…are you hiding under other people's skin…
О, изящная Диана… Скольких погубила та сказочная красота, живущая на уединённой ферме? Рождённая под сверкающими звёздами, подобно богине, послана с небес в день благодарения. Её мать — высокая женщина с искусными руками, не созданными для тяжелой работы, — постоянно твердит юной особе о необходимости успешного замужества и слишком часто упоминает неудачника отца. Старший брат по-доброму смеётся над сестрой, сватает с каждым встречным, но на деле же отпугивает бесконечных потенциальных женихов. Она прекрасно вписывается в атмосферу чудесного округа. Свято верит, что никто и ничто не сможет очернить синее небо, а тонкие лепестки ромашек не оросит багровая кровь. Дети глядят на неё с небывалым восхищением, словно видят перед собой принцессу из старых диснеевских сказок. Мужчины сворачивают шеи, когда Диана проходит мимо; впиваются голодными глазами, стоит девушке начать танцевать под Уитни Хьюстон в коротком белом платье, а их ревнивые жёны проклинают её. Мягкая трава приятно щекочет босые ступни. Диана вновь выходит наружу после лёгкого завтрака, улыбается брату, собирающему урожай, приближается к заранее приготовленному радио на табуретке и нажимает на кнопочку воспроизведения. Играет завораживающая мелодия, проходящие мимо мужчины вновь глядят в сторону девушки, а Диана тем временем не позволяет себе и взгляда бросить в их сторону. Она знает, что соседки её недолюбливают и плетут интриги. И принимает тот факт, что молодые люди видят девушку только как объект, порождающий похоть. В какие-то моменты ужасно льстят столь неприятные вещи, но чаще всего Диана не хочет казаться таковой. Девушка помнит, как женщины называют её фальшивкой. Помнит, как обвиняют в порочных грехах. Однажды даже самое светлое может подчиниться тьме. Сотни трупов, вязкая кровь на белых цветах, пули и жестокие люди. Небо становится серым, крики гражданских слышатся повсюду, а некогда заботливый брат болезненно хватает за худую руку и холодным голосом командует: — Стоит быть послушной, дабы насладиться возможностью попасть в Эдем. Как же любящая сестра не замечает странное поведение брата; почему же не обращает внимания на то, что Питер пропадает по ночам на несколько часов и как начинает использовать в своей речи непонятные выражения на религиозную тему? Он грубо тащит девушку во двор; в её босые ступни впиваются занозы, а лицо перекошено от страха. На улице встречает мужчина средних лет, с клочковатой седой бородой и тяжёлым автоматом наперевес. В глазах брата больше нет любви; теперь там лишь нездоровая одержимость. До боли в сердце сложно признать то, что округ Хоуп превращается в опочивальню дьяволов, умело замаскированных под святых добродетелей. Разве это место не олицетворение светлой надежды? Откуда здесь столько грязной крови и отчаявшихся людей? Местность ей незнакома. Очень мрачно и влажно, а в воздухе стойко задерживается запах ржавчины и бензина. Она видит разорённые фермы, грязных людей в лохмотьях и не может поверить в то, что Монтану уже не спасти. Диана пытается разговорить брата, достучаться до воспалённого рассудка, но все её тщетные попытки сопровождаются его томным молчанием. Девушка не может даже выбраться из цепкой хватки, ведь мужские пальцы сильно впиваются в девичью кожу, которая начинает неметь под мозолистыми ладонями. Уставшие ноги болят от долгой и неприятной прогулки. Диана постоянно оборачивается, встречаясь взглядом с мужчиной, который всё это время сопровождает их. Ей страшно. Множество людей с винтовками наводит панический ужас. Девушку небрежно толкают вперёд, и от неожиданности она падает на сырую землю. Вязкая грязь липнет к коленям и ладоням, но Диану это мало сейчас волнует. Она ловит на себе придирчивые взгляды мужчин и женщин, из-за чего кожа покрывается колкими мурашками. Девушка хочет встать, как вдруг замечает, как некто медленно приближается к ней. Незнакомец садится на корточки и подносит пальцы к её вздёрнутому подбородку, слегка приподнимая его. — Врата Эдема будут открыты для тебя, если ты познаешь силу слова «да».***
Болезненно чувствовать себя жертвой. Сумасшедшее сердце бьётся о стенки грудной клетки, а воздуха категорически не хватает. Эта комната с красным освещением слишком сильно давит на уязвимый разум. Диана не понимает, по какой причине ей приходится сидеть на холодном железном стуле и судорожно наблюдать за размеренными действиями пугающего мужчины. Джон Сид. Диана пару раз сталкивается со слухами о семье Сидов, но не придаёт им значения. Она и думать не смеет, что хаос, который творится в отдельных регионах округа доберётся и до их непримечательной и тихой местности. — Могу ли я покинуть это место? — осторожно спрашивает она. Мужчина отвлекается от дела и отодвигает жестяной сундучок в сторону. Сид разворачивается и устремляет недовольный взор на девушку. Диана осмеливается поднять голову и заглянуть Джону прямо в глаза. — Я сделаю всё, что угодно, но, прошу, верни меня домой… — умоляюще просит она. Сид с нескрываемым интересом разглядывает её оголённые загорелые ноги, короткое белоснежное платье из хлопка и скользит взглядом по выжженным солнцем волосам. — Гордыня ли… — размышляет он, не отрывая от девушки глаз. — Иль… похоть? Джон, как и любой другой мужчина, очарован красотой юной Дианы. Но божественна ли она так, как её имя? — Я не понимаю… — тяжело выдыхает и чувствует, как слёзы обжигают холодные щёки. — Твои грехи будут выявлены, но ты не пожалеешь об этом. Я обещаю. Грехи будут выявлены. Она видит то, что нельзя разглядеть. Джон подобен маленькому щенку, которого выгоняют из тёплого дома и заставляют выживать в этом жестоком мире. Он был превращён в зверя. Диана замечает, как страдают другие гражданские. И душу сковывает ржавой проволокой, когда та становится свидетельницей садизма Сида. Но он не трогает девушку, как будто сомневается в её грехах. Джону нравится смотреть на юную особу и чувствовать всем своим телом её животный страх. Диане кажется, что она подобна бесполезному украшению, от которого Сид может, но по каким-то причинам не хочет избавляться. Он бы давно мог сломить её, выразить самый страшный грех рисунком на женской коже и позабыть столь заветное имя. — О, дорогая Диана, — неожиданно произносит Джон, подходя ближе к девушке. — Твой брат много говорил о тебе, — мужчина проводит пальцами по спинке железного стула. — Прошу, отпусти меня, — у девушки совсем нет сил. — Сколько я могу находиться здесь? Джон останавливается позади и кладёт ладони на голые плечи, чувствуя, как тело девушки пробивает дрожь. — Ты была причиной семейных ссор и мужских страданий. Губила чужие души, танцевала у всех на виду, словно нечестивая грешница, — он наклоняется к ней, заправляет прядь волос за ухо и шепчет: — Так подави же свой страх. Раскройся. Позволь мне увидеть тебя настоящую. — Прошу… — произносит она, сжимая кулаки. — Я ни в чём не виновата. — Но брат сказал, что ты сводила мужчин с ума, подобно демонице, или же это всё подлая ложь? — Я не играла в эти игры. Не уводила, не соблазняла… — Диане тяжело дышать. Девушке очень стыдно и страшно, несмотря на то, что с её уст исходит только чистая правда. Джон усмехается. — Неужто честна со мной? Или просто прячешься под чужой кожей? — он обходит её стороной, а следом садится на корточки, настойчиво всматриваясь в перепуганное лицо. — А, может, ты осмеливаешься дурить меня, и в самый удобный момент укусишь, как подлая ядовитая змея? — Не понимаю, чего ты хочешь от меня… — Ты так юна, красива и покорна, — Сид и в самом деле считает её такой. — Однако только через боль ты сможешь стать лучше. Я стал лучше. Диана не желает быть марионеткой. Она не сможет жить в этом хаосе и видеть, как умирают невинные люди. Серое небо и кровавые цветы станут для неё предвестниками смерти. — Просто убейте меня, — девушка никогда бы и думать не смела, что примет такое абсурдное решение. — Я не в силах бороться. — И слаба, — разочарованно говорит Джон. — Неужели твой грех… уныние? Она не готова к войне. Девушка знает, что навряд ли ринется в бой или с лёгкостью будет выполнять поручения. Диана предпочтёт смерть, чем жалкое существование под надзором садистов. Пусть даже она старается увидеть во тьме Джона малейший свет, девушка осознаёт, что никогда от неё его не избавит. — Да, я грешна, — томно молвит Диана и закрывает глаза. — Так избавь же меня от мучений. Подобные слова приводят в замешательство. Манипулировать ею становится сложно. Сид внимательно наблюдает за её действиями и замечает, как на глазах Дианы выступают слёзы. — Но… могу ли попросить об услуге?***
Она просит на закате отвести её к озеру и взять с собой видеокамеру. Джон отказывает Диане, но после её долгих уговоров всё же соглашается, ведь эта странная просьба вызывает в нём неподдельное любопытство. По пути к загадочному месту девушка ловит на себе пристальные взгляды Джона, а вскоре и вовсе осмеливается начать разговор. — Я благодарна за то, что ты согласился отвести меня туда, — Диана наклоняется и срывает белый цветок. — Не буду сбегать, не буду бороться… — И так легко примешь смерть? — Сид не верит ей. Диана хранит молчание. Они доходят до хрустального озера, и Сид наблюдает за тем, как на лице девушки появляется слабая улыбка. — Посмотри же, как прекрасен этот мир, — она подходит ближе и расправляет руки, воображая себя свободной птицей, которая в любой момент может улететь от этой войны. Далее Диана поворачивается и вновь осторожно приближается к Сиду. — Твои глаза подобны бездне, — среди журчания воды и шелестения сухой травы её проникновенный голос кажется успокаивающей колыбелью, — И знаю же, какой она бывает манящей. Опасной. Джон не в силах произнести и слова. Её взгляд светло-карих глаз будто тащит за собой в смертельный водоворот. Диана бережно кладёт ладонь на грудь мужчины, слегка отодвигая ворот рубашки, чтобы пальцами ощутить кривой шрам. — Твоё ноющее сердце спрятано под чёрствой оболочкой гнева, — с искренней жалостью говорит она. — Мне жаль. Она помнит чудовищную историю Джона. И как бы он не считал, что это сделало его сильнее, Диана знает, как глубоко мужчина страдает. — Ты можешь оттолкнуть меня, закричать или причинить боль, но ведь всё равно будешь знать, что я права. С каких пор ты стала так бесстрашна? Ловким движением она достаёт из кармана его куртки видеокамеру. — Здесь так спокойно, — шепчет девушка и протягивает камеру Сиду. — Не желаешь ли сохранить этот момент? — Мне неясны мотивы твоих действий. — Я хочу, чтобы твои глаза увидели нечто большее. — Но я вижу, — стоит на своём Джон. — Незачем это снимать. — Ты должен помнить. Сид может оставить девушку здесь или же и вовсе прикончить, но порой ему кажется, что он сам под воздействием Блажи, и Диана так похожа на сестру Фейт. Он принимает камеру и включает её, а следом начинает снимать этот чудесный пейзаж. Диана вновь отходит, а потом широко улыбается, из-за чего на щеках образуются ямочки. Сид наводит камеру на девушку и фокусирует своё внимание на её лице. Запоминает родинку на щеке, копну русых волос, бантики на бретельках платья и босые ступни. Сохраняет в памяти её плавные движения, нежную улыбку и грустные глаза цвета сладкого миндаля. Она делает шаг вперёд и забирает камеру. Останавливает запись и всматривается в мужчину. — Ты ведь знаешь, что всё может быть иначе. Диана берёт его за руку, разворачивается спиной и прижимается к груди, попутно кладя его ладонь на свою талию. Джон невольно утыкается подбородком в её волосы. — С тобой так страшно, Джон, — дрожащим голосом говорит она. — Ты не изощрялся надо мной, не мучил так, как тех мужчин и женщин. Тогда я поняла, что есть малейший шанс помочь тебе. Но мне до сих пор страшно. Я не смогу изменить тебя. Но покажу, что есть в этом мире нечто поистине светлое, и никакая тьма не уничтожит это. Сид испытывает смешанные чувства. И кажется даже, что юная Диана совсем нереальна; будто навязчивое видение, святой дух, потерявший свой ориентир. Он отличается от тех мужчин. Диана знает, что Джон смотрит на неё почти как и они, но в его взглядах нет похоти. Есть немое восхищение. — Они думали, что я распутна. И ты так думал, но мне ведь девятнадцать. Совсем неведомо о любви, — девушка сжимает тонкими пальцами запястье Джона. — Смею ли я озвучить ещё одну свою просьбу? Диана поворачивает голову и поджимает потрескавшиеся губы. Джон в ответ слабо кивает. — Ты станешь тем, кто убьёт меня. Но… — она чувствует, как смущение подкрадывается к её щекам в виде румянца, — можешь ли ты стать первым мужчиной, которого я поцелую? Джон растерян. Неужели та самая девица, о которой порождено столько мерзких слухов, на самом деле невинна? Неужели она действительно божественна и подобна беззащитному ангелу? — Ты безрассудна, — жёстко отвечает Сид и слегка отталкивает от себя девушку. — Я знала, что ты отвергнешь меня, но всякие подозрения ни к чему, — Диана понимает, почему Джон так недоверчив. — Но взгляни — я безоружна. В моей голове нет злых умыслов. — Твои слова и действия… — Я знаю, но это ведь моё последнее желание. Позволишь? Мягкая ладонь девушки ложится на его колючую щёку и слегка поглаживает шероховатую кожу. Диана встаёт на носочки и до минимума сокращает расстояние между ними. — Ты прячешься под чужой кожей. Так подави же свой страх. Раскройся, — её вкрадчивый шёпот стремительно поражает мозг. — Позволь мне увидеть тебя настоящего. Её влажные губы касаются его, и по телу обоих разносится волна забытого наслаждения. Ему непривычно ощущать ласку, ведь никто ранее не решался на подобное. Воздух будто наэлектризован, а все насущные проблемы теряют всякий смысл. Ты. Я. Все мы грешники. И кажется, что касание девичьих губ подобно осквернению. Словно кусать запретное яблоко, при этом зная, что божественный сад Эдема подвергнется тьме. Она и вправду, как призрачная иллюзия. — Спасибо, — вновь шепчет Диана и отстраняется. — Теперь я готова. Девушка переводит взгляд на револьвер Джона в кобуре, а следом зажмуривает глаза, всё крепче сжимая пальцами камеру. Джон долго молчит, совсем не зная, что делать. Ему сложно поверить в то, что эта девушка готова распрощаться с жизнью. Диана слышит звук приближающихся шагов и хруст сухих листьев, как вдруг Сид небрежным движением забирает камеру из её рук. — Уходи, — приказывает Джон. — Ч-что? — заикаясь, спрашивает она. — Ты меня отпускаешь? Но ведь я думала… — Не заставляй повторять. Диана никак не ожидает подобного. Она знает, что Сид не отпустил бы её и подчинил воле Отца, поэтому смерть для неё — лучший вариант. Но Джон не смог бы убить её. Не позволяя ей и слова сказать, Джон покидает Диану. Девушка провожает его вопросительным взглядом, прижимая руки к обеспокоенному сердцу. — Я благодарю тебя. На губах навсегда сохранится чистый поцелуй той сказочной красоты с уединённой фермы. В памяти занозами останутся воспоминания о девушке по имени Диана, но Джон больше не даст слабину. Слишком опасно держать возле себя ту, кто забирается в уголки души полностью, не боясь чёрного тумана. Но ведь между ними нет никакой привязанности. Только камера, где на коротком видео запечатлена та, которая сумела показать ему нечто большее. И которое Джон пересматривает каждый раз, когда солнце скрывается за горизонтом.