Игровая Станция

Роуз вышла из неприметной двери на Карлтон-стрит и посмотрела на ближайший экран. До назначенной ими с Микки встречи оставалось еще полчаса, поэтому она решила прогуляться до Трафальгарской площади пешком. Информационный голод уже не преследовал ее постоянно, но иногда все же хотелось оказаться в толпе, почувствовать себя частью огромного живого организма. Лавируя между пешеходами и разглядывая яркие витрины, Роуз усмехнулась, вспоминая, как страшно была шагать по улицам Лондона в первые дни без Чипа. Как все время казалось, будто окружающие знают, что она нарушила закон, как вздрагивала она поминутно, ожидая, что на плечо опустится тяжелая рука полицейского. Подумать только, это было всего три недели назад! Иногда Роуз казалось, что она живет внизу целую жизнь. Она уже знала все выходы наверх — и общие, и известные только Доктору (а теперь и ей) — и научилась пользоваться ими, не вызывая ни у кого подозрения. Фокус, как объяснил ей Доктор, был в том, чтобы держаться так, словно ты имеешь полное право делать то, что делаешь. Если ты веришь в это — поверят и все окружающие. Что же, у него этот фокус срабатывал, он каким-то образом умудрялся абсолютно не привлекать внимания окружающих, несмотря на старомодный костюм и резкие, не улучшенные вмешательством косметических аппаратов черты лица. Роуз это казалось загадкой, потому что ее внимание Доктор привлекал всегда, чем бы он ни занимался. Это даже стало проблемой, потому что Роуз начала подозревать, что потихоньку влюбляется в своего работодателя. Нет, «влюбляется» это слишком сильно сказано. Ей просто... просто нравилось наблюдать за ним. И проводить время с ним. И мечтать о нем... в исключительно платоническом смысле! Роуз покачала головой, прогоняя прочь коварные мысли, особенно неуместные потому, что Доктор уж точно не испытывал к ней подобного интереса. О, он хорошо относился к ней, они проводили вместе много времени, и не только в связи с его работой. Они часами разговаривали, шутили и смеялись. Доктор был ее другом. Лучшим другом, пожалуй. Но не больше. В конце концов он был гораздо старше ее. И гораздо умнее. И образованней. Он был настолько важнее ее, что ей оставалось только запрятать подальше свою детскую влюбленность и радоваться тому, что Доктор был готов с ней разделить. За этими размышлениями Роуз сама не заметила, как дошла до площади. Микки еще не было видно, поэтому она прислонилась к ограждению, делая вид, что наблюдает за игрой на ближайшем экране. Это был «Завидный холостяк», и дело шло к очередному финалу. Конкурсанток осталось всего трое, и задания в такие моменты становились особенно глупыми. Раньше Роуз любила посмеяться над расфуфыренными девицами, выставляющими себя все большими дурами ради богатого мужа. Почему она забывала при этом, что делают они это вовсе не ради мужа, а ради выживания? Почему сейчас, глядя на них, чувствует только ужас и сочувствие? В том ли дело, что ей самой грозила такая участь или это общение с Доктором так на нее повлияло? Потому что если Доктор и ненавидел что-то всей душой, то это саму идею игр на выбывание. Он рассказывал Роуз, что когда-то игры были лишь одним из множества развлечений, что участвовали в них добровольно, и проигравшие просто отправлялись домой. Рассказывал о том, когда впервые появились игры со смертельным исходом — как способ экономически выгодно избавляться от возросшего числа преступников. «На самом деле это был просто способ заставить людей привыкнуть к смерти на экране», — объяснял он. А на ее вопрос, откуда он все это знает, смеялся и обводил рукой стены ТАРДИС, напоминая, что она хранит всю технологическую историю, в том числе и образцы старых передач. Еще Доктор утверждал, что официальная причина, которой сейчас оправдывались игры — перенаселенность планеты и необходимость снижать численность населения честным образом, давая каждому шанс избежать уничтожения, — была одной большой ложью. Но на этом месте Роуз отказывалась ему верить, потому что одна мысль о таком огромном обмане заставляла ее чувствовать одновременно слепящий гнев и абсолютную опустошающую беспомощность. Она доверяла Доктору, правда, доверяла. Она просто была не готова об этом думать. Две ладони вдруг появились из ниоткуда и закрыли ей глаза, и Роуз услышала за спиной знакомый голос. — Привет! — Микки! — Она вскочила и, развернувшись, немедленно повисла на шее у приятеля. — Как я рада тебя видеть! — В самом деле? Ты так задумалась, не замечая меня, что я решил, ты и забыла, зачем пришла. О чем это ты замечталась? — Ой, ни о чем таком важном. Как ты, как мама? С ней все в порядке? — Да что может случиться с ураганом Джеки? И со старым скучным мной. Это ты у нас теперь ведешь необычный образ жизни, это я тебя должен спрашивать, все ли в порядке. — Предлагаю сделку. Ты угощаешь меня жареной картошкой — как я соскучилась по ней! А я рассказываю тебе все о моей нелегальной, рискованной, полной безумных приключений жизни. Идет? — Роуз схватила друга за руку и подмигнула ему. Микки предсказуемо рассмеялся и кивнул. За упаковкой сказочно вкусной хрустящей картошки Роуз принялась с энтузиазмом рассказывать, чем она занималась прошедшую неделю. Микки был отличным слушателем, особенно сейчас, когда он свыкся с мыслью о ее новой жизни. Три недели назад, когда Роуз впервые пришла на место их старых свиданий, как они и договаривались, Микки смотрел на нее то как на сумасшедшую, то как на чудо, порывался все время кормить ее, будучи уверенным, что все это время она сидела голодной, и отказывался верить, что жизнь призрака может быть настолько удобной, насколько она говорила. — Я все равно не понимаю, зачем тебе сдалась работа у этого парня, Доктора? Ты ведь говорила, что могла бы пойти работать в магазин или в школу. Это тебе подошло бы гораздо больше. Ты даже технику никогда не любила и меня вечно пилила, что я все время с экраном вожусь. — Ах да, не со всеми сторонами ее новой жизни Микки свыкся так уж хорошо. Он по-прежнему считал, что ей надо держаться подальше от странного Доктора, у которого нет даже имени. — Какой ему толк от тебя? Роуз задрала нос. — Мне вовсе не обязательно разбираться в технике, чтобы быть полезной. Да одно то, что я разобрала ту свалку, что он называет коллекцией, стоит многого. Теперь там все разложено по порядку, пронумеровано, и я точно знаю, где что. И я помогаю ему наладить контакт с новичками, среди них попадаются совсем напуганные. А еще Доктор говорит, что я очень сообразительная. — Он говорит, — фыркнул Микки. — Да, представь себе. Он, может быть, и гений, но именно я догадалась, что очиститель из двадцать седьмого века не обязательно подключать куда-то, достаточно просто налить в него воду. И я распознала в той железяке парикмахерский автомат прежде, чем Доктор нашел описание в архиве. — Могу поспорить, это его задело. — Вовсе нет, Микки. Доктор — он совсем не такой. Он... знаешь, он выглядел таким гордым, когда я оказалась права. Он верит в меня. — Я тоже всегда в тебя верил, — буркнул Микки. — Да, конечно, — согласно кивнула Роуз, не желая спорить со старым другом. На самом деле он редко слушал ее советы и терпеть не мог, когда Роуз оказывалась права. Нет, он был славным парнем, заботливым другом, но очень уж... реалистом, всегда знающим, что возможно, а о чем не стоит даже мечтать. Может потому, что он был на три года старше, а может потому, что рано остался без родителей. Он всегда считал своим долгом напоминать Роуз, что мечты не накормят ее, а выше головы не прыгнешь. Они с Джеки были на удивление солидарны в этом. Роуз утащила из рук приятеля кусочек картошки и поспешила сменить тему. — Представляешь, на той неделе мы с Доктором спускались в туннели двадцатого века. Никогда бы не подумала, что что-то настолько старое могло уцелеть, но они правда есть там, внизу. Мы даже нашли... Доктор говорит, это был «поезд», они когда-то ходили под землей и были как общественные платформы — самым популярным видом транспорта. — Она заметила недоверчивый взгляд Микки и кивнула. — Ну да, я тоже думаю, что за дурацкая идея — перемещаться под землей. Но Доктор говорит, что до появления антиграв-транспорта это был единственный способ сэкономить пространство. Поезд, конечно, совсем старый и развалившийся, и такую древнюю электронику не приспособишь к современным энерго-батареям, но кое-что интересное там все же было. Представляешь, я видела древние устройства связи, такие забавные и такие большие — почти как порт-экран, но гораздо тяжелее. Только представь, таскать все время такой в кармане! Но зато они не нуждались в Чипе. То есть, чип там был, но внутри устройства, интересно, да? Ох, вот чего мне правда не хватает — возможности просто позвонить тебе или маме в любой момент. Вот бы настроить эти древние устройства, чтоб могли звонить на импланты. Но Доктор говорит, что это невозможно. Он пробовал несколько вариантов, но связь слишком жестко привязана к Чипам. Но главное, главное не техника. Меня больше всего удивили сами туннели. Ну в смысле — верхний уровень, где мы живем, они все относительно чистые и не очень отличаются от того, что наверху. Но в уровне двадцатого века... там обычно нет света, но местами есть влага и там за века развилась какая-то своя странная жизнь. Нет, ничего большого, конечно, но многие стены заросли таким... Доктор говорит, это лишайник, и он улавливает малейший проникший туда свет и отражает его по другому. Представь, ты идешь между стен, которые переливаются, словно... словно... словно заставка «Звезды дизайна», и это не свет и не отражение, а что-то совсем другое... и оно живое! И у тебя сердце замирает одновременно от страха и от красоты. Никогда ничего такого не испытывала. — Бррр, — передернул плечами Микки. — Я бы обошелся без таких красот. — Ты и обходишься. А мне так понравилось! Может быть мы еще раз выберемся на тот уровень, Доктор говорит, что где-то в Кройдоне по его данным должен быть старинный склад, он то направление еще не полностью исследовал. Он вообще-то собирается туда один, но я его уговорю, он передумает. В конце концов, какой смысл заводить помощника, а потом не брать его с собой, чтобы он мог помогать? — А по-моему, если Доктор считает, что тебе там делать нечего, значит нечего напрашиваться. Это может быть опасно! — О! Случилось чудо, ты согласился с Доктором! — хихикнула Роуз. — Только в том, что касается твоей безопасности, — Микки состроил рожу, наглядно демонстрируя свое отношение к обсуждаемому человеку. Они виделись однажды — Роуз уговорила Доктора проводить ее до площади, чтобы Микки убедился, что она ничего не придумывает, и ее «работодатель» действительно существует, — и Микки не был особо впечатлен ни резкими манерами, ни снисходительным тоном Доктора. Впечатление было совершенно взаимным, поскольку Доктор с того дня называл ее друга не иначе как «твой парень, Рикки-дурачок». Это немного расстраивало Роуз, она бы предпочла, чтобы все дорогие ей люди ладили между собой, но списывала все на мужскую привычку выяснять, кто здесь альфа-самец. — А вообще я по прежнему считаю, что твоя одержимость им ненормальна. Мужик вдвое старше тебя! — Это вовсе не одержимость! — Роуз почувствовала, как вспыхивают щеки. — Это дружба, и возраст тут ни при чем. Что, Микки, неужели тебе обидно, что не только ты теперь мой близкий друг? — Друг, ха, так я и поверил. Ты же ни о чем кроме него не думаешь, мисс Докторговорит. А он тебя использует. — Прекрати, — оборвала его Роуз. — Все не так. Наоборот — это он помог мне устроиться внизу, научил как выживать без Чипа. Без него я... я не знаю, что делала бы. — И я должен поверить, что он помог тебе просто так? — Конечно. Да дело вообще не во мне, он же помогает всем. — Так уж и всем? — Знаешь, я со многими людьми успела познакомиться. И с кем я ни говорила — для каждого Доктор что-то сделал. У него контакты со всеми подпольными врачами в Лондоне, поэтому он всегда знает, когда кто-то станет призраком, и считает своим долгом встретить новичка и помочь ему. Мне кажется... мне кажется, для него так важно помочь как можно большему числу людей, словно... словно он пытается что-то исправить... я не знаю. Роуз встряхнула головой, отчаявшись уложить в слова смутное ощущение, которое порой охватывало ее, когда она наблюдала за лихорадочными усилиями Доктора везде успеть. Поэтому она в очередной раз сменила тему и принялась выспрашивать у Микки новости про общих знакомых и соседей. Они выпили еще по стакану горячего кафчая и сделали круг по окрестным улицам, но наконец Микки со вздохом засобирался домой. Обняв его и чмокнув в щеку, Роуз попросила: — Передай, пожалуйста, маме, что я постараюсь забежать к ней в понедельник вечером? — О, почти забыл! Джеки просила передать, чтобы ты пока не заходила домой. Миссис Лебовски расспрашивала ее, почему тебя не видно. Джеки сказала, что ты переехала, накопила денег и сняла квартиру с подругой. Но ты же знаешь миссис Лебовски, она просто так не отстанет, пока не вытянет все детали. А если хоть что-то заподозрит, поднимет шум — мало не покажется. Роуз кивнула. Миссис Лебовски была из тех соседей, которые всегда знают, кто живет в каждой квартире, что они едят на завтрак, где они работают и чем занимаются их дети. Она так же считала своим прямым долгом указывать всем и каждому самый правильный способ жить и не стеснялась призывать на помощь полицию — как убедилась двенадцатилетняя Роуз, попытавшись проникнуть на крышу своего жилого комплекса. «Лучше потратить время, чем допустить беспорядок», — сказала миссис Лебовски недовольным полицейским, приехавшим на ее вызов. — Джеки сказала, что если соседка не успокоится, лучше подождать, а увидеться вы сможете в следующую субботу, она придет вместе со мной. — Хорошо, — Роуз постаралась, чтобы голос не выдал ее чувств. Она скучала по матери, конечно скучала, не смотря на множество новых впечатлений. — Микки, обними ее за меня, пожалуйста! — Не уверен, что это хорошая мысль, — Микки потер щеку и Роуз фыркнула. — Тебе смешно, а я до сих пор чувствую ту пощечину, что она влепила мне, когда узнала, что я был в курсе твоего плана. Ну вот что тебе стоило оставить ей нормальную записку перед уходом? А так мне досталось за двоих. — Ну прости, — Роуз со смехом погладила его по щеке. — Я не была уверена, что у меня все получится, и не хотела оставлять совсем уж четких следов. Но если мама все еще держит на тебя зло — я поговорю с ней, обещаю. — Да ладно, это все мелочи. У нас с ней все в порядке. Просто береги себя там внизу. С этими словами Микки чмокнул ее в щеку, махнул рукой и запрыгнул на проходящую мимо платформу. А Роуз спрятала в рюкзак упаковки быстрой еды, которые мама с Микки собрали для нее за неделю, несмотря на ее уверения, что она сама может себя обеспечить, улыбнулась и направилась к ближайшему входу в Нижний Сити. В место, которое спустя всего три недели начинало ей казаться настоящим домом.