Король без королевства

Тысячи цветов разных оттенков пылали в его глазах, возвращая его обратно, в реальный, полный кошмаров и страданий мир. Слабость полностью покинула его тело, вместе с тьмой, что застилала его взор. Метель стихла. Лучи солнечного света пробивались сквозь рассеивающиеся тучи, озаряя вершину цитадели. Он разомкнул глаза, медленно вставая с обледеневшего трона. Теперь он чувствовал. Чувствовал убывающий холод и тепло яркого солнца. Король-лич ровно встал, смотря вдаль. Он снял шлем со своей головы, оголяя свой лик, с которого медленно сползала хладная мрачность, заменяясь теплом и душевным покоем. Холодный огонь сошёл с его глаз и те блеснули изумрудом. Его рука коснулась рукояти холодного клинка и вытащила его примёрзшее ко льду лезвие. Он всё ещё слышал шёпот проклятого клинка, слышал его мысли, чувствовал её жажду, но теперь он сдерживал её. Артас спустился с ледяного трона и будто бы по его воле перед ним начали появляться таинственные призрачные силуэты. Знакомая фигура с короной на седой голове вышла из всей этой толпы бледных призраков. Артас знал их всех. Бренные, заточённые души, жаждущие освобождения. Жертвы его зла. Он взглянул на своего отца, что встал перед ним и воткнул лезвие меча в пол обеими руками. — Ты прав, отец, — вдруг заговорил он, — пришло моё время ответить за свои грехи. — Тьма рассеивается, сын мой, — протягивая ему свою руку ответил старый Менетил. — Идём с нами... Ты пережил достаточно страданий. — В моих силах всё исправить и искупить вину перед всеми, — качая головой, сказал Король-лич, — Я не могу пойти с тобой. — Я знал, что ты так скажешь, — на лице короля Лордерона впервые заиграла добрая улыбка. — Я совершил много ошибок… — павший принц встал на колени, — пусть это станет моим первым шагом на пути искупления. — С этими словами он сосредоточенно сжал рукоять Ледяной Скорби, закрыв глаза. Он слышал как завопил голос, всё время доносившийся от рунического меча. Он стал терзать ему слух, будто бы призывая не совершать того, что он вознамерился сделать. Из глаз медленно начали стекать слёзы, отчего его лицо стало влажным, — Вы свободны. Прости меня за всё, — он поднял свой горький взгляд на Теренаса, что теперь стоял перед ним, как живой, и лишь бесплотность тела давала знать о том, что жизнь его уже давным давно была прервана, — отец… Призрак за призраком, душа за душой начали вспыхивать в ярком белом пламени и в нём же сгорать. Теренас протянул свою тёплую ладонь к голове плачущего сына и положил её на его белые волосы. — Я прощаю тебя, мой сын. С этими словами он исчез вместе с остальными освободившимися душами. Отец смог простить его, этого ему было достаточно. Долгожданный покой наступил в его душе и заменился долгом перед всеми своими подданными, когда-то населявшими королевство Лордерона. Артас медленно поднял взгляд, и, увидев знакомый силуэт, он с появившемся удивлением на лице встал с колен. — Не может быть… как… Как ты выжил? — Свет не может быть губителен для паладинов, — Тирион подошёл к нему, держа в руке рукоять сломанного Испепелителя. — Он спас нас. — Но как же… — Взрыв не уничтожил меня, а наоборот исцелил вместе со всеми чемпионами. Ведь, как я уже сказал, свет не губителен для паладинов. — Тогда… — А ты, Артас, видимо... Я ошибся, когда понял, что в тебе не осталось ничего, кроме тьмы. Артас взглянул на раненных чемпионов, что еле-еле направлялись к телепорту. — Прости меня, Тирион… — раскаянно сказал павший принц, взглянув ему в глаза. — Я не хотел… не хотел, чтобы всё так произошло. — Я знаю, — с пониманием ответил Верховный паладин, положив руку ему на наплечник, — но тебе придётся за всё ответить. Все потребуют суда над тобой, и большинство захочет видеть твою голову, отделённую от тела. — Справедливо, — смиренно ответил Артас, — но я должен остаться… — Иди, Артас, — настоятельно ответил паладин. — Об остальном я позабочусь. — Тирион прошёл мимо него, подходя к Ледяному трону. — Ты уверен? — спросил павший принц, оглянувшись на старого паладина. — Да, — не оборачиваясь ответил Фордринг. Он подобрал брошенную Артасом на пол тёмную корону и взглянул на неё, — Плеть не может быть без правителя… Это тяжкое бремя я возьму на себя, ибо никто другой… — Ты не должен этого делать... — Тирион! — доносившийся крик заставил обернуться даже Артаса, что устремил свой взгляд на Ледяной трон, — Брат мой, в твоих руках суровый рок… — восседавший на троне взглянул на паладина, — Но это не твоя судьба. — Болвар!.. — изумлённо бросил Тирион, взглянув на своего бывшего соратника, угольное тело которого полыхало драконьим огнём. — Во имя всего святого… — паладин медленно поднялся к нему, ступая по ледяным ступеням. — Пламя драконов определило мою судьбу, — смиренно сказал Болвар, щуря пылающие глазницы, — мир живых уже не для меня. — Заметив, как он поднялся к нему, пленник Короля-лича перевёл свой взгляд на корону Нер'Зула, — Возложи корону на мою голову, Тирион. Отныне, я стану стражем проклятых. — Нет! — вдруг крикнул Артас, выткнув Ледяную Скорбь изо льда. — Его душа очернена, Тирион. Сделаешь это — будут последствия. — Но если риск оправдан… — Давай же, Тирион! Больше некому сделать этого, кроме меня, — не слушая слова Артаса настаивал Болвар, — И тебя, и этих славных героев ждёт иная судьба. А это последнюю жертву… принесу я. Верховный паладин неуверенно поднёс корону к его голове, слегка дрогнув рукой. Сомнения тяготили его, сбивая мысли. В конце концов он взглянул в лицо Болвара, напряжённо сжав руки, держащие шлем. — Тебя не забудут, брат. — Обо мне нужно забыть, Тирион, — возразил ему Фордрагон, — если миру суждено освободиться от власти страха — никто не должен узнать, что произошло здесь сегодня. Тирион смиренно кивнул ему, медленно надевая корону на его голову. Оказавшись полностью облачённым в корону, Болвар приподнял свой взгляд. Его глаза вспыхнули ярким оранжевым огнём, а голубой кристалл, вставленный в корону принял оттенок цитрина. Ледяной шпиль стал трястись, обрушивая осколки огромного льда. — Объяви, что правление Короля-Лича окончено, — не человеческим голосом сказал Болвар, заковываясь в окружающую его глыбу льда, — и вместе с ним оборвалась жизнь Болвара Фордрагона, — его тело было полностью объято непробиваемым льдом, что сильно насторожило старого героя. — А теперь уходите, и не возвращайтесь. Никогда. Заметив, как лёд начал трястись под ногами, Тирион без промедлений спустился с трона и направился к телепорту, около которого стоял Артас и напряжённо наблюдал за всем происходящим. — Мы об этом пожалеем… — тяжело вздохнув заявил Артас, — вот увидишь. Паладин ничего ему не ответил и встал в телепорт. Артас последовал его примеру и встал рядом с ним. Тем временем в нижнем ярусе... Совместно с паладинами Серебряного Авангарда, рыцари смерти расчищали путь к телепорту, который должен был переместить их на вершину ледяной цитадели. Войска Альянса и Орды поспевали за ними, прикрывая их тылы. Могрейн гордо шёл вперёд посреди всего этого сражения, размахивая своим мечом и не подпуская к себе ни единого ходячего трупа. Он убивал каждого мертвеца и тут же возвращал в битву уже под своим знаменем. Но даже этого было недостаточно, нежити не было конца, и в какой-то момент показалось, что они не оставят им ни единого шанса, полностью окружив и перекрыв путь к отступлению. Но произошло что-то необычное. Нежить перестала наступать и атаковать. Вместо этого в её рядах начал твориться полный беспредел в виде мясорубки, которую они устроили между собой. Трупы были везде, резкий запах нечеловеческой плоти и крови заполнили весь коридор. — Что происходит? — недоумевающе спросил Дарион, смотря на происходящее. Ответом ему стали появившиеся силуэты в конце коридора. Очертания были знакомы, без сомнений — это… — Чемпионы Серебряного Авангарда вернулись! — возгласил кто-то среди толпы солдат. Ликующий гул объединённой армии начал встречать вернувшихся героев. Пламенные возгласы, воодушевлённые кличи... И звучали они до тех пор, пока среди всех силуэтов не принял очертания и бывшего Короля-лича. Все в миг смолкли. Гробовая, неловкая тишина обрела власть в зале цитадели. Они шли вперёд, принимая на себя косые и недоумевающие взгляды союзников. Тирион приметил вождя Орды и короля Альянса, что стояли неподалёку друг от друга и он тут же подошёл к ним. — Отзывайте войска, — бросил он, — Плеть больше не представляет угрозы. Лидеры фракций молчаливо кивнули, желая лишь поскорее убраться отсюда, а разобраться во всём уже потом. Артас свободно шёл вперёд, замечая, как все настороженно и пристально наблюдают за его движением. Ледяная Скорбь в его ножнах тоже наводила опасения на всех воинов и солдат. Он шёл, склонив голову, под пристальным надзором чемпионов, что сопровождали его. У выхода он встретил знакомые фигуры, которые заставили его остановиться и перевести на них свой печальный взгляд. Джайна стояла рядом с Мурадином, судорожно наблюдая за павшим принцем. — Артас?.. — слегка дрогнувшим голосом промолвила Джайна. Он смотрел на неё изумрудными, полными горечи глазами. Она чувствовала это, ей было невыносимо это терпеть, но она была рада, что сейчас он стоит перед ней — целый, невредимый, прежний Артас. Артас, которого она так любит. Он молчаливо прошёл мимо, но это молчание говорило ей о многом. Она увидела, как один из чемпионов приближается к ней с какой-то безделушкой в руке. — Кажется, это должно быть у вас, миледи, — он протянул ей медальон, который Джайна сразу узнала и тут же взяла его из руки чемпиона. — Не может быть… — она сжала медальон и прижала к груди, — Он хранил его… хранил всё это время и не забывал про меня… Я знала это, знала! — она посмотрела в спину удалявшегося принца, — Я должна поговорить с ним. — Боюсь, это невозможно, госпожа, — прервал её мысли чемпион Авангарда, — Предателя ждёт суд, в котором он так или иначе примет своё наказание. — Нет, я этого так не оставлю! — возмущённо вмешался Мурадин, — Они у меня плясать будут со своими наказаниями! Где Вариан?! — он спешно удалился, выискивая в толпе короля Штормграда. Джайна в последний раз посмотрела на павшего принца, который встал у выхода вместе с чемпионами, сопровождавшими его. Двери цитадели распахнулись, они вышли и Артас в последний раз оглянулся, одарив Джайну своим пристальным взглядом. Что-то в нём было. Что-то, что заставило Джайну затаить дыхание. На следующее утро. Аметистовая цитадель. — Суд? Вы шутите? Его нужно было казнить! На месте! Совет из лидеров всех фракций собрался в одном из залов, чтобы обсудить дальнейшую судьбу Артаса Менетила. Сильвана Ветрокрылая — Королева Банши и единоличная правительница Лордерона открыто высказывала своё недовольство относительно суда, который будет свершаться над павшим принцем. И это недовольство было весьма оправдано, ведь Артас убил её и превратил в монстра, жаждущего отмщения за себя и свой народ. — Нам нужен справедливый суд, а не очередная варварская расправа. — спокойно возразил Ронин. — Варварская? — тут же спросил Гаррош, с гневным недоумением смотря на главу Кирин-Тора. — Этот пёс погубил многих наших воинов, которые погибли от грязных рук его мертвецов! — Всеми вами движет только слепая месть, — вмешался в спор король Штормграда. — Этот «пёс» — мой друг, и он не хотел всего того, что он совершил под влиянием тьмы! — Лицо Вариана заметно покраснело от настигшего приступа гнева. — А если бы он и вправду этого хотел, то мы бы с вами здесь не стояли. — Рассказывай эту сказку своим щенкам, трусливая псина! — оскорбительно выразился Адский Крик. — Да как ты… — Хватит! — вдруг прервал их спор Ронин, — Если на то была воля Серебряного Авангарда — значит будет суд! И никто не в праве это оспаривать! Всем всё ясно? — присутствующие молча закивали, соглашаясь с чародеем, — Значит решено! Собирайтесь в главном зале сегодня вечером, на закате солнца, я буду ждать вас там. А теперь прошу меня извинить — у меня есть неотложные дела. До вечера. — с этими словами Ронин направился к выходу. Все остальные лидеры, после небольшого обмена парой слов, тоже разошлись. Из зала также вышли Вариан с Джайной, ходя по округлённому коридору. — Не нравится мне всё это… — задумчиво говорил король Штормграда, — Ронин правильно сделал, что не стал тянуть с судом. — Думаешь, кто-то из них захочет спланировать покушение? — Я не сомневаюсь, что Аметистовую крепость хорошо охраняют, но это не отменяет безрассудства этих предателей. — Возможно, в чём-то ты прав, — обеспокоенно ответила волшебница. — Ты должна поговорить с ним, — остановившись и повернувшись к ней заявил Вариан. — С кем? — Ты знаешь. — С Артасом? Но ведь… — Я знаю, насколько для тебя это важно, поэтому уговорил того настырного надзирателя пропустить тебя в крепость, пригрозив его досрочной отставкой. — Вариан… — Не благодари, беги. Она тут же обняла короля Альянса. Получив от него взаимные действия, Джайна спешно направилась к выходу из цитадели. Тем временем в Аметистовой крепости. Он лежал на каменной скамье, сложив руки за головой и смотря в потолок. Ледяная Скорбь стояла острием вниз, опираясь на стену. Артас счёл забавным факт того, что у него не отняли рунный клинок, ведь все теперь знали, что способен сделать этот меч, оказавшись в руках смертного. И только он мог его контролировать. Он много думал. Думал обо всём, что он совершил за последние несколько лет. Внезапно он вспомнил и про Болвара. Странно, но он чувствовал что-то... потустороннее. Связь, которую он не мог понять. Артас до сих пор считал решение Тириона ошибочным, ведь сейчас новый Король-лич мог делать всё, что угодно, и его это явно тревожило. Отголоски до сих пор доносились из Ледяной Скорби, пытаясь запутать мысли павшего принца, но сейчас ему хорошо удавалось перебарывать этот голос, который всё никак не давал покоя. Его раздумья прервались, когда он услышал звук распахнутых дверей огромной темницы. Женская фигура вошла в крепость. Ведомая надзирателем тюрьмы, чародейка подошла к камере Артаса. По взмаху руки волшебника магический барьер рассеялся. Рыцарь смерти принял положение сидя, когда девушка вошла в камеру. — Артас? — волшебница подошла к скамье, на которой сидел павший принц. — Джайна... — У вас пять минут, — нетерпеливо бросил надзиратель. — Десять, — настоятельно бросила ему чародейка, сев рядом с Артасом, на что тюремщик лишь недовольно хмыкнул и прошёл мимо. — Зачем ты пришла сюда? — встав с места тихо спросил Артас. — Я хотела увидеть тебя. — В прошлый раз ты за это чуть не поплатилась жизнью, — вспоминая их последнюю встречу сказал павший принц. — Это был не ты, — возразила Джайна, смотря на него со спины. — Почему ты так решила? — Потому-что тогда бы ты не хранил это, — она вытащила из кушака медальон и протянула его Артасу. — Полагаю, это твоё. Артас повернулся и взглянул на медальон. Глубоко вздохнув, он накрыл своими руками её ладонь и сжал ею медальон, который держала в ней волшебница. — Пусть он будет у тебя. — Но ведь… — Я заберу его, но не сейчас, — отпустив её, он сел рядом с ней, пытаясь не сталкиваться с ней взглядами. — Почему ты не избавишься от него? — Она кивнула на рунный клинок, от которого исходило холодное, голубое свечение. — Он же причиняет тебе… — … нестерпимую боль. — Павший принц взял меч в руки и вытащил половину его лезвие из ножн. Голос меча навязчиво нашёптывал ему зловещие мысли... — Убей её... Отдай мне её душу и избавь её от проклятия жизни! Руны, выгравированные на клинке жадно засветились сапфировым огнём, из-за чего Джайна встревоженно взглянула на своего пленного собеседника. — Артас?.. — Ты боишься? — Нет, просто... — Боишься, и не зря... — Артас вложил лезвие обратно в ножны. — Да, так и есть, — подтвердил он её предыдущую мысль. — Я до сих пор слышу его голос... — Что же он говорит тебе сейчас? — со свойственным болезненным любопытством спросила волшебница. — Он хочет убийств... — его голос похолодел. — Он жаждет крови. В особенности он стал изматывать меня после того, как я освободил души, заточённые в нём мною. Только мне я могу нести это бремя, других он сведёт с ума. Пусть это станет моим наказанием за вину перед отцом, Утером... — Артас повернул к ней голову, взглянув в глаза. — Перед тобой. — Артас, ты не должен... — Нет, Джайна, должен. Я виноват. Она дотронулась до его щеки и почувствовала холод его бледного лица. — Того, что ты сейчас сидишь рядом со мной мне достаточно. — Для тебя — может быть... — Послушай меня, — Джайна сблизилась с павшим принцем, пристально смотря на него, — у нас будут проблемы, этого просто не избежать. Но мы всё преодолеем, тебе ясно? — Возможно... И всё же, я бы хотел, для начала, решить нашу главную проблему... Они, словно под гипнозом, смотрели друг другу в глаза, всё никак не отрывая протяжённый взгляд после стольких лет разлуки. Они небрежно рассматривали друг друга, ведь у них так давно не было возможности оказаться на таком близком расстоянии, и для Джайны он кардинально изменился. Лицо Артаса было бледным, а кожа холодной и слегка шершавой. Его волосы на голове оставались белыми, как лунный свет. Такое сравнение ей нравилось. Однако, в его изумрудных глазах было видно некоторое утешение, несмотря на всю боль, которую он познал совсем недавно. Для Артаса же Джайна почти не изменилась — такая же хорошенькая, повзрослевшая, но в расцвете сил девушка. Её сапфировые глаза были жизнерадостными и полными надежд. Волшебница чуть приблизилась к его бледным губам и едва хотела поцеловать их, но в последний момент Артас отстранился от неё, отодвинувшись назад. — Я не могу, — тихо сказал он, покачав головой. — Почему? — Я… я не тот, кем ты меня считаешь. Эти шрамы… они навсегда останутся во мне. В моей ожесточённой, проклятой душе. — Возможно ты и не тот, кем был раньше, — тихо заговорила чародейка, — возможно ты не тот жизнерадостный принц, который влюбил в себя меня, — она протянула ладонь и дотронулась до его холодной щеки, — но сейчас — ты тот, кого я всегда буду любить, и неважно, сколько ошибок ты совершил. Этого не изменить. Артас дотронулся до тёплой руки волшебницы, коснувшейся его щеки и медленно убрал её со своего лица. — Тебе пора, Джайна, — Артас кивнул на прибывшего волшебника, что стоял перед камерой и утомлённо ждал. — Ладно, — чародейка встала со скамьи и достала из своего кушака небольшой мешок. — Я приготовила тебе еды. Не думаю, что в тюрьме даже такого пикантного города, как Даларан, кормят на высшем уровне, — она положила мешок на скамью и направилась к выходу. — Джайна, — позвал он её, что заставило девушку обернуться, — спасибо. На её лице появилась добрая улыбка, которую павший принц попытался запомнить настолько детально, насколько это было возможно. Кто знает, быть может это их последняя уединённая встреча, но, несомненно, Артас уже готов к этому. Она вышла из камеры и барьер вновь закрыл вход в его камеру. Артас протянул руку к оставленной Джайной мешку и взял его. Из мешка шёл приятный, аппетитный аромат, что заставило его улыбнуться.