Тысяча и один способ сломать нервные клетки Фёдора Достоевского

Ч.О

Среда, 7:34 pm

— И всё-таки... Достоевский ошарашенно смотрел в землю. Рука растерянно сжимала и разжимала кожаную ручку дорожной сумки. — Ага! — суицидник самодовольно улыбался, смотря на то, как нервничает Фёдор. Покачиваясь с пятки на носок и убрав руки в карманы пальто, Дазай продолжал ухмыляться, ожидая, когда Фёдор перестанет изучать асфальт. Наконец тот поднял взгляд на Осаму. — Ты ведь не отвяжешься, — тяжкий вздох — Ладно...пошли. Достоевский обошёл шатена и направился к дверям аэровокзала. Бинтованное чучело издало победный звук и направилось за Фёдором. — А мы куда? — идя рядом с Достоевским, поинтересовался Осаму. — Билет тебе брать. — Фёдор старался даже не смотреть на это противное ухмыляющееся выражение лица суицидника и глядел строго перед собой. Дазай же в свою очередь не мог этого не заметить и старался обратить на себя как можно больше внимания русского. Войдя в здание аэровокзала, парочка попала в центральный холл, где люди бегали из угла в угол как в муравейнике. От такого количества противных мешков с мясом Фёдору аж поплохело, но он старался не подавать виду. Внимательно всё осмотрев взглядом, Достоевский направился к автоматам, что стояли вдоль стен рядом с турникетами. Дазай направился за ним следом. Остановившись возле одного из автоматов, Фёдор непонимающе глядел в чёрный экран. Потом маленький прибор, что был прикреплён к стене, заговорил: — Автоматы не работают по техническим причинам. Сожалеем, но самостоятельно зарегистрироваться вы не сможете, а регистрация на ваш рейс ещё не началась. Советую вам подождать в зале ожидания. Если вы путешествуете с ребёнком, то вам лучше всего подождать в комнате матери и ребёнка. - проговорил приятный женский голос из прибора. — Я не мать, но с ребёнком. — чётко произнёс Фёдор, даже не думая, что голос и ответить на это сможет. — Вот как. Вы отец? А сколько ребёнку лет? — Двадцать два годика. Голос резко замолчал. Послышался невесёлый смешок. — Прошу пройти в зал ожидания. Достоевский пожал плечами и по совету голоса потопал в сторону зала ожидания. — Двадцать два годика? Серьёзно? — Дазай ни на секунду не отставал от Фёдора и сейчас неспеша шёл рядом по правую руку от него. — Да. Ты капаешь на мозги больше любого ребёнка, ебанутое существо. — Спасибо за комплимент. — За правду не благодарят. Дойдя до зала ожидания, Фёдор остановился, пробегаясь взглядом по рядам мест, отмечая для себя неприметный уголок, где нет людей. Заметив такое место, Достоевский быстрым шагом направился к нему, только бы его никто не занял раньше него. Ну а Дазай как истинный утёнок последовал за мамой-уткой. Усевшись на одно из мест, Фёдор тут же достал свой ноутбук и стал заканчивать незаконченную работу. — О, нет! Опять работа! — Осаму плюхнулся на место рядом с темноволосым и лёгким движением руки захлопнул его ноутбук. Фёдор удивлённо похлопал глазами, а потом перевёл взгляд на Дазая. — Я конечно понимаю, что ты жить не хочешь, но чтобы настолько? — голос был спокойный, но холодный взгляд заставил невольно поёжиться. — Ой, только не злись. — шатен махнул рукой — Мне скучно. — И нахуй мне эта информация? Предлагаешь сплясать тебе? — Ну если ты так настаиваешь.. В ответ Фёдор лишь многозначительно фыркнул и уже было снова хотел открыть свой ноутбук, с чуть менее спокойной душой продолжая работу, как его попутчик вновь нарушил святой обет молчания. — Ты говорил, чтобы я поехал с тобой — мне нужно выучить весь алфавит и популярные русские фразочки. — Говорил. Неужели ты выучил? — тот, даже позволив себе с нескрываемым интересом взглянуть на собеседника, при этом отчасти лишь скептически изогнул бровь. Дазай агрессивно закивал головой. — Начинать? — Валяй, — вальяжно откинувшись на спинку сиденья, Фёдор, сплетя пальцы рук на животе, в ожидании худшего тяжело вздохнул. Завидя, с каким диким энтузиазмом его приготовились слушать, суицидник нарочито громко прокашлялся, что грузчики, которым посчастливилось пройти мимо в столь заветный час едва не подпрыгнули. Сказать, что выходило вполне недурно было можно. Ну, до определённого момента. А точнее до буквы «Ж». Давайте все мы дружно вспомним, что в японском языке просто-напросто нет такого звука, как «Ж», что там было говорить о буквах. Именно поэтому сейчас Дазай всячески пытался превратить звук «си» в «ж», что со стороны, по правде говоря, больше походило на предсмертное шипение поперхнувшейся анаконды. Фёдор же в свою очередь чувствовал, как его уши начинают медленно, но верно кровоточить. — Дальше, — потребовал последний, так как слух тому был много дороже. Обиженно поджав губу, Дазай взглянул на того глазами полными такой невыразимой печали, что любой бы на его месте удавился. Но когда он осознал, что трюк не прошёл, с непосильным грузом на душе продолжил повествование. Память у него была цепкая, но в какой-то степени кратковременная, потому возвращаться на одно и то же место приходилось бесчисленное множество раз. — Алфавит алфавитом. А фразы? — как бы невзначай бросил глава крыс, тем не менее в упор глядя на Осаму. Какое сейчас их сделка вообще имела значение — одному Богу известно. Хотя Фёдор был готов об заклад биться, он над ним угорает. — А, хорошо. Сейча-а-ас, — Дазай задумчиво погладил пальцами свою невидимую бороду. — Крути педали, пока пизды не дали. — Боже, дальше. — Нет. Пидора ответ. Шлюхи аргумент. Аргумент не нужен, пидор обнаружен. Пидор засекречен — твой анал не вечен. Мой анал через трусы, а ты в рот себе поссы, — детектив, проговорив это, пусть и с ужасающим акцентом, но всё-таки на чисто русском, грациозно поклонился. В это же время Фёдор просто сидел и думал, за какие несмываемые грехи получил в спутники не кого-то, а именно, блять, Дазая. — Это всё? — спросил тот, каким-то отстранённым, но крайне внимательным взглядом смотря в пол. — Не, ну вообще- — Давай уж ты обойдёшься без «вообще» и просто посидишь с закрытым ртом. В ответ на это Осаму демонстративно расстроился и, надув губы, медленно сполз спиной по спинке сиденья и, как не странно, всё-таки замолчал. Наконец Фёдор смог вздохнуть полной грудью с долгожданным облегчением. Однако не прошло и минуты, как тишину нарушил чужой голос. — Прошу всех ожидающих подойти к стойке, где вас встретят сотрудники аэропорта и авиакомпании. На это Фёдору оставалось лишь крайне тяжело вздохнуть, взять свои немногочисленные монатки и неспешно отправиться в сторону стоек, где их с Осаму уже ожидали несколько человек, что изо всех сил старались выглядеть как можно более приветливо. Подойдя к одной из стоек, Достоевский, обведя быстрым взглядом двух улыбающихся девушек в соответствующей форме напротив, выудил из кармана пальто паспорт. Причём, отнюдь не свой. — Можем ли мы вам помочь? — спросили те в унисон, стоило им завидеть документы в чужих руках. Ко всеобщему сожалению, тут о стойку облакотился Дазай. — Конечно можете, милые дамы. Для начала мне жизненно необходимы карта и компас, чтобы не заблудиться в ваших очаровательных глазах. Вы ведь обе так прекрасны, словно двойное самоубийство средь бело дня. Или я мог сравнить бы вас с цветком, но боюсь, такого красивого не существует. Ах платья..а платья на вас просто тютелька в тютельку! Мне так нравятся ваши тютельки! — Билет в Санкт-Петербург на восемь часов, пожалуйста, — во время словесного поноса со стороны своего спутника Достоевский бы успел уже триста раз достать и засунуть деньги обратно. — Конечно, — вновь подали голос слегка растерянные регистраторши, в обмен на деньги протягивая тому билет. — Пошли, самец, — потянув за собой Осаму, Фёдор тут же и всучил тому его билет в прекрасный мир. — Куда? — На волчью сральню. Багаж сдавать, шевелись уже. *** Через некоторое время Осаму и Фёдор сидели в салоне самолёта. Когда проводился осмотр, у Дазая нашли лезвие, нож для мяса, станок, бутылку коньяка, бутылку красного сухого, бутылку белого сладкого, несколько упаковок мыла, трёхметровую верёвку, какой-то порошок и под конец пистолет. Игрушечный. И почти всё из этого отобрали. Кроме мыла. Ну вдруг человеку ополоснуться приспичит, не оставлять же его с совсем голыми руками. Несмотря ни на что, природное очарование и красота глаз(а также долгие и утомительные переговоры Фёдора с сотрудниками службы безопасности) сделали своё дело, вследствие чего главного героя инцидента всё-таки пустили на борт. — Фёдор, поговори со мной. Мне скучно. А когда нас покормят? Я есть хочу. Я пить хочу. И в туалет. А он занят. Уже как полтора часа. Что это у тебя? Бируши? А откуда они у тебя? — Дазай всё не унимался и вертелся на месте аки очень длинное и надоедливое шило в заду. — Украл. — спокойно ответил тот, аккуратно доставая бируши из футляра. — Украл? Кража — это преступление. — Я преступление, я и наказание. Ох, прилечу домой, поставлю себя на сушеный горох и сразу в угол. Дазай фыркнул и отвернулся к иллюминатору. — Смотри какой красивый пейздасе. - на русском мечтательно произнёс Осаму, смотря на вид перед собой. — Что, прости? — Пейздасе. Правда красиво? — Очень красиво, правда, но только ты как-то слово малость неправильно запомнил. — Серьёзно? А как правильно, в таком случае? — Пейзаж, — чётко произнёс Фёдор на русском. — Ах, точно. Пейзасе, — произнёс Осаму с довольной рожей. Фёдор же тихо хихикнул и снова достал свой ноутбук. Не прошло и минуты, как суицидника опять понесло. — А у тебя наушники есть? Вздох полный спокойствия. — Есть. — Дашь??? — Только если ими же по морде. Отстань от меня хотя бы на секунду. Осаму издал расстроенный звук и достал из кармана новенький смартфон. Темноволосый с интересом глянул на Дазая, наблюдая за его дальнейшими действиями. — Ну раз уж ты не даёшь мне наушники, будешь слушать со мной, — Осаму ехидно ухмыльнулся и коснулся кнопки проигрывания песни на экране. И тут на весь салон заорали русские частужки. У Дазая начался расколбас. Фёдор замер. — Откуда у тебя это?! — Позаимствовал из твоего плейлиста. — Выключи. — Не вздумайте выключать! — послышался сзади мужской русский голос. — Я была навеселе и летала на метле! Дазай широко улыбнулся. — Хоть сама не верю я! — стал петь шатен на ломаном русском, — В ЭТИ СУЕВЕРИЯ! Затем за ним подхватил уже весь салон. — Шла лесную стороной, снова чёрт идёт за мной, плюнула на плешь ему и послала к лешему! Фёдор, ты что, плачешь?