***
Софина ненавидела математику. Она уже определилась, что будет художником. Она красиво рисовала в свои тринадцать лет. У неё был свой, хоть и не очень реалистичный, но милый стиль. — Ну и на кой-хрен мне этот бред! — она швырнула учебник в камин. — как эти сраные формулы сокращенного умножения, — вау, она запомнила такое название! — помогут мне нормально тыкать кисточкой в холст?! Она не любила учебники. «Да бесполезные они! Вот когда читаешь книгу, ты можешь представлять, воображать, думать и учиться на ошибках героя, а тут?! Просто набор нуднейших букв и цифр!!!» Двойка по математике полвека за собой очередную ссору с родителями. — Заколебали. — бурчала Софина, натягивая своё пальто. — Ты куда? — спросила Лотти. — Я ухожу. Они меня просто задрали!!! Пойдём со мной? — она резко приблизилась к сестре и обняла её за плечи. — ну их. Давай просто будем жить в своё удовольствие? Плевать на всё, пойдём против всего-о мира! — Нет. — Шарлотте на миг показалось, что она ощутила печаль. — они многое делают для нас. Я должна быть им благодарна. — Как скажешь. Я уйду одна. — грустно сказала она. — прощай, Лотти. — и Софина выбежала на улицу через окно.***
Софина вновь убежала из дома. Её всю ночь преследовало ощущение дежа вю. Только сейчас она не нервничала, как в первый раз, и ноги несли её вприпрыжку. Единственным негативным чувствовом, наполнявшим девочку, была лёгкая обида на Шарлотту, от того, что та не хотела убегать с ней. «Ну и пожалуйста! Ну и пусть остаётся там и дальше скучает!» Софина остановилась перед вагоном красочного, длинного поезда. Из-за плотной двери играла забавная музыка, прослушивание которой так и рисовало в воображении яркие, весёлые цирковые выступления, заставляющие всех их смотрящих смеяться и радоваться. Пахло сахарной ватой и попкорном, и этот запах казался таким тёплым… Он манил с прохладной ночной улицы. И, сравнив нудные математические примеры и веселье, сопровождающее бродячий цирк, леди Финч очень быстро сделала свой выбор. — Тут-то мы и остановимся… — она постучала в дверь. Вскоре ей открыла милая, высокая девушка, одетая в лёгкую ночнушку. Её милое, кукольное личико искозило недоумение: Софина не выглядела как беспризорница, нуждающаяся в убежище. Обычно гостями их поезда в столь позднее времени были именно такие дети. — Я хочу выступать в вашем цирке! — сказала Софина, легонько ей поклонившись. Девушка тряхнула головой, отчего её золотистые волосы разметались по плечам. Отказать такому милому, пусть и странному ребёнку, улыбка которого была неестественно широка, а огромные глаза хитро осматривали её, она не могла. — Проходи. Я могу помочь тебе.***
Так Софина и стала частью труппы бродячего цирка «Гладиолус». Она выбрала роль клоуна. Её костюм был белым с красными помпонами и кружевами. Волосы были завиты в мелкие кудряшки, а гримм был очень красивым и детализированным. Чтобы его сделать уходило около часа. Выступления проходили гладко. Она выходила на арену, забавно кривляясь и выдавая смешные шутки. А зрители правда смеялись. «И чего-же мой «любимый» папочка не ходил со мной в цирк в детстве? Он же так любит посмеяться!» — находиться на сцене, приковывая к себе жаждущие смеха и веселья глаза ей очень нравилось. Но когда выступления заканчивались, Софина преображалась. За кулисами от весёлого клоуна оставался лишь костюм да гримм. Она продолжала смеяться, но уже не над собой. — Привет! — поздним вечером Софина встретила маленькую девочку, продающую цветы. — Я клоун Софина, а тебя как зовут? — Мари… — робко ответила та. — Мари, а ты любишь шарики? Я очень люблю! У меня их много, но я могу дать тебе один. — и Софина протянула ей розовый шар. Девочка осторожно взяла его за ленту, крепко сжав, чтобы промозглый ветер не унёс этот день ценный подарок. — Спасибо… — она улыбалась. Софина взяла несколько мячиков, пожонглировала ими, а затем спрятала в кармане, но со строны это выглядело так, будто мячи просто растворились в воздухе. Мари захлопала в ладоши. — Я тебя развеселила. Теперь ты развесели меня. Давай играть? — Софина подошла к ней ближе, нависла над девочкой, заставив ту сжаться. — догонялки. У тебя есть десять секунд форы. — в её руку аккуратно легла коса смерти. Мари бросилась наутёк. Её напугала не коса, а Софина… Её безумный взгляд. Сзади послышался смех и Мари ощутила боль в руке. — Нет, хватит, мне страшно!!! — Но я же тоже хочу повеселиться! Вот и развесели меня… а разве тебе не нравится? ЭТО ЖЕ ТАК ВЕСЕЛО! — рассмеялась она. В каждом городе, где побывал цирк исчезали дети. А после их тела находили изувеченными до неузнаваемости. Репутация «Гладиолуса» ухудшилась в разы. Больше никто не хотел его посещать.***
Софина внимательно следила за Кэтрин. Она была… Такая, чёрт возьми, красивая! Золотые волосы, карие глаза… И смуглая кожа. «Кэтрин красивая… Я хочу любоваться ей ежесекундно!» Кэтрин встречалась с Питером, акрабатом. — Какого хрена она позволяет ему трогать себя под юбкой?! — шипела Софина. — Никто не может видеть, тем более, прикасаться к этой красоте!!! Она может быть только моей. Кэтрин только моя. Софина хотела присвоить Кэтрин себе. Каждый день видить её и делать с ней всё, что захочется. — Она не замечает мою любовь и отдаётся этому***
Кэтрин очнулась из-за холодной воды, которой её обрызгали. Горло болело. Кэтрин поняла, что её привязали к кровати. Она попыталась закричать, но лишь захрипела, немного покашляв кровью. — Я поработала с твоими голосовыми связками, ты можешь только шептать. — ласково сказала Софина. — Что тебе нужно?! — прошептала Кэтрин. Её глаза наполнились слезами. — Ты моя, Кэт. Только моя. — пощёчина. — А ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ДЕЛАЮ С ТЕМИ, ЧЬЁ ПОВЕДЕНИЕ МНЕ НЕ НРАВИТСЯ?! Та замотала головой. — Я играю с ними. — смешок. Софина сделала надрез на её животе. — не бойся. Я не хочу уничтожить эту красоту, просто хочу видеть всю её… То что внутри… Софина делала всё с хирургической точностью. Если бы не огромный шов на животе Кэт, могло показаться, что того часа боли и пыток просто не было. Что Кэтрин умерла во сне и без мучений. Софина поставила пластинку с вальсом. Граммофон хрипло заиграл. — Мой отец был прав. — Софина танцевала с телом мёртвой девушки. — мёртвые действительно могут быть прекрасны… После непродолжительного танца Софина уложила тельце на кровать. Теперь в цирке её ничего не держало: представления и новые знакомые наскучили ей быстро, как и другие увлечения. Кэтрин она желала присвоить, и эта цель была достигнута очень быстро. А значит, девочка нуждалась в новом развлечении. — Спи спокойно. Навеки моя Кэт. Софина вышла из фургона и отправилась домой. Её родители и так достаточно напереживались. Её маленькая месть — заставить бояться за неё и страдать, свершилась. — Теперь не будут повышать на меня голос. Никогда.