Кто сгорит первым

      Девчушки привели меня к старой лесной хижине с покосившейся дверью. Я заглянула в дом — природа его уже присвоила: насекомые проели дыры во всех натуральных материалах, а белки обустроили себе гнезда. Вряд ли тут можно было надолго оставить Кайло без присмотра, хотя он, вне всяких сомнений, заслуживал того, чтобы немного помучиться.       Хана помогла мне дотащить его до койки в углу. Кайло зашипел сквозь кляп, изрыгая неразборчивые проклятия, и Агата захихикала. Остальные девочки ждали снаружи, тихо переговариваясь друг с дружкой: они впервые видели альфа-самца и здорово испугались, так что предпочли держаться на расстоянии.       Течка накатывала быстрее, чем обычно. Я вытерла лоб рукой и сглотнула, избегая бешеного взгляда Кайло. Боже. Ну почему я родилась не такой, как он?..       — Хана, — выдавила я. — Я хочу, чтобы ты увела девочек отсюда. Пожалуйста. Только на сегодня. Нам с Кайло надо поговорить по-взрослому.       — Она имеет в виду секс! — прощебетала Агата, стоя у кровати и привязывая руки Кайло к перилам.       Хана скорчила недовольную гримаску:       — Какая ты противная, Агги! Поторопись, не задерживай нас. — Она подняла взгляд на меня и склонила голову набок. — Мы можем вернуться завтра вечером и отвести тебя туда, где мы живем. У нас крутые домики на деревьях и всякая всячина, на ужин приготовим что-нибудь вкусненькое. — На ее лице отразилось облегчение, но почти тут же она насторожилась. — Ну и ты… будь осторожна, ладно?       Я улыбнулась:       — Конечно буду. Спасибо за помощь, Хана.       — М-м… Спасибо, что спасла нас. — Она замялась, а потом крепко-крепко обхватила меня за талию. — Береги себя… мам.       От этого слова у меня екнуло сердце. Я слышала то же самое от Агаты, но не знала, как реагировать. Передо мной были бедные одинокие дети, мечтающие о ком-то, кто позаботится о них, и я, вероятно, стала первой взрослой омегой, встретившейся им. Наверное, можно попробовать. Что плохого может случиться?       Девочки собрались и ушли, пообещав вернуться завтра, и я осталась наедине с Кайло в полуразрушенной хижине, погруженной в полную тишину — среди неизвестности. Ох, ничем хорошим это не закончится…       Для начала я вынула кляп у него изо рта. Кайло сразу закашлялся и задергался в путах, но это ему не помогло. Темным недобрым взглядом он следил, как я складываю дрова в очаг. Предстояло вскипятить воду — пить-то нам что-то надо.       — Развяжи меня! — рявкнул мой «супруг», дернув щекой. — Я не трону ни тебя, ни этих тварей!       — Нет. Ты вколол мне свою дрянь, и теперь у меня вот-вот начнется течка. Никуда я тебя не отпущу.       Собственные слова вызывали у меня смешанные чувства — в них ощущалась смутная угроза, которая в обычное время должна была исходить от Кайло. Я пошуровала поленья палкой, наблюдая, как огонь постепенно начинает их полизывать… Я воспользуюсь им так же, как он воспользовался мной.       Кайло ухмыльнулся:       — Серьезно? Возомнила, что вместе с этой мелюзгой сумеешь удержать меня в плену?       — Я не знаю. Но не позволю тебе им навредить.       — У тебя не будет выбора!       Ну да, в этом он был, конечно, прав.       Взбудораженная, я проверила, ушли ли девочки, и позволила себе соскользнуть в агонию подступающей течки. Мысли затуманились, как обычно, но на этот раз не я сидела в клетке, страдая в закутке у моего самца. Я подошла к койке и сняла шорты — потому что ни к чему ему видеть все мое тело.       Кайло оскалил зубы в ухмылке, но я чувствовала раздражение, назойливо жужжащее в его сознании. Он снова рванул веревки, и я заползла на кровать, оседлав его и с тем же показным безразличием начав расстегивать его штаны. Покончи с этим, Рей! Причини ему ту же боль, какую он причинил тебе, и беги к девочкам. Тебе не нужно возвращаться к прошлому.       Улыбка на его лице погасла, но он молчал. В его мыслях красное сменялось синим: гнев — печалью и, наверное, неким подобием страха. Сглотнув комок в горле, я попробовала заставить себя игнорировать укол жалости и позыв остановиться, пока я не превратилась в монстра — такого же, как он.       Но я посмотрела в его темные глаза, потом на вялый член подо мной и ощутила тошноту. Нет… я не хотела, чтобы это было… так.       Я сползла на пол с трухлявой койки и села, прислонившись к ней спиной. Нет, такого я не хотела… Я не буду поступать, как Кайло Рен — никогда не буду, и в этом нет ничего плохого, ничего, что делает меня слабой. Месть только углубит кровоточащую рану, вынудит ее загноиться. Ненависть и жестокость сыграют на руку только ему.       Его мысли вновь полыхнули — чернотой, пропитанной яростью.       — В чем дело, Рей? Тебе же не надо напоминать, что мне требуется небольшая прелюдия, прежде чем я…       Моя рука вздрогнула. Повинуясь мыслям, клочок ткани оторвался от простыни и плотно вбился между зубами Кайло, затыкая его неумолкающий рот. Как обычно, Сила слушалась меня тогда, когда я этого не ожидала.       Я с раздражением схватила тяжелый чугунный котелок, валявшийся у очага. Надо найти воды на ночь, вместо выслушивания того, как мой связанный самец грозится убить несчастных сирот. Кайло был генералом во время Войны и не был склонен к состраданию или доброте — за исключением редких проблесков, которые, как я сейчас понимала, представляли собой чистую случайность.       Он скорбел по своим потерянным детям, тем, которых насильно зачинал женщинам — женщинам, не желавшим этого. И я не испытывала к нему никакого сочувствия.       В лесу с водой была напряженка. Стараясь не отдаляться от хижины, я набрала, что смогла, с густой раскидистой листвы, дрожа и мысленно побуждая себя задвинуть течку на задний план. Вскоре совсем стемнело, и стало слишком опасно оставаться снаружи, так что я вернулась в дом с достаточным количеством воды, чтобы нам обоим хватило по глотку. Хоть мне и не хотелось давать ему даже эту малость…       Кайло уставился на меня, едва я открыла дверь. Стиснув зубы, я присела у очага и поставила воду кипятиться, не удостоив его вниманием. Я справлюсь. Может, удастся найти целебную травку, от которой течка не будет проходить так остро.       …Размышляя об этом, я осознала, что рядом с девочками было легче. Все жалкие мысли о том, что пора сдаться и дать Кайло оттрахать меня, вылетели в трубу, когда я увидела этих несчастных детей.       Я нахмурилась, глядя на огонь. Неужто я совершила ошибку, отпустив их?       Мое беспокойство, наконец, дошло до моего самца. Он попытался успокоить меня, едва почувствовав перемену в моем настроении, хотя и не улавливал конкретные мысли — я отмахнулась от него, как от комара. Кайло заметно напрягся и сдавленно выругался в кляп — в его сознании расползлось красное пятно. Он был раздосадован. Он не знал, каким образом у меня получается сопротивляться.       Впрочем, если честно, я тоже.       — Я тебя не отпущу, — сухо сообщила я. — Не трать силы на шум, иначе не получишь воды.       Он зарычал, но подчинился. Смена ролей принесла приятные ощущения, но глупо было надеяться, что это протянется долго.       Уставшая, я вытянула ноги перед мягко потрескивающим очагом, ожидая, пока вода вскипит. Изнуряло то, что Кайло постоянно маячил на задворках моего сознания, ведь теперь у меня прибавилась еще одна головная боль — держать его подальше от детей. Конечно, оставался вариант бросить его привязанным к кровати, обрекая на медленную мучительную смерть, но… страшно представить, как он будет зол, когда непременно вырвется… и как буду мучиться я, разделяя с ним эти бесконечные часы страданий через узы.       Насколько это может быть больно? Будет ли хуже того, что я уже вынесла?       Его сознание снова задело мое, но мягко и легко, как лепесток цветка. Я оттолкнула его, и лепесток превратился в нож, вонзившийся в мое самое уязвимое место. Я с шипением отпрянула в сторону, но Кайло провернул нож, погружаясь дальше, не в поисках чего-то, а просто чтобы заставить меня истекать кровью.       Но узы давали мне преимущество, которого физически у меня не было. Я вырвалась из болезненного захвата и ответила ударом Силы, влепив Кайло по лицу. Он засмеялся и получил новый удар, а я бросилась к кровати и схватила его за подбородок, вынудив смотреть мне в глаза.       — Отстань от меня! — прорычала я. — Ты, как комар, доебался! — Я сжимала руку, пока он не поморщился, не переставая ухмыляться. — У тебя здесь нет власти, мудень — тебя одолели несколько маленьких девочек.       В этот миг он вернулся в более привычное для меня взбешенное состояние. Кайло оскалился, и я повторила то же самое. Придурок.       После продолжительной тишины наконец-то забулькала вода. Я сняла котелок и пристроила его у двери охладиться, затем, немного подождав, сделала глоток. Кайло фыркнул, стоило мне приблизиться с котелком — на что я закатила глаза и вырвала у него кляп.       — Трахать ты меня собираешься? — сразу же ощерился он. Его шея напряглась, он наклонился ко мне. — Я же знаю: ты хочешь. Ты не сможешь устоять.       — …Думаю, пока я чувствую себя вполне сносно, — сказала я и, допив прямо у него перед носом остатки воды, уронила котелок. Тот лязгнул и покатился по полу — в такт мрачному настроению Кайло. — В отличие от тебя, я не занимаюсь изнасилованиями.       — Ты — омега, и я могу трахать тебя, когда захочу.       — Но прямо сейчас ведь не можешь?       Боже, я знала, что не следует его провоцировать, но его гнев, накатывающий, подобно штормовому приливу, вызывал незабываемые чувства. Я мысленно возблагодарила Агату за узлы, из-за которых Кайло не мог шевелиться — это сводило его с ума.       Он с напускным безразличием облизнул губы.       — Нет, полагаю, не могу. Пахнешь ты все равно не очень, после того как вся провоняла мелкими древесными крысами. — Взгляд его темных глаз скользнул к двери. — Но тебе придется рано или поздно меня отпустить. Кишечник у меня не бездонный.       — Твой пистолет тоже у меня.       — Будто тебе хватит решимости выстрелить, — он наклонил голову, взгляд его изменился, стал острым и хищным, совсем как раньше. Расчетливым. — Думаешь, сможешь убить меня, Рей? Чтобы скитаться весь остаток жизни, собственной рукой отрезав от себя половину?       Я сжала челюсти. Если он вообразил, что влюблен в меня — или я в него — то он, должно быть, еще более безумен, чем казалось прежде. Но чем дольше мы находились вместе, тем явственнее это проступало.       — Мне никто не нужен, чтобы чувствоваться себя целой, — отрезала я, сложив руки на груди.       — Я тебе нужен.       Нет, не нужен. Мне не нужен Кайло Рен.       Раздосадованная, я забилась в угол и свернулась калачиком. После того, как я столько времени провела в бегах, прячась от альф, я заснула бы где угодно: на холодном полу, в подвале или на шаткой кровати. Сегодня я буду спать, завтра помучаюсь с ним пару часов, а потом вернется Хана с девочками.       Я шмыгнула носом и закрыла глаза, твердо решив выполнить намеченный план и игнорировать моего самца. Для человека, которого привязала к трухлявой койке банда маленьких диких омег, у него что-то слишком длинный язык.       Койка скрипнула.       — Люблю тебя, малышка.       Струйка розового и фиолетового против моей воли просочилась в сознание, заляпав всю мою резкую язвительность извращенной привязанностью Кайло. Я притворилась, будто меня это не касается, и не открывала глаз, пока его эмоции проникали в мой разум, словно яд.       Только узы заставляли меня слепо нуждаться в нем, каким бы он ни был. Я никогда не была и не буду «половинкой».       Я уткнулась в сгиб локтя, дрожа под безмолвным напором чужих эмоций. Я-то уверена, что останусь цельной без него, но вот Кайло без меня — точно нет.