Король без королевства

Совет магов собрался в небольшом зале башни Даларана. Этот зал служил им заменой тому, что был разрушен в последствии энергетического взрыва. Они все встали вокруг парящего над пьедесталом рунического клинка. Руны на лезвии отсвечивали белым, холодным блеском, а глаза изваяния на его рукояти повергали присутствующих в необъяснимую боязнь. — Нам нужно решить, что делать с этим опасным артефактом, — сказал Ронин, обращая свой взор на всех присутствующих. — У вас есть какие-то идеи? — Я думаю, что его можно было бы использовать в дальнейшем, как оружие… — озвучивал свои мысли Варгот, — или защиту, — тотчас добавил. — Это может быть опасно, — тут же возразила ему Модера, хмуро оглядывая рунный клинок. — Не стоит забывать, какие страдания пережил Король-лич, когда воспользовался силой этого пагубного оружия. — Тогда стоит уничтожить его, — заключил Карлейн. — Хорошо, но как? — он с ожиданием посмотрел на всех членов совета, но так и не услышал ответа. — Мы перепробовали все заклинания, ни одно оружие не может разбить его. — Ошибаетесь, — внезапно войдя в зал возразил не молодой чародей, обратив внимание всех магов на себя. — А, господин Руноплёт, — приветствуя новоприбывшего волшебника вымолвил глава совета. — Мы вас ждали, вы что-то нашли? — О да, нашёл, — кивая, ответил Ансарем, после чего все увидели в его руках парящие осколки клинка. — Это осколки легендарного меча — Испепелителя. Верховный лорд Серебряного Авангарда отдал мне их, чтобы мы смогли восстановить его и воспользоваться его мощью против Ледяной Скорби. — Почему вы решили, что это сработает? — с недоверием спросил Карлейн, глядя на Ансарема. — Потому что этот меч — единственное оружие, которое и вправду можно противопоставить силе клинка, который, как долго казалось, нельзя уничтожить. — Давайте попробуем. — Ронин подозвал всех поближе к Ансарему и заставил осколки парить в центре образовавшегося круга чародеев. Все стали сосредотачиваться на парящих обломках Испепелителя, из-за чего его осколки начали соединяться друг с другом. Капли пота катились со лбов волшебников, направляющих лучи энергии в сломанный меч. В конце концов, после долгих усилий, все обломки соединились воедино, искрясь сгустками чистого света. — Теперь нужно заставить мощь Испепелителя разбить Ледяную Скорбь на осколки! Помогите мне! — Ансарем стал усердно вкладывать в восстановившийся клинок всю свою магию. Остальные маги последовали его примеру, из-за чего Испепелитель стал сиять ярче, разбрасывая искры в разные стороны. Его мощь росла с каждой секундой, и апогеем этой мощи стал ослепительный луч света, который выплеснул Испепелитель, пронзив им лезвие Ледяной Скорби. Чародеи закрыли лица руками от ослепительной вспышки, сопровождавшейся звенящим звуком разбитой стали. Стеклянные окна разлетелись на тысячи мельчайших осколков от волны, созданной яркой вспышкой. Ронин открыл глаза и увидел лежащие на полу осколки двух клинков. — Получилось… — тихо сказал Ансарем, едва сдерживая восторг, — получилось! — Действительно… — подтвердил Карлейн, смотря на обломки, — но что теперь нам с этим делать? — Я должен вернуть осколки Испепелителя Тириону, а что насчёт второго… — Руноплёт перевёл задумчивый взгляд на Ронина, — я думаю, меч будет в безопасности, если мы также передадим его в руки Серебряному Авангарду. — Вы правы, — согласился глава ордена, — В обители святых защитников мира этот мощный артефакт будет в безопасности. Отнесите осколки Верховному паладину. Чародей кивнул Ансарему, и тот тут же собрал осколки, подняв их в воздух и направившись вместе с ними к выходу. — Есть ещё кое-какие вопросы… — Не сейчас, Варгот, — перебил его Ронин, чем вызвал недовольство на его лице, — у нас много работы: Даларан сам себя не восстановит, к сожалению. Мне нужно идти, а сейчас — все свободны. По огласке чародея, оставшиеся члены совета тотчас направились к выходу. Ронин тоже собирался уходить, но перед выходом его встретила леди Праудмур. — А тебя что сюда привело? — Я бы хотела узнать от тебя кое-что, — прохладно заявила волшебница. — Прости, но сейчас… — Это важно, — оборвала его Джайна, настаивая на своём, — и не займёт много времени. — Ладно... проходи, — сдавшись ответил маг. Чародейка прошла мимо и встала у стены, опёршись на неё спиной и скрестив руки на груди, в то время как Ронин сел за стол, облокотившись на него. Джайна с несвойственной себе строгой серьёзностью взглянула на главу Кирин-Тора. — Ты разузнал о предателе? — Да… но я с трудом верю, что он мог отречься от нас. — Да? И почему же? — Его звали Раймунд Фоллэри... совсем юный и отзывчивый паренёк, пускай он был немного замкнут… Не было ни малейших подозрений, чтобы он занимался чем-то подобным. Тем не менее, недавно мы отправили его в клоаку с целью получения информации о местных... тайных сообществах. Они могли поспособствовать появлению демонов. — Мне кажется, тебе стоит заняться перепроверкой своих коллег. — Я уже этим занимаюсь, не беспокойся. Джайна томно вздохнула и направилась к выходу, а Ронин посмотрел ей вслед. — Всё хорошо, Джайна? — Если бы, Ронин... Если бы. Несколько дней спустя. В лесу Дун-Морога, недалеко от столицы дворфов. Раннее утро. — Как скоро они прибудут? — Борм сказал, что они уже близко. — Бедный король… уже второй раз он лишился родного брата. — Я не удивлюсь, если его убил этот заносчивый принц-предатель. — Король так не считает, ведь они вместе направляются сюда. — Серьёзно? — А Борм тебе не сказал? Та ещё драма. Он захотел пойти вместе с нашим королём и «почтить память своего друга». А ещё он мне сказал, что сам видел, как этот предатель убил Мурадина! — Да ну?! Почему тогда он сейчас вместе с нашим королём? Почему Магни вообще не убил его? — Горе потери брата свело его с ума? — Опять ты пургу нагоняешь, Дулим. — Это вполне может быть правдой! — А ну, заткнулись, бестолочи! — вмешался в разговор ещё один горный воин, явно выше их по званию, если судить по его более внушительной броне, — Король уже здесь! Все тотчас выровнились. Перед рядами стражи появилось несколько дворфов, несущих на украшенных золотыми тканями носилках закованное в сверкающие доспехи тело дворфа. Они шли в сопровождении элитной стражи Стальгорна. Их вёл сам король дворфов вместе с беловолосым мужчиной. Магни был с ног до головы закован в бронзовые доспехи. Не столь яркие и красочные, как те, которые он носил обычно, когда собирался на очередную битву. Это были похороны, похороны его брата, а не торжественный праздник, поэтому и броня его была не празднична. На Артасе, в отличии от Магни, вообще не было брони. Его тело прикрывал лишь тёмный саван, который вздымался от воющего ветра. Любой другой бы подумал и задался вопросом: как он вообще не замерзает от такого дикого холода? Но Артас не чувствовал ни холода, ни тепла, ведь ему уже давно перестали быть знакомы посторонние чувства. Вместе с подгорным королём, он встал перед большим собранным костром, после чего Магни дал знак и дворфы аккуратно положили носилки на собранные дрова. Из густой толпы, что стояла вокруг кучи древесины вышло несколько стальгорнских магов. Они выстроились вокруг костра и стали ждать. Вся стража тоже выстроилась вокруг костра и заострила своё внимание на короле дворфов, который сделал несколько шагов вперёд и взглянул на Мурадина. Его секиру очистили от его же крови и вложили ему в две руки, а его самого переодели из тех сломанных и расплавленных доспехов в чистые серебряные латы. Лицо уже было холодным и бледным, что и свидетельствовало о том, что жизнь давно покинула тело дворфа. Старший Бронзобород отвёл от него свой горький взгляд, обратив его на собравшуюся толпу дворфов, после чего стал озвучивать свою речь: — Мой брат Мурадин всегда был тем, кто сможет пошутить даже в самые трудные часы как для него, так и для других. У него было несказанное чувство юмора, из-за чего он всегда мог получить от меня пару подзатыльников, — после этих слов по лицам присутствующих прошёлся мимолётный смешок. — И в даже в свой… смертный час… он не утратил своего настроя. Он жил и умер тем, кем мы всегда его знали — воинственным весельчаком, который не может жить без приключений. Я долго считал, что он мёртв, а когда узнал, что он стал вождём обитателей севера, то был горд за него. И сейчас, когда он мёртв… — Магни почувствовал, что сейчас сорвётся, поэтому сделал небольшую паузу и продолжил, — мы должны отдать ему дань уважения, ведь он доблестно сражался, защищая невинных людей, и, даже став жертвой подлого предательства, он не дрогнул и не отступил… — Мне довелось впервые встретить Мурадина во дворце моего отца, — решил высказаться Артас вслед за братом его погибшего друга, также выйдя вперёд, — он показался мне грубым и невежественным, а когда я узнал, что стану его учеником, то я и вовсе подумал, что за меня подписали смертный приговор. И, отчасти, так и было, — на лице принца появилась слабая усмешка от тёплых воспоминаний, — Мурадин был строг, но мы нашли общий язык и стали близкими друзьями. Мне искренне жаль, что я бросил его… искренне жаль, что не смог защитить его, не смог спасти… — он подошёл к костру и дотронулся до руки мёртвого дворфа. — Прощай, Мурадин… ты покинул нас, но о твоих похождениях и подвигах будут слагать легенды и воспевать о них в тавернах. Никто не забудет бесстрашного воителя, который пожертвовал собой, защищая других, — он крепко сжал его руку, закрыв глаза. — Прощай, друг мой… Мой брат. С этими словами он отпустил его руку, напоследок взглянув на его морщинистое лицо, погружённое в вечный сон. Артас тяжело вернулся на своё место, столкнувшись со взглядом Магни, больно смотрящим на тело своего брата. По его лёгкому взмаху руки дворфийские чародеи подожгли дрова, направив в костёр несильный поток яркого пламени. В глазах рыцаря смерти засверкал блеск вспыхнувшего огня. Наблюдая за воспламенившимся костром, который не угасал даже при сильной метели, Артас почувствовал чью-то руку на плече, из-за чего он обернулся и увидел Вариана, стоявшего рядом с ним. — Как ты? — тихо спросил он, глядя в малахитовые, зелёные глаза, но не услышал от него ответа. Артас лишь отвёл взгляд, покачав головой. — Я сожалею, Артас. Если тебе понадобится помощь... я приду по первому твоему зову. — Скажи мне, Вариан, и будь со мной честен, — холодно заговорил принц, не отрывая взгляда от объятого огнём костра. — Когда я был молод... когда я стал паладином и вот-вот должен был стать королём, ты не думал, что я не достоин этой короны? Не догадывался, что я уже давным-давно сошёл с того пути, который освещал мне Свет? — Артас, это было давно… — Да или нет? — строго повторил свой вопрос рыцарь смерти. Вариан умолк, глядя на тело Мурадина, которое постепенно начало сгорать, но затем ответил: — Возможно, — выдавил из себя Ло'гош, после чего встал на один уровень с Артасом, — как и любой другой принц, ты был избалован. В этом нет ничего плохого или хорошего, просто ты жил в благополучной семье, в которой за тебя всё решали родители, а тебе не нужно было держать ответ за свои действия. Поэтому, да, я считал, что ты сошёл с того пути, по которому должен был идти настоящий монарх, — он замолчал, после чего повернулся к Артасу и продолжил. — Но я ошибался. Я помню, как относился к тебе твой отец, помню, как он относился ко мне и из-за этого ты совершенствовался, стремился стать лучше. Ты хотел, чтобы он гордился тобой, но он долго не обращал к тебе должного внимания. Я это замечал, ведь тогда я был достаточно взрослым, чтобы понять это. Я помню, с каким благородством ты обращался со своими подданными. Ты защищал их, а не пренебрегал ими. На такое не способен избалованный принц. Нет, Артас, ты шёл по правильному пути, и если бы не обстоятельства… ты бы стал настоящим королём. Возможно, получше меня, и Мурадин бы со мной согласился, я в этом не сомневаюсь. Артас повернулся к нему и взглянул на него скрытыми тенью капюшона глазами. На его лице нарисовалась едва заметная улыбка. — Спасибо, Вариан. Прах старого дворфа развеялся по ветру. Все вернулись в Стальгорн, когда костёр выгорел, оставив после себя лишь кучу тлеющих углей. Артас с ироничной усмешкой встречал косые взгляды стальгорнских обитателей, ведь он знал, с какой скоростью распространяются сплетни и что эти низкорослые подгорные жители себе напридумывали. Но ему не было дела до того, как к нему будут относиться. Нет, цель для него была выше общественного мнения. Они вошли в тронный зал подгорного короля, где им предстояло обсудить грядущие дела. Артасу не доводилось побывать в королевстве дворфов, потому архитектура города завораживала его. Каменные, неподвижные и безмолвные статуи устремляли свой непоколебимый взгляд на падшего рыцаря. Они, словно вечные стражи, стояли вдоль стен, держа в руках мечи и секиры. Артас навсегда останется под впечатлением грозной, и в то же время величественной архитектуры города. Он сдёрнул промокший от таявшего снега капюшон со своей головы и взглянул на Магни, усевшегося на троне. — Значит, паренёк, тебе нужна армия, — проведя пальцами по влажной рыжей бороде промолвил подгорный король, — И где же ты собираешься её брать? Нежить это тебе не… — Я не понаслышке знаю, на что способна армия, которую я же и создал, Ваше Вел… — Мне не нужны твои формальности, Артас, — угрюмо прервал его Магни. — Ты был другом моего брата, так что давай без этого. — Хорошо, Магни, — Артас вздохнул, после чего перевёл взгляд на короля Штормграда, что стоял рядом с ним. — Серебряный Авангард готов к тому, чтобы начать восстанавливать Чумные земли. Вариан согласился выделить несколько полков из Штормграда, — Ло'гош кивнул, после чего Артас вернул свой взгляд к старшему Бронзобороду. — Также я переговорил с лордом-регентом Кель'Таласа. Он согласился помочь нам под предлогом того, что его земли тоже будут очищены от нежити. — Ты, я вижу, с дуба рухнул, если решил довериться тому, кто предал Альянс и вступил в Орду? Остроухие трусы... — недовольно проворчал низкорослый король. — Если мы поможем им, то у них появится доверие к нам, — ответил Вариан за Артаса, оправдывая принца. — Дерзкий шаг, но если мы завоюем их доверие, которое они давно к нам потеряли, то, возможно, они вернутся в Альянс. — Я и не знал, что ты так наивен, Вариан, — Магни встал со своего трона и взглянул на Артаса. — А есть какие-то гарантии, что победа будет за нами? У тебя есть хоть какой-то козырь? Даже столь многочисленной армией навряд ли будет возможно прогнать эти полчища мертвятины из Лордерона! Артас замолчал. Он задумчиво посмотрел на карту Азерота, прищурив глаза. После недолгих киваний головой, он многозначительно взглянул на короля Штормграда. — Как обстоят дела в Гилнеасе и Кул-Тирасе, Вариан?

***

— Как его сюда вообще впустили? — Верховный лорд распорядился. — Он уже вернулся? — Да… вместе с ним. — Что ему нужно было в Стальгорне? — Не знаю… поговаривают, сам Кирин-Тор вручил ему осколки меча, которым владел Король-лич. Возможно, он отнёс их туда. — И зачем же? — Не представляю. Но меня больше беспокоит, что будет с нами, когда этот наш новоиспечённый лидер попытается вернуть земли, которые сам и погубил. — Какой ещё лидер? Какие земли? — Ты как всегда всё узнаёшь последним... Их диалог был прерван тревожным присутствием павшего принца, которое молниеносно дало о себе знать. Ещё вчера он был в Стальгорне, где он услышал отказ со стороны старшего Бронзоборода, отнесясь к его целям несерьёзно и не увидев в них смысла, так как король дворфов всё ещё ему не доверял. Артас медленно прошёл мимо двух рыцарей, что сторожили гробницу. Он встал прямо у входа и в его груди потяжелело. — Оставьте меня. — Что ещё прикажете? — саркастично спросил один из них, нагло уставившись в спину рыцаря смерти. — Может, сплясать перед вами, «Ваше Величество»? Его кулаки напряжённо сжались. Казалось бы, всего лишь слова незнакомого ему человека, но так ядовито они были сказаны. Артас тут же обернулся и посмотрел на рыцаря леденящим взглядом, который заставил стражника гробницы почувствовать пробежавшийся по спине холодок. — Оставьте... меня, — повторил он внушительным голосом, заставив их неохотно отступить. Павший принц развернулся и уже спокойно вошёл в гробницу. Он неуверенной поступью подошёл к каменному изваянию, которое представляло из себя вставшего в боевую позу паладина. Он не оставил незамеченным присутствие горбатого паломника, чьё старое тело было окутано светлыми одеяниями, а голова закрыта белым капюшоном. Он стоял рядом с памятником и с некоторым интересом разглядывал новоприбывшего посетителя святилища. Изначально Артас не придал ему особого внимания и коснулся гроба, в котором лежал прах его старого наставника. — Что ты ищешь, юноша? — наконец спросил паломник, прервав гробовую тишину. — Неужто, мудрости? — Она была бы как нельзя кстати… — тихо ответил Артас, не глядя на незнакомца. — Тогда ты пришёл туда, куда надо. Говорят, если ты действительно ищешь её с высокими целями, то сам дух Светоносного поможет тебе её отыскать. Артас повернул голову в сторону паломника, прищурив глаза. Он молча оставил принца наедине с самим собой. Или не совсем. Рыцарь смерти уставился на каменное изваяние Утера и в помещении ощутимо, даже для него, потеплело. Пускай он даже не чувствовал ни тепла, ни холода, он сумел почувствовать его. — Ты действительно пришёл сюда... — Утер… Голос его был так приятен для слуха, что Артас преклонил колено, склонив голову и закрыв глаза, чтобы лучше его слышать. — Ты запутался? — тепло спросил старческий голос. — Я… Не знаю. — неуверенно ответил Артас. — Ко мне приходят те, кто сбился с пути. — Я не знаю, что мне делать, Утер... — А что делают короли? — Я не король… — он покачал головой, зажмурив глаза. — Что делают паладины? — Я не паладин… Едва заметные очертания призрачного силуэта стали обретать форму перед склонившимся рыцарем смерти. От него исходило тепло, и Артас чувствовал это, но с благоговением, а не боязнью, несмотря на то, что Свет для него стал губителен. Старый паладин предстал перед павшим принцем, озаряя его своим излучавшим свет силуэтом. — А что сделаешь ты, Артас? Он поднял голову и взглянул Утеру в глаза. Встав с колен, Артас увидел, как он протягивает ему завёрнутый свиток. — Встань на путь, с которого ты когда-то сошёл. Призрак исчез в яркой вспышке, ветром обдув всю гробницу. Артас услышал чьи-то шаги и оглянулся. Странник сдёрнул капюшон со своей головы. Артас не сразу узнал его, а когда понял, кто перед ним стоит, он раскрыл глаза от удивления. — Ваша… Светлость? — Проницательности ты не утратил, павший принц, — Алонсий подошёл к нему и прищурил блеснувшие золотом глаза, уставившись на свиток. — Я и не знал, что вас тоже обратили в нежить... — Этот путь был нелёгок, но тьма, наконец, рассеялась… Я вижу, что и ты смог его пройти. — Мне это стоило слишком многого… — Путь великих вымощен страданиями и болью. Но этот путь приводит их туда, где ждёт их судьба. И у каждого она своя... — он показал своим костлявым пальцем на свиток, что Артас держал в руках. — Открой его. Артас вскрыл свиток, после чего стал озвучивать то, что там было написано: Благородный, честный, добрый и сильный, Был он защитником честолюбивым. Вершил справедливость в родных он краях, Был он велик — чистого Света дитя. Но не всякая сила может быть велика, Поздно он понял, какая у мести цена, Свершил он её, и был он доволен, Тьмой он охвачен, бездушен... безволен... Вершит он отныне своё правосудие, Правосудие смерти! Лишь жертва безумия... И неведомы чувства, неведома боль... Он жестокий тиран — мёртвых Король. Но вспомнил о чувствах, вспомнил о боли, Избавился он от роковой тёмной воли. Потеряет он смысл, не найдёт в жизни света... Но вернёт павший принц своё павшее королевство. И увидит он смысл, обретёт в жизни свет, Взойдёт для его подданных долгожданный рассвет. Исчезнет бесследно горькая боль! И воссияет на троне Восставший Король... — Вот ты и вернулся, — вдруг сказал знакомый женский голос, — брат. Артас обернулся и обратил свой взор на источник внезапного голоса. — Калия? Брат и сестра стремительным шагом сблизились и крепко обняли друг друга. — Я знала, что ты вернёшься с севера... знала, что раскаешься. Рано или поздно... но раскаешься. — Я убил отца... как ты можешь прощать меня за это? — Было трудно... очень трудно, — она отстранилась от него и мельком посмотрела на Алонсия, который смотрел на них в одобрении, после чего вернула взгляд на Артаса, — но архиепископ научил меня терпению и всепрощению. Твоей вины здесь нет, Артас. Мой брат никогда бы так не поступил, я знаю это. Что было, то прошло... Теперь лишь тебе выбирать между тем путём, по которому ты идёшь и тем, который сулит тебе твоя судьба, — она вытащила из висящей на плече сумки сверкающую корону, которой не хватало нескольких вставных самоцветов, после чего она вложила её рыцарю в руки. — Судьба всего Лордерона в твоих руках, брат. Артас замолчал на какое-то время, после чего взглянул на каменное изваяние паладина. Всё это пророчество казалось ему чем-то невероятным, но оно и вправду гласило именно о нём — он прошёл долгий, тернистый путь. Он был благородным, праведным защитником своего королевства — принцем Лордерона. Он прошёл путь от доброго и честного правителя до жестокого, бессердечного тирана — Короля-лича. И кто же он теперь? Всё вместе. Он многое пережил, чтобы понять, насколько злой может быть судьба, и теперь он видел её перед своими глазами. Чётко и ясно. Тьма действительно рассеялась, но теперь ему предстояло избавить весь мир от её пагубного влияния. Полный уверенности, павший принц повернулся к Калии, уже стоящей рядом с архиепископом и гордо выпрямил спину. — Я знаю, что надо делать.