раньше, чтобы помочь Джорджи с проектом (и его немного восхищала их братская любовь, ведь его самого сейчас тянуло придушить свою сестру), так Лорен еще и так подставила его с посудой. Знала же, что ему нужно остаться в школе в радио-клубе. Стэн поднял велосипед с лужайки у дома и, оттолкнувшись и еще раз вздохнув, отправился в одинокий путь до школы.

***

Лорен даже не было стыдно. Она знала — она хорошая сестра. Возможно, не такая же, как показывают в этих мини-сериалах по телику, но она хорошая сестра. И в любом случае, это не то, о чем бы она стала размышлять, сидя за рулем, поэтому она просто усмехнулась и включила радио, рассчитывая провести остаток поездки в покое и тишине, хотя она и знала, что ей в любом случае придется подвозить Джаспера и Дайну, так что тишины не будет. Ее потрепанный жизнью «Ягуар» остановился через пару миль у небольшого одноэтажного дома с прибитой к почтовому ящику табличкой «Хэнсен». Лорен улыбнулась, услышав вопли и споры, доносящиеся с заднего двора. В доме Дайны, той самой лучшей подруги Лорен, вместе с ней жили еще человек двадцать, но это не мешало их огромной семье и небольшому домику быть открытыми и дружелюбными по отношению к друзьям Дайны. Лорен знала, что дружить с Дайной непросто. Она была небогатой, ее репутация не была идеальной, а сама Дайна Джейн встречалась с неприметной, но главное, с девушкой, Нормани. Для Дерри и его жителей всех этих фактов хватало, чтобы делать каждый день девушки настоящим адом. А заодно, и портить жизнь ее двум друзьям — Лорен и Джасперу. Но Лорен не верила в стереотипы, так уж было у них, подростков, заведено. Она верила в Калифорнийскую мечту, верила, что где-то за пределами этого тошнотворного места есть настоящая жизнь, где все то, что делает ее друзей или семью изгоями, будет нормальным и принятым. Но от поисков этого рая на земле ее отделял еще один ужасный год в старшей школе (см. перевод на человеческий язык — держаться подальше, дальше и еще дальше). И Стэн. Конечно же, она никуда не уедет без него, вот, что подсказывало нутро. Она еще раз посигналила, чтобы привлечь внимание обитателей дома, и наконец-то из открытой двери выбежала Дайна, а за ней одна из младших Регина. Одна из самых главных фанаток Лорен. Это смотрелось довольно нелепо, малышка преследовала крупную высокую девушку, которая с трудом отрывалась от нее. — Привет! — она высунулась из двери машины, пока пропускала Дайну на заднее сидение. От нее она получила только хмурое «Хей, Ральф». Девочка улыбнулась, демонстрируя отсутствие передних зубов. Лорен с важным кивком потрепала малышку по и без того растрепанным волосам. С опрятностью в этой семье иногда были проблемы. — Уже выпили? Класс. Скоро станешь совсем, как наша Дайна, да? — Она забрала последний блин, — пожаловалась Регина Лорен, показывая сестре язык. — Не хочу быть, как она. — Никто из нас не хочет, — тихим голосом, но так, чтобы обе сестры Хэнсен услышали, сказала Лорен и, покопавшись в рюкзаке, дала девочке упаковку жвачки. — Забирай и поделись с остальными, не будь, как Дайна Джейн, — последнюю часть она произнесла важным голосом образованного дипломата, и девочка захихикала. — Увидимся, Хэнсен-младшая? — Да, Ральф! Спасибо! — пропищала Регина и бегом бросилась домой драться за остатки завтрака. Лорен снова завела машину и посмотрела на Дайну с ухмылкой. Она вчера полдня рассказывала друзьям, что смогла достать несколько банок пива и собирается выпить их ночью, смотря «Завтрак у Тиффани». — Что ж, ты явно не Одри Хепберн сегодня, — шутит Лорен, пока Дайна пытается устроиться на заднем сидении ее машины и продолжить свой прерванный сон. — Что ж, а ты явно все еще Лорен Сучка Урис-Хурэги, как я вижу, — ворчит она, и Лорен смеется с ее попыток излить свою головную боль в присущую ей злобу и шутки. Лорен снова отвернулась к дороге, и машина тронулась, гул мотора сопровождался стонами Дайны сзади. Она любила поездки на машине больше всего остального. Это был лучший момент в ее жизни, когда отец впервые разрешил им со Стэном взять его старый «Ягуар». Это было летом, когда народа на дорогах почти нет, и под строгим взглядом отца, стоящего у дома, Лорен вместе с младшим братом, сидящим на соседнем сидении, проехали целую милю. Тогда ей впервые и пришла мысль о побеге. Машина была возможностью покинуть Дерри с концами. Так же, как и в тот летний день, отец будет смотреть, хмурясь, на нее и Стэна, покидающих родную улицу, а затем и город. И каждый день находились причины остаться. — Тормози, Ральф, — неожиданно приказывает Дайна, когда они выехали на улицу Джаспера. Этот район был определенно для среднего класса. Чуть лучше, чем район Дайны, но не такой большой и ухоженный, как район Лорен. Но до аккуратного дома Джорданов в конце улицы они не доехали. Джаспер лежал на скамейке у маленького парка с сумкой на плече, одетый точно так же, как и в момент их расставания в школе вчера (и с такой же ужасной прической. Хотя, когда-то он пробовал зачесывать волосы, и теперь Лорен уже не думает, что его мертвый енот на голове — это такой уж кошмар). Лорен давит на тормоз, и «Ягуар» плавно останавливается у парка. Она выходит и оббегает машину, чтобы добраться до друга. Зная Джаспера, тут же проверяет пульс. Он жив, уже неплохое начало. — Джас, — говорит она спокойным голосом, чтобы парень не перепугался, и трясет его за плечо, — вставай, Джас, уже утро. Джаспер поморщился, будто просыпаясь от кошмара. Что могло быть и правдой. Лорен встретила Джаспера, когда им было по четырнадцать. Джорданы — замечательные люди, которые очень заботятся о своем сыне. Именно поэтому они и посчитали идеальным вариант с переездом в другой город после того, как их четырнадцатилетний сын пытался покончить жизнь самоубийством. Он учился в очень престижной школе, где было не очень уж много хороших ребят. Они часто дрались, заставляли Джаспера драться, хотя он всегда был… человеком слова, не дела. Пару раз убивали животных на его глазах, поджигали другим детям одежду. В общем, все то, что происходит в Дерри каждый раз на день города. Здесь Джаспер превратился в курящего траву хиппи, отторгающего идею насилия (поэтому во всех драках, в которые они попадают, чаще всего он просто вопит о мире во всем мире, начинающимся с провинциальных старших школ). Лорен понятия не имеет, почему Стэн считает его крутым старшим братом вместо нее. — Ло? — недоуменно спрашивает он, приподнимая голову. Да, синяки под глазами и изо рта воняет марихуаной. Джаспер тоже верил в Калифорнийскую мечту. — Твою мать, я уж решил, что провалялся тут до Рождества. — Тогда я Санта, — усмехнулась Лорен и постучала по его лбу. — Поднимайся, пора в школу. Не показывать же тебя родичам в таком дерьме. — Почему я пытаюсь быть хорошим, трезвым человеком, только когда вы оба творите херню? — жалуется Лорен, заводя машину уже в третий раз. Что-то не так с двигателем. Джаспер ворочается на соседнем сидении, — Я тоже хочу. Что делаете сегодня? Джаспер отвлекается от своих страданий. — Снова кинула Стэна с посудой? — спрашивает он с ухмылкой. — Это была честная игра, — пожимает плечами Лорен. — Ну, так? — У Нормани сегодня вечеринка, — сообщает Дайна с заднего сидения. — Вы тоже можете пойти, я об этом позабочусь, — в ее голосе слышится слишком уж много самодовольства и радости. — Господи, Ди-Джей, фу, — фыркает Джаспер. Лорен смеется. — Спасибо, конечно, но давай без подробностей. Я иду. Лорен практически не знает Нормани. То есть, они знакомы, и Лорен бы действительно была рада быть ее другом, но эта девушка постоянно где-то пропадает либо с Дайной, либо с Элли Брук, ее лучшей подругой. Это была бы сложная дружба. И никто не хочет дружить с Лорен Проблема Урис-Хурэги (сколько вариантов второго имени можно придумать?). Ее друзья странные, она ворует временами, она очень часто проводит время с малолетками, друзьями своего брата. Ни один новенький за все года к ней ни разу не приближался. Лорен и сама не очень-то пыталась завести разговор с кем-то. Такова жизнь в Дерри, тут не нужно особой популярности, чтобы выжить. — Я обещал мелкому Биллу подлатать его проектор, чтобы посмотреть «Психо», — вспоминает Джаспер. — Не могу пойти. Да и гараж Денбро классный. И никаких уродов из школы там не будет. Прости, Джейн. Слава богу, подумала Лорен. — Я тоже пойду, не оставлять же Кудряшку без порции смущающий шуток, — усмехается Лорен. На самом деле, оба ее друга знают, что она действительно предпочитает компанию своих друзей и «Клуба неудачников» всем своим неуравновешенным сверстникам. Дайна вздыхает, кажется, она не готова участвовать в обсуждении, но все же говорит: — Тогда я подойду чуть позже, обожаю фильмы про чокнутых жен. Лорен паркует «Ягуар» возле здания школы, непроизвольно кидает взгляд на стоянку для велосипедов и не успокаивается, пока не находит серый велик Стэна рядом с пугающим размерами «Сильвером» Билла Денбро. Заботливая сестренка. Они даже не идут по заполненной детьми парковке, а скорее ползут, потому что Дайна то и дело останавливается и жалуется на солнце, хотя вот-вот пойдет дождь, а Джаспер чуть не падает, и Лорен приходится его поддерживать. Никто вокруг не смотрит на них, и это радует. Почти никто, но Лорен слишком занята удержанием Джаспера от столкновения с мокрым асфальтом, чтобы заменить новенькую с фотоаппаратом на шее, которая стоит возле машины Элли и смотрит исключительно на них троих. — Я не помню, какой у меня урок, — жалуется Дайна, пока они стоят возле шкафчиков в тесном школьном коридоре. Все в ее образе показывает, что подходить и общаться сейчас не стоит, но как только Нормани оказывается около нее с приветственной улыбкой, девушка превращается в лужицу позитива, правда, все еще с жутким похмельем. Лорен закатывает глаза и здоровается с Нормани, на шее которой повисла Дайна. — Привет, лузеры, — говорит она им с Джаспером. Но он не реагирует на это, точнее, не успевает среагировать, какой-то старшеклассник, проходя мимо, задел его, и Джаспер не сумел удержать равновесия. На этот раз, Лорен не было рядом, поэтому он падает на того, кто случайно из-за потока школьников оказался между ними. его жертве, новенькой, которая подошла поболтать с Нормани, тоже грозит встреча с кафелем, но Лорен удается в последний момент подхватить ее и не дать этому случиться. — Идиот, — качает она головой, глядя на Джаспера, лежащего на полу. Он начинает смеяться, и, как по закону домино, Лорен начинает смеяться тоже. Наконец она смотрит на девушку, которую героически спасла, и пропадает. Она перестает смеяться, дышать и жить. Лорен никогда раньше ее не видела, значит, она новенькая — начинает работать ее мозг. И единственной функцией его функцией оказывается фотографическая память, потому что Лорен кажется, что, как только она отпустит эту незнакомую ей новенькую, та тут же исчезнет. Лорен этого не хочет, нет. Темные каштановые волосы, что-то абсолютно не местное и незнакомое в ее лице и тонкие руки, держащие рубашку Лорен в страхе. — Оу, Камила! — слышат они голос Элли где-то позади. Это как сигнал к отступлению, поэтому Лорен чуть заметно трясет головой и отпускает девушку. Та с ее помощью выравнивается и встает на обе ноги. — Ох, было бы неловкое начало первого дня, — усмехается она, неуклюже отряхиваясь, хотя даже не падала, а затем поднимает взгляд на Лорен, и ее и без того большие глаза раскрываются, и Лорен думает, что ей стоит смотреть мультики чаще, если все персонажи с большими глазами выглядят так. — Спасибо… Это такое клише, но Лорен действительно пытается вспомнить свое имя. В голову лезет только утренняя шутка с Сантой и Рождеством. нет, не время. — Ее зовут Лорен, и она умеет говорить, — доносится до нее голос Дайны. — Временами, — добавляет Джаспер. Когда он успел встать с пола? Лорен просто кивает. — Ага, Лорен, — повторяет она и явно выглядит глупо, но в глазах девушки все тот же восторг или недоумение, она пока не решила. — Я Лорен. — Класс, — протягивает девушка в ответ. Господи, это все так напоминает сцену из фильма, потому что она похоже тоже не собирается называть своего имени. — Мне нравится твоя футболка, — резко выдает она. Мир вокруг Лорен поплыл, цвета стали ярче, а музыка, играющая каждый день в школьном коридоре перед занятиями (учителя думали, что она успокаивает, но вот прямо сейчас Лорен так точно не считала) стала раза в три громче. Кто-то придет и заберет меня домой сегодня.* Она смотрит на свою футболку с логотипом Marlboro и думает, что это ее любимая футболка. — Твоя тоже… классная, — сдавленно отвечает Лорен. Что? ей действительно нравились футболки с Суперменом. Кому они вообще могут не нравится? Только врагу американского народа. — Э-э-э… — Камила, — поспешно говорит она, и да, ее глаза раскрываются еще шире, когда она вспоминает о своем имени. Наверное, надо было сказать что-то еще, но Лорен не хотелось ничего говорить, это была самая неловкая, но и самая комфортная пауза в ее жизни. И ей казалось, что девушка напротив нее считает так же. — Можно ускорить этот процесс? — просит Элли. — Конечно, коротышка, — отвечает ей Дайна, а Нормани и Джаспер чуть заметно смеются под строгим взглядом низкой девушки. Дайна кашляет.— Итак, объявляю, что Лорен очень приятно с тобой познакомиться, Мила, как и всем нам, хотя особого внимания никто тут больше не получил, Я Дайна, а это недоразумение — Джаспер. Я надеюсь, что вы продолжите свое вербальное общение чуть позже, потому что Смоллс сейчас будет крушить, если в скором времени не попадет на… — Она посылает Элли вопросительный взгляд, и та шепчет одними губами: «Литература», — на литературу. Ради Иисуса, быстрее. Лорен не успевает удивиться количеству слов, которое Дайна способна выдать в одном предложении, учитывая ее состояние, потому что сначала они с Камилой одновременно краснеют, а потом Джаспер с Дайной оттаскивают Лорен куда-то… Она не знала, куда, просто дальше от Камилы, поэтому она кричит: «Увидимся», а Камила ей улыбается. — Ох, Ральф, — вздыхает Джаспер. — Она попала, да, — заканчивает за него Дайна. Калифорнийская мечта уже не такая привлекательная, потому что она встретила Камилу не в Калифорнии, а в Дерри. Может, в этом месте все же есть Бог? О, как же она попала.