Господи, дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, волю изменить то, что я не могу принять, и ум, чтобы не слишком уж выёживаться.
Стивен Кинг. Жребий
Жизнь казалась очередным кругом ада… была уже пора смириться с приближением скорой смерти. Мозг отталкивал эти мысли каждый раз до тех пор, пока окружение не напомнит об этом вновь, заставив душевные порезы кровоточить. Учитывая то, что всего лишь пару мгновений назад жизнь казалась легкой и беззаботной. Однако сейчас только и остается принять свою судьбу, не отталкивая желания с каждым воспоминанием закинуть в себя чего покрепче. Точно так, как и сейчас, не заботясь о противопоказаниях врача.
Разбросанные по полу вещи, пустая бутылка напитка многолетней выдержки… все выглядело так, будто ему по-настоящему плевать… а ведь так оно и есть, алкоголь и табак делают ему только хуже, забирая из его оставшихся дней еще и еще. Но парень, обреченный на гибель, слепо не замечает, как убивает изнутри себя, заставляя болезнь прогрессировать, увеличиваться, уничтожать.
Скрип двери… в комнату входит сестра. Уже не первый день подряд она надеется увидеть брата в хорошем состоянии. Девушка понимает, что ему сейчас сложнее, но и ей носить боль и переживания, осознавая, что через месяц не станет самого близкого сейчас человека, нестерпимо. И сегодня искорка в глазах, при возвращении в дом, потухает, забирая за собой все самое светлое. Захарре Драгоций не хочется казаться эгоисткой, но она не имеет желания оставаться в доме, тоска наваливается на нее постоянно, сердце сжимается при одном только взгляде на Фэша. Фэш Драгоций — двоюродный брат, с которым она проводила все свое время в детстве. Она была счастлива. А сейчас и самое яркое пламя — поддержка, которой Захарре в последнее время так не хватало, оставит ее одну. Кто теперь, как не Фэш, спросит: «Кто там ушастика обидел?» И уж точно это будет не отец. Потому что такие, как он вообще не знают, как можно любить своих детей, заботиться о них. На все, что не касалось его целей, ему постоянно было плевать. Жестокий, хладнокровный, потерявший все, кроме надежд на воплощение своих желаний, за которые люди нередко погибали.
— Снова провел день с бутылкой коньяка? — без энтузиазма, словно не замечая Фэша, говорила Захарра. Девушка присела на диван и снова начала причитать: «Ты же только сильнее губишь себя… а если шанс есть? Если ты сумеешь справиться с болезнью?»
— Захарра, хватит! Ты сама-то в это веришь? Это мозг, понимаешь? Или ты знаешь больше, чем врачи?! Ничего не попишешь!
— Замолчи. Я не теряю пустых надежд в то время, как ты делаешь себе только хуже! Я больше не желаю разговаривать с тобой, эгоист! Ты глупо отказался от лечения, миришься со смертью, а ведь справиться с заболеванием на второй стадии вполне возможно. Только ты предпочитаешь сдохнуть… так ты любишь свою сестру! — Драгоций-младшая вскочила с дивана и, захватив вещи, убежала в свою комнату.
Русоволосая никогда не отчаивалась сильно, редко плакала, а если и пускала слезу, то так, чтобы никто не видел. Все считают ее позитивной, порой наивной, милой девушкой. Но и у ее жизни, кроме светлого есть обратная сторона. Ее тяжесть копится постоянно до тех пор, пока плечи ее все еще могут выдержать давление жизни. Это местами поганая черствость людей, насмехающихся над всем, что их не касается, самое страшное лицемерие, с которым, по мнению Драгоций, бороться необходимо. Или же опускание рук, предоставляя выбор судьбе, после упасть и ждать, как скоро придет твоя кончина. Даже с этим грузом за плечами она улыбается, пытается ощутить сладость жизни. Но сейчас тот самый момент, когда тяжесть становится неподъемной. Детство, которое заставило девушку и ее брата поскорее повзрослеть. Истории отца о том, как маленькая куцехвостая девочка осталась одна, без воспитания матери. Ну и слова дяди — папы Фэша, перед своей смертью, как из-за злых обстоятельств, подстроенных Рунисом, мама, забрав родного брата Захарры, о существовании которого та даже не подозревала, исчезла из их жизней, доверив кое-что сокровенное ему, то бишь брату мужа, как человеку, которому доверяла… она не оставила свою драгоценность дочери, не поведала об этом больше никому, а только Диаману.
Долгое время она жила и воспитывалась няней в Москве, желая скорее вырваться из лап трудных воспоминаний и отойти от рассказа дяди-Диамана. И вот только-только она почувствовала вокруг себя заботу, все тут же начинает рушиться, превращаясь в капкан мыслей. А сегодня русоволосая все сильнее ощущает, что глупо скакать, прыгать вокруг отчаянного брата. Она не бросит его, но и не поймет похоже никогда.
У самого же Фэша сердце было не на месте, он не хотел расстраивать сестру, но и биться за выживание тоже не хотел. После того, как Захарра с застывшими на глазах слезами убежала из комнаты, парень понял, что не хочет умирать с бутылкой в руке. Ему хотелось в оставшийся месяц сделать все, на что бы он не решился, не отказывать в своих желаниях, не считая спиртного и табачного. Пусть Захарра запомнит его, как человека с сильной душой. А это на самом деле так. Только недостаточно просто заявлять. Секунду назад он обреченно смотрел в стену, впитывал в себя крепкие напитки и ощущал каждой клеточкой внутри дым. И он все так же обречен, по прежнему не собирается лечиться. Хотя если исход в любом случае будет плачевным, так в последний день жизни, он не будет за секунду до смерти видеть одни лишь скучные стены больничной палаты. Действительно, стоит изменить жизнь себе и другим, сделать, то, что так долго не мог. Фэш — не общественный деятель, не отчаянно свихнувшийся человек, готовый помочь всему, чему может. Просто проживет свой остаток, как человек, а не как мразь, играя на нервах людей или просто глупцом, отказавшимся от лечения. Никто не говорит, что он не хочет жить, просто он больше не хочет терять секунд и навсегда остаться человеком, да и не погибнуть на операционном столе, ведь операция может закончиться для парня летальным исходом. Это тоже неразумно, но почему-то такого его желание. Похоже он просто смирился…
***
Постоянная суета, к которой Василиса начала привыкать вновь. Спешки, занятия, дом. Яркая, эмоциональная жизнь будто не замечала рыжеволосую, каждый день монотонно проходил несколько пунктов и все повторялось снова и снова. Подруга ее погрузилась в учебу с головой и тоже перестала уделять внимания Огневой. Василиса понимала, что учеба — не лучшее время для развлечений, но эти обыденные обстоятельства будто душили энергичную, ранее всегда улыбчивую девушку. Она только-только перестала вспоминать погибших так часто.
Сегодня она была вынуждена опоздать из-за долгих сборов сестры. Ветер за ее спиной будто сам не мог угнаться за ней, так скоро она перебирала ногами в надежде успеть, иначе выговора ей не избежать. Не замечая ничего вокруг, не сбавляя скорости, она вдруг столкнулась с кем-то высоким, тем более с ее-то низким ростом. Небольшая стопка учебников, находящихся в руках полетела в ноги преграде, которой оказался парень из одиннадцатого класса.
— Смотри под ноги! — Василиса быстро подняла упавшие учебники с пола, особо не разбираясь. Этого парня она не видела раньше в школе, но он ей почему-то показался таким знакомым, обращая внимание на то, что рассмотреть она успела его только краем глаза. Пепельные волосы, выразительные черты лица… а вот эти серые глаза она точно запомнила, этот острый взгляд, способный обжечь. И Василиса засмущалась. Покраснев, она стремглав скрылась за поворотом. Как она и предполагала, за не первое опоздание ей прочитали целую лекцию, ведь из-за тягомотины-красавицы
Дейлы она пропустила двадцать минут урока.
Когда девушка собралась в столовую, парень, с которым она уже имела честь встретиться, попросил назад свой учебник, который в спешке был перепутан девушкой с другим.
— Может познакомимся? Как зовут тебя? — спросил пепелок, как в шутку прозвала его рыжеволосая и усмехнулась своим мыслям.
— Василиса. — не удостоив нового знакомого даже улыбкой, Василиса зашла в столовую. За столик рядом с ней опустилась Маришка, что стало для рыжеволосой чем-то очень неожиданным.
— О чем ты разговаривала с Марком? — многие не имели желания общаться с Маришкой, Огневой всегда было все равно на одноклассницу, но отвечать на вопросы, переходящие в настоящий допрос, ей не хотелось.
— Я не обязана тебе отвечать, — посмотрев куда-то за спину блондинки, ответила рыжеволосая.
— А тебе так сложно это сделать? Не утруждайся. Но я надеюсь мой парень тебя не интересует, — Василису в принципе не пошатнула ее фраза, она, как не замечала ничего, так и не замечает, просто немного задумалась. На нее просто накатила какая-то неясная тоска, то ли жизнь так сложна, то ли это осадок от сегодняшних встреч с Марком и Маришкой. Но в этом состоянии был плюс, она в последнее время может спокойно дышать. Но тем не менее, ей постоянно, в неделю раз снится тот самый сон.
***
— Здравствуйте дети, с сегодняшнего дня Захарра Драгоций будет учиться в нашей школе. Прошу любить и жаловать! Садись за любое свободное место, — быстро пробежав глазами по классу, она заметила знакомую рыжую макушку и поспешила занять место рядом с ней. «Драгоций…» — крутилась в голове знакомая фамилия. Неужели тот парень и есть ее брат?
