Анахронизм

      Понедельник, 16 августа, 10:13 утра       Поведя плечами так, что плащ неприятно натянулся, Северус зашагал в сторону входной двери, прекрасно зная о том, что пара глаз следит за ним в этот самый момент. Три раза стукнув в дверь, он услышал, как резкий голос каркнул:       — Пошёл вон отсюда!       — Миссис Энделл, — произнёс Северус в дверь, — мне нужно поговорить с вами о вашем сыне.       — Мне нечего сказать таким, как ты, — прошипела она и тут же, будто бы это было проклятие, добавила: — Любовник Поттера!       — Он ненавидит меня. Он отказывается со мной разговаривать.       — Почему же? — спросила она после продолжительной паузы.       Северус вздохнул. Как ещё он мог объяснить это?..       — Он считает, что я эгоистичный ублюдок, который желает причинить ему лишь боль.       — А такое уже происходило?       — Вы имеете в виду, ранил ли я его? Да.       Дверь резко отворилась. Бриджит Энделл улыбнулась ему и сказала:       — Входите.       Всё оказалось проще, чем он ожидал. Наверняка она в своё время радовалась, проигрывая в голове новость о его смерти: Северус ожидал, что ему придётся провести под её дверью не один час, прежде чем она пустит его внутрь. Подавив удивление, он прошёл в комнату, на всякий случай не выпуская палочку из рук.       Жестом пригласив его присесть, женщина прошаркала на кухню, не упуская при этом своего гостя из виду. Притворившись, что он здесь впервые, Северус осмотрелся и сел на стул.       Вернувшись, она протянула ему чашку с чаем, а он сделал вид, будто пригубил его.       — Этот мальчишка, — произнесла хозяйка, усаживаясь на софу, — самый нахальный из всех, что я когда-либо встречала. Он считает себя выше самого министра магии.       В каком-то смысле Гарри действительно был выше него, но Северус предпочёл промолчать об этом.       — Вы сказали, что хотите поговорить со мной о моём сыне?       Взгляд тёмно-синих глаз Бриджит был настолько острым, что на какой-то момент ему показалось, будто она использовала на нём легилименцию, хотя он и не почувствовал, чтобы с её стороны на него была направлена какая-то магия.       — Да, — он опустил чашку. — Я взял анализы крови у разных людей, но обнаружил сходство лишь между собой и вашим сыном.       Зная о том, насколько далека она была от волшебного мира, а также памятуя, что рассказывал ему о ней Гарри, он сомневался, что она разбиралась в зельеварении. Именно поэтому он не стал вдаваться в подробности и лишь кратко пояснил:       — Эта странность может объясняться либо ядом, либо противоядием, которое мы оба приняли. Известно ли вам о ком-нибудь, кто бы хотел отравить нас обоих?       Она уставилась на него не мигая из-под ободка своей чашки. Через несколько секунд она произнесла:       — Что ты будешь делать без него?       — Без кого?       — Без Гарри Поттера, разумеется, — выплюнула она, но потом более миролюбиво продолжила: — Ты же был Пожирателем смерти, так? Как я понимаю, тебя миновал Азкабан лишь благодаря его помощи.       Застигнутый врасплох, Северус ответил:       — Ну, да. Наверное, это так. У меня были планы к отступлению, но его помощь пришлась мне как нельзя кстати.       — Каким образом ты ранил его?       Её глаза показались ему почти чёрными. Северус чувствовал, что несмотря на то, что он никогда не раскрывал свои секреты без крайней необходимости, сейчас был тот самый момент, когда он должен был быть откровенен с Бриджит. В зельеварении он всегда прибегал к проверенным методам, точно просчитывая каждый свой шаг. Когда ему приходилось иметь дело с Тёмным Лордом или в ситуациях, угрожающих жизни, он полагался на инстинкты. Сейчас, хотя он совсем не боялся этой женщины с птичьими повадками, что-то подсказывало ему, что он должен быть с ней предельно честен.       — Я набросился на него. Я… Я его избил. Несколько раз. К тому же, я помню лишь тупоголового студента Хогвартса. Я не помню, что случилось за последние шесть лет. Записей об этом я тоже никаких не оставил — ради моей собственной безопасности. В любом случае, то, что меня исцелило, отняло также и воспоминания. Это…       — Почему именно шесть лет? — перебила она его.       Северус никогда не задумывался об этом.       — Не знаю. Подозреваю, это связано с тем, что до этого именно шесть лет назад я последний раз был в шаге от смерти. Интересно, что тот случай тоже выпал на ночь Белтайн, хотя это могло быть и совпадением.       Она кивнула, и её взгляд потерял часть той остроты, что была в нём минуту назад.       — Лучшая ночь в году. Тогда родился мой сын.       Она скучала по нему. Наблюдая за тем, как она налила себе ещё одну чашку, Северус ощутил это особенно остро. Горе Бриджит обратилось в гнев и горечь, потому что иного выбора у неё не оставалось. С матерью Северуса произошло то же самое. Отрезанная от членов своей волшебной семьи, она испытывала то резкие приступы ненависти к ним, припоминая то, как они обошлись с ней, то утопала в тоске. Ей казалось, что весь мир вокруг против неё, а она сама была лишь беспомощной игрушкой в руках судьбы и обстоятельств. Как и у Эйлин, у Бриджит никого не было. Тем более что и её муж, и сын умерли, а сын ещё и был убийцей. Она осталась оплакивать его в одиночестве, а её саму оплакивать будет некому, когда её время придёт. Нужно было, чтобы кто-то помог ей осознать, что её сын был чем-то большим.       — Я никогда не видел такой невероятной лаборатории, — сказал ей Северус. — Вне всяких сомнений, он был лучшим зельеваром из всех, что я встречал. Даже лучше, чем я сам. Он делал такое, что я никогда бы не счёл возможным, если бы я не увидел этого собственными глазами.       Однако вместо того, чтобы ободрить её, его слова заставили её потемнеть ещё больше. Выражение её лица помутнело.       — Он умер, а ты жив.       — У меня были деньги. Если бы у него был доступ к таким же ресурсам, что и у меня, я уверен, что он тоже бы выжил. К тому же, я мог принять и меньшую дозу яда: в его крови обнаружилось больше следов, чем в моей.       Она вновь разглядывала его не мигая.       — Его не отравили. Он погиб в результате несчастного случая.       — Несчастного случая? — спросил он хмурясь. — Я думал, его убили мракоборцы.       Она фыркнула в ответ и тряхнула головой.       — О, им бы хотелось, чтобы это было так, да? Они думают, что всё знают.       Северус позволил ей поругать мракоборцев, пока она не иссякла. Когда она вновь замолчала, он спросил:       — Что это был за несчастный случай?       — В моей семье книги передавались из поколения в поколение. Этот мальчишка Поттер забрал их все. У нас были книги с… древней магией, — сообщила она заговорщическим тоном и сделала глоток чая. Северус ждал, пока она продолжит.       Поставив чашку на стол и взяв в руки еженедельник, она начала листать его, после чего вновь сосредоточила взгляд своих ястребиных глаз на Северусе.       — Кори всегда был умницей. Ему нравилось экспериментировать со старыми заклинаниями. Он решил попробовать одно, надеясь таким образом высвободить весь свой потенциал. И хотя оно сработало — его магическая сила достигла невероятных масштабов — она давила его откатом каждый раз, когда он прибегал к ней.       Её костистые пальцы смяли бумажную салфетку; её куски стали падать на пол, словно снежинки.       — Его магия убивала его. И несмотря на весь свой ум, он не смог ничего с этим поделать. Он умер.       1:48 дня       Северус опустился ниже облаков. Теперь он мог разглядеть свой дом, но разговор с Бриджит всё ещё не выходил у него из головы. Проигрывая его в памяти снова и снова, он, как ни пытался, приходил к одному и тому же выводу: он совершил ту же ошибку, что и Энделл. Он попытался увеличить свою магическую силу. Однако, в отличие от Энделла, он умудрился не расстаться при этом с жизнью, но расстался со своими воспоминаниями. И несмотря на то, что ему было доступно всё, что не было доступно Энделлу — волшебная палочка, лучшая в мире лаборатория, целый сонм мракоборцев, Гарри — он всё равно чуть не лишился жизни.       Он расспрашивал Бриджит настолько аккуратно, насколько это было возможно, и всё равно не смог узнать большего. Её сын решил, что было лучше покончить с собой, попав под руку мракоборцу, чем умирать долгой и болезненной смертью. Либо жизнь без магии представлялась ему невозможной, либо магия, заключённая в его теле, в конце концов должна была просто уничтожить его.       Умереть от своей собственной магии. Сложно было представить себе что-то похуже.       Северус всё ещё недоумевал по поводу того, как ему удалось вылечиться и куда подевались его воспоминания (если они теперь в принципе могли быть найдены), но вес ответов на вопросы, которые он получил, давил на его плечи теперь гораздо существеннее, чем раньше.       Он приложил все усилия, чтобы не совершить подобную ошибку дважды. Именно поэтому он упросил Финеаса сохранить все детали произошедшего в секрете. Он не хотел повторить те же действия снова, когда его память сотрётся, и на этот раз уже точно убить себя.       Он дважды обманул смерть. Вряд ли стоило испытывать судьбу в третий раз.       Когда перед ним замаячил сад с домом, Северус затряс головой. Он решил полететь домой, а не трансгрессировать, чтобы очистить мысли, но теперь в его голове было ещё больше путаницы, чем когда он покинул Бриджит.       Когда он приблизился к дому, он заметил, что беспорядок в саду соответствовал состоянию его внутреннего смятения. Ни разу до этого не видев сад сверху, он уставился на завитки дорожек перед собой, закругляющиеся в тупики у бассейнов с водой. Бассейны были не круглой формы, как ему показалось вначале, когда он увидел их на земле: они тоже образовывали завитки. Должно быть, он был поглощён спиралями, так как всё вокруг обладало этими формами, даже клумбы и…       Северус вновь рванул ввысь и завис прямо над башней. Из этой точки вид на сад был особенно чётким, и он имел возможность как следует рассмотреть дорожки, растительность и области, залитые водой. Засмотревшись на местность внизу, он втянул в себя воздух и чуть было не потерял концентрацию и не полетел вниз. Весь сад был организован в форме логарифмической спирали, включающей в себя золотые треугольники земли, окружённые рунами старшего футарка, выложенными дёрном и цветочными насаждениями. Учитывая спирали и драгоценные камни, которыми была отделана изнутри сама башня, то, что предстало перед ним, было вовсе не капризом человека, медленно теряющего рассудок. Это был гигантский волшебный аккумулятор и место сосредоточения силы! Используя магию рун и древности, он превратил этот участок земли в устройство, способное направить всю энергию на одно-единственное могущественное заклятие, произнесённое в самом центре башни, там, где он разместил своё смертное ложе. Белтайн, один из наиболее наполненных магией дней в году, был идеальным временем для того, чтобы произнести это поистине геркулесово заклинание. Записка про «Дракона в зените» и покупка драгоценных камней были приурочены к одному-единственному моменту: дать ему необходимую силу и задать нужное направление в тот особый день.       Паря вниз рядом с башней, Северус внимательно исследовал пейзаж, подмечая всё больше и больше следов рунической работы и магических математических символов. Не было ничего удивительного в том, что он никогда не показывал Гарри планы сада. Для любого, кто хоть немного изучал древние германские руны, достаточно было взглянуть на них лишь однажды, чтобы понять их цель.       Вытащив из кармана кусок чистого пергамента, Северус принялся делать зарисовки плана сада.       4:12 дня       Офис Гарри было найти довольно просто, с учётом того, что он являлся человеком, нажившим сотни врагов. С другой стороны, подумал Северус, возможно, для него, как для бойфренда Гарри, было создано меньше препятствий, чем для всех остальных. Он играючи прошёл сквозь все этапы службы охраны, удостоенный лишь парой дружелюбных взглядов. Северус даже хотел наорать на служащих за вопиюще пренебрежительное отношение к безопасности: они даже не удосужились проверить, принимал ли он оборотное зелье. Но они же были вполне в состоянии не пропустить его к Гарри вообще, если бы он создал им тут проблемную ситуацию.       Он постучал, и дверь в офис Гарри открылась с помощью магии.       — Что ты здесь делаешь? — спросил тот, оторвав взгляд от бумаг, но в его голосе явно звучало удивление, а не раздражение или гнев.       Северус подошёл ближе и положил на стол законченный план сада.       — На что это, по-твоему, похоже?       — Это наш сад, — ответил Гарри спустя несколько секунд.       Неужели он действительно не видел?       — И? Его дизайн тебе ни о чём не говорит? Все эти узоры?       Гарри прищурился, разглядывая план более внимательно.       — Хм… В них же нет никакого смысла?       Выделив три руны, Северус ткнул пальцами в пергамент.       — Что ты здесь видишь?       — Это стрела, — проговорил Гарри, хмурясь, — а это похоже на букву Х и квадрат.       Ну почему он не видел очевидного? Тут же всё говорило само за себя! Любой, кто изучал хотя бы основы рунического письма, должен был…       Ну конечно! Гарри не изучал руны в Хогвартсе. Возможно, он не выбрал этот предмет в качестве дополнительного на старших курсах.       — Ты ничего не знаешь о рунах, так?       Северус не хотел, чтобы это прозвучало агрессивно или насмешливо, но Гарри воспринял его слова именно так. Его взгляд, до этого настороженный, вспыхнул от гнева, заставив Северуса подумать о василиске.       — А я что, должен знать абсолютно всё? Включая любую незначительную ерунду?       Откинувшись на стуле, он скрестил руки на груди и зло воззрился на Северуса, готовый, что ему бросят вызов в любую минуту.       — Нет, — ответил тот, пытаясь успокоить Гарри. — Я забыл, что у тебя не было спецкурса по рунам. Посмотри, в саду их полно. Это, — он указал на один из символов на пергаменте, — логарифмическая спираль. Она часто встречается в естественных условиях: в раковинах наутилуса, спиралевидных галактиках, тропических циклонах и в элементах многих растений. Эта спираль обладает большим магическим потенциалом, так как её энергия растёт по экспоненте.       Проводя пальцами по рисункам на пергаменте, он продолжил:       — Золотая спираль, она же спираль Фибоначчи, Золотой треугольник — все они являются свидетельствами существования одного-единственного заклинания невероятной силы. Я был в шаге от смерти, — он посмотрел на Гарри, который держался всё в той же холодной манере. — Несмотря на то, что ты считаешь, я не лишился своей магии. Я произнёс заклинание…       — А я и не считал, что ты лишился её, — ответил Гарри, закатывая глаза. — Но именно из-за неё и начался весь этот чёртов кошмар.       Северус не помнил, чтобы он хоть с кем-то испытывал раздражение столь же сильное, что и в Хогвартсе. Однако он сумел удержаться от язвительного комментария и проговорил:       — Нет. Я произнёс заклинание, находясь при смерти. Я не превратился в сквиба, моя магия всегда была со мной. Мне приходилось подавлять её с помощью зелий, поэтому, наверное, её и не получалось обнаружить. Видишь ли, меня не отравили. Энделл нашёл заклинание, которое, судя по всему, должно было увеличить магическую силу. И оно действительно работает, но тот, кто решается произнести его, приносит таким образом в жертву собственное тело. Человеческая оболочка просто не способна вместить в себя такую мощь. Энделл совершил самоубийство, решив, что уж лучше такой конец, чем долгая и мучительная смерть от собственной магии. Я думаю, что с учётом тех магических резервов, что есть в каждом из нас, невозможно выжить, даже принимая подавляющие магию зелья, если наша собственная магия направлена против нас самих. Я выжил, а Энделл умер, потому что в ту ночь я произнёс мощное заклинание, которое спасло мне жизнь. Помнишь, как я сказал тебе, что я готов отдать всю свою магию, лишь бы провести остаток жизни вместе с тобой?       Гарри кивнул, всё ещё подозрительно глядя на него.       — Я знаю, что я бы так и сделал, если бы только мог. Но у меня не было выбора, — Северус вновь скользнул по пергаменту взглядом. — Сейчас я всё ещё не совсем понимаю, как…       — Я не могу в это поверить, — пробормотал Гарри.       Северус остановился и поднял на него взгляд. Правая щека молодого человека дёргалась, а его руки сжались в кулаки. Он смотрел на стол, на котором лежал пергамент, но будто не видел его.       — Это ты во всём виноват, — мрачно произнёс он низким голосом.       — В смысле?       В бешенстве Гарри сделал резкий жест рукой, сбрасывая со стола всё, что на нём лежало: пергамент Северуса, перья и другие бумаги. Северус отскочил в сторону, Гарри закричал на него:       — Ты чуть не умер! И за что? Чтобы получить больше силы и власти?! Неужели тебе всегда нужно наступать на одни и те же грабли? КАК МОЖНО БЫТЬ ТАКИМ ТУПЫМ?!       Как он мог объяснить то, чего даже не помнил?       — Я бы не стал этого делать, если бы я не думал, что…       Гарри не хотел слушать его. Тряхнув головой, он прошипел:       — Да пошёл ты! Ты эгоистичный ублюдок! И за что ты убил мою мать? Да потому, что ты хотел больше власти!       Северус отпрянул, как будто Гарри нанёс ему удар под дых. Несмотря на то, что он винил себя в смерти Лили на протяжении многих лет, услышать это лично от Гарри было настолько мучительно, что волна дурноты накрыла его.       — Это было совсем другое, — прохрипел он, сражаясь с сухостью во рту и колотьём в сердце.       — Нет, — ответил Гарри с выражением ещё большей холодности. — Это, твою мать, абсолютно то же самое. Сила и власть — единственное, о чём ты когда-либо по-настоящему заботился.       Когда-то это действительно было так. И он потерял Лили именно по этой причине: её, но точно не кого-либо ещё. Он бы отдал всё за Гарри! Северус не мог объяснить, зачем он решил опробовать на деле такую опасную магию, но он был точно уверен в одном: причина была не в отсутствии у него чувств к Гарри. Фотографии и воспоминания, которые он посмотрел, наглядно доказывали ему то, что он любил молодого человека так же сильно, что и Лили, если не сильнее.       — Это не так. Если бы это было правдой, я бы не заставил нас двоих работать вместе. Помнишь, что я сказал…       Гарри горько рассмеялся, прервав его.       — Тебе всегда будет мало. Тебе всегда недостаточно того, что у тебя уже есть.       Северус сделал к нему шаг.       — Гарри…       Он резко отпрянул.       — ТЫ ЧУТЬ НЕ УГРОБИЛ СЕБЯ! И ради чего? Ради силы! И всё это время… Всё это время ты знал. Ты знал, что это твоя вина, но у тебя не хватало смелости обо всём мне рассказать, потому что тебе не позволяла твоя чёртова гордость! Ты не мог подойти ко мне и сказать, что ты облажался.       — Дело совсем не в этом. Причина, почему я ничего не сказал тебе, кроется в другом.       — Только давай ты не будешь пудрить мне мозги, Снегг. Я допускаю, что это не единственная причина, но всё же она тоже присутствует, — Гарри сделал шаг к нему навстречу и теперь находился в каком-то футе от Северуса. — Скажи мне это вслух. Давай. Скажи: «прости, я совершил ошибку». Извинись.       Северус обратил внимание на то, что Гарри назвал его по фамилии. Его удивило, какое резкое и неприятное чувство он испытал при этом. Он помотал головой:       — Ты хочешь, чтобы я извинился за что-то, чего я не помню, что-то, что, как мне кажется, я не совершал. Возможно, Энделл как-то изменил текст заклинания, чтобы я гарантированно испытал то же, что и он. Ты сам как-то сказал, что я не мог совершить ошибку.       Гарри закатил глаза.       — Да неважно, помнишь ты или нет, мог ты или нет! Ты сделал это. И тебе было плевать на то, что заклинание чуть не убило Энделла, что оно могло убить тебя. Ты всё равно произнёс его. Ты…       Гарри говорил так, будто он ради интереса пытался выяснить, сможет ли он своими словами причинить ему боль.       — Я мог и не знать, что случилось с Энделлом! Если бы я знал, что заклинание убьёт меня, я бы, конечно, не стал экспериментировать!       — И ты действительно считаешь, что я тебе поверю? — повысил голос Гарри. — Ты же рискнул, потому что заклинание обещало тебе больше силы, больше власти! Это всё, что тебя реально заботит, правда? Сила. Скажи мне, за каким хером тебе нужно больше силы? Зачем? Давай, скажи!       — Я не знаю! Не помню! Всё, что я знаю, это то, что я пожалел об этом!       Гарри фыркнул.       — Ну да, конечно. И всё же, ты сделал это. Сделал что-то, что приблизило твою смерть и… — он тяжело сглотнул.       Глазами он нашёл свиток на полу. Когда его взгляд встретился со взглядом Северуса снова, Гарри выглядел моложе и невинней, чем когда ему было одиннадцать. За пеленой гнева и громких слов скрывался осиротевший ребёнок, который потерял слишком много дорогих ему людей. Когда-то брошенный точно так же, Северус, наконец, понял. Когда умерла Лили, он был зол на себя, а ещё на неё, потому что она была для него всем, но она всё равно покинула его.       Осторожно, как если бы он пытался приблизиться к венгерскому хвосторогу, Северус сделал шаг вперёд и нежно прикоснулся к руке молодого человека, но тот зло посмотрел на него в ответ, и он убрал руку.       — Я никогда не собирался покинуть тебя, — мягко сказал Северус. — Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы вернуться к тебе. Чтобы остаться с тобой.       — Но ты не вернулся, — ответил Гарри, глядя будто сквозь него. — Не весь ты.       — Есть во мне что-то, что никогда не изменится. Я всегда чувствовал, что должен заботиться и защищать тебя.       Молодой человек снова фыркнул, поднимая взгляд тёмных глаз и будто бросая Северусу вызов.       — Значит, физическое и сексуальное насилие надо мной были проявлением заботы?       Услышать эти тихие слова от Гарри было хуже любого оскорбления: чувство было сродни тому, как если бы кто-то воткнул нож ему в живот и провернул его там. Северус ничего не ответил, но отвернулся, не в состоянии встретиться сейчас с обвиняющим взглядом Гарри. Между ними повисла стена тишины, пока Северус не заговорил:       — Я знаю, что я причинил тебе боль. Я знал, что я мог это сделать. Я нашёл записку, которую я спрятал для себя самого на тот случай, если я не буду в достаточной степени… готовый к общению, — он вытащил кусок пергамента из своих одежд, на котором было закодировано сообщение. Он протянул его Гарри. — Я нашёл ключ в «Грозовом перевале». Ты читал эту книгу?       Гарри молча покачал головой. Он взял лист бумаги обеими руками, как будто боялся, что тот исчезнет в любой момент.       — А вот нужная часть: «Будь со мной всегда… прими какой угодно образ… Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! О боже! Это невыразимо! Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!»       Гарри издал мягкий, едва различимый звук и закрыл глаза.       — На этом куске пергамента написано, — продолжил Северус, — «Гарри может помочь тебе найти то, что ты ищешь.» Как сказал Финеас, я всегда выбираю выражения. Я написал «может помочь», а не «поможет».       Гарри вновь открыл глаза.       — Когда ты разгадал загадку?       — Где-то неделю назад.       — И тебе потребовалось столько времени? — презрительно усмехнулся он и сунул свиток назад Северусу. — Ты просто жалок! Найди себе кого-нибудь полегче.       Слышать это было ужасно больно, но Северус проигнорировал эти слова. Взяв из рук Гарри пергамент, он тихо произнёс:       — Можно подумать, я каждый раз получаю удовольствие от разочарования в себе.       Достав палочку, Гарри небрежным жестом восстановил порядок в комнате. Он прошёл мимо Северуса и уселся на своё место. Не глядя на него, он сказал:       — Я буду в библиотеке в семь. Нам нужно обсудить новые заказы.       — Тогда до встречи.       Северус развернулся в водовороте чёрных одежд и покинул его. Скачки настроения Гарри, видимо, немного улеглись, и он не хотел становиться причиной ещё одного эмоционального шторма.       7:00 вечера       Гарри вошёл в библиотеку в то самое мгновение, когда часы на стене начали отбивать семь. Время было рассчитано настолько точно, что Северус даже подумал, что тот стоял и ждал под дверью этого момента специально.       Кикимер тоже появился вовремя, подготовив стол и ужин для двоих. Парацельс, видя это, разразился аплодисментами, и даже на лице Финеаса было написано что-то похожее на радость.       — Ну наконец-то! — объявил Парацельс, когда Гарри сел за стол. — Я не встречал двух более упрямых людей за всю свою жизнь.       — Не радуйся раньше времени, — вкрадчиво ответил ему Финеас. — Зная этих двоих, могу утверждать, что пройдут месяцы, прежде чем они прекратят свою бессмысленную грызню и признают свои чувства друг перед другом.       — Чушь собачья, — радостно разразился Парацельс. — Давай заключим пари? Я проведу месяц в южном коридоре, если они не начнут трахаться здесь прямо на столе, словно пара сатиров под амортенцией, в течение следующих двух месяцев.       Гарри застонал, и его щёки полыхнули алым. Северус произнёс заклинание приватности.       — Спасибо, — пробормотал молодой человек и взял булочку с подноса. — Если честно, я даже готов проделать это, лишь бы только не слышать их здесь вместе целый месяц.       Северус не хотел позволять себе надеяться. То, как Гарри произнёс «проделать это», не вселяло особенной радости. Поэтому, чтобы отвлечься, он положил себе кусок жареного ягнёнка, и, прежде, чем послать блюдо Гарри, спросил:       — Почему бы просто не запретить ему вход в библиотеку?       — Он был подарком Нарциссы. Большую часть времени он ведёт себя так, будто он сумасшедший, но он очень много знает о древней магии. Ещё он здорово помог нам советом с зельями. Ну и Нарцисса всегда злится, когда она заходит в библиотеку, но не обнаруживает его здесь.       Ну конечно, только Нарцисса могла устроить им подобное! Северус покачал головой:       — Она всегда всё делает по-своему.       Гарри пожал плечами, не отрываясь от бокала. Когда он опустил его, он произнёс:       — Это она свела нас вместе.       Северус почувствовал, как его брови сами устремились вверх на добрые полдюйма. Из всех людей, кто мог бы быть в это вовлечён, меньше всего он подозревал Нарциссу.       — Серьёзно?       Гарри кивнул.       — После войны Малфои потеряли много денег, а ты был единственным человеком с «нашей» стороны, кто не просто терпел её. Она хотела богатства и власти, и, как мне кажется, она посчитала, что я бы помог скорее тебе, а не ей. Поначалу ты отказывался брать у меня в долг. К тому же, у тебя самого мало чего осталось после всех этих судебных разбирательств, и ты одалживал у Малфоев то немногое, что они могли тебе предложить, а потом возвращал им даже больше, чем брал изначально. Поэтому всем, что есть у них сейчас, они обязаны тебе. Причина, по которой я сам не взял у них в долг, в том, что без тебя я бы не смог их контролировать. Я им не доверяю.       И это было мудро со стороны Гарри. Северус знал, что если бы Малфои могли завладеть всем состоянием Поттера и избежали бы за это наказания, то они бы сделали именно так.       — Люциус — последний из тех, кто решил воспользоваться нашими услугами и сделал заказ. Я хочу, чтобы ты проверил договор с ним прежде, чем я его подпишу.       — Мы подпишем, — поправил его Северус. — Хотя я считаю Люциуса своим другом, я не думаю, что ты должен в одиночку с ним что-то подписывать.       Нахмурившись, Гарри отложил вилку в сторону.       — Если ты считаешь, что он опасен, мы вообще ничего не будем с ним подписывать.       — Не о чем беспокоиться, когда ты ведёшь себя осторожно. Я обо всём позабочусь: я умею разговаривать с такими, как он.       Гарри пожал плечами.       — Делай, как знаешь.