храню в памяти

Джеймс Поттер навсегда запомнил тот момент, когда впервые осознал, что влюблён. В неё. В Лили, цветочек, Эванс. Он влюбился в каждую её черточку. В зеленые-презеленые, похожие на два спелых яблочка, глазки-искорки. Чуть вздернутый вверх носик, говорящий о явном превосходстве. Сияющую улыбку и звонкий смех, распространяющийся и наполняющий волшебством каждый уголок гостиной гриффиндорцев. И волосы. Такие рыжие-рыжие, напоминающие мёд, что поблескивал на солнце. Джеймс не хотел казаться сентиментальным (ведь иначе нельзя было избежать и без того дотошных шуточек Бродяги, затрагивающих влюбленность главного Оленя факультета в отличницу). Волосы Лили Эванс всегда красиво развевались на ветру, а её непослушные медные пряди элегантно спускались на аккуратный носик, что украшали едва заметные веснушки. Джеймсу нравилось играться с локонами гриффиндорки, а ещё больше нравилось наблюдать за тем, как Эванс оборачивалась, прищуривала, как кошка, свои изумрудные глазки, и качая головой, говорила: — Поттер, каждый год одно и тоже. Уймись уже. На самом деле, ей было чертовски приятно получать внимание с его стороны. Джеймс уверен в том, что девушка любила, когда он касался рыжих ленточек. Сохатый в ответ на её гневные взгляды лишь смеялся: ведь, в конце концов, осталось совсем чуть-чуть и Эванс сдастся. Джеймс знал, что она неравнодушна по отношению к нему. Пришел к такому выводу он не из-за того, что слишком самоуверенный. Вовсе нет. Просто Джим замечал, что девушка иногда поглядывала на него во время уроков (думая, что Поттер не видел), встревоженно ахала, наблюдая за маневрами, что вытворял капитан команды по квиддичу. Джеймс знал, что когда матч заканчивался победой, то самая яркая на свете улыбка все-таки адресована ему. Сириус говорил, что Сохатый — Олень непробиваемый, что Цветочек не пойдет с ним в Хогсмид, а потом смеялся. Ремус качал головой, мол снова вы, как маленькие. А Питер... Питер молчал, слегка улыбаясь. А потом смех Сириуса резко прекратился, смеяться начала уже Марлин МакКиннон, глядя как ручки Лили Эванс обвивали шею Оленя-Поттера, а тот, самодовольно улыбнувшись, поцеловал свою принцессу/i>. <i>Нежно. Чувственно. Глубоко. Всем сердцем.. — Ты знаешь, что твои волосы похожи на мёд? — задумчиво проговорил Джеймс, лежа рядом с Лили у дерева на траве. Небо над ними было такое лазурное, ветер колыхал листья, создавая особый еле слышимый мелодичный звук. — Мм, нет, не знала, пока ты не сказал, — Лили звонко рассмеялась, целуя парня в нос. — Так вот знай же: я сгорел в них. — Джеймс внезапно приподнялся и, касаясь ладонями девичьих скул, прикоснулся к её губам. Его драгоценная Лили, которая просто обязана стать Поттер, наконец открылась ему, перестав искать пути отступления. Поцелуй длился всего-то пару минут, а казалось, что целую вечность, ибо они молодые и... Влюбленные, нет любящие. — Я тоже люблю тебя, Поттер. Джеймс переплел пальцы Лили со своими, та положила рыжую головку на его плечо. Мир принадлежал только им. Им и их сердцам. Сейчас и всегда. Джеймс вдыхал аромат волос Эванс: жасмин и корица. Похоже, он сгорел окончательно в своих чувствах к ней, точно также, как и она утонула в своих ощущениях к нему.