Только если с тобой

Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орёл молодой, Мой грустный товарищ, махая крылом, Кровавую пищу клюет под окном, Клюет, и бросает, и смотрит в окно, Как будто со мною задумал одно; Зовет меня взглядом и криком своим И вымолвить хочет: «Давай улетим!» . . .    Геллерт Гриндевальд сидел за столом и, держа в руках бокал с винишком, медленно пережевывал сочный ростбиф и напевал эти унылые строчки, которые он прочитал в какой-то маггловской русской книжке. Несмотря на то, что он вроде как должен отбывать наказание, сидя в тюрьме в ужасных условиях, его давний товарищ Альбус много имён Дамблдор подсуетился, и они подписали договор. Он гласит, что Альбус побеждает на дуэли и получает палочку, а Геллерта сажают не в Азкабан, а в его собственную крепость. Таким образом можно сказать, что бывшего Тёмного лорда посадили под домашний арест. А спаситель время от времени навещает «пленника» и разговаривает с ним о всяком, чтоб не скучно было. Иногда самого пленника это жутко раздражает. Вот и сегодня: — Ну, доброго дня, Гел, — с хлопком появился директор именно в тот момент, когда его не ждали. Геллерт закашлялся и выронил бокал. А вино было старое, импортное, дорогое. Жалко то как… Бывший темный лорд нахмурился. Дамблдор же, будто не заметив произошедшего, принялся радостно вещать: — Ты не представляешь, что сегодня произошло. Если бы я своими собственными глазами не видел, ни за что не поверил бы. Я только что… — директор попытался создать интригу, но заключённому было пофиг. Поняв, что его дорогому другу все равно, Альбус недовольно нахмурился, а потом просто огорошил его информацией, — Короче, я нашел тебе ученика. — и аппарировал.    В этот раз Геллерт подавился кусочком ростбифа, который пытался невозмутимо прожевать, не обращая внимания на вопли своего приятеля. Но видимо сегодня ему уже не удастся понаслаждаться вечером. Впрочем, каждый раз, когда приходит его «надсмотрщик» (для тех, кто не понял  — это Альбус много имён Дамблдор), вечер проходит совсем не так, как задумывался. То он притащит две балалайки, чтоб научить играть Геллерта на этом инструменте, то припрется в последний день весны в стельку пьяный, говоря о том, как быстро растут дети, а потом начнет предаваться воспоминаниям. Альбус так каждый год делал после каждого выпуска седьмого курса. И это бесило. Хотя, где-то в глубине души Геллерт был рад, что ему не приходиться пухнуть в своем родовом поместье в одиночестве. Но он никогда не скажет об этом Альбусу. Вообще никому не скажет.    Но чуть позже, лёжа на диване, Геллерт Гриндевальд усмехнулся и произнес: — Он нашел для меня ученика… ***    Впервые за многие годы Геллерт с таким нетерпением ждал Альбуса. Лорд (я про Гриндевальда, если что) от нетерпения перерыл большую часть своей библиотеки, даже залез в архивы. Однажды он уже решил взять двух учеников, но… Воспоминания больно терзали душу: каждый раз, вспоминая о них, он бередил старые раны. Тут он услышал хлопок аппарации и, обернувшись замер в неверии: —…Гарри? *Воспоминание   Сорокалетний тогда Геллерт заметил, что его ученики сегодня не спешат к нему в гости, и решил сам прогуляться до приюта. На улице гулял Риддл. Один. Взрослый волшебник удивился, но поприветствовал своего ученика: — Томас, здравствуй, а где Гарольд, — юный, (для себя сто с чем-то летнего), Гриндевальд с интересом разглядывал своего подопечного. Странно, что он гуляет один. Обычно эти двое ни на шаг друг от друга не отходят. — Сэр, я… — Слово «сэр», услышанное от маленького Риддла уже насторожило Лорда. И Гарри, и Том после первой встречи называли его Гел. В глазах Тома не было ни капли узнавания. Набрав побольше воздуха в лёгкие маленький волшебник произнес: — Сэр, я не помню вас. — после чего развернулся и ушёл.    У Гриндевальда словно сердце остановилось. Гарольда нет, Томас не помнит его. Они ведь были ему как дети. Присев на ближайшую скамеечку, юный Лорд перевел дыхание. Он найдет выход, он в этом уверен.* —…Гарри? — Темный лорд был в замешательстве. Не мог же мальчик всё это время оставаться в магической коме или попросту не стареть. Геллерт тогда перерыл всю библиотеку своего рода, наведывался к друзьям, но не мог разгадать загадку. Блок на памяти Томаса снять он так и не смог. За что корит себя до сих пор. И вот, теперь уже изумрудные глаза внимательно смотрели на мага. В них так же как и в сапфирово-синих не было ни капли узнавания. Сделав резкий вдох и выдох маленький волшебник произнес то, что заставило сердце Тёмного лорда вновь остановиться, а потом рассыпаться на маленькие кусочки: — Сэр, я… Простите, я не помню вас.