Без названия

Больница Дерри, как, в принципе, и весь остальной город, не отличалась практичностью оборудования и мебели, поэтому спустя пару часов сидения на раскладном пластиковом стуле Дайна все-таки прекратила жаловаться, и все вокруг вздохнули с облегчением. Впрочем, Стэн не считал, что в их ситуации вообще можно испытывать облегчение. Он откровенно не любил больницы. Конечно, в детстве мать часто водила его на обследования, потому что он был довольно слабым ребенком (что уж скрывать, он все еще такой, просто их мать больше не обращает на это никакого внимания). Стэн успел возненавидеть этот пустой серый холл, где стоял сильный запах хлорки и йода. За стойкой стояла дежурная медсестра, которую он тоже знал в лицо. Эта женщина слишком уж часто втыкала в него иголки для их не очень тесного общения. Сейчас Стэн был не пациентом, и, несмотря на ситуацию, это приносило толику удовлетворения. — Хей! — слышится крик, который отзывается только напрягающей тишиной больницы. Камила чуть ли не скользит по чистому гладкому полу и с испугом в глазах останавливается возле уставших Стэна и Дайны. — Мы только сейчас получили сигнал, — она протягивает Стэну одну из его раций, которую он дал Камиле на всякий случай. Он сидел и пытался наладить связь по всем каналам своих друзей, но все они, видимо, уже спали. — Элли с Нормани поднимутся, как только найдут место. — Мани с вами? — удивляется Дайна и в секунду просыпается. Хоть серьезность не сходит с ее лица, она явно чувствует себя лучше. Камила вздыхает и спрашивает поникшим голосом: — Все совсем плохо? — Он не просыпается уже два часа, — качает головой Стэн. Задумываться об этом не хочется, потому что он чувствует, как в глазам подступают слезы, напоминая, что он все еще простой неуравновешенный подросток. — Нам они ничего не сказали, — добавляет Дайна, делая вид, что все это не разбивает ей сердце, делая вид, что она сильнее своих страхов, и что она справится, если все окажется хуже, чем есть, — миссис Джей и Рейвен все еще говорят с врачом. Мистер Джей поехал за вещами, говорит, что они не смогут забрать его домой сегодня. — Она смотрит на свои ногти, не показывая, что ее губы тоже дрожат. — Паршиво, да? Стэн снова качает головой. Все это кажется кошмаром в кошмаре, как будто он проснулся, но все еще во сне. Он еще никогда не чувствовал себя так беспомощно, как сейчас, пока сидел на этом идиотском раскладном стуле с распродажи. Когда Лорен разбудила его среди ночи, он решил, что она просто хочет вылезти, немного погулять, это было в ее стиле — делать то, что делать было нельзя. Но Стэн никогда не видел у нее такого страха в глазах. Он начал бояться, просто глядя на сестру, которая беспомощно мерила шагами свою комнату. Им было не впервой сбегать из дома через окно, но впервые руки Лорен дрожали, когда она пыталась завести «Ягуар». Стэн пытался контролировать себя, но уже ощущал слезы на своем лице, в носу щипало, а сил успокоиться не было. — Эй, нет, Стэн, не надо, — утешительно говорит Камила с доброй и мягкой улыбкой. Так Стэн думает, потому что из-за слез ничего не видно. Она садится на соседний стул и обнимает его. Легче не стало, думает Стэн, но тихо говорит «спасибо». — Он нам как брат, Чанчо, — говорит ей Дайна, все еще глядя на руки, — семья, понимаешь? Мы три года вместе, он мелких всему всегда учил, заступался, хотя даже драться не умел, нас с Ральфом из таких дыр вытаскивал… Я не знаю, что делать, если он не проснется. — А что с ним случилось? — осторожно спрашивает Камила. — У него болезнь или что-то типа того, — говорит Дайна уже более спокойно. Нужно держать себя в руках, ее очередь быть хорошей старшей сестрой. — Джаспер об этом не говорил ни с кем, кроме Ральфа, но он проходил, типа, реабилитацию после Филадельфии, но ему нельзя было много курить и нервничать. Он всю жизнь делал и то, и другое. Стэн понимающе кивает. Джаспер всегда был таким — нервным, взволнованным и встревоженным по любому, даже самому незначительному поводу, но именно эти качества делали его непохожим на остальных. Стэн ценил это, он ценил Джаспера. И не меньше остальных не хотел, чтобы Джордан так и остался в этой затхлой больнице. — А где Лорен? — вдруг спрашивает Камила, будто совсем не вспоминала о ней все это время. — Убежала полчаса назад, — отвечает Дайна, пожимая плечами. — Скорее всего, около своей тачки, курит какую-нибудь дрянь. — Она ловит недовольный взгляд Камилы. — У всех свои способы справляться со стрессом, принцесса. Стэн задумчиво хмыкает. Он больше переживает за психологическое состояние своей неуравновешенной сестренки, чем за то, что она выкурит на пару грамм чего-бы-там-не-было больше, чем обычно. Он продолжает говорить себе, задыхаясь от запаха йода и хлорки, что они попадали в передряги и похуже. Стэн продолжает плакать, запрокинув голову и глядя на потолок.

***

Камила понимает, что даже при свете дня ей не приходится так часто бегать. Она снова оказывается на улице, кое-как отбившись от допросов Элли, которую встретила вместе с Нормани на лестнице, пока летела вниз с впечатляющей для ее коротких ног скоростью. Ночью в Дерри до жути холодно и туманно, даже весной. Камила начинает привыкать к здешнему климату, не зная, радоваться ли ей по этому поводу. Лорен действительно сидит на капоте своего старенького «Ягуара», курит криво скрученную самокрутку и плачет. Она никогда не плакала на глазах у кого-то, но машина припаркована на задней стоянке, где почти никого нет, и никто бы случайно на нее не наткнулся. Кроме Камилы, конечно же. Кабейо не разбиралась в людях. Она не была крутой девчонкой в своем классе, которая могла бы просто подойти к грустящему однокласснику в коридоре и помочь ему со всеми трудностями, дав дельный совет, а потом они бы стали лучшими друзьями. Нет, так жизнь не работает, и Камила бы отказалась смотреть подобный фильм. Но невероятным образом она завела самых сложных друзей на свете, поэтому она просто обязана попытаться. И единственное, что Камила умеет делать хорошо, помимо попадания в неловкие ситуации из-за своей тупости или строения крепости из снега, это объятия в нужный момент. Она с трудом забирается на капот и обнимает Лорен, хотя ей и говорили, что Лорен и Стэн — два главных противника объятий и вообще контакта. И даже к ее собственному удивлению, Лорен не пытается спихнуть ее на землю или ударить, она кладет голову ей на плечо и продолжает плакать. Не так, как Стэн, Камила почти не замечает ее слез. — Что с ним случилось, Ло? — мягко спрашивает Камила, чувствуя, что дала девушке достаточно времени, чтобы успокоиться. — У него галлюциноз, — дрожа, отвечает Лорен. Лорен, которая не признавала всех этих выскочек, которые специально заучивали умные слова. Лорен, которая в жизни не знала ни одного медицинского термина, кроме «отстранен от занятий физической культурой по причинам простудного заболевания». Лорен натыкается на недоуменное лицо Камилы и стирает с лица слезы, успокаиваясь. — Это когда тебе видится всякое, и ты начинаешь, типа, с ума сходить. Начал проявляться, когда он наглотался таблеток в Филадельфии, потом он был на реабилитации три-четыре месяца, мы все думали, что это закончилось, что он тут в порядке. Ему нельзя было сталкиваться со стрессом, бухлом и сигаретами. Я думала… я думала, что трава погоды не сделает, понимаешь? Я не запрещала ему, не пыталась остановить. А потом приехала эта любительница кожаных курток и чужих разрушенных жизней! У него был приступ сегодня ночью, они с Рейес тусовались в каких-то трущобах, и, когда он отключился, она пыталась связаться по рации Стэна с кем-то из нас… черт, если бы я знала, что он все еще… Камила дала Лорен выдохнуть, потому что той явно было тяжело даже дышать. Она посмотрела на небо и подумала, стал бы кто-нибудь так переживать о ней, если бы с ней случилось что-то такое? Наверное, нет. — Я рада, что ты тут, — вдруг говорит Лорен, и на ее лице появляется слабая улыбка, которой хватает, чтоб осветить все вокруг для Камилы, — я не хотела, чтобы ты тоже поднималась среди ночи из-за наших проблем, мало ли коротышка отказалась бы тебя везти, а ты, как герой, поехала бы одна и упала бы в канаву, а тут, знаешь ли, волки, алкоголики, мой папа иногда… — пытается пошутить она, явно портя момент. — Иногда я сомневаясь в разумности своих действий, — хихикая, говорит Камила. — Особенно, после таких тупых шуток. — Лорен недолго ухмыляется, а потом ее лицо снова становится бесцветным. — Я тоже не знаю, что делать, если... - Он проснется, - твердо говорит Лорен. - Этот козел не сдох тогда, не сдохнет и сейчас. И как только он выберется с этой чертовой койки, мы свалим отсюда. Обычно, когда они говорят о побеге, это кажется одной большой затянувшейся шуткой, но не сейчас. Голос Лорен никак не отдает весельем, она предлагает Камиле конкретный план. - Как ты себе это представляешь? - спрашивает Камила, хмурясь. - Мы несовершеннолетние, твой брат с друзьями, у них школа, твоя машина слишком маленькая, да и родители... Она не может себе этого представить. Она не может понять, что должна чувствовать по этому поводу. Просто взять и уехать? Это уже не бунтарская мечта шайки подростков, Лорен говорит о настоящем побеге. И почему Камиле кажется это таким правильным? Нарушить все правила, которые только есть, и сбежать с наркоманами и детьми, которых она встретилась около четырех месяцев назад? - Хей, Кабейо, - Лорен кладет ладони на ее лицо и улыбается. - Ты мне доверяешь? - Камила хотела бы закричать, что да, черт возьми, она ей доверяет, но смогла только кивнуть. Улыбка Лорен, кажется, стала еще ярче. - Тогда поверь мне еще разок и просто будь готова к тому, что твоя жизнь изменится. Она уже изменилась, думает Камила. Даже слишком.