.behind the line.

A/N: было сложно; придуманный мной же мир мне не поддается. Не обессудьте Т__Т - Хён, что за херня?.. Чунмён пожимает плечами. - Дождь за окном. - Я не об этом. – Чонин осматривает едва ли не каждый миллиметр двери, но вдруг останавливается и резко поворачивается к нему. – Подожди, ты что, пришел сюда… по улице? Откуда? Как ты нас нашел? Где мы, черт побери? И почему мы не можем просто выйти отсюда? Вопросы без ответов повисают в воздухе. Чунмён долго молчит, обводит их взглядом, пристально вглядываясь в каждое лицо, и наконец произносит: - Я должен был найти вас. Убедиться, что с вами все в порядке. - Нашел? Убедился? – язвит Чонин и тут же замолкает под укоризненным взглядом Кёнсу. - Не знаю, как, но… Я словно знал, где вас искать. Сложно объяснить… Чунмён осекается, ерошит влажные волосы, подтягивает колени к груди их руками. "Должен ли я сказать?.. – думает он. - А если я ошибаюсь, и мне все это приснилось?.." - Ты знаешь, как выйти отсюда? – Чонин не оставляет попыток добиться сколько-нибудь вразумительного ответа. - Ждать, - говорит Чунмён долгое мгновение спустя. – Надо ждать. - Ждать чего, хён? Чунмён молчит. Я не могу сказать им. - Бред какой-то, - Чанёль вытаскивает из пачки очередную сигарету, закуривает и выпускает кольцо сизого дыма. Он рассеянно смотрит, как оно поднимается к потолку и растворяется в воздухе; потом находит наощупь холодные пальцы Бэкхёна, сидящего рядом, и сжимает. Пока Бэкхён рядом, его мир не перестанет вращаться, думает он. Минуты спустя тишину нарушает голос Сехуна: - Сколько мы уже здесь? - Час. Или два. Или пять. – В голосе Чанёля слышится горечь. – Миллион часов. Он тушит окурок о стену и прижимает к себе Бэкхёна, тот лишь вздыхает и кладет голову ему на плечо. - Ты очень долго был в отключке. Ты… помнишь что-нибудь, Сехунни? Сехун задумывается. Он помнит свое имя, знает, что эти пятеро парней – его товарищи (или кто-то в этом роде), помнит, что крайне редко видел Чанёля таким подавленным. Смутные образы, чьи-то лица мелькают в памяти, он силится вспомнить… Его вдруг осеняет, и он, пошарив по карманам, достает мобильный телефон. Быть может, здесь найдутся какие-то подсказки? - Я свой, похоже, потерял, - замечает Бэкхён, наблюдая за его действиями. - Я тоже, - поддакивает Чонин, перебравшийся поближе к Кёнсу, который, кажется, впал в прострацию и не обращал на происходящее никакого внимания. Сехун вертит в руках телефон. Длинная трещина прочерчивает экран, и парень хмурится, замечая ее. Телефон, как и кроссовки, тоже был совсем новый, вспоминает он и, почти не надеясь, нажимает кнопку включения. От прикосновения экран оживает. "Введите время" - Который час? – спрашивает Сехун. Чанёль качает головой. - Настройки сбились, – поясняет парень и нажимает "ОК"; на часах теперь 00:00. "Введите дату". Он вновь напрягает память, но не может вспомнить, какое сегодня число, поэтому и этот запрос подтверждает не глядя. С фотографии на экране на Сехуна глядит он сам, обнимающий за плечи светловолосого парня, неуловимо на него похожего, оба счастливо улыбаются. "Кто это? Мой брат?.." – Сехун пытается вспомнить имя, но память молчит. Он быстро пролистывает телефонную книгу – никаких имен, одни цифры. Все номера кажутся смутно знакомыми, но он не уверен, кому принадлежит тот или иной. Где-то среди них непременно есть номер матери – он должен позвонить ей, заверить, что с ним все в порядке, - номера друзей, номер этого парня. Сехун открывает список вызовов и выбирает первый номер. Сигнал слабый, то и дело пропадает, но он надеется, что ему ответят. - Я не думаю, что здесь есть связь, Сехунни, - напряженно замечает Чунмён, но тот не слышит его – после нескольких секунд тишины в трубке раздаются гудки, неровные, слабые. Чанёль оживляется: - Кому звонишь? Сехун пожимает плечами. "Пожалуйста, возьми трубку", – умоляет он неизвестного абонента, ему важно услышать сейчас чужой голос. Затея провалилась, понимает Сехун после десятого гудка, надо попробовать другой номер. Он снова открывает телефонную книгу. - Неудивительно, - вдруг говорит Кёнсу, поднимая на Сехуна тусклый взгляд. – Это место… Отсюда нет выхода. - Есть, - возражает Чунмён, - но не для всех. Он осекается и меняется в лице: - Погоди, ты что… Что-то помнишь? Кёнсу молчит, нервно кусая губы, потом кивает. - Я думаю, что помню, хён. И, - он делает глубокий вдох, - мне не хочется, чтобы это оказалось правдой. Бэкхён и Чанёль переглядываются. Чонин хмурится. - О чем вы? Чунмён отворачивается. Кёнсу опускает глаза. - О чем вы, черт побери?! Что вы двое скрываете от нас? - Хён… - Кёнсу ищет поддержки у Чунмёна, и тот одними губами шепчет: "Давай". Это сложно, думает Кёнсу, это действительно сложно. Проще признаться во всех грехах человечества, чем заставить себя произнести такое. Он подходит к окну и всматривается в пелену дождя, пытаясь собраться с духом. Он чувствует, как четыре пары глаз сверлят его спину. - В общем… - Голос предает его, и Кёнсу прокашливается, вцепляется в подоконник с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Слова находятся с трудом, и он еле слышно произносит: - Нас… Нас, возможно, больше нет. Тишина кажется оглушающей. - То есть? – недоумевает Чанёль. – Это что еще за фигня? Чунмён приходит на помощь Кёнсу: - Произошел несчастный случай, когда мы ехали домой, и… - Уж не хочешь ли ты сказать, - перебивает его Бэкхён, - что мы все умерли? Чунмён не отвечает. Он сам не до конца верит – точнее, ему не хочется верить – в случившееся. Сехун молчит, пытаясь осмыслить услышанное. Версия Чунмёна и Кёнсу выглядит неправдоподобно, но ему кажется, что, если закрыть глаза, он услышит, словно наяву, отчаянный визг тормозов, глухой удар в борт машины, чей-то вскрик… Он как будто вспоминает секундную боль, пронзившую все тело, и содрогается. Это неправда, уверяет он себя, стряхивая наваждение, надо лишь сделать усилие и проснуться. - Да ну нет, - говорит Чанёль, - если мы умерли, то как же воспарение над своим телом, свет в конце тоннеля, пение ангелов и прочая фигня, о которой рассказывают люди? - Откуда мне знать, - отвечает Чунмён резко. – Мне известно об этом месте не больше твоего. - И почему мы не можем проходить сквозь стены, раз уж мы… ммм… призраки? Давно бы уж смылись отсюда, - продолжает ерничать Чанёль. – Значит, не так уж мы и умерли. Чунмён закатывает глаза. - Мда, я немного по-другому рай себе представлял, - хмыкает Бэкхён. – Впрочем, ад тоже. Чонин, ошарашенный услышанным, подходит к Кёнсу и обнимает его за плечи, чувствуя, что тот дрожит. - Хён, - шепчет он, склоняясь к уху старшего, - пожалуйста, скажи, что все это… - Нет, - выдыхает Кёнсу, - я не спал тогда в машине, я все помню. Чонин порывисто прижимает его к своей груди, потом разворачивает к себе лицом. - Я не успел попросить у тебя прощения, хён, - произносит вдруг он, точно зная, что именно это он должен сказать сейчас. – Мы ведь поссорились перед… поездкой, поэтому ты сел не со мной, а с Сухо-хёном? В широко распахнутых глазах Кёнсу отражается дождливое небо. - Это уже не имеет значения, Чонинни. - Прости меня, - бормочет Чонин и тянется к его губам. - Эй, вы двое! – вклинивается в их диалог бас Чанёля. – Get a room! - Очень смешная шутка, хён, - ворчит Чонин, но отстраняется от Кёнсу и прижимается щекой к его волосам, глядя на пустынную улицу, и внезапно замечает… - Там кто-то есть, - слышит он взволнованный голос Кёнсу, подтверждающий, что это не обман зрения. - Где? Все срываются с места и подбегают к окну. - Да где же?.. У подъезда здания напротив останавливается человеческая фигура, кажущаяся серой тенью, и поднимает голову, пытаясь рассмотреть что-то в тусклых окнах. - Мне пора, - вдруг говорит Чунмён, пятясь к двери, - раз с вами все в порядке. - В порядке? Ты называешь это – "в порядке"?! – взрывается Чонин. - Все будет хорошо, - каким-то чужим голосом произносит Чунмён… и без усилий открывает дверь. Он останавливается в зияющем чернотой проеме, оборачивается на них последний раз... Чонин бросается к нему, в два прыжка пересекая комнату, но дверь с тихим щелчком закрывается перед самым его носом, и он, врезав по ней кулаком, сползает на пол, кусая губы в бессильной злобе. - И что дальше? – сипло спрашивает Чанёль. Его вопрос остается без ответа. – Куда он, бля, свалил? Что нам-то делать? - Продолжать ждать, наверное. Все, что нам остается. – Кёнсу, пожав плечами, устраивается у стенки; остальные следуют его примеру. Сехун вытягивает ноги и закрывает глаза. Ждать будет проще, кажется ему, если не думать, не пытаться понять произошедшее. В памяти всплывает образ светловолосого парня с фотографии, и внезапно Сехун вспоминает. Он судорожно выхватывает из кармана телефон и вглядывается в знакомые черты. Лухан, шепчет он, каcаясь пальцами экрана. Лухан по-прежнему улыбается ему в ответ. На экранных часах по-прежнему четыре нуля.