***
Так Чонгук провёл ещё несколько бесцельных дней. Общался он только с Хосоком, Чимином и Джином, которые всячески пытались его поддержать и поднять ему настроение, и часто у них это получалось. Он стал улыбаться. Улыбаться и смеяться. И друзья были этому рады. Ментально он был в порядке, но всё же его тело говорило об обратном. Он всё ещё был худой и бледный, с болезненным видом. Казалось, он в безнадёжном положении, и ему уже ничто не поможет, однако понемногу гнев и обида к Юнги и Тэхёну отпускали его, их пламя гасло, отчего желание встретиться и поговорить с ними постепенно росло всё больше. Сейчас он стал понимать все слова и советы Чимина. Демона Чонгук простил раньше, ведь тот всё же ничего такого не сделал, всего лишь ударил ангела один раз. Теперь Гук понимал, что тот действительно сделал это, вероятно, случайно. Да и любил он Чона от начала и до конца, никогда не врал ему и не играл на чувствах. Он почти ни в чём не виноват в отличие от Мина, который поступил подло и эгоистично. Именно поэтому сначала парень идёт к Тэхёну. Предварительно он в очередной раз посоветовался с Паком и обсудил с ним возможные варианты действий. Да, он понимал, что шаблонно действовать нельзя, нужно быть искренним, но всё же Чимин в таких вещах разбирается лучше, а у Гука всё всегда идёт через одно место, поэтому он и решил подстраховаться.***
Парень тихо стучится в дверь демона, но в течение минуты ему никто не открывает. Тогда он стучится ещё раз, после – звонит в звонок. Вламываться без разрешения в такой момент ему не хочется, но что делать? Он слышит – Тэ дома, просто не открывает. Тогда Чонгук открывает дверь ключом и входит внутрь, после чего проходит в спальню. Старший стоял у окна и глядел наружу, поэтому Чон не мог видеть его лица. Только пепельные седые волосы. — Зачем ты снова пришёл? Снова забрать что-то? — его голос был тихим и явно огорчённым. — Моего сердца тебе мало? От слов Тэхёна Гук растерялся и замялся, отчего какое-то время в квартире стояла гробовая тишина. Не понимая, почему младший молчит, демон глянул на того через плечо. Тогда парню открылся вид на абсолютно безэмоциональный взгляд Кима. Безэмоциональный, но такой родной и совсем невинный. — К-красивый... — Чон занемел от вида старшего. Он уже видел его таким, но не испытывал к нему никаких чувств тогда, да и настроение у того тогда было агрессивным и пугающим. А сейчас он такой слабый и не опасный. — Что? — слова юноши вызвали у Тэхёна недоумение. — Ничего... Я пришёл не чтобы что-то забрать. Наоборот, чтобы вернуть кое-что. — Чонгук, стоявший всё это время посреди комнаты, в паре метров от собеседника, сделал шаг к нему, что заставило того отвернуться обратно к окну. — Мне от тебя ничего не нужно. Я же теперь никто для тебя. Оставь это. Оставь всё, как есть. — тон демона не был агрессивным или обиженным, только тоскливым. — Нет, я пришёл, чтобы вернуть наши отношения! — Гук затараторил, больше не в силах слушать эти душераздирающие слова. Ответа не последовало. Тогда парень уже был готов встать на колени. Да, это отчаянно и унизительно, но для него нет ничего более унизительного, чем носить клеймо на своих ключицах, прямо как пассив из всех этих фанфиков про соулмейтов. Однако делать ничего не пришлось, да он и не успел бы. Старший с разбегу набрасывается на юношу с объятиями, а на глазах его слёзы. — Чонгук, милый, я так долго ждал этих слов, жить без тебя было мучительно больно, пожалуйста, не бросай меня больше. — дрожащими руками демон обхватывает лицо любимого и, полюбовавшись им пару мгновений, принимается расцеловывать его, куда попадёт. Гуку было слегка неприятно от такой резкости и такой хаотичности, но он замер, ведь несмотря на частые рефлекторные зажмуривания, он мог видеть лицо Тэхёна. Его по-детски большие голубые глаза, наполненные слезами, но такие красивые и невинные, такие любимые и родные. Вскоре старший останавливается и глядит на только что полностью обцелованное лицо парня, не выпуская его из страшно трясущихся рук. На лице Чонгука же выразилось недоумение. — Разве ты... Не обижен? Я тебя так жестоко и несправедливо отшил... — Да, Чонгук, конечно я на тебя обижен, обижен очень сильно, но я больше не хочу тебя терять, поэтому давай обойдёмся без разборок и ссор. — сквозь слёзы, бегущие ручьями по щекам, демон счастливо улыбнулся, ни на секунду не прерывая зрительный контакт с любимым. Вскоре оба парня более-менее успокоились и пришли в себя. С щёк юноши руки старшего спустились на его талию, и ему не составило труда окольцевать её. — Малыш, ты такой худой. Болезненно худой. — Со мной всё нормально, Тэхён. — Чон так же улыбнулся, глядя на собеседника. Ким опустил взгляд на свои руки, обхватившие изгибы Гука. — Я могу полностью обхватить твою талию лишь своими кистями. — сказав это, он чуть сжал её. — И что? Это нормально. — парень тихо похихикал в ответ на действия демона. — Длина моей ладони 21. Ну-ка умножь 21 на 3. — старший склонил голову на бок. Его слова заставили Чонгука рассмеяться. — Тэ, что за математика? 63. Это нормальный обхват талии. — Для девушки. Давай мы покушаем вместе? — Тэхён, не повторяй ошибок Юнги. — хоть парень и улыбался, его взгляд стал слегка осуждающим. — Чуть-чуть. Я же хочу, чтобы ты был здоровым, я же люблю тебя. Понемногу твой вес восстановим, хорошо? Я не знаю, что с тобой делал Юнги, но я так делать не буду, клянусь. — Ким сложил руки в замок на груди, глядя на младшего с надеждой в глазах. — Он заставлял меня есть столько, сколько в меня не лезло, насильно. Ладно. Поедим. — усмехнувшись, Чон направился к кухне. — Давай, зайчик, открывай ротик. — Тэхён кормил Гука прямо с ложечки, при этом еле весомо придерживая его лицо за подбородок. Хоть Чонгук терпеть не мог такую гиперопеку, забота демона нравилась ему, отчего он кушал с довольной улыбкой, прикрывая глаза. — Тэхён, я уже устал кушать салат, давай мы что-нибудь закажем? — младший с той же улыбкой глянул на Кима, отвергая очередную ложку, что тот подносил к нему. — Чонгук, ты болеешь сейчас, тебе нужно кушать здоровую пищу. — взгляд Тэ стал слегка обеспокоенным, но вдруг Чон хмурится и дует свои губы, скрестив руки на груди. — Ты делаешь всё как Юнги, ты же сказал, что не будешь так делать. Поведение парня заставило демона рассмеяться, но после он стал вновь серьёзным. — Ты сейчас ведёшь себя как ребёнок. Малыш, понимаешь, если ты сейчас съешь что-то не то, у тебя будет несварение в животике. — он приложил ладонь к животу юноши, отчего тот вздрогнул, и старший одёрнул руку. — Чонгук, ты чего? От смущения и лёгкого стыда Гук опускает взгляд, а его щёки тут же покрываются румянцем. — Ничего, просто... Меня давно никто не трогал... — он говорил тихо и неуверенно. — В смысле «никто»? А как же Юнги? — Ким был удивлён и насторожен. Он чуть склонился к младшему, уложив руку ему на плечо. — Мы с ним поссорились очень сильно... Пару дней назад. Да и до этого отношения у нас не клеились со времён моего дня рождения... — поджимая губы и уже обнимая себя за плечи, Чон отводил взгляд. — Милый, я думал, что он всё это время был рядом и заботился о тебе... — демон не успел договорить, ведь парень прервал его. — Ты был прав, Тэхён, он не любил меня. — голос его стал тяжёлым, и старший знал этот тон, когда от нарастающих слёз в горле появляется болезненный ком, да и глаза у юноши уже были на мокром месте. — Он не любил меня... А только использовал... Чтобы отогнать тебя. — Чонгук судорожно выдохнул, зажимая свои плечи в руках, а по щеке скатилась слеза. Говорить он больше не мог, а хотелось, и он даже попытался продолжить, но Ким ему не позволил. Он прижал его к себе, позволяя выплакаться себе в плечо, гладя по мягким волосам и покачиваясь из стороны в сторону, пытаясь успокоить. Тэхён знает, каково это чувствовать душевную боль, чувствовать боль, причинённую любовью, поэтому даже не пытается ничего говорить, не хочет ничего испортить. Слова сейчас не нужны и сделают только хуже, сейчас гораздо важнее жесты и прикосновения, и с этой задачей старший успешно справляется. Ему невпервой успокаивать Чонгука, так тонко чувствующего боль, как физическую, так и душевную, и осложнения в виде её причин не помешают ему сделать это снова. Нескольких минут хватило Гуку на то, чтобы успокоиться, тогда демон чуть отстранил его от себя на вытянутых руках и заглянул в его глаза с нежной улыбкой. Младший же всё ещё не мог дышать носом после плача, поэтому сидел с приоткрытым ртом, а также поджимал к груди руки как самый настоящий крольчонок. — Успокоился, малыш? На вопрос Кима парень лишь слабо кивнул и тихо утвердительно промычал. — Хорошо. Ещё покушаешь или мне отвести тебя домой? — Кушать я не хочу больше, но и домой тоже. Я ведь давно уже не был у себя, там Юнги ходит... Я у Чимина живу, а там скучно, я с тобой ещё хочу посидеть. — С Чимином живёшь? И... Совсем не скучаешь по дому? По Юнги? — Тэхён спрашивал осторожно, совсем тихо, наклонившись к Чону. Не дав ничего ответить, он продолжил, ненадолго отведя взгляд, но после вернув обратно на опущенное лицо мальчишки. — Ты, видимо, очень сильно его любишь, раз так плачешь. Раз сердце твоё болит. — Больше не люблю. — Гук ответил быстро и без раздумий, а после повторил. — Не люблю. После того, что он сделал. Не могу простить... — Простить нужно. — демон прервал парня, и от такой неожиданности тот поднял лицо и взгляд к старшему. — Почему? — тут же интересуется Чонгук. — Прощать нужно всех и всегда, быть нужно милосердным, и в ответ получишь то же. Так велит Господь. — Ким взял руки младшего в свои, с лёгким беспокойством глядя на него. — Тэхён, ты демон... — Чон был удивлён такой набожностью собеседника, ведь тот, как никак, приспешник дьявола. — Ты говоришь как расист. Я не выбирал, кем мне родиться. — старший нахмурился, его задело невежество парня, и он даже чуть повысил тон, чем слегка напугал того, но быстро успокоился. — Не говори так. Каждый имеет право на то, чтобы исправиться, чтобы быть хорошим, чтобы служить Богу. — Ладно, Тэ... Хватит об этом. Я к такому не привык, я всю жизнь атеистом был. — Хорошо, малышка. — демон даже заулыбался тому, что Гук понемногу успокаивался и раскрывался. — Но, Чонгук, я хотел бы спросить у тебя. Если... Если ты, скажем, ненавидишь или просто не любишь Юнги, то... Я? — Тэхён, сейчас получишь. — юноша опускал лицо и не смотрел на демона, но с его губ сорвалась усмешка, и даже так Ким увидел улыбку, что оголяла кроличьи зубки. — Я ещё ничего не решил. Ты сам сказал, что я должен его простить. В конце концов... Сейчас-то он любит меня. Да, это конечно... Отвратительно, что он так меня использовал... — Знаешь, я сначала думал, что он делает это для себя. Для галочки, чтобы исправно исполнять свои обязанности. — своими словами старший вызвал интерес у парня и заставил посмотреть на себя. — Но вдруг меня осенило, какой же я дурак. Он не использовал тебя, чтобы отогнать меня. Он использовал себя, чтобы отогнать меня. — Что..? В каком смысле? — Чонгук нахмурился и помотал головой, совсем не понимая, к чему тот клонит. — Чонгук, ангелам нельзя любить. Ангелам нельзя кого-либо целовать, нельзя делить с кем-либо ложе. Пойми, зачем ему было идти на такой шаг, если не ради тебя? Он считал... Что так будет лучше для тебя, что так ты будешь в безопасности, и был прав, потому что я же демон. Он не пытался оттолкнуть меня от тебя, он пытался обезопасить тебя от меня. Он пожертвовал собой ради тебя, совершив такой огромный грех. Если сейчас он с тобой и с ним всё в порядке, то он наверняка отложил последствия до истечения контракта, и после... С ним могут, нет, произойдут страшные вещи. — демон выглядел опечаленно, говоря всё это. — Что же ты говоришь такое, Тэхён, как это? — младший явно занервничал от такого заявления. — За грех, даже малейший, ангелов наказывают, Чонгук. Ему итак простили зависть, как я погляжу, но остальное... Попросту непростительно. Он ради тебя упал в пропасть. И уже оттуда не выберется. Ему этого не избежать. — Но почему же он мне ничего не сказал? — А ты бы согласился встречаться с ним, зная, что он подвергает себя такой опасности? — Ладно, допустим, это так, ну а сексом он со мной занимался тоже для моей защиты? — парень снова хмурится. — Ну, это вряд ли. Тогда на море я сказал тебе, что он сам не понимает, что делает, что он просто пробует. Просто он влюбился в тебя раньше, чем осознал это, и его к тебе влекло. Он решил попробовать, посмотреть, к чему это всё приведёт, если он не остановится и удовлетворит свои потребности. — Вот это уже реально подло... — Чонгук поджал губы, опуская недовольный взгляд. — Хотя я и сам был не лучше. Я первый к нему приставать начал... Но я же его не использовал... — Я уверен, что вы поговорите и со всем разберётесь, но это позже. Сейчас ты со мной, и давай попробуем успокоиться и расслабиться. — приподняв лицо мальчишки на себя за подбородок, Тэхён нежно ему улыбнулся, что оказалось заразным, и младший улыбнулся тоже.***
После довольно долгих посиделок с демоном, Чонгуку всё же пришлось уйти, ведь ему нужно было лично обсудить все выводы насчёт Юнги с Чимином. Пак, конечно, выслушал его, и они поговорили как следует, но Гук ещё не был готов встретиться с ангелом вновь, поэтому пока оставил всё, как есть. Киму в скором времени стало лучше, и он продолжил ходить в университет. Через пару дней Чон всё же решился встретиться с Мином и поговорить с ним. Он долго настраивался на серьёзный разговор, но всё же это нужно было сделать, и он понимал это, поэтому отправился домой. Парень не стал звонить в звонок или стучаться, как в случае с демоном, он хотел всё сделать быстро, поэтому незамедлительно прошёл внутрь и застал ангела врасплох посреди комнаты. Очи у Юнги вновь были синими, и младший до сих пор не мог понять, что это значит и что с этим делать. Однако сейчас ему было не до этого – сейчас он хотел правды. Он хотел узнать, что на самом деле затеял Мин и зачем. Да, Тэхён объяснил ему всё более-менее логично, но Чонгуку нужно было подтверждение, он хотел знать больше, хотел знать всё от начала до конца. Поэтому на лице его сейчас нет никакой улыбки, взгляд его суровый, руки скрещены на груди. — Либо ты сейчас же всё мне рассказываешь и у тебя не будет никаких секретов от меня, либо я ухожу от тебя. Навсегда. — юноша был настроен серьёзно. Его слова на какое-то время поставили ангела в ступор, но после и он стал выглядеть серьёзно и решительно. — Ты требуешь от меня быть честным, хотя сам что-то скрываешь? — старший склонил голову на бок, так же скрещивая руки на груди. От его заявления Гук занервничал, но старался не подавать вида, поэтому на лице его не дрогнула ни одна мышца.