Игровая Станция

Роуз разбудил будильник. Она со стоном выключила его и снова рухнула на подушку. Ей не нужно было спешить на работу — увольнения в таких случаях происходили быстро — и можно было понежиться в постели. Но нежиться не получалось. Принятое вчера решение пульсировало в мозгу, подталкивало, заставляло куда-то спешить. Однако решение — лишь самая простая часть дела. Выполнить его — это уже совершенно другая история. Все знали, что от участия в игре нельзя отказаться. Нельзя сбежать, уклониться, укрыться. От Системы было невозможно спрятаться, Чип, вживляемый каждому гражданину при рождении, гарантировал, что Система будет видеть его в любой момент. Именно поэтому отобранные для участия в играх люди приходили на сборные пункты сами — что толку убегать, если тебя все равно найдут. Это было известно всем. Точно так же всем было известно, что существуют те, кого Система не видит — так называемые призраки. Знали все и о том, что стать призраком довольно просто, что существуют подпольные врачи, способные удалить Чип. Ходили слухи о ценах на такие операции, о секретных клиниках, о паролях и тайных знаках. Конечно, это было незаконно, но и всерьез охотой на призраков никто не занимался. И все же немногие решались ступить на этот путь, слишком уж пугающей была перспектива жизни вне Системы. Без универсального идентификатора, каким являлся Чип, нельзя было работать и негде было жить. Ты не мог купить еду, не мог обратиться к врачу, не мог воспользоваться каром, не мог подключиться к Сети. Роуз, честно говоря, абсолютно не представляла, как можно выжить без Чипа. Но она также знала, что с Чипом ей теперь не выжить совершенно точно, а значит придется рискнуть. Первым делом нужно было найти врача. Роуз не стала, разумеется, делиться своими планами с мамой, но рассказала о них Микки, потому что ей отчаянно хотелось хоть какой-то поддержки. Микки предсказуемо пришел в ужас и целых полчаса пытался ее отговорить, пока Роуз не сорвалась и не крикнула ему в лицо, что просто хочет жить. Он как-то сник и забормотал извинения. Потом они долго сидели перед его экраном, перебирали вместе все, что когда-либо слышали о призраках, лазали по доскам объявлений и виртуальным комнатам, посвященным городским сплетням. На след они наткнулись одновременно. Это было обычное рекламное объявление, одно из тысяч других. Оно предлагало избавление от головной боли, обещая, что она «растает как призрак поутру», и в контактах был только номер. О похожей рекламе оба слышали не раз. — Я позвоню, — решительно сказала Роуз. — Даже если мы ошиблись и мне попытаются впарить чудо-таблетку от всех болезней, я ничего не потеряю. — Подожди. — Микки вдруг схватил ее за руку. — Ты уверена? Ты совершенно уверена? Роуз, это же... это же навсегда. — Навсегда бывает только смерть, — напомнила ему девушка, выдернула руку и активировала свой имплант связи. Ответивший ей голос был подчеркнуто нейтральным, невозможно было угадать пол или возраст говорящего. — Я вас слушаю. — Я слышала... я слышала, что вы можете избавить меня от... от моей головной боли. Навсегда. Я хотела бы сделать это как можно скорее. — Процедура уничтожения головной боли стоит две тысячи кредитов. Роуз охнула. Все ее небольшие сбережения не дотягивали до этой суммы. На вопросительный взгляд Микки она повторила сумму одними губами. Он нахмурился, сжав зубы, а потом кивнул: — Я помогу тебе. — Микки, нет, ты не... — Я помогу. Договаривайся. Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Роуз произнесла: — Я согласна. — Завтра в 6:37 ждите инструкций на углу Парк-лейн и Фергюссон в Лидсе. Вы должны быть одна. Разговор прервался и Роуз ошарашенно уставилась на друга. — Я... я сделала это. Завтра утром в Лидсе я стану призраком. Микки обнял ее, и Роуз с благодарностью уткнулась лицом в его плечо. Может быть из него и не вышел хороший бойфренд, как она когда-то надеялась, но другом Микки был настоящим. — Пообещай... — Он сглотнул и начал снова. — Пообещай, что не исчезнешь насовсем. Что будешь появляться. — Конечно буду! Я же не могу просто бросить маму. Да и тебя тоже. Знаешь, давай договоримся: что бы ни случилось, по субботам в двенадцать часов мы будем ждать друг друга в нашем месте. Идет? Микки кивнул. Потом отвернулся к экрану и принялся переводить свои сбережения на имя Роуз. Они попытались провести остаток дня так, как не раз проводили выходные: приготовили мгновенную пиццу, открыли пиво, устроились на диване и принялись обсуждать общих знакомых и искать на экране самые смешные игры, благо сотни каналов гарантировали, что всегда найдется что-то новенькое. Но игры, даже самые дурацкие, больше не вызывали у Роуз смеха, потому что за каждым словом, за каждым этапом сквозил призрак смерти. Она задумалась, почему раньше этого не замечала? Почему не замечают другие? Почему, пока это не коснется лично тебя, игры кажутся отличным развлечением? Может быть, дело в том, что других доступных развлечений не так уж много? Все эти мысли были непривычными и странными, и окончательно разрушили иллюзию обычного вечера с другом, поэтому Роуз извинилась перед Микки и отправилась домой. Мать спала на диване, рядом с ней Роуз обнаружила пустую упаковку. Встревоженно поднесла ее к свету. «Фантазм». Похоже, Джеки привычно сбежала от страха и тревоги в галлюциногенные сны. Перестараться с этим препаратом было невозможно, так что Роуз успокоилась, включила согревающий кокон и ушла в свою комнату. Ей нужно было собрать сумку. Эта задача внезапно поставила ее в тупик. Разумом она понимала, что не может взять с собой все свои вещи, что они и не понадобятся ей, но мысль о том, что она никогда больше не увидит одеяло, под которым спала с семи лет, собранного в третьем классе танцующего робота и обруч для волос, меняющий их цвет, подаренный ей Шарин на четырнадцатилетие, — эта мысль заставила Роуз расплакаться. Она отвела пятнадцать минут на то, чтобы пожалеть себя и оплакать все потери, а потом умылась и методично сложила в розовый рюкзак смену одежды, запасные туфли, санитарный набор, несколько быстрых обедов и, разумеется, рамку с загруженными семейными голографиями. Роуз честно попыталась поспать хотя бы немного, но нервы не дали ей ни на минуту сомкнуть глаз. В шестом часу она сдалась, оделась потеплее, оставила на экране записку «Мама, я люблю тебя», и тихо выскользнула из дверей. Город просыпался, по улицам тенями скользили первые работники, чья смена начиналась раньше всех — механики и операторы кухонь. Роуз надеялась, что она выглядит такой же тенью, ничем не выделяясь среди них. Две общественные платформы с пересадкой довезли ее до Лидса. Она поплутала совсем немного по незнакомым улицам и ровно в 6:35 оказалась на углу Парк-лейн и Фергюссон. Вокруг никого не было видно, лишь на углу ползли вверх шторы на продуктовом магазинчике, да мелькали огни круглосуточной бургерной. Роуз покрутила головой и не заметила никого, кто мог бы ее ждать. Еще через минуту вдруг ожил ее имплант — входящий звонок. Роуз торопливо поднесла руку к уху. — Да? — Если вам все еще нужно лекарство от головной боли, направляйтесь в магазин и купите там бутылку «ГолденОр» двадцатилетней выдержки. Ее нет на витрине, спросите у продавца. — Что? — Может быть это какая-то шутка? — После того, как вы оплатите покупку, мы перезвоним вам. О... Ну конечно. Подпольный врач не может снимать деньги с ее счета сам, значит оплата организована как-то иначе. Роуз заторопилась в магазин. Одинокий продавец, еще не активировавший все прилавки, сощурился в ответ на ее просьбу, но ничего не сказал, молча достав из сейфа бутылку синего стекла с золотыми буквами и считав код покупки. Пискнул имплант, сообщая, что со счета были списаны деньги — две тысячи. Роуз снова вышла на улицу, растерянно прижимая к себе бутылку. В тот же миг перед ней опустился потрепанный семейный кар, приоткрылась задняя дверь. Снова прозвучал сигнал входящего вызова и все тот же безликий голос произнес: «Садитесь». Роуз глубоко вдохнула, стиснула зубы и нырнула в неосвещенную глубину машины. Дверь бесшумно закрылась, кар поднялся и сорвался с места. Экран, отгораживавший водителя, был активирован, и Роуз не могла разглядеть даже силуэта того, кто сидел за пультом, если там вообще кто-то был. Она попыталась понять, куда они движутся, выглядывая в окно, но оно вскоре переключилось в непрозрачный режим. Девушка почувствовала, как к горлу подкатывает паника. Она вцепилась обеими руками в сиденье и постаралась дышать спокойно и размеренно. С ней все будет хорошо, она все делает правильно, это единственный правильный выбор. Прошли долгих пятнадцать минут, прежде чем кар замедлил движение и опустился. Еще через мгновение открылась дверь, Роуз выбралась из кара и обнаружила, что находится в каком-то помещении. Тут пол под ее ногами дрогнул, и она поправила себя: не в помещении, а внутри другого, гораздо большего транспортного средства. Роуз нерешительно топталась на месте, поправляя рюкзак и оглядываясь, когда к ней подошла женщина в санитарной маске, почти полностью закрывающей лицо. — Вы хотели избавиться от головной боли? — К черту загадки. Я хочу... избавиться от Чипа. Вы можете мне помочь? Женщина вздохнула и похлопала Роуз по плечу. — Вы должны понимать, милая, нам приходится соблюдать определенную осторожность. Пройдемте в операционную, доктор Уилсон все вам объяснит. — Операционную? Прямо здесь? — Разумеется. Передвижная операционная позволяет нам не оставаться в одном месте подолгу и выбирать подходящие координаты для исчезновения вашего сигнала. Ну конечно. Нельзя, чтобы место ее исчезновения из поля зрения Системы как-то выдавало причастных к операции. Реальность происходящего вдруг обрушилась на плечи Роуз, заставив сгорбиться. Боже, она действительно собирается сделать это. Женщина, похоже, привыкла иметь дело с паникующими пациентами, она подхватила Роуз под руку и потянула за собой. — Идемте, идемте, милая, вам лучше присесть. Пройдя сквозь двери, которые открывались вручную, они оказались в помещении, наполненном всевозможной медицинской техникой. Там их ждал еще один человек — тот самый доктор Уилсон, хоть Роуз и сомневалась, что это его настоящее имя. Он молча кивнул женщине, махнул на сложной формы кресло, в которое Роуз нерешительно опустилась, и начал обследовать ее портативным медсканером. Женщина-ассистент взяла у Роуз из рук бутылку, которую та все еще прижимала к себе, и принялась придвигать к креслу какой-то аппарат. Потом что-то нажала, и на руках и шее Роуз защелкнулись фиксаторы. Она ойкнула, попыталась вырваться, и женщина поспешила ее успокоить, пообещав, что все это нужно лишь для местной анестезии, и что Роуз ничего не почувствует. Врач наконец отложил сканер и сложил руки на животе. Женщина остановилась перед Роуз и очень внимательно посмотрела ей в глаза. — Я должна у вас это спросить. Отвечайте, пожалуйста, полностью и четко. Зачем вы пришли сюда? — Чтобы удалить Чип. — Вы уверены в том, что хотите это сделать? — Я уверена. — Вы понимаете, что эта операция необратима? — Понимаю. — Вы понимаете все последствия своих действий? Роуз медленно перевела дыхание. — Да, понимаю. — В таком случае закройте, пожалуйста, глаза, так будет легче избежать головокружения. Роуз послушно зажмурилась и почувствовала, как кресло поворачивается, пока она не оказалась лицом вниз. Что-то холодное легко коснулось ее шеи у самого основания черепа, но это ощущение сразу же исчезло. Зажужжал аппарат. Роуз пыталась прислушиваться к происходящему, но, честно говоря, она ничего не чувствовала, кроме легкой тошноты от нервов. Чтобы справиться со страхом, она принялась мысленно перечислять названия развлекательных каналов. Не успела она закончить первую сотню, как кресло снова повернулось, щелкнули, расстегиваясь, фиксаторы, и Роуз увидела на протянутой ей ладони крошечный черный квадратик. — Это... это и есть он? — Да, милая, ваш Чип, полностью отключенный и выжженный. Вы свободны. Роуз не чувствовала себя свободной, она чувствовала себя испуганной, растерянной, у нее кружилась голова и шумело в ушах. Нет, стойте, это был не шум в ушах, это было что-то снаружи... За стеной грохнуло, и пол под ногами снова дернулся. А потом кто-то закричал: «Полиция!» — Нас застукали! — ахнула женщина. Роуз замерла в ужасе. Полиция! Ее арестуют! Уничтожение Чипа — государственное преступление, ее осудят автоматически. Она все равно попадет в игру, причем такую, что «Слабое звено» покажется ей прекрасным местом. Игры с участием заключенных отличались особой жестокостью. Роуз никогда не смотрела их, но знала, что они пользуются популярностью у завсегдатаев дешевых пабов, где экраны всегда включены на канал “Правосудие”, и бармен принимает ставки на участников. Микки рассказывал ей, что однажды заглянул туда из любопытства, но быстро ушел. Боже, почему она сейчас об этом думает? Нужно что-то делать, нужно попытаться бежать, ведь ее теперь нельзя отследить! Грохот за стенкой грузовика повторился. Врач с помощницей торопливо жали какие-то кнопки на аппарате, наверное, уничтожали следы операции. Потом женщина метнулась в угол, хлопнула ладонью по стене, и в полу раскрылся люк. — Есть шанс, что они не перекрыли нас снизу. Постарайся перекатиться сразу после приземления и не вздумай бежать ни за одним из нас. Удачи! С этими словами женщина исчезла в люке. Врач последовал за ней, так и не сняв маски. Роуз подскочила к дыре в полу, плюхнулась на живот, выглянула и почувствовала, как внутри все похолодело. Грузовик завис на высоте этажа третьего. Она переломает ноги! Но выбора у нее не было, да и пример врачей показывал, что шанс есть. Грузовик снова дрогнул, внутри него послышались голоса — полиция взломала двери. На страх не оставалось времени. Роуз скользнула в люк, повисла на секунду на руках, потом заставила себя разжать пальцы. Перекатиться, сразу перекатиться. Земля больно ударила по ногам, но тело автоматически сгруппировалось, выполняя кувырок. Кто бы мог подумать, что детские занятия гимнастикой когда-нибудь так пригодятся. Откуда-то сверху послышались крики, Роуз вскочила на ноги и не оглядываясь бросилась вперед по короткому переулку, свернула за угол и оказалась в грузовом дворе — месте, предназначенном для каров, то есть, только для перемещения по воздуху. Из-за угла донеслись окрики, негромкие хлопки выстрелов из станеров. Девушка завертела головой — ну должен же здесь быть какой-то выход, — как вдруг кто-то схватил ее за руку и резко дернул в сторону. Она приготовилась отбиваться, но над ухом раздалось приглушенное: «Если не хочешь встретиться с полицией — бежим». Что ей оставалось делать? Роуз рискнула, сжала руку незнакомца и бросилась за ним. Он хорошо знал, куда направляется — они завернули за еще один угол, проскользнули в дверь, которую он открыл странным устройством, и оказались в лифте. Тем же устройством незнакомец включил контрольную панель и заставил лифт двигаться вверх. После чего наконец повернулся к Роуз и широко улыбнулся. — Привет. Я — Доктор.