***
— Что, Антон Андреич? — спросил Штольман, когда помощник вернулся из больницы. — Получилось? — Получилось, — кивнул помощник. — Только… — Антон замялся, — мальчик… — Что мальчик? — Так он же… ничего не видел! — Но убийца-то об этом не знает. Коробейников нахмурился: — Я не хочу использовать мальчика как наживку. Это не по-человечески… — А мальчика можно и не использовать. — А как же? — неподдельно изумился помощник. — Без мальчика? — Пойдёмте, я что вам покажу, Антон Андреич…***
— Я увидел случайно, когда с Анной Викторовной заходил, — говорил Штольман по дороге. — Ещё подумал про хватовский парик: если надеть, то от живого не отличишь… Они подошли к шляпному магазину «Кокетка». На витрине стояли гипсовые женские головки, а на них были шляпки, кокетливо сдвинутые набок. Дверь открылась со звоном колокольчика. Полицейские оказались внутри, и им навстречу вышла хозяйка — Мария Павловна Васина. — Господа полицейские! — удивлённо-обрадованно воскликнула она. — Вы просто зашли поглядеть на новую коллекцию или по делу? Вы, Яков Платоныч, одни или с Анной Викторовной? — Мы по делу, и я один, — ответил сразу на все вопросы Штольман. — Мария Павловна, я видел у вас на витрине… чудесные головки девочек с чепчиками. — Да, есть такие. А вы… для себя или в подарок? — Мне по делу. — Прошу, — пригласила хозяйка и провела мужчин за прилавок в подсобное помещение. — Здесь я храню головные уборы, выставляемые по сезону, или коллекции, вышедшие из моды. Таких у меня совсем мало, две-три, не больше, — с гордостью закончила она. Подойдя к высокому, под самый потолок, шкафу, Мария Павловна придвинула лесенку на колёсиках. — Вы что же, сами полезете наверх? — осведомился Штольман, придерживая женщину за плечо. — А что такого? — удивилась Васина. — Я каждый день по нескольку раз… У меня же помощницы нет. Всё сама. — А сегодня у вас есть помощник, — удовлетворённо сказал Яков. — Антон Андреич, помогите, будьте любезны. — Непременно, — согласно кивнул помощник. — Куда лезть и что достать? — обратился он к хозяйке, растерявшийся от напора полицейских. — Туда… — указала она на самый верх. — На антресоли стоит большая коричневая коробка. Её достаньте… пожалуйста. Только аккуратно и… осторожно. Она тяжёлая! Коробейников распахнул створки антресоли и увидел круглую коробку. Тяжёлой она, скорей всего, казалась хозяйке. Антон приподнял её легко и аккуратно спустил в руки Штольмана. Тот поставил коробку на столик в углу и открыл крышку. На свет появилась прелестная девичья головка в кружевном чепчике, из-под которого выглядывали весёлые белокурые кудряшки. — Чудесно, правда? — улыбнулась Мария Павловна. — Это мне Ероша привёз… — улыбка сползла с её лица. — Когда в Москву ездил… Он там… увидел… и мне заказал… — Васина быстро отвернулась и вытерла глаза. — Простите. Не привыкну никак, что Ерофея больше нет… Так что вы хотели, Яков Платоныч? — Я хотел бы… разрешите мне взять эту головку… до завтра. Если можно, конечно. — Можно, — удивилась женщина. — Только головку, без чепчика? — И без кудряшек. Просто головку. Для дела надо. Очень. — Берите, — пожала плечами хозяйка. — Только… — Мы будем очень осторожны и аккуратны, — заверил её Штольман, упаковывая головку в коробку. — Благодарю вас. И полицейские покинули магазин. — А теперь — в парикмахерскую…***
Затонский парикмахер Хватов был известен в полицейском управлении как мастер по изготовлению бород, усов и париков. Он заинтересовал Штольмана, когда из дома князя Разумовского сбежала его подопечная — Элис. И только Яков знал, как ей это удалось. Он никому не рассказывал об этом, потому Антон очень удивился, когда Яков с коробкой вошёл в небольшую комнатку, где размешался Хватов. Тот был свободен и занимался любимым делом: клеил парик. Увидев входящих полицейских, парикмахер засуетился, попытался спрятать или хотя бы прикрыть плоды своих трудов, но… Взгляд начальника сыскного отделения не предвещал ничего хорошего, и Хватов просто махнул рукой, загородив своим телом стол, улыбнулся неискренне и спросил поспешно: — Господа желают стричься, бриться? Или что ещё?.. — Что ещё, — коротко ответил Штольман, водружая на стол коробку. Хватов схватил полотенце для клиентов и ловко прикрыл почти готовый паричок: — К вашим услугам, господин полицейский. — Господин Хватов, вы знаете семью Потехиных? — Обе хорошо знаю. У меня всегда стригутся, бреются. Последний раз — Катерина Викентьевна пригласили — я стриг мальчика Прошу. Прямо на дому… — О нём и речь, — перебил словоохотливого парикмахера Яков. — Вы хорошо помните, как выглядит… затылок Проши… — Помилуйте, — чуть не обиделся Хватов, — я помню практически всех клиентов моей парикмахерской. У мальчика очень приметный затылочек — неровный. Мне пришлось бритвой снимать волосы и… — Вот и хорошо, — прервал Яков, доставая из коробки гипсовую головку. — Надо из этого предмета сделать… Прохора, вид сзади. — Какая прелестная головка! — восхитился Хватов, любовно оглядывая предмет. — Как раз для моих… словом, хорошо сделано… Позвольте… Он взял головку, повертел в разные стороны, скосил глаза на стол, но не решился примерить паричок, хотя, судя по глазам, очень хотелось… Коробейников насмешливо смотрел на лицо парикмахера. Оно было очень выразительно, и все чувства и желания легко читались на нём. — Так, говорите, Прохора сделать надо… Что ж, это можно… У меня и волосы его сохранились… Дня через два приходите… — Через два часа, — спокойно, но твёрдо сказал Штольман. — Как?.. — испугался Хватов. — Через два часа никак не успею… — Надо успеть. — Яков закрыл коробку крышкой. — Мой помощник, господин Коробейников, зайдёт к вам ровно через два часа. Пойдёмте, Антон Андреич. — И уже в дверях обернулся: — Вы же, господин Хватов, мастер. Вам и часа много будет. Тем более, говорите, волосы сохранились… Через два часа. На улице Антон восхищённо покрутил головой. — Как вы его!.. Мне так не суметь… — Сумеете Антон Андреич. Какие ваши годы! И вот ещё что. Парик париком, а шея-то белая! — Яков задумался. — Когда мы вели то дело, театральное, — помните? — там был гримёр. — Был, — кивнул головой Коробейников, припоминая. — Её звали… — Он выхватил свой легендарный блокнот, пролистнул и радостно сообщил: — Мила — Людмила Марковна Сибирцева. — Вот. Пойдёте с готовой головой к ней. Пусть она её… загримирует под живого человека. — А сможет? — Она же профессионал. Как и Хватов… И полицейские рассмеялись. Антон повернулся и замер: к ним бодрым шагом приближался Ребушинский. — А вот и ещё один «профессионал», — обречённо произнёс Коробейников и оглянулся: бежать было некуда. Зато навстречу им, обогнав спешившего издателя, ехал пустой экипаж. Не сговариваясь, Яков и Антон друг за другом вскочили на подножку. — Господа… — растерянно остановился издатель, провожая глазами уезжавшую коляску…