Подопытные

Ребята замерли, когда картинка сменилась черным экраном. Запись закончилась. - Антон, - неуверенно обратился к другу Дима. Тот отрицательно покачал головой и сел на кресло в самом плохо освещенном углу комнаты. Потерев пальцами переносицу, он исподлобья осмотрел на друзей. Почему-то он чувствовал раздражение. Ему порядком надоела вся эта ситуация. Мало того, что его друг теперь был в беде, так теперь еще он увидел собственную смерть. Он умер. Нет, по факту это был не совсем он, но все-таки. Это не отменяло того факта, что здесь на самом деле творились какие-то ужасающие вещи, и теперь его друзья были в опасности. - Ты в порядке? – Арс подошел к нему и сел рядом на корточки. - Да, все нормально. - Ты же понимаешь, что это был не ты? - Конечно, Арс. Просто… Он был таким реальным. Мой клон. Он был… мной, понимаешь? Попов кивнул, а затем встал и обратился к Диме. - Есть еще что-то? Позов кивнул. - Да. Здесь очень много записей об экспериментах. Порядка тридцати тысяч. Добавь к этому еще аудио- и видеозаписи. Я пролистал несколько, но полный обзор займет слишком много времени. У нас его нет. Я думаю, теперь профессор может беспрепятственно проводить эксперименты на Сереге. А значит нам нужно действовать быстрее. - И что ты предлагаешь? Дима закрыл глаза, кажется, собираясь с духом. - Это может быть опасно. Мы не знаем, что может ждать нас там, за пределами наших помещений. Мы даже не знаем точно, сколько человек нанял профессор. Но попытаться добраться до комнаты Сережи и вызволить его мы можем. Нам нужно будет какое-то время, чтобы подготовиться, но других вариантов у нас нет. - Ладно, мы готовы. Что ты предлагаешь? *** За мыслями о спасении Сереги они совсем забыли о проблемах с их собственными силами. Антону хотелось надеяться, что этого больше не повторится, Арс старался не вспоминать о том, что его нос все еще был опухшим после падения с перекладины, а Дима… Дима был слишком занят. Он все еще не закончил первую часть своего «гениального» плана. В нем было слишком много недоработок, и он это понимал. Но это было хоть что-то более стоящее, чем бессмысленные попытки побега, какую предприняли ребята и из-за которой Матвиенко теперь был в беде. Очередной сбой подкрался незаметно. Подростки сидели втроем, разговаривая о чем-то отвлеченном впервые за столь долгое время. Дима решил хотя бы на один вечер отвлечь друзей от тяжелых раздумий, поэтому стал активно накидывать темы для разговора. Антон клюнул почти сразу, а за ним и Арсений. Теперь они активно делились своими воспоминаниями о детстве, о их настоящих родителях и жизни до лабораторий. Казалось, эта тема доставляла им большое удовольствие, и Позов просто радовался, что они оживились. Он не помнил своих родителей. За долгие десять лет воспоминания превратились в сплошное нечеткое пятно, разобрать что-то в котором было невозможно. У ребят, впрочем, было то же самое, но они старательно делали вид, что истории, которые они рассказывали, не были выдуманными. Впрочем, Дима и не пытался притворяться. Он только слушал и иногда кивал, больше частью предаваясь собственным мыслям. Что заставило его резко включиться в беседу? Он и сам не знал. Но он вдруг резко поднял голову… и замер. Он не понимал, что происходит. Почему? Почему, черт возьми, он не видел их лиц? Все вокруг было таким же четким, как и всегда, но вот лица… Их он не видел. - Дим, все нормально? Даже не видя лица Арсения, Дима мог с уверенностью сказать, что тот обеспокоен и смотрит на него. - Я… Да, все нормально. Он читал об этом когда-то давно. Ему в очередной раз было нечем заняться, и он решил почитать про нарушения в работе мозга. Это было одно из них. Он почему-то сразу понял, что с ним происходит то же самое, что было с Арсом и Серегой в свое время. А значит это должно было пройти. Точно должно было! Вот только он совсем забыл, что справиться со сбоями ребятам помог профессор. И вспомнил об этом только тогда, когда слепота на лица заменилась жутчайшей головной болью. И если сначала он старался ее просто перетерпеть и не показать ребятам своего состояния, то теперь боль стала почти невыносимой. Она короткой пульсацией била по черепной коробке. Это были лишь непродолжительные приступы, но каждый из них словно выкачивал силы из Димы. Парень крепче сжал зубы. - Поз? Ты точно в порядке? Парень кивнул и встал на ноги. Только, кажется, сделал он это слишком резко, что лишь усугубило его новый приступ. Согнувшись, он изо всех старался сдержать подступающую рвоту. Но, кажется, его ужин был против того, чтобы оставаться внутри парня, поэтому почти сразу оказался на ковре. Боковым зрением он заметил, как ребята вскочили со своих мест, но не стал дожидаться, пока они окажутся рядом. Ему определенно нужно было добежать до унитаза раньше, чем его снова вывернет. - Дима, стой! – услышал он перед тем, как закрыть дверь. Сказать, что ему было плохо, значило не сказать ничего. Чертовы сбои. Почему ему было так плохо? Определенно все симптомы указывали на поражение головного мозга, что, впрочем, было логично, ведь именно он был главным органом Димы. Парень схватил в руки стакан и, поспешно налив в него холодной воды, поднес его ко рту, но не успел отпить. Руки отказывались его слушаться. Стакан выпал и разбился, оставив после себя осколки стекла и лужу воды. - Это плохо, - невнятно сказал парень. - Поз! Что происходит? Антон побежал за профессором! Подожди немного! Дима хотел было возмутиться, но вдруг картинка стала размытой, и он упал, не в состоянии больше держать равновесие. Все остальное происходило, как в тумане. Он, кажется, видел, как открылась дверь, как в ванной оказался профессор, как Воля, пришедший вслед за ним, стал удерживать Дмитрия, который отчего-то стал трястись; чувствовал, как в его руку воткнулся шприц… Но его тело больше ему не принадлежало. Он совсем его не чувствовал. - Отнесите его ко мне в кабинет, - услышал он прежде, чем окончательно потерял контроль над своим телом и разумом.