Нести со вкусом боли

«Напряжение в городе усиливается. Участились нападения в северной части. Рекомендуется ма... - телевизор фонит, но Ренджун не двигается с места: такое часто бывает теперь, хорошо, хоть работает – мобильной связи нет вообще, - ...довать правилам в брошюре безопасности и по возможности не выходить из дома. Эвакуация...» Дальше Ренджун не слушает, уходит в свои мысли. Марк-хен? Где он сейчас? – Ренджун, пойдем, - Джено входит в комнату с банкой консервированых персиков. - Мы собрали вещи. Возьми, что важно. – Я же сказал, что не хочу. – Ренджун, это упрямство никому ничем не поможет, - Джемин выключает телевизор и трет глаза: у него бессоница, как и у Ренджуна. Ренджун слишком пугливый и растерзанный последними событиями, а Джемин слишком переживает за других. Ренджун хочет, чтобы Джемин улыбнулся, и Джемин улыбается. Но только безжизненно. Ренджун поджимает губы. – Марк должен застать нас здесь. Я обещал дождаться его. Если он придет, а никого не будет... Джемин тяжело вздыхает, садясь возле ног Ренджуна. – Марк-хена больше нет, Ренджун, - Джемин смотрит прямо в глаза с явным сочувствием и остатками нежности. - Видишь, - он берет запястье Ренджуна, - твоя метка посерела. – Но не исчезла. – У всех по-разному, ты знаешь это. Ренджуну хочется что-нибудь разбить, кого-нибудь ударить. Чтобы не разрывало от боли, чтобы не так сильно проходилось по его сердцу «Марк-хена больше нет». – Хен жив! Ясно? Он жив и вернется. – Ренджун, уже два месяца его нет. Мы должны уехать. Ренджун скрипит зубами. Хочется, чтобы все было сном. Чтобы закрыть глаза почувствовать пальцы хена, перебирающие волосы, а потом теплую ладонь. Марк всегда именно так успокаивал Ренджуна. – Хен хотел бы, чтобы мы уехали. Здесь опасно. Очень. Скоро наверняка начнется эвакуация - мы должны уехать до этого. Сейчас - самое лучшее время, - Джемин поднимается, направлясь к двери. - Поехали, пока не потемнело. Ренджуну хочется выть, когда Джено целует Джемина где-то у виска. – Хен жив... - шепчет он, но поднимается с дивана. Единственное, что он берет, - скетчбук Марка, потрепанный плед и совсем старую полароидную фотографию, когда-то сделанную Джено. /На ней Марк целует Ренджуна в щеку/. /На ней Марк/. *** Ренджун, укутавшись в плед по нос, смотрит из окна такси на город. Словно протлевшее полотно: половина домов запустели, многие просто разрушены. На изживших себя буквально за несколько месяцев улицах кое-где лежат люди. Ренджуну противно, его тошнит и голова идет кругом, как только перед глазами мелькают кадры того, как эти дома были разрушены, как лежащие люди бежали, как в их глазах горел страх. Но Ренджун не отворачивается. Упорно смотрит, ищет. Ищет Марка. Он хочет открыть дверь, выпрыгнуть и побежать, чтобы ветер морозил легкие. Ренджун без Марка все равно, что грязный холст - пустующий, ничего не несущий, не представляющий, ненужный. Ренджуну нужны объятья. Объятья хена. /«Хен, хочу собаку»./ Все вокруг кажется неважным, но безумно страшным, пугающим. Внутри Ренджуна только маленькая надежда «хен жив» и поглощающая сознание боль. Больше ничего. /«Хен, обними меня»./ Ренджун дергается от чужого касания: рука Джемина сжимает его. – Все будет хорошо. У нас все будет хорошо, - шепчет он. А Ренджун открывает скетчбук. Портреты. Много портретов. И почти все - Ренджуна. Возле каждого подпись: Марк Ли. На одну из них капает слеза, и Ренджун в панике вытирает ее. Чужая рука сжимает его пальцы сильнее. «Все в порядке, Джуни. Все будет хорошо», - голос Марка где-то в подсознании. Ренджун растворяется в нем. Погружается в воспоминания. Он помнит первое Рождество вместе, когда они замерзли ужасно, бродя до ночи по улицам. Помнит, что Марк подарил на каждый из дней рождений Ренджуна. Помнит, как Марк привел домой маленького песика - Джемми - как подарок на выпускной. «Хен, если ты жив, мы обязательно найдемся». Помнит, как мягко хен проводил рукой по волосам, как крепко обнимал, как целовал в макушку каждое утро и в нос - на ночь. Помнит, как фейерверками внутри взрывалось редкое «люблю тебя». Помнит, как тепло звучало у Марка «Джуни». Ренджун закрывает глаза свободной рукой. Из них нещадно льются слезы. «Хен, если ты жив, подай мне знак». Метка Ренджуна вдруг будто загорается, жжет. Больно. Ренджун удивленно смотрит на чернеющее, покрывающееся бусинами крови имя на запястье. «Джуни». Хлопок. Визг тормозов. Такси летит с обрыва. «Хен». «Джуни».