Полукровка

      Я лежал на крыше таверны и любовался ночным небом. Ночь была единственным временем, когда я мог посмотреть вверх и разглядеть облака. Чёрт, какая же красота! Жаль, что днём я не могу видеть её. Я издал лёгкий, немного дрожавший смешок. Я смеялся над своей сентиментальностью, не свойственной моей профессии. Хотя лучше быть сентиментальным убийцей, нежели угрюмым рубакой.       — Сэр, вы просили вам напомнить, когда будет одиннадцать. Уйти или помочь спуститься? — вылез из люка в паре шагов от меня рабочий таверны.       — Я пошёл, — коротко усмехнулся я и, встав, приблизился к краю крыши. Волосы приятно развевались по ветру, ночь была со мной.       — Не делайте этого! — только и успел прокричать рабочий, когда я шагнул в пустоту. Полёт был короток, но прекрасен. Я никогда не мог привыкнуть к этому ощущению. Я приземлился так же стремительно, как и летел, благо спрыгнул с крыши второго этажа, поэтому без труда приземлился на полусогнутые ноги и сразу же пошёл в сторону дворца.       Миновав грязный и противный город, я перелез через забор графского дворца и начал тихо красться к месту встречи. Эх, хорошо, что плащ я оставил в комнате, иначе бы он сильно мешался. Полуторник висел за спиной, дабы не мешался, а короткие мечи я закрепил на бёдрах из тех же соображений.       Наконец я добрался до той самой аллеи. Граф сидел на скамейке, закутавшись в простой поддоспешник серого цвета. Увидев меня, уже подходяшего к нему, он помахал мне рукой. Мне оставалось лишь кивнуть. Часы городской ратуши начали бить полночь.       — А ты пунктуален, Ксандр, — сказал граф, улыбаясь. Он говорил со мной, будто бы давно знает. Похоже, что это всего лишь его манера общения. А может, он считал, что доверять можно лишь тем, кто не скрывает своё истинное лицо. Всё возможно.       — Да, я. Назовите мои цели, — сказал я холодно, как и подобает человеку моей профессии. Я знал, что его не испугать, но надо же придать себе хоть видимость профессионализма.       — Послушай, твои штучки на меня не действуют, — будто бы прочитав мои мысли, усмехнулся граф. Я усмехнулся в ответ. Мы стояли, хихикая несколько секунд, пока он вдруг не стал серьёзным и не сказал, протягивая мне конверт: — Там твои сегодняшние цели: Карен и Тарен Тулены, они же бароны Тулены, а также Жуан — мой придворный маг. Все они замешаны в расхищении городской казны, а соответственно, в смерти моих подданных. В конвертах допросы их слуг и карты города с пометками. Удачи, — сказал он, отдав конверт и собираясь уходить, но я остановил его рукой, решив сказать ему кое-что:       — Знаешь, такие, как ты, долго не живут, — я дружелюбно усмехнулся.       — Это мне известно, всё же за свои полсотни я познал все «прелести» придворной жизни, — он слегка усмехнулся. — Тебе пора, убийца, — сказал граф, и я помахал ему на прощание, после чего побежал прочь. Что ж, резня начинается!       Сначала разберусь с баронами. Разомнусь, так сказать. Я перепрыгивал с одной крыши на другую, периодически сверяясь с картой. Что ж, у меня есть преимущество над целями, ведь мне не нужен фонарь. Постараюсь не привлекать внимания, ибо мне ещё надо убить мага. И всё это за одну ночь. Ну, хоть развлекусь!       Я добрался до квартала знати, откуда раздавались смех и восторженные крики. Островок счастья посреди моря боли, который наполняет это море день за днём. Ничего, судя по моему нынешнему нанимателю, в ближайшее время я выкошу добрую четверть.       Наконец я добрался до крыши особняка братьев Тулен, благо стража валялась пьяной за углом. Чёрт, мне сегодня везёт. Слишком везёт. Так, лезть в дымоход — это не вариант, ведь я не хочу спалить штаны или лицо. Стеклянная крыша в середине тоже не катит — она прямо над главным залом, а устраивать массовую резню времени нет.       Тут мой взгляд нашёл открытое окно второго этажа, откуда доносились всхлипывания. Я спустился по водосточной трубе, которая проходила напротив того окна. Оказавшись на нужном уровне, я залез на небольшой балкончик и заглянул в комнату. И лучше бы не заглядывал. Там, на роскошной кровати, устланной шелками и бархатом, заказанные мне бароны насиловали маленькую девочку лет десяти, которая плакала и звала на помощь сквозь всхлипывания, стараясь вырваться. Уж насколько бы я не был хладнокровным убийцей, но эта картина просто вывела меня из себя! В моей памяти всплыло то, как мою сестру изнасиловали на моих глазах, предварительно связав меня и заставив смотреть на это. В тот же день её убили — опять же на моих глазах — такие же твари-аристократы, как и те, кого я вижу теперь. С того дня я начал убивать. И первыми из огромного списка тех, кто пал от моей руки, были убийцы моей сестры, которых я расчленил, а останки отдал псам. С тех пор я и стал поехавшим убийцей со странным чувством чести.       Я не стал медлить и, выхватив короткие мечи, выбил балконную дверь ногой. На лицах этих аморальных уродов возник неподдельный ужас, на моём же засветилась безумная улыбка.       — Вы поигрались с ней, теперь я поиграюсь с вами! — произнёс я издевательским тоном. Передо мной сидели, вжавшись в стену, два красиво сложенных ублюдка-близнеца, которые теперь показали свою истинную натуру, жалкую и тщедушную. Один из них ринулся к двери, но не успел. Я воткнул меч в левой руке ему промеж лопаток, затем снёс голову резким ударом правого меча. Голова этого ублюдка покатилась в угол, оставляя кровавый след; когда же она остановилась как раз лицом ко мне, то я увидел, что он испытывал перед смертью, а именно — неподдельный ужас. Я услышал крик сзади. Когда я обернулся, второй из близнецов бежал ко мне, занося бутылку в правой руке над моей головой. Я же с разворота распорол его живот по горизонтали свободной правой рукой, и тот упал, истекая кровью и корчась. Я решил проявить милосердие, которого он недостоин, и, встав, подошёл к нему. Он смотрел на меня молящим взглядом, но я лишь улыбнулся и раздавил его череп ногой, после чего барон чуть потрепыхался в предсмертных судорогах и затих.       — Д-д-дядя, — еле лепетала девочка. Её надо убить, ведь она единственный свидетель. Я уже подошёл к ней с окровавленным клинком, когда понял, что не могу. Не могу я, мать вашу, убить беззащитного ребёнка! Я швырнул клинок на пол и, подойдя к девочке, закутал её в одеяло и прижал к себе. Она вся дрожала, как дрожал когда-то я, над которым издевались все и вся.       — Вы не такой злой, как они, дядя, — прошептала девочка.       — Успокойся, всё будет хорошо, а теперь одевайся, и я помогу тебе сбежать, — тихо сказал я, дрожа не меньше неё. Я отпустил девочку, и она начала одеваться в слегка подранное, но ещё кое-как живое дешёвое платьице. Аккуратные же оказались ублюдки! Когда она оделась, я молча дал ей маленький кошелёчек с монетами и соорудил верёвку из простыней, которые нашёл в комнате, и привязал её к перилам балкона. Девочка поняла, что делать, и спустилась по простыням с грацией кошки, затем встала под окном и, помахав ручкой, крикнула:       — Спасибо, дяденька! — и побежала прочь. Я лишь улыбнулся, смотря ей вслед, затем принялся рыться в комнате в поисках улик.       Я не обнаружил ничего интересного на столе и в комоде. На полках шкафа тоже ничего, кроме различных книг о порке и камасутр всех цветов и размеров. Если бы я поел, то меня бы вырвало от одного вида этих книг. Я уже собирался уходить, когда решил заглянуть под подушку. Там я нашёл немного влажное от пота письмо, которое тут же решил прочитать. Дорогие бароны, я хотел бы видеть вас на сегодняшнем собрании нашего коллектива в моей башне. Вам известно, что мы планируем обсуждать, поэтому нам необходимо ваше мнение. Встреча состоится в четыре часа ночи.

Ваш Кольбер

      Кольбер… Да это же имя колдуна из второго досье! Что ж, резню устроить всё-таки придётся, но теперь убью целую стаю уток одним выстрелом!       Я поднялся на крышу по всё той же трубе и посмотрел в сторону башни. Ночь смерти не окончена!