Клин клином

- Ну, вот и договорились, - сказал Господин Зеркало. – Долго же я тебя уламывал. А дело-то, в сущности, пустяковое. Ольгерд поспешил убрать руку. Ладонь покалывало, как бывает, если долго пролежать в неудобном положении. Он не хотел думать о произошедшем, как о сделке, но другое определение на ум не приходило. А потому оставался открытым вопрос: поступил ли он по своей воле? Или какой-то бесовской трюк заставил его пойти против здравого смысла, себе во вред, уцепившись за так и не утоленную до конца жажду наказания? И, хотя он был твердо убежден, что на этот раз не оставлял в залог своей души, его не покидало ощущение обмана. Как если бы, пока он смотрел, ловко отвлеченный, в одну сторону, за его спиной все плотнее сплеталась невидимая до поры до времени паутина. Кровь быстрее застучала в висках. Слабость и тошнота усилились, грозя свалить его наземь. Позарез захотелось остаться одному - не для размышлений, а просто чтобы лечь и хоть на час, на два забыться. - Так я пойду? – спросил он, не скрывая надежды. - Я ведь пока тебе не нужен? - Пока нет, - кивнул Господин Зеркало и словно бы о чем-то задумался. Ольгерд успел сделать несколько шагов, прежде чем вкрадчивый голос остановил его, заставив неприятно екнуть сердце. - Куда же ты сейчас пойдешь? Он пожал плечами, снова поворачиваясь. - Домой, я полагаю. Больше некуда. О’Дим улыбнулся, медленно сокращая выросшее было между ними расстояние. - А ведь обратно путь неблизкий. Боюсь, как бы тебя не свалило на полдороги. - Спасибо за заботу, но я… - палец коснулся кожи у него под глазом, и Ольгерд растерянно замолчал. - С такими синяками, мой милый, долго не живут. - … справлюсь, - закончил он севшим голосом, лишний раз напоминая себе держать дистанцию, которую о’Дим так и норовил нарушить. - Как, если не секрет? Снова полезешь в бутылку? - И что с того? – вяло огрызнулся он. - Насчет моего воздержания у нас уговора не было. - Да разве я запрещаю? Даже наоборот, буду рад составить тебе компанию. Ольгерд недоверчиво посмотрел на него. - Ты не шутишь? - Отчего мне шутить? Раз уж ты угощаешь… Напрасно он пытался разгадать, что скрывается за этим взглядом - открытым и как будто бы совсем не опасным. Но все-таки внутри не таял противный холодок. Что будет, если он сейчас откажется? И не стоит ли сделать это хотя бы только для того, чтобы лучше разобраться в природе связавшего их соглашения? Ольгерд уже открыл было рот для отказа, но слова не шли на язык. Перспектива остаться одному в четырех стенах, где на полу так и валялась неубранная петля, вызвала в нем новую волну тошноты. - Как хочешь, - сказал он. - Вот и славно. Я нас подброшу. Воздух загудел, но не от ветра. Это был низкий, вибрирующий гул, как будто где-то впереди собрался рой мошкары. А затем подол темноты разошелся, словно огромными ножницами кто-то проделал в ней дыру. Из образовавшегося прохода шел бледный потусторонний свет. - Что это? - спросил Ольгерд, невольно отступив. - Портал. Не видишь разве? Ему вдруг пришла в голову не такая уж и дикая мысль, что сейчас о’Дим просто утащит его туда, куда и собирался изначально. Конечно, это не соответствовало всему сказанному ранее, но что вообще могли значить слова, если их всегда можно извратить в угоду смыслу? - Ну, чего ты ждешь? Ты же хотел вернуться домой. - Хотел, - повторил Ольгерд, делая еще один шаг назад. - Только откуда мне знать, что твой портал ведет именно туда? - Оттуда, что я так сказал. Или ты сомневаешься в моих силах? - И ты можешь поклясться, что говоришь правду? О’Дим покачал головой. - Я не даю клятв, Ольгерд, только гарантии. Да и что бы я сейчас ни сказал, это не сможет окончательно убедить тебя в чистоте моих намерений. Перед нами как раз один из случаев, когда теория проигрывает практике, а слово – делу, - он усмехнулся. – Слова вообще чересчур тонкая материя, не так ли? - И совсем не исключают обмана. - Вот именно, - легко согласился о’Дим. – Так что придется тебе допустить и такой вариант. Ну, ты идешь или нет? – и, не дожидаясь ответа, он исчез в призрачном свечении. Ольгерд нахмурился. Мысль о ловушке не выходила из головы. Но разве он не согласился только что на авантюру во всех смыслах более опасную? А ведь он прав, сказал он себе. Самое время проверить, насколько ты влип. - А, черт с тобой, иду, - пробормотал он и шагнул следом. Он зажмурился, а когда открыл глаза, уже стоял посреди темной гостиной. После его ухода здесь ничего не изменилось, но взгляд его, только что созерцавший красоту ночного неба, был неприятно поражен открывшимся контрастом. Сильнее закружилась голова. Навалилась слабость, внезапная и всепоглощающая, как при сильной кровопотере. Не успев ни за что ухватиться, он упал, скрючившись на полу. Сзади легонько скрипнули половицы. - Ну, вот, я же говорил. Никуда бы ты сам не добрался. Помяни мое слово, самонадеянность сведет тебя в могилу. - Учту на будущее, - выдавил Ольгерд, бесполезно пытаясь подняться. Ладонь легла ему на плечо, мгновенно усилив озноб. - Можешь встать? Он сделал еще одну попытку, но тут же, ругнувшись, шлепнулся обратно. - Что ж, нет так нет. Позволь тебе помочь. О’Дим подхватил его подмышки, и комната поехала вперед, а он назад, ногами вычерчивая полосы на пыльному полу. - Помочь, - фыркнул он. – Как же, конечно… Кто мне теперь поможет, кроме тебя? - Что ты там бормочешь? - Так, ничего. Он все-таки попытался освободиться. - Куда ты меня тащишь? Слишком ярко припомнилось ему недавнее видение. Сколько раз он представлял, как эти самые руки утаскивают его на самое дно? Сколько раз просыпался с застывшим в горле криком? О’Дим рассмеялся у него над ухом, заставив его испытать крайне неприятное ощущение дежавю. - Не волнуйся, недалеко. И мягко опустил его в кресло. Тут же вспыхнули свечи. Ольгерд поморщился и прикрыл глаза. Господин Зеркало склонился над ним, отрезая часть света. - Ну, как ты? Он потер переносицу. Звуки долетали до него с запозданием. В ушах стоял ровный монотонный гул. - Я ведь понимаю, что за игру ты затеял. О’Дим выгнул бровь. - Вот как? Ну-ка, просвети меня. – Ты просто ждешь момента. Хочешь… усыпить мою бдительность. О’Дим хмыкнул. - Какой же ты неисправимый пессимист. Давай-ка лучше посмотрим, что там с тобой. Он взял его руку и слегка надавил на края воспалившейся раны. Ольгерд вскрикнул и попытался отдернуться, но о’Дим c легкостью удержал его. - Ага, - сказал он с неуместной улыбкой, разглядывая потемневшие вены. – Да, так и есть. Ты, друг мой, умираешь. Мои соболезнования. Ольгерда прошиб холодный пот. - Умираю? Нет, этого не может быть. Даже если это з-за… - Не заражение, а яд, - равнодушно перебил его о’Дим. – К слову, довольно примитивный. Даже не смертельный, но твой организм слишком ослаблен. Так что, боюсь, жить тебе осталось не больше пары часов. А потом… бац! - он хлопнул в ладоши. - Остановка сердца. Нет, нет, он не мог умереть. Только не после того, что он узнал. Только не в этом доме. - Этого не может быть, - повторил Ольгерд. О’Дим, словно не слыша его, продолжил: - Забавно, правда? Уже второй раз в моем присутствии ты находишься при смерти. Если бы я, как ты говоришь, хотел воспользоваться ситуацией, случай был бы самый подходящий, не находишь? Ольгерд помолчал. - Скажи, ты с самого начала знал про яд? О’Дим прикрыл глаза, изображая скуку. - Разумеется. Тут не нужно быть ясновидцем. Достаточно простой наблюдательности. Если бы у него еще оставались силы, Ольгерд бы рассмеялся, но пришлось обойтись презрительной улыбкой. - Значит, все-таки обман, - хрипло сказал он. – Нет, я не удивлен, я так и думал. Но к чему все эти сложности? Зачем ты так долго морочил мне голову? - Ради богов, оставь этот обличительный тон. Заметь, я ведь проявил участие и справился у тебя о здоровье, и ты сам меня заверил, что все в порядке. Ну, и кто после этого обманщик? – о’Дим наклонился ближе. – Но мне вот что интересно. Теперь, когда ты знаешь последствия своей смерти, что бы ты предпочел, а, фон Эверек? Вечные блуждания по сей безрадостной обители или отдать мне душу? Чисто теоретически, разумеется. Ольгерд закрыл глаза. - Уходи. Оставь меня. О’Дим не ответил. А он вдруг испугался, что на этот раз его желание исполнится, и больше он не увидит ничего, кроме этих потрескавшихся стен и потолка, так напоминающего крышку гроба. - Нет, подожди, - тут же добавил он дрогнувшим голосом. – Останься. О’Дим рассмеялся. - Уверен? Не передумаешь? Сердце гулко ударилось о грудную клетку. Он все еще не мог поверить, что скоро оно остановится. - Я не хочу умирать. - Конечно, не хочешь. Особенно теперь, когда ты знаешь, что тебя ждет. И да помогут боги несчастным, которым придется погибнуть, прежде чем ты уйдешь в пустоту. Если уйдешь. Его замутило сильнее. К тошноте и головокружению добавилась головная боль. И вместе с тем он осознал, что, поставь о’Дим вопрос ребром, он не смог бы отделаться простым "нет". Потому что никогда и ничего не бывает так просто. Даже с огромным грузом раскаяния он по-прежнему хотел жить, и с суеверным ужасом представлял момент, когда навсегда затихнет звучащий в нем голос. - Хватит, - прошептал он. - Пожалуйста, прошу тебя, замолчи. - А если бы я пообещал тебе спасение, - продолжил о’Дим как ни в чем не бывало, - смог бы ты довериться мне? - Чего ты от меня хочешь? Я не понимаю. - Разве я только что не сказал? Капельку веры, и не более того. Ну же, утоли мое любопытство. - Нет, - он замотал головой, - нет, это не все. Должно быть еще что-то. - Ты волен так думать. Но все-таки ответь на мой вопрос. Смог бы ты довериться? - Думаешь, я не знаю, что ты смеешься надо мной? - Смог бы? – с нажимом повторил о’Дим. – Чисто теоретически. Постепенно, дюйм за дюймом, его затягивала в себя тьма, пульсирующая где-то у него в мозгу. Доверие. Какое смешное, глупое слово. Словно бы специально созданное для того, чтобы его втаптывали в грязь. А между тем оно было единственным, что еще вселяло в него надежду. - Да, - простонал он. – Да, наверное. Черт бы тебя побрал. За его подрагивающими веками что-то пришло в движение. Ольгерд открыл глаза и увидел протянутый к нему черный флакон. - Вот, выпей. - Что это? - Пей, - голос изменился, стал жестким и властным, бескомпромиссным, и от этого по телу прошла новая волна дрожи - неожиданно сладкой, до остановки дыхания. Жар опалил нервные окончания, в голове помутилось – от унижения, страха и стыда, вызванных обращенным к нему приказом. И вместе с тем он понял, что легче – правильнее – будет подчиниться. Трясущейся рукой он взял флакон и выпил его содержимое, почувствовав на языке вяжущий, горьковатый вкус, точно сок одуванчика. - Ну, вот и все, - сказал Господин Зеркало, и голос его зазвучал по-привычному мягко. Почти сразу стало легче. Ольгерд в изнеможении откинулся на спинку кресла. Паника отступила, но смятение осталось. Зачем он подчинился? В глубине души он ждал самых ужасных последствий и все же не колебался, прекрасно зная, к чему это может привести. А еще ему не давал покоя взгляд, которым посмотрел на него о’Дим. Уже не первый раз на лице Господина Зеркало появлялась эта странная, пугающая полуулыбка. Ольгерд бы дорого заплатил за то, чтобы узнать ее смысл. - Ты опять меня спас, - сказал он, сам удивляясь этой фразе. - Видишь? Я забочусь о моих подопечных. Нельзя сказать, что ему понравилось, как это прозвучало. Но, опять-таки, стоило ли придавать определениям слишком много значения? Чуть помедлив, он поднялся, отряхивая пыльную одежду. - В любом случае, спасибо. О’Дим демонстративно огляделся и слегка поморщился. - Ты бы хоть прибирался иногда. - Я не ждал гостей, - пробормотал Ольгерд, ненавидя себя за оправдывающийся тон. - Ладно, ладно. Я все-таки не обычный гость. Он щелкнул пальцами. Исчезли трещины, исчезла плесень. Как новенький засверкал паркет. В затхлой комнате запахло свежестью. - Так лучше, правда? Ольгерд не ответил. Гостиная оказалась далеко не единственным воскресшим призраком прошлого. - Ну, чего застыл? Тащи бутылку, - весело сказал о’Дим, усаживаясь за обновленный до неузнаваемости стол. – Обещания надо выполнять. Ольгерд вздрогнул, выходя из ступора. Господин Зеркало по-прежнему вызывал в нем вполне понятное желание бежать. Он был и оставался ужасом во плоти, первородным злом, беспощадно истязающим своих жертв, однако нельзя было отрицать, что последние его действия шли вразрез с этим представлением, и это еще больше сбивало с толку. - Хорошо, сейчас, - сказал он и пошел к ведущей в погреб двери, чувствуя на себе взгляд, от которого по спине немедленно поползли мурашки. Преодолев ступеньки, он оказался в привычной темноте, которая до недавнего времени пугала его, но теперь, напротив, помогла немного собраться с мыслями. Ольгерд прислушался к себе, стараясь игнорировать навязчивый бубнеж внутреннего голоса, повторяющий на разные лады "ты попался, попался, попался". Ладно, подумал он, наощупь вытаскивая бутылку из пыльной ниши. Главное не терять бдительность. А пока остается только плыть по течению, даже если тебя тошнит от этой фразы. За его отсутствие О’Дим не изменил позы, и теперь, чередуя шорох с хлесткими щелчками, поочередно то раскрывал, то захлопывал взявшийся откуда-то карточный веер. Ольгерд остановился, не доходя до него. Шурх-щелк. Шурх-щелк. Еще немного тишины, еще немного неясности. Ему показалось, что если он простоит так достаточно долго, вглядываясь и вслушиваясь, то, наконец, разглядит цельную картину за ворохом частностей и постигнет глубинный смысл, ранее от него ускользавший. Непонятно откуда пришла уверенность, что этот смысл доступен тому, чья рука так небрежно распоряжалась колодой. - Наконец-то, - сказал о’Дим, не отрываясь от своего занятия. – Я уж подумал, что ты заблудился. Ольгерд приблизился, с приглушенным звоном водрузив бутылку на стол. Руки дрожали. Он опустился на стул, опережая сердце, который вдруг тоже устремилось куда-то вниз. О’Дим взмахнул рукой, и к бутылке присоединились два широких бокала на тоненьких ножках. Ловко отбив тугую пробку, он разлил вино. - Ну, давай выпьем, - сказал он, глядя Ольгерду прямо в глаза и все так же невыносимо улыбаясь. – За новую жизнь, за победу над смертью. За нас. Рука задрожала сильнее. Пальцы так сдавили стекло, что, казалось, оно вот-вот треснет. Ольгерд сделал судорожный глоток, едва не поперхнувшись. - Да это не вино, а бормотуха, - со смешком заметил о’Дим. – Неудивительно, что после него ты ходишь еле живой. Решил и меня отравить за компанию? - Я не… - Ольгерд запнулся. - Там слишком темно. Могу принести другое. - Нет-нет, сиди, - о’Дим жестом остановил его, уже готового подняться (пожалуй, даже слишком готового). Он провел рукой над бокалами, на секунду наполнив каждый золотистым свечением. - Попробуй теперь, - предложил он. Снова, как во сне, Ольгерд поднес бокал к губам. Теперь вместо кислых винных паров он уловил аромат - что-то дымчато-фруктовое, с щепоткой незнакомых пряностей. Повеяло теплым южным воздухом и далекими, экзотическими странами, в которых он никогда не бывал. Он сделал осторожный глоток, и не удержался от восторженного выдоха. - Что это за сорт? - Простым смертным он не знаком, так что можешь считать себя избранным. Чтобы заполучить его, не один монарх опустошил государственную казну и разорил свой народ. - Неужели рецепт настолько редкий? - О, да. В придачу к неповторимому букету, оно обладает весьма ценными свойствами. - Правда? Какими? О’Дим спрятал улыбку, чуть наклонив голову. В его руках снова появилась отложенная было колода. - Много будешь знать… А может, сыграем, фон Эверек? Это ловушка, тут же пронеслось в голове. Но на смену первой пришла другая, куда более плавная и расслабленная мысль, наполненная ароматом выпитого им вина. И что с того? Он кивнул, облизав губы. - Давай. - Отлично, - веер снова раскрылся. - Тогда как насчет небольшого пари? Если выиграешь, я выполню одну твою не слишком вычурную просьбу. Ольгерд криво усмехнулся. - А если проиграю? - Что за необоснованный пессимизм? - Предпочитаю знать, что меня ждет. Особенно имея дело с тобой. О’Дим вернул ему усмешку. - Все просто. Тогда ты окажешь мне схожую услугу. Идет? Ольгерд сделал еще глоток. Наверное, таким могло быть на вкус счастье. То самое, которое он когда-то упустил. Судя по течению мыслей, он уже начинал пьянеть, и неудивительно – за последние три дня он едва вспомнил о еде. - Идет, - сказал он. - Раздавай.