Часть первая: Пепельный король
— Не дайте им нас разделить! Могрейн махнул своим руническим клинком на скопление упырей и вурдалаков, нараставшее между ними и войсками Альянса и Орды. Несколько рыцарей смерти последовали приказу своего предводителя и отступили назад, помогая своим соратникам пробиться сквозь гниющие полчища. Вонзив губительное оружие в очередного вурдалака, Дарион небрежным пинком соскрёб его зловонное тельце со своего меча. Внезапный, но в то же время достаточно медленный рубящий удар мясного топора заставил его резко отклониться в сторону. Не мешкая ни секунды, Дарион взял рукоять в обе руки и дал достойный ответ наглому поганищу, совершив рубящий удар сверху. Отрубленная рука чудища легко оторвалась от мягкого тела, заставив того зареветь во всё горло. Использовав отделившуюся часть громадного тела как трамплин, он высоко подпрыгнул и с резким размахом снёс поганищу голову. Хорошо хоть, что конкретно у этой твари она была одна… Дарион получил истинное наслаждение от забрызгавшей его латы крови и звуку падения среди тварей поменьше телу поганища. Он с нехорошей ухмылкой сжал свой освободившийся от оружия кулак и вокруг его руки начала сгущаться тёмная энергия. Огромная туша поверженного им же врага начала невольно подниматься на ноги и собираться по частям, после чего поганище по мысленному велению своего нового повелителя начало разбрасывать армию Плети. Дарион с довольным взглядом продолжил бой, нанося широкие удары клинком. С каждым поверженным мертвецом он становился всё яростней. Он знал, что Король-лич ещё жив. Знал, что он смертельно ранен, от того его желание пробиться вперёд росло с каждым поверженным трупом. — Они разделяют нас… — тихо заметила Джайна, взглянув на нескончаемые толпы нежити, перекрывающие путь к рыцарям Пепельного Союза. Чародейка уверенно расправила плечи и бросила пылающий взор на толпы нежити. — Нет, не в этот раз. Глаза волшебницы запылали ярким пламенем. Аметист её посоха начал сиять от переполняющей силы, заставляя закрыть глаза тех, кто его видит. Позади начинали появляться яркие огоньки, заполняя холодные залы приятным теплом. Огоньки соединялись и увеличивались, преобразовываясь во внушительную волну. — В стороны! — крикнула она солдатам, дрожа руками, выставленными вперёд. Сначала предводители фракций было обернулись, но, наткнувшись на раскалённый взгляд чародейки, а затем и на необъятную волну огня позади неё, они немедленно скомандовали всем своим воинам отступить и разбежаться в стороны. Убедившись, что перед ней нет ни единого солдата, она устремила посох вперёд. Волны пламени прошлись мимо неё, абсолютно её не задев, а вот бесконечные толпы нежити начали сгорать одним за другим в диких и раздирающих слух воплях. Её холодные мысли сосредоточенно были сконцентрированы на пламени. Все солдаты завороженно наблюдали за этим зрелищем. Пламя окутало все толпы, а когда огонь добрался до рыцарей Пепельного Союза, Джайна ровно развела руками вниз и волна разделилась надвое, беспрепятственно прожигая каждого мертвеца по левую и правую сторону от бившихся рыцарей. С напряжённым вздохом Джайна заставила волны огня вновь соединиться и с огромной скоростью пройтись по оставшимся коридорам, заполонённых нежитью. Ни единый солдат не был тронут столь беспощадным пламенем, из-за чего все с поразительным восхищением глядели на исстощённую волшебницу. Коридор заполнила лёгкая чёрная дымка, разносившая едкий запах сожжённой гнили. — Вперёд, солдаты! — воодушевлённо крикнул Вариан, устремляя Шаламейн ввысь и смотря на своих уже выстроенных воинов, — пора свергнуть Короля-лича! Ответом ему были ликующие крики его солдатов. Ордынцы с пламенными возгласами побежали вперёд по коридору, а Альянс последовал их примеру. Джайна в изнеможении упала на колено, опираясь на посох одной рукой, а другой касаясь холодного пола. Она подняла свой взгляд с низа на знакомую, закованную в доспехи фигуру, ростом раза в два её меньшим. — Я думала, что такие дворфы, как ты, предпочтут быть в первых рядах в битве, — сказала Джайна, с трудом улыбнувшись и взглянув на мокрое от пота лицо Мурадина, недавно снявшего с себя шлем. — Ты абсолютно ничего не знаешь о дворфах, девочка, — с суровым, но добрым взглядом ответил вояка. — Я не понимаю, почему ты до сих пор не возглавляешь этих престарелых умников в Даларане? — Дворф обвёл рукой обгорелые трупы, что лежали по всему коридору. — Потому-что есть вещи намного важнее… — с той же улыбкой, скрывающей беспокойство ответила Джайна, восстанавливая сбитое дыхание. В один момент она перевела взгляд на войска Альянса и Орды. — Нужно помочь им. — Ты и так уже им достаточно помогла. — Но ведь мы должны… — Они справятся без тебя, — твёрдо оборвал её Бронзобород, настояв на своём, — я хочу поговорить с тобой. — Это из-за Артаса? — Её взгляд заметно похолодел от нахлынувших мыслей, затмивших её голову. — Дорогая, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — взгляд Мурадина перестал казаться таким суровым. Со временем в нём не стало ничего, кроме отчаяния, — я уверен, что Вариан не без тяжести в груди ведёт за собой солдат, чтобы расправиться с ним… Он до сих пор помнит своего друга, который играл с ним в солдатики в замке Менетилов. Я до сих пор помню моего ученика, который так хотел, так мечтал поскорее повзрослеть и также, как его благородный отец сражаться с орками… И ты, девочка… — хриплый голос дрогнул, прервавшись. Мурадин горько взглянул во влажные сапфировые очи. Яркие воспоминания начали мелькать в её глазах. И было одно, самое светлое и самое яркое… Джайна была тогда ещё совсем молодой, усердной ученицей. Артас буквально «похитил» её из Даларана, убедив её хотя бы немного поразвлечься и отдохнуть. Пикник в лесу, яркое солнце… Она до смерти перепугалась, когда проснулась на закате вечернего солнца и не могла его найти, а он в это время уже спускался с горы с набранными снежками. Каково же было её удивление, когда она почувствовала резкий удар холода, сползавший с её шеи до спины. После этой ожесточённой перестрелки снежками, он наконец объявил «перемирие» и подошёл к ней вплотную. Она никогда не забудет этот первый, нежный поцелуй, который он ей подарил… Те яркие, полные жизни, пылающие изумрудом глаза, в которые она больше не взглянет. Те припухловатые губы, вкус которых не познает. То тепло крепкого тела, в загораживающих ото всех опасностей объятиях которого не согреется… С правого глаза медленно стекла горькая слеза. Мурадин молча сблизил расстояние между ними и обнял её за спину, прижав к себе. Джайна закрыла глаза и обняла дворфа в ответ, чуть наклонившись к низкорослому воину, всхлипивая и не сдерживая тихий плач. — Тише, девочка, тише… — в его голосе было не стремление как-то её успокоить, не было никакого спокойствия, но была лишь безутешность, давно поселившаяся в их обливавшихся кровью сердцах.***
Лишь темнота. Бесконечный, кромешный мрак застилал его взор. Агония, в которой ему, казалось бы, предстояло провести вечность, переполняла его ослабевающее тело. Непрекращающийся шёпот различных голосов навязчиво звучал в его голове. Он осматривался, искал, пытался вглядываться в эту бездну. Мучительную тишину, сопровождавшуюся лишь тихим шёпотом, прервал голос, раскатившийся эхом по всей бесконечной тьме. — Добро пожаловать в твой мир, мой юный принц.