***
Гости стали прибывать ближе к вечеру, а точнее восьми часам. Первой, естественно, пришла не ожидавшая подвохов Мэй Паркер. Женщина приняла трех Мстителей в доме ее племянника, как гостей, что попросту пришли раньше ее. Она была одета в простые джинсы, подчеркивающие ее бедра, бирюзовую блузку и простые черные сапоги, которые сменились на обычные семейные тапочки. Лицо женщины украшали естественный макияж и жизнерадостная улыбка, а на шее красовалась элегантная подвеска. В общем, у Питера младшего создавалось ощущение, что тетя не прочь уже завести себе любовника. Целуя в щеку и крепко обнимая за плечи тетю, Питер шепчет тихое приветствие. Шептал он не потому, что пытался скрыть что-то, а потому что просто очень нервничал. Наконец отстранившись и окидывая всех взглядом, Паркер посчитал необходимым напомнить тетушке кто есть кто. — Это Стив Роджерс, — начал он с крайнего. — Моя тетя Мэй. Солдат сделал шаг вперед и, наклонившись, поцеловал протянутую тыльную сторону ладони женщины. Мэй обворожительно хихикнула. Представив всех остальных, Питер предложил отправиться всем за праздничный стол. Все, улыбаясь, согласились. Вроде как все шло отлично, но дурное предчувствие не покидало головушки Паркера. Ах, да, ему же говорить, что все эти красавцы уже заняты. И не абы кем, а им самим. Да, вечер, определенно, обещает быть веселым. Но сейчас… Сейчас, паучок может позволить себе немного отдохнуть. Мэй, возможно, полагала, что ее флирт с супер-солдатом никто и не замечает. Она ошибается. Тор и Квилл, вполне вероятно, обрадуются уходу четвертого. Но совершенно точно не Питер. Не только из-за большой любви к мужчине, но и из-за вспыльчивых и горячих характеров остальных любовников. Роджер, как уже упоминалось, был самым спокойным и изнеженным. Словно противовес. Тихие разговоры прервал громкий звонок в дверь. Скорее всего, это были припозднившиеся Тони и Пеппер с изумительной дочуркой Патрицией. И Паркер не ошибся. Только помимо этой троицы, за дверью оказались и Наташа с Брюсом. Все стоящие были одеты так, как будто только вышли из какого-нибудь салона. Старк, в своей привычной манере, отпустил пару шуточек, поздоровался со всеми, не скрывая своего перенасыщенного сарказмом голосом. — Ты уж извини, но у него сегодня выдался не самый лучший день, — извинилась за супруга Поттс и, улыбаясь, приобняла парня за плечи черканув по щеке помадой. После чего прошептала на ухо. — Если вдруг захотите наполнить дом детьми, то выкидывайте эту идею куда подальше. Они конечно цветы жизни, но такие громкие, — Питеру, почему-то стало жаль вечно сонную Пеппер. Вы не подумайте, она любит свое чадо, но маленькие дети любят поплакать и покричать. Малышке Патриции через два месяца исполнится уже два года. Вирджиния держала в своих руках маленькую девочку в розовом комбинезончике с голубым узором. Дитя заулыбалась, когда увидела перед своим крохотным личиком смешную гримасу Питера. Юноша был крестным ребенка, поэтому часто находился рядом. Иногда Поттс сама оставляла малышку в доме парня, не очень доверяя свою кровь и плоть незнакомым нянькам. Старк же, хоть и скрывал это, но был абсолютно солидарен с супругой. Брюс и Наташа не обошлись простыми рукопожатиями и обнимашками, но и принесли загадочный подарок. Небольшую коробочку. Видя недоумевающее выражение лица парня, Натали склонилась к самому уху, обжигая его дыханием, совсем тихо, чтобы никто не услышал, прошептала (Непонятная тенденция у всех сегодня перешептываться!): — Думаю, твоим мальчикам понравится, но не стоит сейчас ее открывать или кому-то показывать, — казалось бы, простая фраза, но из уст шпионки, чуть ли не секс-символа Мстителей, это прозвучало настолько пошло, что лицо Паркера уже не только выражало недоумение, но и смущение. Решив, что не выдержит до конца вечера, Питер приоткрывает край коробки и тут же захлопывает ее, засовывая в шкаф. — Ты подарила мне коробку секс-игрушек?! — удивление и шок, хоть и были сильными, но Питеру хватило мозгов оставить разговор конфиденциальным. Романова лишь хихикнула, а Брюс ее в этом поддержал. С каких пор дарить секс-игрушки стало нормой? Недолго пребывая в состоянии шока Паркер, делая пару глубоких вдохов-выдохов, возвращается к ставшей шумной беседе за столом. Порой все, даже самое хорошее, можно испортить одной лишь фразой. Вот и сейчас. Ничего плохого не предвещающий ужин был готов полететь к чертям собачьим невинным вопросом Мэй. — Питер, я, конечно, горжусь твоими подвигами, — начала женщина смотря в упор на племянника и держа в руках бокал с красным вином. — Но как у тебя на личном фронте? — вопрос Мэй заставил врасплох любовный квартет, а остальных удивленно моргать. — А она не в курсе? — поинтересовалась рыжая шпионка у рядом сидящего Квилла. Кажется, Наташа говорила недостаточно тихо или специально так поступила, но суть в том, что Мэй прекрасно все расслышала и задала вполне понятный вопрос. «В курсе чего?» После чего Романова посмотрела на Питера с говорящим взглядом: «Мне сказать или сам?» Паркер лишь покачал головой и, пытаясь скрыть страх, неуверенно произнес ответ. — Мэй, — как бы юноша не старался, но его голос подрагивал. — Я должен тебе кое-что сказать. Глубокий вдох. Брови женщины поднимаются. Сложно. Безумно сложно открыться. Особенно после двух лет обмана. Паркер делает глубокий глоток вина и чувствует, как горячая ладонь Стива ложиться на поясницу в попытке поддержать. Тяжелый выдох. — Я уже два года состою в отношениях с Питером, Стивом и Тором, — на одном дыхании выдает он. И, прежде чем Мэй что-то успеет сказать, дополняет. — Да, мы спим и живем вчетвером. У нас семья такая… большая, — проводя двумя ладонями по лицу заканчивает Паркер. Это оказывается сложнее. Намного сложнее, чем он ожидал. Тетя молчит. Она совершенно не знает, что сказать? как реагировать? Для нее это не просто, но ее никто не торопит, давая время на осмысление. За праздничным столом воцаряются напряжение гробовая тишина, нарушаемая агуканьем Патриции, треском дров в камине и мерным тиканьем часов. Мальчик рос таким общительным, активным и вечно требующий к себе внимания. Мэй помнит все те дни, что провела рядом. Даже те, когда Ричард и Мэри были еще живы. Помнит, как маленький Питер забирался на ноги сидящего в кресле отца, прося трудоголика почитать ему сказку. Ричард, который очень сильно любит сына, но не имеет возможно часто быть рядом, ни разу не смог отказать в такой невинной просьбе. Даже если безумно уставал. Иногда создавалось ощущение, что это для главы семейства было подобно отдельному виду отдыха. Мэри любила баловать мальчика, но тот не вырос и ни на йоту избалованным, а все в балансе. Мать грамотно распоряжалась временем. Она занималась с ним, учила читать, считать и писать. Вот откуда у него любовь к получению новых знаний. Жаль только, что Питер не унаследовал от Мэри пунктуальности. Помнит, как маленький Питер чуть не закрылся в себе после смерти родителей. Но она и Бен были рядом. Не дали уйти в себя. Дали ему повод и вернули желание жить дальше. Порой мальчик просыпался с криком и, распухшим от слез, красным лицом после кошмаров, но Мэй приходила и успокаивала. Иногда он задавал вопрос о том, когда же придут мама с папой. А Мэй, теряясь, молчала. Мальчик был умным и все прекрасно понимал, но понимать не значит смириться. Ему хотелось верить. Верить, что его родители скоро вернутся и отец вновь прочитает ему сказку. Новым ударом стало убийство дяди Бена, который почти смог заменить отца Питеру. Он усердно продолжал заниматься с мальчиком, в основном, читая. Мужчина вдолбил в юную голову идею альтруизма и гуманизма. Что всегда есть выход, при котором никто не умирает. Иронично получается. Мэй помнит как она и племянник из кожи вон лезли, пытаясь во время оплачивать все счета. Как племянник признался в своей бисексуальности, когда привел знакомиться своего парня Юджина. Она, конечно же, удивилась данному открытию (не ориентации, а выбору, ведь слышала от того же Питера самые нелестные комментарии в сторону оного.), но не подала виду. Они были очень крепкой и дружной семьей. Но сейчас… сейчас Мэй больно. Ей два года не говорили, предпочитая молчать. Женщина совершенно не против подобных отношений (Почти.), но пару вопросов все же задаст по этому поводу. Сразу, как только отойдет паршивое послевкусие от слов племянника. С одной стороны, Мэй прекрасно понимает, что любовный квартет может просто бояться ее неодобрения. Или же полагают, что тетушка заставит того разорвать все эти глупые, извращенные похотью отношения. Однако с другой стороны, женщине безумно больно и обидно. — Почему ты молчал, — только и проговаривает женщина, но понимает, что ее горло пересохло, поэтому делает глоток все того же вина. Мэй вновь смотрит в упор на племянника, а в это время Патриции захотелось пересесть на руки крестного. Что, в принципе, она и делает. Возможно, девочка (как и все дети) очень восприимчива к окружающей эмоциональной атмосфере. — Я… Я хотел, но боялся твоей реакции, — делая вид, что полностью переключил все внимание на девочку на коленях, нерешительно говорит Питер. Малышка помогает расслабиться и вызывает у парня умилительную улыбку, когда она пытается ухватиться за щечки юноши. — Питер, — начала Мэй заставив юношу и остальных направить свои взгляды на себя. — Я совершенно не против ваших отношений, — она говорит спокойно размеренно. И, не желая давать квартету вздох облегчения, дополняет свои слова. — Но пару вопросов я все же задам. Позже, когда остальные гости разойдутся, а сейчас давайте вернемся к празднованию дня благодарения.***
Тони, как и ожидалось, был душой компании. Он постоянно шутил, поддерживал беседы и умело сменял темы, когда разговор переходил на личности. Стив, Пеппер и Питер предпочли нянчиться с малышкой, которая требовала к себе очень много внимания. Но они внимательно слушали остальных и, когда это требовалось, вставляли комментарии. Больше всего инициативы «поболтать» проявляли Наташа и Брюс. И если первой было по нраву разговаривать с Мэй на самые простые, но интересные для обеих темы (Питер краем уха слышал, как Натали предложила Мэй помощь в поиске кавалера.) А вот Брюс активненько встревал в беседы Старка начиная спор на научные темы, а от концентрации научных терминов, которые даже Паркер не всегда понимал, у окружающих кружилась голова. Тор умудрился завязать очередную перепалку нелицеприятных слов с Квиллом, но подзатыльник одному и второму, отвешенный Паркером (Удивило всех присутствующих, определенно.), заставил тех вспомнить о нахождении в комнате маленького ребенка. Но всему, даже самому хорошему и приятному, приходит конец, а этот вечер не исключение. Патрицию уже клонило в сон, поэтому Тони и Пеппс были вынуждены покинуть праздничный стол уже в одиннадцатом часу. Еще немного поболтав с Мэй, Наташа взяла Брюса под руку и со всеми распрощалась. Перед уходом Романовой, Питер отчетливо расслышал, как та предлагает тетушке встретиться в пятницу. Предположительно, для поиска того самого будущего кавалера. Когда последний гость покидает дом, а Мэй, в сопровождении любовного квартета, садится на кресло, которое стоит сбоку от маленького диванчика, воцарилась не самая приятная тишина. Женщина держала в одной руке бокал с недопитым вином, что, в купе с относительно строгим нарядом, придавало ей некой хищности, остроты. Мужчины же, получившие своеобразное одобрение, сидели сложа руки. Они думали, что вопросы, по большей части, будут адресованы им. Но как бы не так. — Питер, — начала она делая небольшой глоток. — Я так понимаю… внуков* мне ожидать не стоит? (п/а: вы же понимаете, что имеются ввиду двоюродные внуки?) Отвечать не было надобности. Все и так понятно. — Тебе не хочется юридического подтверждения брака? Чтобы эти отношения имели перспективу? Прости конечно, но я не вижу за этим далекого будущего, — ее рука элегантно опускается на колено. — Конечно же мне хочется, чтобы мои отношения с ними имели юридическое подтверждение, но, к сожалению, подобные браки еще не разрешены, — отвечает просто и с легкой ноткой печали. Питер старательно проигнорировал удивленные взгляды восьми глаз. Юноша действительно этого хочется. Знали бы здесь присутствующие, как Паркеру надоело, что все кому не лень считают своим святым призвание подойти к одному из мужчин и пофлиртовать. Или как он вскипел, когда они всем квартетом решили посидеть в кафе, но четыре девицы захотели «скрасить вечерок». Посланы куда подальше они были весьма красноречиво. В истории с кафе, конечно же, есть и большой приятный момент: в тот же вечер Стив, Квилл и Тор усердно доказывали свою любовь не только на словах, но и на действиях. Питер, впрочем, не желал чувствовать себя эгоистом, а потому с тем же рвением показывали свои глубокие чувства. — И я искренне надеюсь, что наши отношения продлятся до конца моей жизни. Я бы хотел, чтобы у нас были дети. И как же грустно осознавать, что никогда в этом доме не будет твоего ребенка, с твоей кровью и плотью, — грустно усмехаясь говорит он. Казалось, что парень увлекся монологом, поэтому ничего и не замечает: печально взгляда Мэй, сожалеющего и понимающего выражения лица у троицы. — Конечно, мне только девятнадцать и все только впереди. Кто знает как жизнь повернется… — Женщина собралась что-то вставить, полагая, что это был конец монолога, но ошиблась. — Но знаешь, — говорит Питер смотря прямо в глаза Мэй. — Я действительно их люблю.***
Что имеется в итоге. Уставший и чувствующий себя морально изнасилованным Питер Паркер. Так же уставший Стив Роджерс. Решившие продолжить прерванную дискуссию Питер Квилл и Тор Одинсон. Стоя у мойки Питер, естественно, мыл посуду, не желая создавать завалов. Его спина была напряжена после не очень приятного разговора с родственницей. Безусловно, Паркер был рад одобрению его отношений, но вот ее вопросы задевали за живое. Словно серпом срезали лоскуты плоти. Видя подобное зрелище, Квилл отрывается от горячей «беседы» и подходит со спины обнимая за талию и целую в загривок, спускаясь ниже к выпирающим позвонкам. — Мы тоже тебя любим, Пит, — горячо шепчет он на ухо, которое слегка, но ощутимо прикусывает за мочку. За спиной послышалось шуршание и шаги. Горячие и сильные руки забрались под футболку, однако на долго под не задержались, а пробрались через ткань хлопчатых домашних штанов. — Пожалуй, я могу помыть посуду и утром, — проговаривает Паркер закрывая кран и поворачиваясь лицом к любовнику.