Достучаться до небес

– Блин! Нахуя так далеко засовывать? – Ваня уже встал на носочки, но достать распылитель, покоившийся на верхней полке, ему так и не удалось. – Дань, подержи табуретку, пожалуйста. Просить о чём-то Даню было ой, как непросто, да и вообще открывать рот в присутствии брата стало для Вани целой проблемой. Однако залазить на этот весьма ненадёжный табурет без поддержки брюнету не хотелось. – Отвали. – резко ответил Данила, вытирая остатки слез. Просить снова Иван не стал и, вздохнув, полез на табурет. Все прошло как по маслу и вот, когда распылитель был уже в руках парня, ножка табуретки громко треснула. – Ааа! – Ваня полетел вниз. Даня резко поднял голову. Сердце забилось в два раза быстрее. Пара секунд молчания и... – Вань? Ответа не последовало. Блондин не на шутку переволновался и мигом оказался рядом с братом. – Ваня? Из под обломков табурета послышались тихие стоны. Данила осторожно убрал кусок дерева с Ваниного лица. – Ты как? Иван медленно разлепил глаза и увидел перед собой взволнованное лицо брата. – Нормально. – губы брюнета тронула легкая улыбка. – Точно? – Да... – Ваня предпринял попытку сесть, но это отдалось резкой болью в правом ребре. Парень поморщился, но не сказал Дане ни слова. – Вот и отлично. – голос блондина снова стал жестким. – Рад, что у тебя все в порядке, но я, увы, не могу похвастаться тем же. – Даня говорил с таким ядом, что Ване и впрямь стало не по себе. Парень уже собирался уйти, но Иван тихо проговорил: – Дань, подожди. Прости меня, пожалуйста. Мне жаль. – промямлил брюнет, садясь и опираясь спиной на стеллаж. – Серьёзно? Тебе жаль? Что значит тебе жаль? – не на шутку завелся Данила. – Ты хоть понимаешь, что когда говоришь кому-то, что любишь его, ты не можешь спать со всеми подряд! Ты не можешь просто так давать обещания, зная, что не сдержишь их! – это был настоящим крик души, Даня думал о произошедшем целый день и молчать он уже не мог. – Данёк, пожалуйста... – Ваня болезненно поморщился. Он знал, что Даня прав. Он последний ублюдок. – Я тебя люблю. – Не. Говори. Так! – членораздельно произнес блондин, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. – Для тебя это просто игра. – Нет, Дань. Не игра! Дань, ничего не было. – попытался оправдаться шатен. – Ничего не было? – горько усмехнулся Даня. – Ничего не было, потому что туда неожиданно пришёл я! Иван откинул голову назад. Волна боли захлестнула его целиком и полностью. – Дань, прости меня. Она просто шлюха! Она сама ко мне пришла и.. – Хватит! – крикнул Даня, прерывая бормотание брата. – Прекрати! Мне плевать шлюха она или нет! Хотя знаешь, я сам виноват. – блондин посмотрел на Ваню с такой болью в глазах, что у того свело сердце. – Моей ошибкой было поверить тебе. Последние слова Даня сказал тихо, но в ушах Ивана они отразились криком. Нет, не криком. Воплем. Ваня вскочил на ноги, наплевав на ноющую боль в ребре и ушибленную руку. – Данечка, пожалуйста, послушай меня! Я люблю тебя! Я тебя очень сильно люблю! – Заткнись! – жестко одернул брата Данила. – Ты понятия не имеешь, что значит любить! Не подходи ко мне больше! – Даня уже вышел за дверь, но потом обернулся и поднял с пола распылитель. – Я сам отнесу это деду. А это... – блондин запихал Ване в руку свои часы. – .. можешь оставить себе. – Дань, ну, зачем ты так? – тихо спросил Иван. Данила вновь посмотрел на брата. – А затем, Вань. Затем, что я больше тебе не верю. И гравировке твоей тоже. Даня быстрым шагом направился прочь от подсобки, а Ваня замер как вкопанный, сжимая в руке часы. Никогда не сомневайся в том, что я люблю тебя. Не сомневайся ни на одну секунду. Дышать вдруг стало тяжело, а все произошедшее, все, от чего Ваня пытался скрыться, неожиданно влепило ему пощёчину. По щекам потекли обжигающие слезы. Брюнет словно окаменел. Он стоял посреди чулана и крепко сжимал в кулачке Данины часы. И плакал. Потому что он оказался таким мудаком, что умудрился просрать единственное хорошее, что было в его жизни. Он такая скотина, что причинил боль самому дорогому человеку. И теперь он, похоже, потерял его навсегда.