Несбывшаяся мечта

С Мамору мы столкнулись возле входа в квартиру Харуки. — Добрый вечер, Усако. — Добрый, — я вовремя прикусила язык, удержавшись от привычного «Мамо-тян». Придётся отвыкать, если это обращение ранит Сейю. Впрочем, сложности только начинались. Взгляды юношей скрестились, словно шпаги дуэлянтов в манге про Францию, которую я недавно позаимствовала у Нару. Сейя и Мамору напряжённо смотрели друг на друга. Я почти слышала внутри себя их безмолвный диалог: «Только попробуй её обидеть!» «Не думай обо мне хуже, чем я есть». Я с облегчением выдохнула, когда их пальцы расцепились после яростного пожатия, похожего на обоюдное желание устроить друг другу вывих. На мгновение мне показалось, что драки не миновать, но всё обошлось. Вторая возможная драка, очевидно, ждала впереди. Мамору постучал, и Харука открыла. За её спиной виднелась гостиная, где уже собрались все. Хотару в школьной форме, опустив голову и сжав пальцами колени, сидела рядом с Сецуной и Мичиру. Трудно было даже предположить, чего успела наговорить собравшимся Плутон. Лица всех выражали тревогу. На самом краешке дивана расположился Тайки, тоже напряжённый и пасмурный. На некотором расстоянии от него устроились Ами, Рей, Мако и Минако со скорбными лицами, словно над Токио уже пронёсся смерч или прокатилось цунами. Иннеров и аутеров разделял внушительных размеров стол, где хозяйственной рукой Мичиру были расставлены чайные чашки и вазочки с домашними печеньями. По гостиной витали ароматы ванили, шоколада и свежезаваренного чая. Я не успела больше ничего рассмотреть. Над головой громовым раскатом разнёсся голос Харуки: — Этот зачем тут?! — Уран, сдвинув брови, сверлила гневным взглядом Сейю. — Одного я уже впустила — за него попросила Ами. Так теперь и второй явился! Вам что, не сидится на Кинмоку? Ятена с принцессой тоже ждать? — Нет, — спокойно отозвался Сейя, стараясь погасить назревающую ссору. — Целитель и Её Высочество не на Земле. — Тогда вас двоих за каким чёртом в Токио принесло?! — Мы с Тайки будем делать сольную карьеру, — не моргнув глазом, ответил Сейя. — Петь собираемся, как раньше. — Надеюсь, начнёте не с моей гостиной? У меня нет желания выслушивать сегодня вечером хиты, предназначенные для восторженных девиц нежного возраста. — Пожалуйста, не сердись, — взмолилась я, обращаясь к Харуке. — Знаю, тебе не нравится происходящее, но… Сейя и Тайки непременно должны были прийти! То, о чём я собираюсь рассказать, касается и их. Харука презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась от Сейи, обменявшись с Мамору приветственным кивком. Мы прошли в гостиную. Мамору, войдя, поздоровался с присутствующими и уселся в свободное кресло. Сейя, тоже пожелав всем доброго вечера, но услышав ответ только от Ами, Мако, Минако и Рей, устроился возле Тайки, попытавшись мягко увлечь меня за собой, но я только отрицательно покачала головой, шепнув ему: «Всё в порядке, не волнуйся за меня». Я понимала, что всё равно не смогу сейчас спокойно сидеть, а уж пить чай — и подавно. Следовало как можно скорее рассказать о тайне, сжигавшей моё сердце столько долгих недель. — Почему ты стоишь, Усаги? — обеспокоилась Мичиру. — Если тебе неудобно сидеть со всеми на диване, могу принести стул или попросить Харуку найти ещё одно кресло… — Нет, дело вовсе не в этом! — я, наконец, решилась. Нечего время тянуть: чем скорее скажу, тем быстрее успокоюсь. Я заметила, как Хотару беспомощно вцепилась в Сецуну, а та крепче прижала голову девочки к себе. Глубоко выдохнув, я произнесла: — Мы с Мамору разорвали помолвку. Я приняла предложение руки и сердца от Сейи Коу. Не знаю, как это всё повлияет на общее будущее сейлорвоинов, но, скорее всего, изменения случатся, поэтому… я решила об этом сказать. Едва дослушав, Харука взвилась с дивана, но вопреки ожиданиям ринулась не ко мне, а к Сейе. Вздёрнула его вверх за ворот пиджака. Ткань затрещала на швам. — Ты! — лицо её раскраснелось от ярости. — Я знала, рано или поздно ты вытворишь нечто подобное! Да как ты посмел влезть в её жизнь?! Как у тебя хватило наглости?! Сейя быстро перехватил руки Сейлор Уран, заставив её разжать пальцы. — Я не стану вести разговор в подобном тоне. — А в каком тоне прикажешь с тобой разговаривать?! — бушевала Харука. — Тебя вообще не должно быть на этой планете! Вы — чужаки, использовавшие Землю как убежище! Вы отсиделись здесь, пока галактика полыхала в огненной буре! Только потому, что все сейлоры Солнечной системы одна за другой отдали свои жизни, жертвуя собой, — Харука обвела рукой присутствующих в комнате, — вы остались в живых! И чем вы отплатили? Предательством. — Харука, прошу, дай объяснить! — взмолилась я, и вот тогда Сейлор Уран обернулась ко мне. Выражение её лица было одновременно гневным и страдающим. — Почему? — негромко спросила она, подходя ближе и приподнимая мою руку с обручальным кольцом, подаренным Сейей. — Зачем ты порвала с Мамору-сан? Сецуна предупредила, что после твоих сегодняшних новостей для нас рухнет мир. Именно это и случилось. Если ты отказываешься быть королевой… За что тогда боролись мы?! Ваша с Мамору-сан любовь была для нас примером для подражания! Она вдохновляла и заставляла верить в лучшее — в идеальные отношения, в прекрасный мир. Всё… теперь сломано, — я видела, как в глазах Харуки блестят слёзы. Она крепче сдавила моё запястье. — Отпусти. Её. Руку, — процедил сквозь зубы Сейя, кладя ладонь на плечо Сейлор Уран. — Не трогай Усаги. Харука вздрогнула и яростно обернулась. Лицо её снова перекосилось от гнева, но руку мою она отпустила. Мичиру сидела на диване и смотрела на меня, словно на одного из посланцев сил Хаоса, сжав губы в тонкую линию. Хотару плакала, обняв Сецуну, а Плутон гладила девочку по волосам, шёпотом уговаривая успокоиться. — Но почему же сломано? — неожиданно услышала я голос Рей и обернулась, не веря, что именно она первой из подруг поддержала меня. — Харука, разве все твои мечты связаны только с Хрустальным Токио? — Рей приблизилась, ободряя меня тёплой улыбкой. — Не бойся, Усаги. Я не верю, что мир рухнет из-за вашей с Сейей любви. — И я не верю! — Мако тоже поднялась с места и встала рядом. — Каждый имеет право бороться за свою любовь. — Если в сердцах — пусто, именно это и означает, что мир рухнул, — Ами присоединилась к Мако и Рей. И Минако сделала шаг к нам. — Никого нельзя принуждать любить, — спокойно произнесла она. Тогда Харука попыталась найти поддержку у другой заинтересованной стороны. — Мамору-сан, вы-то не молчите! — Сейлор Уран с недоумением взглянула в сторону своего будущего короля. — Как вы можете оставаться таким спокойным? — А как я могу приказывать Усаги снова полюбить меня? Разве любовь находится хоть в чьей-то власти? — Мамору покачал головой. — Усако сказала, что больше не хочет этих отношений. Я не могу принуждать её продолжать их. — Но… как?! — заплаканная Хотару, высвободившись из объятий Сецуны, подскочила к нему. — Ведь жизнь Чибиусы под угрозой! Вы же не допустите этого, Мамору-сан?! — не дождавшись никакого ответа, Хотару подбежала ко мне. — Наверное, я сплю, и мне снится кошмар. Настоящая Усаги не могла забыть о долге, предать Малышку! Нет, никогда! — девочка продолжала вытирать руками беспрестанно катящиеся слёзы, глядя на меня с не меньшим гневом, чем Харука — на Сейю. Прежде чем я открыла рот для оправданий, рядом с Харукой возникла Мичиру. Сейчас она напоминала волну цунами, застывшую на миг, но уже готовую обрушиться и стереть с лица земли всё, что встанет на её пути. — Мы — воины, — жёстко промолвила она, глядя на меня в упор. — Даже если наши сердца изменились, долг превыше всего! И вот так разбрасываться подлинными чувствами, проверенными временем, ради эфемерного увлечения… Она не договорила. Неожиданно с дивана раздалось сдержанное покашливание. Все оглянулись и увидели Тайки, который продолжал сидеть на месте, устремив взор за окно. — Я всегда считал, — заговорил он вполголоса, на первый взгляд, не обращаясь ни к кому, — что правилами хорошего тона предусмотрено дать возможность собеседнику высказаться, прежде чем оказывать на него эмоциональное давление, — Тайки повернулся в сторону сейлоров, и я вздрогнула, поймав его взгляд, направленный на Мичиру. Глаза Тайки ясно показывали, что он готов к схватке, если дело дойдёт до этого. — По крайней мере, так принято на планете у тех, кого вы называете «чужаками», — он растянул губы в холодной улыбке, переведя взгляд на Харуку. Моя растерянность была преодолена, и я обрела силы говорить снова. — Хотару, — мягко обратилась я к девочке, но она мгновенно отвернулась от меня, — выслушай! — я обвела взглядом и остальных, кто всё ещё не понимал происходящего. — Харука, Мичиру, неужели вы считаете меня настолько легкомысленной, готовой пожертвовать чем-то ценным ради прихоти? — Но так всё и есть! — выпалила Мичиру, но Харука вдруг жестом остановила её, позволяя мне продолжить. — Мои чувства к Сейе — не прихоть, — слёзы всё-таки вырвались на волю, но я ощущала тепло тех, кто стоял рядом, оберегая меня, поэтому силы не изменили мне. — Если подумать, я даже не та, кем вы меня считаете… Я не будущая королева Серенити. Это ложь! Я — принцесса Юмэ, рождённая силой Голубой Звезды. А Серебряный Кристалл изначально принадлежал другой девушке, той, кто испугавшись себя, подарила мне часть своей души, взяв с меня клятву защищать галактику. Это случилось в другой жизни. Я была тогда ребёнком. Я не понимала, как сильно та клятва свяжет меня! Я дала слово и держала его по сей день, но больше не могу! — я умоляюще сложила руки. — Простите. Я хочу снова вернуть себе свою истинную душу. Я хочу стать принцессой Мечты, исполняющей желания всех людей в галактике! И я… хочу выйти замуж за своего любимого, а не за того, к кому была привязана магией Серебряного Кристалла и чувством долга на протяжении двух жизней. Стало так тихо, что я могла слышать дыхание каждого из присутствующих. На сей раз первым опомнился Мамору. — Усако, — поражённо промолвил он, — что ты говоришь? Бледный Мамору встал со своего места и приблизился ко мне. Девочки расступились, и даже Сейя отошёл в сторону. Мамору взял меня за руку. Я ощущала, как дрожат его пальцы и как колотится сердце. — Ты же моя судьба? Мы… связаны? От начала мира? Я только отрицательно качала головой вместо ответа на каждый его вопрос, пока Хотару, Харука и остальные, не отрываясь, смотрели на нас. — Нет, — призналась я. — Всё не так. Нас заставили полюбить друг друга ради спасения вселенной… Серебряный Кристалл — воплощение чужой судьбы. Твой кристалл всего лишь откликался на кусочек души любимой девушки, заключённый в моём теле. Настоящая королева Луны однажды не спасла мир. Решив, будто я — сильнее, она ещё в прошлой жизни отдала мне свою судьбу, чтобы я проживала её жизнь, делая то, что должна была бы делать она. Но… это неправильно, Мамору! Так не должно быть. Краем глаза я видела Сецуну. Она сидела на диване, почти невидимая за спинами всех присутствующих, обступивших меня плотным кольцом. — С чего ты взяла это? Кто тебе такое сказал?! — Мамору встряхнул меня за плечи. — Королева Нео-Серенити. Она приходила вчера. А та девушка, отдавшая мне Серебряный Кристалл… она… — Кто, Усаги?! Говори! — не выдержала тут и Рей. Я продолжала смотреть на неподвижную Сецуну, спрятавшую глаза и словно окаменевшую. Мамору проследил за направлением моего взгляда, и лицо его изменилось. Его глаза вспыхнули внезапным пониманием. Он резко выдохнул и бросился к Сецуне, встал перед ней на колени и схватил её за руки. — Как ты могла?! — Мамору почти кричал, и я увидела, наконец, каким он может быть, если его сердце следует не долгу, а истинному порыву. — Как ты могла отдать часть своей души хоть кому-то?! Скрывать правду столько времени?! — Я желала тебе счастья, — умоляюще глядела Сецуна ему в глаза. — С Усаги ты был счастлив. Разве нет? — Но ты лучше всех знала, чего стоит такое поддельное счастье! — не утихал Мамору. — Ты его считал настоящим. — Я не помнил ничего! Моё сердце… было словно заморожено. Моя любовь напоминала выточенную из мрамора розу — красивую, идеальную… Неживую. Но я убеждал себя, будто мне это кажется… Я пытался оживить эту любовь, старался изо всех сил! Дошло до того, что я начал обманывать сам себя, живя в вымышленном мире, даже не замечая фальши собственных чувств и метаний Усаги, всё это время любившей другого, но не решавшейся обидеть меня и признаться в этом! А ты… до последнего пыталась оставить нас в неведении?! Зачем?! — Прости, — все оправдания о «спасении мира от тьмы» стали неважны, когда Сецуна увидела глаза Мамору, когда именно он, а не кто-то другой, задал ей вопрос о причинах поступков. — Неужели думаешь, будто твоя ложь принесла мне счастье?! — Мамору всё крепче сжимал поникшие плечи Сецуны. — Да знаешь ли ты, какие сны мне снились в последнее время, когда моё сердце оттаяло, и я снова стал самим собой? — Нет, — сейчас Плутон выглядела такой же испуганной и растерянной, как юная девочка одних с Усаги лет. — О том, как я теряю тебя! Будто церковь, где мы венчаемся, рушится, и мир катится в пропасть в день нашей свадьбы! Я думал, что схожу с ума, ведь прежде мне снилась только Усаги, а ты… Да я даже не понимал, почему меня потянуло к тебе так сильно! Вопреки всему! — Мамору схватился за голову и застонал. — Скажи правду хотя бы сейчас… Объясни, почему ты устроила всё это?! Зачем заставила другую девушку связать свою судьбу со мной, а себя сделала несчастной, лишив любви и будущего?! И вот тогда Сецуна заговорила. Я опасалась, что мне придётся спорить с ней, защищая себя, если она опять солжёт, если хоть на шаг уклонится от истины, но Плутон не посмела кривить душой, говоря с Мамору. Ошарашенные сейлоры слушали её, боясь пропустить хоть слово, пока она не закончила рассказывать. Всё это время Мамору не отпускал её рук, а Сейя — моих. — Значит, Юная Леди могла бы стать нашей с тобой дочерью?! — это было первое, что спросил Мамору, дослушав до конца. — Не знаю, — вздрагивая всем телом, Сецуна рыдала на его плече. — Я отдала свою судьбу принцессе Юмэ прежде, чем прожила свою жизнь до конца… Я не знаю, родилась бы у меня Чибиуса или нет, но… Её Величество королева Нео-Серенити, чей мир я изменила первым, всегда уверяла, что Малышка именно моя. Однако, — Плутон решительно вытерла слёзы и обежала взглядом потрясённые лица тех, кто впервые услышал истину, — согласитесь, мои опасения за целостность мира возникли отнюдь не на пустом месте! Я выполняла долг, защищая вселенные от разрушения. И я сумела спасти не один мир, а множество. Разве я была неправа? — Нет, так миры не защищают, — твёрдо промолвил Сейя, опередив на полсекунды Харуку, почему-то не решившуюся перебить его. — Нет смысла в спасении жизни, ставшей бременем. Лучше умереть, чем веками влачить существование, сожалея об утраченном и заставляя других жить в клетке. Прежде чем выстроить Хрустальный Токио ценой уничтожения чужих мечтаний, вы хоть раз спросили подруг, сражавшихся бок о бок с вами, чего бы они хотели? Сецуна молчала. Да и что она могла ответить? — А я могу сказать сейчас, чего бы хотела! — внезапно вдохновенно защебетала Минако, и жизнерадостный голос Венеры развеял напряжённую атмосферу, готовую лопнуть натянутой струной. — Я бы хотела стать лучшей певицей в галактике! А, собственно, почему нет? Вдруг моя судьба находится на другой планете? Если я буду петь так, что заслушаются звёзды, мой принц однажды найдёт меня! Рассмеялись все. Даже Харука улыбнулась, а потом вдруг сказала с поразившей всех откровенностью, притянув к себе Мичиру: — А я хочу обгонять не только ветер, но даже свет звёзд. Если однажды доведётся участвовать в каких-нибудь межпланетных гонках, я непременно стану первой! Остальное, — тут Харука слегка порозовела и нежно взглянула на Мичиру, — у меня и так есть. — Бесспорно, — Нептун мягко потёрлась щекой о плечо Харуки. — И у меня самое главное уже есть. Но я желала бы, если бы это было возможно, научиться играть на скрипке так, чтобы сердца людей, даже самые отчаявшиеся, снова научились верить, и чтобы никакое зло не посмело сунуться в этот мир! — А мне нужна совсем простая жизнь. Я хочу помогать людям, приходящим в храм, справиться с их трудностями, — промолвила Рей. — А ещё мечтаю, что однажды у нас с Йоширу родится замечательная дочка. — Ух! — засмеялась Мако, перенимая у Рей эстафету. — А я… непременно открою ресторан, где будут представлены кухни всех народов мира. Каждый посетитель непременно найдёт для себя угощение, которое ни разу не пробовал, а, может, посидев в тишине за чашкой чая, осознает, куда двигаться дальше, если его мечты потерялись в ежедневной суете. — Желаю, — робко заговорила Хотару, на лице которой постепенно высыхали слёзы, — чтобы мы с Чибиусой снова встретились и продолжали всегда дружить! И чтобы никому не под силу было разрушить нашу дружбу. — Пусть женщина, боявшаяся принять себя, сделает это ради нашего будущего и подарит мне дочь по имени Чибиуса. Такова моя мечта, — прозвучал голос Мамору, неотрывно смотрящего на смущённую Сецуну. Заметив, как непросто сейчас приходится Плутон, я отпустила руку Сейи и приблизилась к ней, присела рядом и осторожно дотронулась до её плеча. — Осталась только твоя мечта, — заметила я. — Плутон, ты не должна бояться сказать вслух! Скажи. — Но, — срывающимся голосом заговорила Сецуна, — а если… ничего не выйдет? Возрождение Голубой Звезды может оказаться просто красивой легендой, наивной верой в лучшее… Вдруг я опять окажусь в ужасном мире, где все погибли, и ничего не исправить?! И вы исчезнете? Я не вынесу этого! — Воин Времени смотрела на нас всех, и я неожиданно поняла: можно бояться не только несчастий. Плутон так привыкла к одиночеству, что взаимная любовь и возможность стать счастливой пугают её не меньше, хоть она и отрицает это. — Неужели ты так мало веришь в наш мир и в себя? — спросила я с улыбкой. — Вселенная даёт кучу возможностей. Мне удалось поверить в лучшее, благодаря друзьям и даже врагам, которые сделали меня сильнее. А ты в себя веришь? Если да, ничто другое не имеет значения! Ты из своей души создашь новый мир и возродишь всех нас! И тогда внезапно Воин Времени медленно протянула мне свою руку и крепко стиснула мои пальцы, а потом привлекла к себе и обняла, словно сестру. — Ты необыкновенная, — прошептала она. — Ты победила не только Галаксию, но даже меня, — это прозвучало с ноткой вины и в то же время — с надеждой, пробивающейся, словно росток, сквозь тонны сомнений, живших в душе этой одинокой женщины. — Хорошо, я заберу обратно Серебряный Кристалл вопреки собственным страхам, заживо съедающим меня… Только, — глаза Сецуны устремились к скромно молчащей Ами, — есть ещё кто-то, ничего не сказавший о своей мечте. А если мы хотим полностью восстановить Голубую Звезду, надо узнать желания всех. Я слишком хорошо поняла намерение Сецуны. Я знала, она говорит это не ради возрождения Голубой Звезды, а ради Ами. Кто знает, как повернутся события? Уцелеет ли мир после того, как Серебряный Кристалл вернётся к ней? Мы бросили семена мечтаний в пространство, но прорастут ли они? Некоторое время Ами и Сецуна глядели друг другу в глаза, а потом обменялись коротким кивком. Повернувшись к Тайки, Ами произнесла: — Я всегда мечтала стать врачом, но после войны с Галаксией у меня появилась другая мечта, не менее важная — быть со своим любимым, которого я так и не смогла забыть, несмотря на разлуку. И за эту любовь я готова бороться не меньше, чем за мир в галактике! — Достойная мечта, — сдержанно отозвался Тайки, но я видела, как сильно он переживает, стараясь не показывать своего состояния. — За любовь надо бороться. Но тебе следует признаться в своих чувствах не мне, а тому, кого любишь… Ведь иначе, как он узнает? Ами подошла к Тайки вплотную и коснулась его руки. — А я и говорю. Ведь другого времени не будет… Может, миру осталось жить не более минуты. Я говорю о своих чувствах тому, кого люблю. И мне страшно услышать ответ… Очень страшно! Впервые, наверное, все увидели спокойного и уверенного Тайки Коу растерянным и утратившим дар речи. — Ты хочешь сказать… Тот, кого ты не забыла, несмотря на разлуку — я?! Торопливо кивнув, Ами просто молча приникла к нему, забыв о своей вечной скромности, и Тайки, не задумываясь, порывисто обнял девушку. — Прости, — он нежно поцеловал Ами в висок, — я так привык всё перепроверять по двести раз, объяснять и просчитывать, что забыл о словах, которые давно следовало произнести. Я бы, наверное, ещё пару лет ждал подходящего момента… Идиот нерешительный, а ещё над Сейей подшучивал! Мне сейчас так стыдно. Спасибо, что оказалась смелее меня, Ами! На самом деле только ради тебя я и решился сюда вернуться… Я могла смотреть на эту сцену вечно — на то, как одна из моих подруг тоже обрела своё выстраданное счастье… — Эх… Любовь парня, который полюбит мой ресторан — тоже была бы уместна! — неожиданно нарушил наступившую тишину голос Мако. — Теперь точно всё. Больше желаний нет! Мы снова рассмеялись, ибо пережитое недавно напряжение требовало разрядки. А потом я приблизилась к Сецуне, и она без страха протянула ко мне руки. И в её, и в моей груди возникло мерцание, оно усиливалось, становясь ярче… В воздухе рядом со мной возник крупный сверкающий лотос с тысячью лепестков, а из его сердцевины проросла ярко-голубая роза. Два цветка разделились, и лотос устремился в ладони Сецуны, встретившей его с нежностью и мольбой о прощении: — Я принимаю тебя и клянусь, что больше не отрекусь даже перед лицом смерти! Я разрываю заключённый с принцессой Юмэ договор и возвращаю её настоящую судьбу. Серебряный Кристалл превратился в поток света, вливаясь в грудь Сецуны, и в тот же миг она преобразилась. Её тело вспыхнуло так, что стало больно глазам. На голове Плутон появилась золотая диадема, а белоснежное платье, усыпанное блестящим жемчугом, заструилось до пола. Жезл Воина Времени превратился в Вечный Жезл королевы Луны. Но лишь Мамору смотрел на Сецуну… Остальные сейлоры с благоговейным удивлением взирали на меня. — Усаги, — прошептал Сейя, не отводя глаз. — Обалдеть… — опешившая Минако тоже таращилась, как, впрочем, и другие. Я оглядела свои руки и одежду. Всё как обычно. Почему они удивлены? А потом одна из прядей волос попала в поле моего зрения, и я невольно вздрогнула: прежний золотой оттенок исчез, сменившись нежно-голубым. Такими некогда были волосы и маленькой, и взрослой Юмико. — Красиво, — одобрительно заметила Харука. — Только, думаю, Оданго, у твоих родителей возникнет немало вопросов по поводу того, как тебе удалось перекраситься в столь радикальный цвет всего за один вечер, проведённый у меня? — А мне нравится! — неожиданно заявила Минако. — Зато теперь в кои-то веки мы с Усаги отличаемся, и нас нельзя спутать со спины! — продолжала она с энтузиазмом. — Голубые волосы — это круто. Но я, представив, как завтра пойду в школу в таком виде, отнюдь не подумала, что голубой цвет — это круто. В тот же миг мои пряди стали прежними. Все, кроме Минако, вздохнули с облегчением. — Как себя чувствуешь? — Сейя глядел на меня с беспокойством. — С тобой всё в порядке? — Кажется, да… Я всё ещё не могла отчётливо описать ощущения. Я не чувствовала ни малейшего неудобства от потери Серебряного Кристалла, но внутри что-то изменилось. Теперь я видела два мира: реальный, где жила всегда, и другой, который Сейя и мои подруги, наверное, назвали бы миром иллюзий, но для меня он становился с каждым мгновением всё более плотным! В центре горела яркая Голубая Звезда, а ещё я слышала голос, зовущий меня, и видела девочку, бегущую навстречу. Я не могла сопротивляться желанию обнять её. Я не знаю, как это выглядело для Сейи и остальных, когда внезапно я пересекла грань второго мира так же легко, как могла бы перешагнуть порог дома. Я вошла в огромный благоухающий сад, полный роз, и обняла свою дочь — ещё нерождённую, ту, которую однажды почти потеряла. — Юмико… Как же я рада, что ты жива! — повторяла я, обнимая её, а она плакала от радости, приникнув ко мне. — Пожалуйста, мама, — попросила меня вдруг Юмико, ненадолго разомкнув наши объятия. — Ты вернула мечты в родной мир, теперь освободи и другие вселенные. Гелиос поможет в этом, — девочка кивнула на стоящего поодаль принца Иллюзиона. Гелиос почтительно склонился передо мной. — Я хранил остатки Мира Мечты, Ваше Величество, не позволяя им исчезнуть, но теперь… Галактика снова будет жить по законам любви и надежды, уже никто не сумеет воспрепятствовать этому! Осталось последнее… С вашего позволения, кое-кто желает вас увидеть. Прежде чем вы приведёте миры к гармонии, вы должны выслушать ту, кто пожелала увидеть вас перед своим возможным исчезновением. — Кто это? — искренне удивилась я, не понимая, о ком говорит Гелиос. Заросли роз расступились, пропуская принцессу вперёд. Она шла и смотрела на меня с трепетом, словно ожидая наказания, а потом, совсем как Юмико, бесстрашно бросилась вперёд и повисла на шее, назвав меня по имени. — Прости, — шептала Чибиуса. — Я знаю, что не заслуживаю быть прощённой… И всё же — прости. Я не знала, что правильно, а что — нет. Мне казалось, ты предаёшь и меня, и папу, но потом… когда Мамору пришёл к Плутон, и я увидела, как они оба страдают, я поняла кое-что важное: это не ты, а Сецуна ошибалась, сделав всех несчастными. А я… помогала ей обманывать тебя! Я почти разлучила вас с Сейей, а ваша любовь — всегда была настоящей, — и Малышка ещё крепче обхватила меня. — Знаешь, — тут она подняла вверх заплаканное лицо, — будет правильно, если я исчезну. Такой, как я, не место даже в Иллюзионе… Просто позволь мне ещё немного побыть с тобой и почувствовать себя живой… А потом исправь миры, они нуждаются в этом! И забудь обо мне. — Что значит — забудь? — я вытерла её слёзы. — Ты никогда не желала ни мне, ни Сейе зла. Будь ты по-настоящему злой — не раскаялась бы сейчас. Главное, что ты нашла в себе силы понять это. Ты смелая, Малышка! Я пока не знаю, как приводить миры к гармонии, попробую просто следовать за велением сердца… Уверена, если попрошу у Голубой Звезды позволить заветным мечтам людей исполняться, так всё и случится! И ты непременно родишься… у той, кто, как и ты, решила начать новую жизнь. Я привлекла к себе обеих девочек, и они обняли меня, каждая со своей стороны. Две дочери — настоящая и названная. Два воина-защитника, которым ещё суждено встретиться в будущем… *** А затем открылась третья реальность, ещё более глубокая, чем предыдущие. Подавив трепет и сомнения, Юмэ встала среди миллионов путей, на перекрёстке тысяч миров, в центре которых вращалось гигантское золотое веретено, подтягивая к себе всё новые нити, заставляя новые миры повторять путь прежних. Дул ветер, такой сильный, что прежнюю Усаги он сбил бы с ног, но девушка больше не была прежней. Она даже не являлась Вечной Сейлормун. Среди сотен тысяч миров стояла королева Мира Мечты с развевающимися по ветру голубыми волосами — та самая, перед которой почтительно склонился Гелиос. И он сам был здесь — в облике Пегаса за её спиной, даря свои силы. Юмэ ощущала энергию своих подруг и Воин, тянущуюся к ней сквозь все преграды. Впрочем, для настоящей любви и дружбы не существовало преград, Юмико всегда это знала. Без страха приблизилась она к золотому веретену и прикоснулась к нему рукой. Ветер утих. Веретено остановилось, а затем, наращивая обороты, закрутилось в противоположную сторону, отпуская некогда подцепленные светящиеся нити-вселенные. Один за другим миры освобождались от чужой судьбы, навязанной им, уходя в бесконечное пространство, наполненное ярким светом. И каждый уносил в себе подарок — сияющую розу с заключённой в ней частичкой звезды, дающей мечтам силу сбываться, дарящей надежду тем, кто её утратил, позволяющей времени двигаться вспять, чтобы фальшивые мечты сгорели, а истинные — возродились. Королеве Юмэ до сих пор было неведомо, как Сецуне в одиночку удавалось столько миллионов лет справляться с происходящим в разных мирах, поддерживая свою искусственную вселенную, зато девушка знала, какой стала сама. Её сердце протянулось голубой нитью надежды к каждому из освободившихся миров не для того, чтобы поработить, а чтобы в минуту отчаяния помочь каждой вселенной выстоять и продолжать следовать своему пути. Дольше всех неизменным оставался исходный мир… Все нити давно исчезли, а он, продолжая вращаться, не исчезал. Но вдруг Юмэ увидела, как в самом центре его вспыхнула голубая роза, и время, когда фальшивые мечты заменили собой настоящие, заструилось вспять жемчужной рекой. «К настоящей мечте возвращайтесь, Ваше Величество», — мысленно пожелала Юмэ бывшей королеве Нео-Серенити, стоя на месте и наблюдая за миром, некогда изменённым Сецуной самым первым. Теперь он станет последним, изменившимся благодаря заветной мечте той, кто страдала столько долгих эпох! Река времени текла в прошлое, пока не замерла во мгновении, когда девочка по имени Усаги прощалась со Звёздными Сейлорами на крыше школы… Ей бы следовало сказать, что они с Сейей «всегда будут друзьями» и что она ничего не поняла из его слов, да и вообще не заметила его чувств, но внезапно, неожиданно для всех, Усаги отпустила руку Мамору и, подойдя к Воин, бесстрашно посмотрела в её глаза. — Забери меня на Кинмоку, — вдруг смело проговорила она, не обращая внимания ни на кого, кроме той, к кому стремилось её сердце. Глаза Воин изумлённо распахнулись. Так сложно поверить во взаимные чувства, когда тебя постоянно отвергали и в твоём присутствии вспоминали о другом. — Усаги… — Если не заберёшь, сама оставайся на Земле. Лишь бы мы были не порознь. Лишь бы ты была со мной! Я знаю, что крепко пожалею, если не скажу этого, поэтому… Я люблю тебя, Воин! Прости, что не поняла этого раньше. Девочки и Мамору замерли, не веря происходящему, а Усаги на короткий миг на их глазах вдруг преобразилась: её волосы приобрели оттенок летнего неба, а где-то вдалеке, за гранью многих миров, королева Сецуна приняла в своё сердце последний недостающий фрагмент Серебряного Кристалла. Теперь, когда Звезда Мечты окончательно возродилась, освободив миры, все части души той, кто до сих пор именовала себя Воином Времени, собрались воедино. От золотого веретена, связавшего миры ложными мечтами, не осталось ничего... «Пора, — прошептала королева Юмэ, возвращаясь в родной мир по Млечному Пути. — Воин ждёт меня. Отныне всё будет иначе у тех, кто мечтает… Всё будет хорошо!»