— Идите глубже, — звучал его голос со всех сторон одновременно, — спускайтесь ещё глубже, пока не наткнётесь на прочную серебристую нить. Видите её? Она связывает вас. Вы сможете передать друг другу всё, что угодно, даже если будете в разных уголках миров. Вали, попробуй сказать что-нибудь брату. — Ты — дурак, — ласково сообщил Вали, коснувшись натянутой нити. Та отозвалась тихим перезвоном колокольчиков.
Нарви приглушённо рассмеялся собственным воспоминаниям. Хотя в тот раз это не казалось ему смешным. Вовсе он не дурак. Он умный. И сейчас докажет. Правда, он не был уверен, что это сработает без отцовского бубна и успокаивающего голоса… Но попытаться стоило, что он теряет? Шумно выдохнув, ребёнок зажмурил глаза и сжал виски пальцами. Думать о брате. Чувствовать нить. Желудок некстати заурчал, заставляя представлять только мамины вкусные пироги. С мясом. «Уже начинаю помирать с голоду», — с тоской подумал Нарви. — Вали! — вложил он всё своё отчаяние в попытку достучаться до близнеца, — я в лесу, на дереве. Пожалуйста, найди меня! Я умираю! Серебристая нить жалобно застонала тревожной мелодией.***
Вали был не из тех, кому одиночество в тягость. Нет, конечно, он любил играть с братом, но не слишком переживал, когда тот исчезал. Нарви всегда возвращается. И постоять за себя может, если вдруг что случится. Поэтому и в этот раз он даже не обратил внимания, когда близнец куда-то умчался ни свет ни заря. Он спокойно продолжал играть на поляне с кошками, наблюдать за пчёлами и бегать за бабочками. К полудню солнце начало изрядно припекать. Только Вали хотел зайти домой попить, как его словно кадкой по голове огрели. С Нарви что-то случилось! Сердце испуганно заколотилось в груди. Солнечный удар, наверное, подумал встревоженный ребёнок. Нужно срочно вернуться домой. Он просто слишком долго играл на солнце. Прохлада деревянного дома и кружка ледяной воды должны помочь. Дома брата не оказалось. — Разве он не с тобой? — лениво поинтересовался отец, старательно выстругивая ножом лошадку из бруска дерева. От усердия он смешно высунул язык. Вали казалось, что язык у отца непременно должен быть тонким и длинным, с раздвоенным кончиком. А у него, оказывается, обычный, ничем не примечательный. Интересно, а себе он может сделать змеиный? Чтобы не весь облик менять, а частично? Вали чуть не захлебнулся от глотка воды, закашлявшись. Потому что изменить язык удалось. И потому что это была плохая идея — частично менять облик прямо во время питья. Этот бесполезный змеиный язык не был предназначен даже для простого лакания! По голове снова будто ударили, но в этот раз сильнее. Остатки воды выплеснулись прямо на рубашку, а деревянная кружка, громко стукнувшись об пол, закатилась под лавку. Вали согнулся пополам, пытаясь справиться с головокружением. Нарви умирает — стучало набатом внутри. — Всё в порядке? Ты куда?.. — только и успел спросить отец у поспешно выбегающего из дома сына. Тот лишь прошипел в ответ что-то неопределённое, высунув изо рта извивающийся язык. Супруги пожали плечами, изумлённо переглянувшись, и продолжили свои занятия. Локи — строгать игрушки, а Сигюн — печь лепёшки.* * *
— Вали! — облегчённо воскликнул Нарви, завидев брата ещё издалека, и радостно помахал ему рукой. Растрёпанный, взволнованный, тот бежал среди толстых стволов деревьев, то и дело оглядываясь по сторонам. — Я думал, ты помираешь, — почти разочарованно протянул он, остановившись возле массивной сосны. Чтобы разглядеть брата среди веток, приходилось щуриться и высоко задирать вверх голову, приложив ко лбу руку. — И помру, если ты меня сейчас отсюда не достанешь, — обиженно заметил Нарви. Он тут такого страха натерпелся, а этот ещё и смеётся над ним! — Зачем ты вообще туда полез?.. — недоумевал Вали, обходя вокруг необъятный ствол, — ты знаешь, что ты сейчас очень похож на кота? Нарви фыркнул. В этом был весь его брат: ему непременно нужно знать, зачем он сделал то или это! Какая разница, зачем? Он этого и сам никогда знать не знал! Сделал и сделал. Совсем не обязательно знать причину неприятностей, чтобы помочь. К тому же, он просто сам был этой причиной. — Делай, что хочешь, только сними меня отсюда! — взмолился невольный «житель» дерева, шмыгнув носом. Брат присвистнул, оценив расстояние от земли до близнеца, и задумчиво нахмурился. — Я позову папу. — Нет! — испуганно завопил Нарви, представляя ухмылку отца, когда тот его увидит, — не надо взрослых! Я же умру от стыда. Вали обошёл дерево ещё раз, и для верности попинал. Крепкое. Это тебе не яблоня, которую потрясёшь — и яблоки сами валятся. — Тогда спускайся, как залез. Или прыгай, — предложил он. — Нет, — замотал головой брат, вжавшись спиной в могучий ствол, — я не смогу. Вали измученно вздохнул. Похоже, доставать братца придётся самому — сильно же того страх сковал. Он вспомнил, какому фокусу научился сегодня, и решил опробовать этот способ ещё раз. Положив ладонь на дерево, он ярко представил себе звериные лапы. Через мгновение кисть округлилась и покрылась бурой шерстью, а вместо пальцев в кору вцепились длинные когти. Получилось! Подтянувшись, оборотень вонзил вторую лапу, медленно поднимаясь вверх. Нарви смотрел на брата со смесью ужаса и восторга. Этому отец ещё не учил. Ему было и любопытно, доберётся ли до него близнец таким способом, и жутко — что если его тоже охватит страх, и они останутся тут вдвоём навеки? — Нет! — проорал он, — я не хочу тебя здесь! Уходи. От этого мне будет только хуже! Спрыгнув на землю, Вали с досады сплюнул. — Да что ты хочешь, чтобы я сделал?! — в сердцах крикнул он, стукнув кулаком по дереву. — Придумай что-нибудь, — угрюмо настаивал Нарви, — я же не могу постоянно думать за нас обоих! Ты видишь, что я занят — боюсь! Вали возвёл глаза к небу. Что-то проворчал. Ещё немного потоптался вокруг, и… ушёл. Нарви обречённо смотрел вслед удаляющейся спине. Он хотел надеяться, что брат его не бросил. Что он обязательно что-нибудь придумает и вернётся. Что он придёт один, а не приведёт взрослых. Но близнеца всё не было. Казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как любитель испытывать себя очутился на дереве. Он уже выучил каждую ветку, каждый сучок, каждую выемку на шероховатой коре. Он мог бы тут жить, если бы не страх высоты. Впрочем, кого он обманывает, он уже тут живёт! «Бросил», — понял Нарви. Последняя надежда увидеть брата иссякла. Обида встала комом в горле. Он был уже согласен даже на отца. Несколько часов на дереве — и гордость кончилась, оставив место только желанию выжить. Ребёнок всмотрелся вдаль и тряхнул головой. Покажется же такое! Среди деревьев лавировал… стог сена на ножках! Нарви облегчённо выдохнул. Это не солнце перегрело макушку, это всего лишь брат вернулся. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Вали не тащил стог сам. Он просто управлял им двумя пальцами на расстоянии, будто дрессированным псом! Сено аккуратной горкой опустилось под сосну. Сорванец даже ощутил лёгкий укол зависти — и когда только брат успел научиться всему этому? — Прыгай, — важно скомандовал юный маг. Нарви с интересом посмотрел вниз и голова снова закружилась. Вместо сена ему почудилось расплывчатое маленькое пятно, и он поёжился. — Нет. Тут слишком мало. Я промахнусь. Беззлобно прорычав себе под нос, Вали выругался, подражая Тору после бочонка пива. Слышал бы отец — оттаскал бы за уши. К счастью, отец не слышал. У них и так острые уши, не надо их вытягивать ещё больше. Нарви опять почувствовал зависть — стоит запомнить эти ругательства! Раз уж брату можно, чем он хуже? Он пойдёт ещё дальше, и обязательно упомянёт острое словцо при зрителях. Он уже достаточно взрослый и достаточно дерзкий! Если с дерева слезет, конечно. К стогу под сосной прибавилось ещё два. Вали постарался на славу — теперь эта куча казалась ближе, и напоминала распотрошенное одеяло. — Это всё, — сообщил он, заботливо подминая ногой упавшие из стога высушенные стебли. — Прыгай! Нарви зажмурился. Легко сказать — прыгай! А если он упадёт не на сено, а на нижние ветви? Руки опять задрожали, а ноги свело судорогой от неудобной позы, в которой пришлось сидеть всё это время. Но он понимал: больше Вали ему ничем не поможет. Теперь ему может помочь только он сам. Втянув носом воздух, озорник осторожно подвинулся к краю сучка. Тот хрустнул, не выдержав веса, и ребёнок с громким криком рухнул вниз. Он ожидал, что соберёт собой все ветви, но этого, почему-то не произошло. Полёт казался долгим и чересчур медленным, а вот приземление — слишком быстрым. Глаза были закрыты, поэтому он не мог видеть, что это Вали удерживал близнеца магией точно так же, как только что удерживал сено. Но брат — не стог сена. Он был тяжёлым, и сорвался так внезапно, что маг еле успел его «подхватить». Поэтому под конец полёта силы внезапно закончились, и магия прекратила своё действие. Нарви не шевелился, и это пугало. Уткнувшись носом в сено, он напоминал застывшую морскую звезду. Вали осторожно подошёл ближе, и услышал всхлипывания. Плечи брата подрагивали. Аккуратно опустив ладонь на плечо, юный спасатель мысленно приготовился успокаивать близнеца, и даже подобрал несколько подбадривающих фраз. Вроде тех: «не переживай, и у тебя мозги вырастут!» или «зато ты красивый!». К сожалению, ни одна из них не понадобилась. Потому что Вали цепким движением схватили за руку, и он внезапно оказался придавленным спиной к стогу. Брат навис над ним с безумной улыбкой, точно хищник над добычей. Он не ревел, как казалось сначала. Как Вали вообще мог решить, что Нарви слёзы пускает? Напротив. Он заливался диким хохотом, сотрясаясь всем телом. «Спятил», — с сочувствием подумал Вали. Попробуй тут с ума не сойди, если ты провёл на дереве весь день. Пальцы брата потянулись к его лицу, и Вали зажмурился. Сейчас собственный брат сожрёт его от голода! Только он представил острые клыки, впивающиеся в горло, как лёгкое прикосновение к волосам сбило его с толку. — У тебя сено в волосах, — различил он сквозь хохот, и открыл глаза. В руке брата действительно было несколько иссушенных стеблей и листьев, которые он старательно выуживал из его волос. — Не только в волосах, — с самым серьёзным видом заметил Вали. Ситуация почему-то не забавляла его настолько, как близнеца. — У меня и во рту сено, и в штанах. — А у меня в штанах только остатки страха, — поделился Нарви. — Дурак! — с чувством спихнул его с себя брат, — какой же ты дурак! Близнецы в шутку принялись лупить друг друга, заливаясь звонким смехом, точно безумные. Крупный стог превратился в утоптанную лепёшку. — Ты, умник, ты откуда вообще сено взял? — поинтересовался Нарви, когда они обессиленные упали на умятую «подстилку». — Какая разница? — пожал плечами Вали, вяло пожёвывая кончик стебля. — А вот такая. Сейчас мы понесём всё это обратно. — Никуда я больше не понесу! — запротестовал маленький маг — его силы иссякли, а тащить эту кучу вручную он не намерен. — Ещё как понесёшь, — горячо заверил его Нарви, и протянул на ладошке найденный в стоге браслет. Крупный, золочёный, с витым повторяющимся орнаментом. Посередине переливался под лучами солнца овальный изумруд. Камень был гладким, выпуклым, отполированным без граней. Они оба знали, кому именно принадлежит это украшение. — Фригг! — вытянулось лицо Вали в смешанном чувстве удивления и страха. Брат был прав: не вернуть сено и украшение они не могут. Но и воспользоваться магией теперь тоже: у Вали нет сил, а Нарви ещё этого не умеет. Пришлось приходить в лес несколько раз, чтобы тащить украденное на себе, словно обычным людям. Наконец, сено было возвращено обратно в сенник. Точнее, его часть — остальное редкой дорожкой вело в лес, к той самой несчастной сосне. Собирать потерянную сушеную траву братья не собирались. Они вернули? Вернули! А в каком количестве — это уже неважно. Умаявшись, они рухнули на сооружённый собственными силами стог. Внутри сенника была приятная прохлада — ветер свободно ходил сквозь щели редко поставленных досок в стенах и крыши-навеса, защищающей только от дождя. После упорной работы невыносимо захотелось есть. Вспомнив мамину стряпню, братья только собирались выскользнуть из постройки, как непонятное шуршание и чьи-то голоса внезапно нарушили их планы. Нарви предупреждающе приложил указательный палец к губам. Вали кивнул. — Ты уверена?.. — нерешительно спросил мужской голос. — Мы быстро, — заверил его мурлыкающий женский, — нас даже не хватятся. — Фрейя, может не… Оба голоса потонули в непонятном стоне, прерывистом дыхании и странном шорохе. Близнецы озадаченно переглянулись, и как по команде высунули свои любопытные рыжие головы с разных сторон стога. Говорят, что никому нет равных Фрейе по красоте, и близнецы в этом только что убедились. Она была великолепной, насколько только может быть богиня, и от её грации захватывало дыхание. Её белоснежная кожа точно светилась изнутри, а длинные золотистые волосы волнами струились по плечам. Если и есть на свете совершенство, то имя ему — Фрейя, понял восхищённый Вали. Богиня нежно обвила руками шею Фрейра, и увлекла его в чувственный поцелуй. Бог тоже был хорош собой — статный, подтянутый, точёный, словно скульптура, с ясным взглядом и роскошной бородой. Самого поцелуя дети так и не увидели — их взору предстал танец двух волшебных сил, которые то вихрем взмывали до потолка, то медленно опускались, обвивая пылающие красным огнём тела. Плотная дымка переливалась всеми цветами радуги, извиваясь причудливым узором. Это казалось настолько очаровательным, что почему-то хотелось плакать. — Разве они не брат с сестрой?.. — зашептал Вали, ткнув брата локтём в бок. Тот непонимающе тряхнул головой. Наваждение тут же спало. — Ну конечно, они брат с сестрой, — подтвердил близнец, не вдаваясь в подробности. Вали пожал плечами. Говорят, что Ванадис не очень разборчива в выборе спутников. — Фрейя… — в этот самый момент выдохнул Ингви, попытавшись отстраниться, — мы не… Договорить ему снова не дали, бессовестно заткнув рот. — Нет ничего плохого в том, что мы подглядываем? — обеспокоенно поинтересовался Вали у брата. — Ну, хочешь, мы выйдем и встанем рядом? — подмигнул ему тот. Они крепко закрыли ладошками рты, но так и не сдержались. Хохот напал так внезапно, что животы свело от боли. — …мы не одни, — наконец, закончил фразу Фрейр, и посмотрел на сестру с укором. — Выходите! — строго скомандовала Ванадис, и близнецы отнюдь не с виноватым видом (все в отца!) выползли из-за стога, сгибаясь пополам от смеха. Нарви внезапно понял: вот он, его шанс блеснуть своим новым словарным запасом! Вспомнив, как это делает Тор, он окинул ванов небрежным взглядом, и разразился тирадой смачных ругательств. Ребёнок даже не представлял, что именно означает хотя бы половина из этих слов, но судя по тому, как сам бог плодородия густо покраснел, он понял, что попал прямо в точку. — Бежим, бежим, — потянул его Вали за рукав, перехватив грозный взгляд предводительницы валькирий. Бежали они долго, не оглядываясь, и задыхались от смеха и нехватки воздуха одновременно. Убедившись, что никто и не думал их преследовать, озорники с облегчением выдохнули и перешли на шаг. — Кажется, я влюбился, — мечтательно проговорил Вали, поддев камушек носком башмака. Тот улетел на приличное расстояние, стукнувшись об ель. Проследив за его полётом, Нарви пренебрежительно хмыкнул. — Ничего в нём такого особенного. Фрейр как Фрейр. — Я про Фрейю! — воскликнул Вали, и с укором посмотрел на брата. У того в глазах плясал коварный огонёк, совсем как у отца. — А-а-а… — разочарованно протянул тот и расплылся в хитрой улыбке, — ты же помнишь, что она та ещё свинья, да? Нарви знал, о чём говорил. Стоило Вали вспомнить праздник урожая, где Фрейя была в облике крупной свинки, как всю влюблённость точно рукой сняло. Близнецы снова расхохотались до коликов в животе. А в сеннике в это время Фрейру ещё долго мерещился хохот Локиных отпрысков, и он вздрагивал от каждого шороха. Всё желание куда-то пропало, оставив место непонятной унылой тоске. Он же говорил, что вот так бесстыдно уединяться, будучи в гостях, это плохая идея! Тем более в чужом сеннике. Дети Локи — как блохи, думал он, они так же постоянно выскакивают из самых внезапных мест. Дети Локи — это всегда сюрприз. Правда, вполне ожидаемый.