Я так хочу до тебе (Твари)

Он барахтался в забытьи, как в болотной жиже, и никак не мог выбраться. Смертельная трясина тянула вниз и манила голосом Твари: обними, обними, обними... Пусти, пусти, пусти... На последнем рубеже отчаяния Джастин протянул руки вверх и что было сил выкрикнул имя Рокэ. В то же мгновение дышать стало легче — началось вознесение. Над зловонным болотом, над пылающей землей, над сизыми облаками, всё выше и выше, пока впереди не осталось ничего, кроме жемчужин в безбрежной черноте. Гигантские перламутровые шары неспешно скользили по нити памяти. Как зачарованный, Джастин вглядывался в гладкие переливающиеся радугой бока. Один из шаров отделился от нити и поплыл прямо к нему, уменьшаясь на глазах. Поверхность шара была твердой, ласковой и прозрачной. Под её защитой дышал целый мир. Джастин не только видел, он слышал и ощущал его, будто находился внутри шара. Увы, эта бусина бытия была на грани порабощения. Многомиллионная армии демонических существ пришла биться против жителей обречённого мира, и вел её грозный и целеустремленный полководец Аэшма-дэва. Лязг оружия, выкрики командиров, стоны раненых, — всё было так реально, словно Джастин стоял на скале и смотрел на поле битвы, распростертое в долине. Сражение длилось долго и было проиграно. Армия захватчиков утопила покоренных в их собственной крови и отправилась пировать в лиловые чертоги. Джастин мысленно перенёсся за ними и увидел, как девы-демоницы подносят рыцарям кубки из черепов убитых чудищ. Услышал, как звонко смеются они, наливая в золото и кость зеленое вино. Звероподобные крылатые твари ластились к ногам своих всадников и, тихо рыча, слизывали вражескую кровь с их сапог. Джастин слышал и видел всё происходящее настолько чётко, будто сидел за бесконечным столом вместе с пирующими. — Мы теперь Свет! — торжественно объявил король-полководец, одержавший судьбоносную победу. — Я — четырёхкрылый Аэшма-дэва, дал вам Свет! Вы, твари без чести, вы, ракшаси без добродетели, вы теперь Свет! Рев ликований обрушился на демонического короля, как водопад, но он не придал этому значения. Кривя губы в самодовольной усмешке, Аэшма-дэва поднял рогатый кубок высоко над головой. Изумрудное вино зазмеилось ручьем по мускулистой руке, избугренной древними шрамами. — Мой господин... Полководец обернулся на зов, плотоядно заблестели черные глаза, изучая прелести зовущей его девы. И Джастин немедленно узнал его. В другом обличии, в другой жизни, в другом мире, но этот взгляд... всегда горящий, одержимый, ищущий новых побед, едва отгремели фанфары. По-другому и быть не могло. — Росито!!! Шар лопнул, как мыльный пузырь, и сон обратился явью. Таких поганых пробуждений с Джастином еще не случалось — едва разлепив веки, он тотчас увидел нависшего над ним... нет, не Росито. Тварь в его измученном истонченном облике. Гадина уютно расположилась на полу и разглядывала Джастина, по-птичьи склонив голову к плечу. Сейчас она была сыта и потому относительно безопасна — даже не являла свой истинный облик сквозь человечью плоть. — Уберись! — рявкнул Джастин. Тварь послушно поерзала задом по паркету, смещаясь назад. Придерживая ушибленный затылок, Джастин попытался подняться с пола. Маневр удался. Голова болела и кружилась, глотка высохла от закатной жары, но в целом он чувствовал себя сносно. А вот мальчик... Жером... Глаза ребенка, из которого по капле высасывают жизнь, навсегда врезались в память Джастина. Он ничем не мог помочь маленькому истопнику, а огненная Тварь всё жрала и жрала, и пользовалась для этой гнусной цели телом Рокэ. Узрев столь оскорбительный кошмар, Джастин свалился без чувств, но, видимо, пришел в себя довольно быстро. Очень уж сытой и довольной выглядела проклятая Тварь! — Где мальчик? Куда ты его дела? — А зачем он, — пожала плечами гадина. И, мечтательно сощурившись, обняла руками колени, покачалась вперед-назад, как неваляшка. — Пошли найдем еще? Их много в городе, я знаю где. Все — как ты, бледные, медные... Видеть Рокэ Алву, произносящим такие мерзости, было решительно невыносимо. Джастин теперь отлично понимал — о, с каким опозданием! — причину, по которой новьо гнал его взашей. Демоница, поработившая тело, не могла взять рубеж души. И живая человеческая душа страдала, причиняя боль очередному невинному существу, и стыдилась своего участия в этом безобразном дерьме. «Сложно представить... Да и не нужно! Скоро сам всё узнаешь». — Что ж, ты права. Я не знал тебя, но теперь узнал, и... — Иииии? Уши Твари острыми огненными колосками пробились сквозь Рокэ и начали мелко подрагивать. — Не томи! Говори! — Если ты поклянешься оставить этот дом, — Джастин указала на истерзанное тело новьо, — то можешь войти в этот, — ладонь уверенно легла на грудь. Тварь вскочила, как по команде «Смирно!». — Позови! Огненная плоть, как перезревшее тесто, выпирала из почерневшего человеческого тела во все стороны и мерцала алым от нетерпения. — Прежде чем позову — поклянись, что не надуешь меня! — потребовал Джастин. – Но прежде всего, потрудись оставить моего друга. Вам больше не по пути. Тварь оскалилась, но не возразила. Человеческое тело отделилось от огненной плоти и с глухим стуком свалилось на пол. Джастин кинулся к новьо, прижал пальцы к шее и с облегчением выдохнул. Пульс был. — Лишенная Благодати клянется. Тьмой, Дорогой и гневом дэва-всадника, что привел её сюда. Джастин с трудом отвел взгляд от Рокэ и поднялся. — Зови, зови! Зови скорее! Внутри, за солнечным сплетением, быстро разрасталась пустота — Тварь увещеваниями и жадными взглядами подготавливала себе... новый дом. — Что ж, иди сюда, Тварь. Я зову тебя. Я позволяю те... — Довольно, довольно. Услышала. Тварь облизнулась и пошла по кругу, по-хозяйски осматривая Джастина. — Бледный, медный. Хороший дом. Сильный дом. В истинном обличи Тварь не уступила бы в размерах раскормленному теленку, а передвигалась то на четырех лапах, то на двух задних. Движения её были плавны и грациозны, как у всякой хищной кошки. Но в отличие от кэртианских зверюг, у этой были крылья. — Хороший дом... Хороший... Тварь отошла на несколько шагов, припала на передние лапы, покрутила задом и прыгнула. Свет для Джастина померк. Он не мог ни видеть, ни слышать, ни понимать, на каком он свете, потому что вся боль мира проникла в него вместе с огненой нечистью. Он чувствовал боль в костях, в мышцах, в органах, даже волосы, и те болели! Горло не могло произвести ни единого звука, хоть бы самого тихого, и воздух едва-едва проталкивался в легкие, которые в свою очередь, тоже болезненно съеживались. Единственное, что хоть как-то помогало переживать вторжение — крохотное зернышко внутри живота, крупинка, которая отчего-то не болела и гнала Тварь прочь. — Лжец! Боль отпустила, Джастин обессиленным кулем свалился на паркет. Но огненные лапы не дали ему отдохнуть — живо перевернули на спину и впечатались одна в грудь, другая в пах. — Больно!!! — Где обман? — тихо прорычало над ухом. — Где Свет? Демоница была взбешена, но некоторое терпение еще сохраняла. Как кошка забавится с мышью, так Тварь начала мять и обнюхивать Джастина со всех сторон, то перекатывая его по полу, то вылизывая гибким горячим языком. — Я позвал тебя, сучья кошка! — шипел Джастин, пытаясь увернуться от очередного вылизывания. — Что ж ты медлишь? Но Тварь твердила своё: — Где Свет? Где обман? Не найдя искомого, мучительница попыталась влезть под кожу еще раз. Нестерпимая боль вновь разлилась по телу, парализовав его. Но, как и в первый раз, маленькое зернышко в животе не давало Джастину потерять сознание и надежду. Тварь пришла в ярость. — Обман!!! Обман!!! Обман!!! — возопила она. Боль исчезла так же резко, как и нагрянула. — Обма-а-ан... Оскаленная морда Твари зависла у самого носа. Сил изворачиваться уже не было — Джастин покорно ждал своей участи в той позе, в которой его покинула демоница, и лишь немного повернул голову в бок, чтобы зловонный язык не елозил по щеке. — Нет никакого обмана, — хрипло прошептал он. — Давай, тварь, попробуй еще. — Обман! — упрямо сощурилась та. — А что я могу?! — Джастин впал в отчаяние от мысли, что испытает нестерпимую боль ещё раз. Слезы брызнули из глаз. — Что я могу?! Вот он я! Ты же сама хотела! — Хотела... — эхом отозвалась Тварь. — Да мало Силы... Мерзкая морда перестала нависать, огненные когти деловито зацокали по полу. Не понимая в чем причина бешеной тревоги, вдруг охватившей всё его существо, Джастин приподнялся на локте. Карьярра! Тварь решила подкрепиться перед очередной попыткой и, взгромоздившись на Рокэ, пристраивала развернутую пасть к беззащитному затылку. Ребенка она уничтожила точно так же. Придавила к полу, вгрызлась... И всё. Безжизненный остов. — Зачем тебе он! Надо меня! В два прыжка Джастин оказался рядом и попытался руками оттащить скотину от Рокэ, но добился лишь того, что дрянь еще крепче присосалась к нему. Насмешливое урчание, в котором он отчего-то стал хорошо разбираться, значило: до тебя, голубчик, тоже черед дойдет — дай срок. Ах так? Так?! Наглый зад вонючей кошки, смеющей пожирать любимого новьо, напрашивался. Воткнуть кочергу, да провернуть — вот и весь сказ! Когда цель ясна — средства находятся сами. Джастин подскочил к камину, схватил кочергу, и тут глаза сами собою уперлись в... Рожу. Болван!!! Как можно было забыть?! Древняя гальтарская Рожа преспокойно украшала камин, всё это время! Лик Полуночи и кочерга — неплохо для начала, оставалось распорядиться богатством правильно. Замахнувшись посильнее, Джастин огрел тварь поперек хребта, та разомкнула челюсти, вскинула оскаленную морду и тотчас получила по ней Ликом. Древнее золото пришлось дряни не по вкусу — взвыла как ошпаренная и замотала позолоченной мордой. «Хорошо!!!» — Что, не нравится? — Плохой дом! — гадина глумливо щерила пасть, но при этом прижимала уши. Боялась. — Ты тоже не сахар! — Очень плохой дом... Плохой... «Выбрать момент, притворно атаковать, нырнуть вниз, и кочергой в брюхо... Нет, нельзя. Кочерга — не копье, коротка...» Джастин попытался отвлечь противницу маской, чтобы метнуть кочергу, но едва увернулся от атаки когтями. Опасаться стоило так же и хвоста, яростно хлеставшего по худым бочинам. — Договоримся? Ты уберешься в Закат, а я не стану тыкать в тебя этой рожей, а? Разойдемся миром? Ну же, кис-кис-кис, милая ты кошечка... тварюшечка... Болтовня должна была отвлечь Тварь от назревшего броска в висок. Удача была близко, но хвост — проклятый хвост! — обвился вокруг кочерги, и оружие Джастина обратилось против него. Удар лапой — мимо! Еще один! Мимо! Карьярра! Спасительная Рожа ускользнула из рук. Джастин дерзнул поднырнуть под когтистую лапу, — единственная защита того стоила! — но маневр не удался. Тварь достала его ударом по спине, — хвост и кочерга! — повалила на пол и тотчас взгромоздилась сверху, вдавливая в паркет всем своим скотским весом. — Плохой дом, хорошая Охота!!! — возликовала демоница. Затылок и шею обдало закатным жаром. Джастин отчаянно завозился, пытаясь отстранить голову от опасности, но силы были не равны. Боли он не ощутил, но то что происходило, было намного хуже. Мерзкий всхлип, и словно докторская банка всосала в себя его затылок. В черепе будто образовалась дыра, и в неё начало утекать всё — мозг, кровь, слизь, воспоминания, страхи и радости... — Не надо, не надо, прошу, не надо... — слабеющим языком Джастин до последнего пытался молить о пощаде, но силы убывали столь стремительно, что вскоре он уже не мог связать вместе двух слов, и только тупо мычал, сам не понимая с какой целью. Избавление пришло внезапно, но бедный Джастин этого не заметил — он уже потерял сознание. — Хватит жрать. Схваченная за шкирку Тварь взвыла, но очень тихо. Больно ей пока не было, только страшно за хрупкие косточки левого крыла. Рокэ намеревался сломать его чуть позже, но негодной скотине ракшаси об этом знать не полагалось. — Пусти, Аэшма-дэва!.. — алые глаза юлили, ища спасения. — Пусти! — Всенепременно, — пообещал Рокэ. — Расплатишься, и отпущу во Тьму. — Тьма голодна, — робко оскалилась Тварь. — Тьма — не дом. — Объясню по-другому. Рокэ ухватился за острые уши покрепче, чтобы башка не дернулась в ненужный момент, и, прицелившись, вогнал указательный палец в центр алого глаза. Тварь взревела, скрючилась, заметалась, вися на собственных ушах, но вырваться так и не смогла. — Еще немного, и голодная Тьма покажется тебе ласковее матери. Если она вообще у тебя была... — Была, Аэшма-дэва, была!.. Скрип половицы отвлек его всего на мгновение, но хитрой демонице хватило бы и половины. Выскользнув из пальцев огненной змеей, ракшаси метнулась к камину, от него к двери, но всюду натыкалась на запрет, посылаемый её разгневанным дэва. Когда-то она служила ему, но не слишком усердно. Он столь же бесчестно платил. Взаимный долг тянулся от твари к твари, не позволяя им разойтись ни в одном из миров. — Ползи сюда на брюхе, не заставляй ждать. Деваться было некуда. Дрожа, скуля и усердно припадая на передние лапы, Тварь приползла. До рассвета оставалось всего ничего, а сделать с гадиной хотелось так много, что Рокэ показалось уместным угробить на месть древний артефакт. Тем более, что он уже испорчен... Величество поднял с пола покореженный Лик Полуночи. Тварь жалостно заскулила. — Как ты меня называла? Жалким лжецом? Скупцом? А? — Дэва милостив... Страшась наказания, ракшаси виртуозно прикидываются дурами — женский пол, как никак. — Дэва добр, дэва велик, дэва не помнит зла ... Но Рокэ было не разжалобить. — Еще как помнит. Даже не надейся. И не смей вопить, разбудишь хоть одну мышь в этом доме, и... Не обращая внимания на лесть и вой, он принялся лупить демоницу Ликом, стараясь как можно чаще попадать по огненной морде и чувствительным крыльям. Золото искрилось и шипело, раскаленными каплями стекая на пол, но такого простенького наказания за три года унижений, конечно, было недостаточно. Или мы не кэналлийцы?..