***
Софина будто бы плыла в тумане. Бесконечном, клубящемся тумане. И вдруг спереди появилась вспышка. Потом ещё и ещё… Миллионы ярких огней выстроились в ряд, показывая ей воспоминание. Она потянула руку к свету. «Свет моих воспоминаний настолько ярок… Как же я хочу наконец-то их увидеть, какими бы они не были! Горестными, радостными… Я приму их! И никогда уже с ними не расстанусь!»***
1874
Софина всегда была непоседливым ребёнком. Она ни минуты не сидела на месте, только и делала, что бегала туда-сюда, заставляя родителей волноваться, что она, не дай бог, поранится. Единственный способ заставить её успокоиться — рисование. Софина рисовала чем угодно, и на чём угодно. И вот, когда она заканчивала очередную картинку, лист бумаги помялся. — Ой-ой, мне не нравится такой рисунок. Я оторву его мятую часть! — своими маленькими ручками она начала рвать лист, как вдруг её пальчик порезался о край бумаги. — Ой! — воскликнула девочка. — а что это за красная водичка? — она провела по бумаге пальцем, оставив на нём след. — здорово, я могу рисовать! — и она нарисовала красной жидкостью смайлик. — как красиво, я покажу его папе! Гробовщик пришёл домой только к вечеру. Настроение у него было так себе, но когда он увидел Софину, бегущую к нему, размахивая рисунком, на его лице сразу же появилась улыбка. Софина была похожа на маленький клёник в разгар осени. Её глазки всегда искрились искренней радостью… но больше всего взгляд привлекали её веснушки. Её личико было похоже на лист бумаги, на который брызнуло оранжевой краской. — Па-а-апа!!! Смотри, что я нарисовала! — она показала ему картинку. — Очень красиво, а что это? — Это моя радость! — улыбнулась она. — а знаешь, из моего пальчика потекла красная водичка и ей я нарисовала картинку! — Из какого пальчика? — Из этого. — Она показала средний палец. На подушечке виделся маленький шрамик. — что это за красная вода? — Это называется кровь… — А она красивая, эта крровь! — она всегда очень отчётливо проговаривала букву «р», борясь со своей картавостью, которая уже давно прошла. — а что будет если она утечёт вся! — С тобой ничего не будет. — ни жнецы, ни демоны от кровопотери не умирали. — Тогда я могу взять её всю для того, чтобы рисовать? — Я не думаю, что это хорошая идея. — вот чёрт. А ведь мелкая Софина и правда могла порезать себя специально, чтобы добыть кровь для своих рисунков. — давай лучше купим тебе краски для рисования, м? — он присел на корточки и взял её за руки. — Хорошо! — Софина бросилась отцу на шею. — я тебя очень-очень-очень люблю!***
1875
С отцом Софина виделась чаще, чем с матерью. Марта покупала ей всё, что она пожелает: одежду, игрушки, еду… Но её воспитанием занимался Гробовщик. В то утро Софине было очень скучно сидеть одной дома, и она решила поехать навестить своего папу. В компании двух гувернанток они поехали в Лондон. Гробовщик разговаривал с двумя людьми около своей лавки. Его собеседник выглядел подавленным, а его жена тихонько всхлипывала. — Папочка, привет! — звонко смеясь, она подбежала к отцу и обняла его. — Знаешь, я приехала, чтобы сказать, что люблю тебя! Увидев это, женщина ещё громче расплакалась. — Иди, погуляй, но далеко не уходи. — улыбнулся ей жнец и легко подтолкнул, чтобы она побежала гулять. — Хорошо! — Софина несколько минут бегала по улице кругами, а потом тихонько прошмыгнула в лавку отца. — где здесь печеньки? — Но вместо печенек она наткнулась на гробик, в котором лежало что-то, накрытое простынёй. Софина сдёрнула простынь и увидела маленькую девочку, примерно её ровесницу. У неё были широко распахнутые карие глаза. — Здравствуй… — робко сказала Софина. — а давай дружить? — ответа не последовало. — Молчание знак согласия. Я Софина, а ты? — молчание. — давай играть в молчанку? Согласна? Ну тогда на счёт три: раз, два… три! Гробовщик и родители мёртвой девочки вошли в лавку минут через пятнадцать. — Папа, познакомься, это моя подружка, и мы играли! — Гробовщик удивился. Как она могла играть с трупом? — мы играли в молчанку и она победила, потом играли в гляделки и она победила! А я рассказала ей смешную историю, и она внимательно слушала, но не смеялась… а ты смеялся, когда я её тебе рассказывала… Гробовщик взглянул на девочку, лежащую в гробу. На её щеке было нарисовано сердечко. «Для неё даже похороны обернулись весёлой игрой…» — и он закрыл её глаза. — Спокойной ночи! — Софина погладила девочку по голове. Родители малышки тоже улыбнулись.***
— Когда мы с ней сможем поиграть ещё раз? — спросила Софина, сидя на коленях у отца. — Боюсь, никогда. — Почему? Гробовщик решил сказать всё, как есть. — Потому что она умерла. — Что значит «умерла»? — Это значит, что она больше не может жить. Она не видит, не слышит, не чувствует и не может думать… — То есть она спит? — Софина зевнула. — Да, она уснула навсегда. — Тогда её нужно разбудить… — она устало положила голову на плечо Гробовщика. — Да… А вот тебе наоборот нужно поспать. — Домой поедем? — Нет. У меня ещё есть работа. Хммм… — он задумчиво осмотрел комнату, а потом взял Софину на руки и уложил её в гробик. — вот, спи тут. — Это кроватка, для тех, кто умер? — Так тоже можно сказать. — А… Я тоже умру когда-то? — в её голосе промелькнул испуг. — Нет. — и это была правда. — ты бессмертна, в отличии от людей. — А вы с мамой? — Тоже бессмертны. — Тогда хорошо… — Софина ещё раз зевнула, и, устроившись поудобнее, закрыла глаза. Гробовщик чмокнул её в лобик и пошёл работать. В бюро вошёл полноватый мужчина. Он быстро окинул взглядом комнату, и направился к столу. — У меня срочный заказ… Софина приоткрыла глаза и села в гробу. — Я хочу спать… Мужчина, взглянув на Софину, упал на пол, истошно вопя: — Мертвец… Ожил!!! Гробовщик тут же залился истерическим смехом. Он уже катался по полу, как вдруг дверь громко хлопнула, и в комнату вошла Марта, собственной персоной. — Опять какой-то ерундой занимаешься? — она старалась не материться при Софине. Марта резко взяла Гробовщика под руку и поставила его на ноги, после чего достала носовой плоток и принялась вытерать слюну с его губ. — Не позорь меня! — тот уткнулся ей в плечо и продолжил хохотать. — Вот тебе и хи-хи ха-ха! Пора домой. — Ещё же рано… — Ничего не рано… — Марта резко изменилась в лице. — у меня на тебя большие планы на тебя, малыш. — пошло и игриво ухмыльнулась она. — Не называй меня малышом! — шикнул он. Марта взяла Софину подмышку и направилась к выходу. — Мелочь пузатая, даже обувь с каблучками надел, какая милота! — она была выше Гробовщика аж на два сантиметра, и часто подкалывала его из-за роста и размера одного его органа. Гробовщик нехотя поплёлся за ней, страдальчески взглянув на мучжину, уже выбежавшего из лавки. Тот понимающе посмотрел ему в след. — Соболезную…