Игровая Станция

За последующие недели Роуз убедилась в том, что Доктор был прав, когда предупреждал ее о человеческой инертности. Он сказал, чтобы она была готова к тому, что ее слова не будут воспринимать всерьез. Честно говоря, Роуз поначалу была уверена, что нужно только сделать известными всем ужасные планы Системы, и люди возмутятся и... ну... что-нибудь сделают. Прошло полтора месяца, и от этой уверенности не осталось и следа. Когда она рассказывала соседям-призракам о том, что нужно предупредить родственников, они соглашались. Страх потерять родных в какой-нибудь игре был знаком и близок каждому. Когда она говорила, что им нужно быть осторожнее, поднимаясь наверх, что нужно соблюдать меры безопасности, что полиция может начать охоту на призраков — ей обычно отвечали, что полиция никогда этого всерьез не делала, так с чего бы ей заниматься этим теперь. Призраки из других мест, наводнявшие Нижний Сити каждый день, тоже выслушивали ее с сомнением, но, по крайней мере, соглашались передать информацию дальше. Мать, к которой Роуз, разумеется, бросилась в первую очередь, наплевав на угрозу миссис Лебовски, отнеслась к идее избавиться от Чипа как к шутке. — Что ты, Роуз, что я буду делать без Чипа? И кто будет собирать для тебя еду и одежду? Не говори глупостей. — И никакие доводы Роуз о том, что она прекрасно себя обеспечивает сама, и что дело для Джеки найдется и внизу, на мать не подействовали. Единственное, на что она согласилась — запомнить контакты подпольного врача и «Ну если уж они и впрямь начнут забирать ваших родственников — обещаю позвонить ему, как только мое имя появится на этом экране». Микки с энтузиазмом взялся запустить в сеть слухи о готовящихся действиях против призраков, но не потому, что они его так уж встревожили, а потому, что «Ха, наконец-то я могу сделать что-то, на что твой гениальный Доктор не способен». Роуз была благодарна и за это. Одним из немногих людей, которые полностью поверили Роуз, оказалась Гвен. Роуз в ней и не сомневалась. Она даже подумывала, не рассказать ли подруге вообще все. Останавливало ее лишь то, что беременность Гвен, бывшей уже на восьмом месяце, протекала не идеально, и волновать ее лишний раз Роуз не хотелось. Джек был полон еле сдерживаемой агрессивной энергии. Конечно, он использовал весь свой шарм, чтобы убедить людей в реальности опасности и уговорить их распространять информацию, но в остальное время его не покидала мысль об организации «активного сопротивления». Роуз не очень понимала, как именно он собирается его организовывать. Может быть, это просто был его способ справляться с шоком от узнанного. Как ни странно, единомышленника он нашел, помимо прочего, в Ризе. Джек почему-то очень бережно относился к Гвен и настаивал на том, чтобы наверх она поднималась не одна. Так он и познакомился с ее мужем, когда провожал Гвен на встречу, и они мгновенно нашли общий язык. Риз был человеком спокойным, миролюбивым и тихим, но мысль о том, что на его жену и ребенка могут объявить охоту, возмущала его настолько, что он соглашался с Джеком — нужно что-то делать. Но сам все еще отказывался уходить вниз, упирая на то, что время наверняка еще есть, а для будущего ребенка нужно еще приготовить так много. Доктор же... Роуз не знала, что думать о Докторе. С одной стороны, все, вроде бы, было как прежде. Они по-прежнему болтали, общались с заказчиками, встречали новичков, выбирались втроем с Джеком в дальние туннели на поиски техники и собирали ключи, робо-печки и санитарных ботов для обитателей Нижнего Сити. Вот только все больше времени Доктор проводил, закопавшись в какие-то вычисления, коды и схемы, и по его лицу было понятно, что спит он еще меньше, чем обычно. Мрачное настроение тоже приключалось с ним все чаще. В таких случаях он запирал двери ТАРДИС и отправлял Роуз домой. Ее сердце разрывалось от невозможности помочь. К этому момент Роуз уже точно знала, что любит Доктора и готова на что угодно, чтобы поддержать его. Если бы только он подпустил ее ближе, но увы... Все реже становились особые, предназначенные только для Роуз улыбки, все больше Доктор уходил в себя, в самые мрачные уголки своей головы. В чем-то Роуз его понимала. Она представляла, насколько невыносимо для такого человека, как он, отсутствие возможности сделать хоть что-то. Сама она с этим ощущением была хорошо знакома. Последние месяцы заставили ее поверить, что она действительно чего-то стоит и может на что-то повлиять, и тем тоскливее было снова чувствовать знакомый вкус беспомощности. Время тянулось, словно резина, и, как любая резина, оно должно было достичь предела и сорваться. Что и случилось однажды обычным осенним днем. Впрочем, Роуз уже отлично знала, что все самое важное и самое страшное случается именно в обычные дни. Она сидела дома одна, потому что Доктор в очередном депрессивном порыве закрыл ТАРДИС сразу после обеда, а Гвен ушла на свидание к Ризу. Роуз лениво размышляла, разогреть ли упаковку лапши на ужин или посмотреть еще выпуск голосериала трехсотлетней давности, когда от входной двери донесся какой-то шум. Выглянув в коридор, Роуз увидела Гвен, опирающуюся на Джека, который с порога крикнул: — Роуз, беги за Мартой. — Прекрати, я тебе говорю, что мне не нужен врач, — пропыхтела Гвен. — Роуз, не слушай его, тебе нужно бежать... — Гвен, успокойся, пожалуйста, давай Марта тебя осмотрит, а потом уже... — Со мной все хорошо! — рявкнула Гвен, и тут Роуз поняла, что что-то действительно очень сильно не так. — Со мной все, черт побери, хорошо, мне не нужен врач, мне нужно, чтобы мне вернули отца моего ребенка! Прекрати суетиться, Джек, отпусти меня, я должна идти, я должна... — Ты должна сесть, успокоиться и позвать врача. Ты должна думать о ребенке, иначе что ты скажешь Ризу, когда он вернется? — Но он не вернется! — Гвен вдруг рухнула на стул, словно кто-то одним махом обрезал державшие ее ниточки, лицо ее исказилось, и из глаз брызнули слезы. — Он не вернется. Ох, Роуз. Это началось... Роуз похолодела. — Что... что началось? Джек, объясни мне, что происходит? На лице Джека появилось сочувствие. — Первый пункт плана. Они запустили его. Мы пришли к дому Риза и обнаружили, что двери опечатаны и на них висит оповещение, что Риз Купер был рекрутирован для участия в игровом шоу за помощь государственным преступникам. — Нет... О боже... Мама! — Роуз, послушай... — Мне надо бежать! Сообщи Доктору... — эти слова Роуз крикнула уже с порога. У нее еще хватило выдержки заскочить в больницу и от дверей крикнуть «Марта, ты нужна Гвен», но потом в голове осталась только одна мысль — надо предупредить маму, надо спасти маму. Роуз выскочила на поверхность через ближайший выход, начисто забыв о мерах безопасности, к которым сама всех призывала, и помчалась сквозь толпу, не обращая внимания на толчки и возмущенные крики. На углу она запрыгнула на пассажирскую платформу, отчаянно жалея, что не попросила Доктора научить ее фокусу с такси. Стоять неподвижно в толпе пассажиров, уткнувшихся в свои портэкраны, было невыносимо, минуты мучительно тянулись одна за другой. Когда платформа приблизилась к ее остановке, Роуз не стала дожидаться торможения и спрыгнула на ходу. И снова припустила по знакомым с детства улицам, мысленно повторяя: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть с мамой все будет хорошо. Пусть она окажется дома, пусть ее никто не тронет». В ушах у нее стучало, ноги двигались медленно, словно сквозь воду, как это бывает только в кошмарах, и глубоко внутри Роуз уже знала, что опоздает. Она остановилась резко, словно наткнувшись на стену, в нескольких десятках метров от родного подъезда. Потому что перед ним стоял полицейский кар и толпились люди в форме. Вот распахнулась дверь, и из нее вышла Джеки. Джеки Тайлер в розовом домашнем костюме, с гордо задранной головой твердящая полицейскому: — Вы ошиблись, и вы еще извинитесь, потому что я отлично знаю свои права, и немедленно уберите свои руки, молодой человек. Роуз торопливо зажала рот рукой и прикусила пальцы, чтобы не крикнуть и не кинуться вперед. Полицейский кар взмыл над землей и понесся прочь. Роуз заставила себя дышать, заставила справиться с паникой и не расплакаться, потому что от слез толку было мало. Она медленно развернулась и зашагала обратно, и на этот раз в голове у нее было тихо и пусто. Оглушительно пусто. Это началось. Это началось, и она ничего не смогла сделать, ничего не предотвратила и никому не смогла помочь. Роуз не помнила, как спустилась в туннели, и не помнила, как дошла до их с Гвен квартирки. У дверей ее встретил Доктор. Он все понял по выражению ее лица и молча притянул Роуз к себе. Она не сопротивлялась, просто уткнулась ему в грудь и почувствовала, как по лицу наконец-то потекли слезы. А потом они рванулись наружу, и тело затряслось в рыданиях, и Роуз уже не могла бы остановиться, даже если бы захотела. Она цеплялась за свитер Доктора, как за соломинку, и он крепко держал ее, не позволяя рассыпаться на миллионы частей и перестать существовать, как ей хотелось больше всего. Когда слез больше не осталось, Доктор медленно повел девушку внутрь квартиры. На кухне сидела Гвен с немного отсутствующим взглядом, а чуть в стороне маячил Джек. На вопросительный взгляд Роуз он ответил: — Марта накачала Гвен успокоительным, потому что она отказывалась сидеть на месте. — Она все еще здесь и все слышит, — проговорила Гвен глухим голосом. — И когда это лекарство закончит действовать, она отправится искать Риза. — Конечно-конечно, — сказал Доктор тем тоном, каким успокаивают капризных детей, и Гвен даже в своем лекарственном ступоре поморщилась. — Судя по всему, это началось по всему Лондону, забирают родственников тех, кто избавился от Чипа за последний год, но не известно, возьмутся ли они за более ранних беглецов. Люди пока что не осознали толком, что происходит, все как один бросились проверять родных. Боюсь, об осторожности тут не идет и речи, и если полицейские решат ударить по нам сейчас, они легко найдут входы. — Надо бы поставить охрану, — вскинулся Джек, но Доктор отмахнулся. — Я давным давно поставил во всех входах и туннелях датчики, предупреждающие о появлении в радиусе их действия Чипов. Раньше сигнал приходил только в ТАРДИС, сейчас я подключил систему массового оповещения. Совсем врасплох они нас не застанут. — Я все же считаю, что они не двинутся в наступление сразу, — покачал головой Джек. — Забирая родных, они посылают нам сигнал, они знают, что поначалу все будут настороже, и предпочтут выждать. — Пожалуй, ты прав, — согласился Доктор. — Что дает нам время. Нам не нужно уходить вглубь прямо сейчас, и мы можем подумать о том, как спасти тех, кого забрали. Роуз, слушавшая их беседу словно сквозь туман, оживилась и выпрямилась. — Спасти? Их можно спасти? Доктор перевел взгляд с нее на Гвен, потом обратно. Провел ладонью по коротко стриженным волосам. И наконец произнес: — Возможно. Мы можем попытаться это сделать. — Космодром? — деловито поинтересовался Джек. Доктор кивнул. Капитан широко улыбнулся. — Ну надо же. Я считал, что ты сдался, Док. А оказывается, мы с тобой думали об одном и том же. — Может быть, тебе следовало больше доверять мне, Джек. — Может быть, тебе стоило бы не молчать все время, Док! — Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что вы хотите сделать? — не выдержала Роуз. Доктор повернулся к ней и улыбнулся своей безумной улыбкой. — Мы собираемся перехватить арестованных людей до того, как их отправят на Станцию, и освободить их, Роуз Тайлер.