Сопротивление бесполезно

Покончив с обедом в кафетерии кампуса, Кан уже поднялся из-за стола, когда к нему вдруг подошёл какой-то парень и довольно недвусмысленно начал к нему клеиться, преграждая путь. Кан в ответ огрызался и изо всех сил сдерживался, чтобы ему не врезать. В конце концов, тут повсюду были камеры. - Ну же, малыш, не ерепенься, - с мерзкой усмешкой увещевал незнакомец и, поддавшись вперёд, больно схватил Кана за запястье. - Хотя бы просто поцелуй меня для начала. Для тебя подобное не должно быть большим делом – я недавно видел, как тебя зажимал один из принцев МК. И я могу его понять. Ты такой... сладкий. А твоя ершистость даже заводит. - Отстань, мудак! У тебя плохо со слухом? Я тебе в десятый раз повторяю, чтобы ты отвалил от меня! - на одной ноте шипел Кан, с брезгливым выражением на лице пытаясь выдернуть свою руку из его руки. Однако незнакомый парень явно не собирался отступать и резким движением привлёк его к себе. - А не то – что? - ухмыльнулся он. - Что ты сделаешь, лапушка? - Не знаю, что сделает он, но лично я оторву тебе голову, - произнёс ровный и в то же время угрожающий голос. Незнакомец обернулся и увидел Тина. - Поэтому я предлагаю тебе по-хорошему отпустить его и вообще оставить в покое. Прямо сейчас, - продолжил Тин тем же тоном, не сводя с него тяжёлого взгляда. - Надеюсь, ты меня понял? Тот сразу же выпустил руку Кана, который мгновенно отстранился и потёр своё запястье. - Хэй, я ни с кем не хочу устраивать разборок. Особенно с тобой, Мэдтанан, - струхнув, пошёл на попятную незнакомец. - Но, серьёзно, этот малыш сам спровоцировал меня и... - Ты лжёшь, - презрительно возразил Тин, перебив. От весьма ощутимой угрозы в его голосе незнакомцу окончательно стало не по себе и он, невнятно ругнувшись, быстро испарился. - Что за мразь! - уже не сдерживаясь, рыкнул Тин. - Некоторые совершенно не знают границ. И, посмотрев на Кана, который, наконец, повернулся к нему лицом, добавил: - Прости за то, что сделал вид, будто я твой парень, но мне показалось, что так этому типу будет понятнее. Затем Тин нахмурился, отметив, что Кан какой-то странно притихший, что было совсем не в его характере. Он всё ещё тёр своё запястье, словно стараясь избавиться от самого воспоминания о нежеланном прикосновении незнакомого парня, и не поднимал на Тина взгляда. - Кан? - позвал его Тин, заволновавшись. - Всё в порядке? Кан посмотрел ему в глаза, но тут же снова отвёл взгляд в сторону. - Для меня это просто... так неожиданно, - неловко пробормотал Кан, слегка покраснев. - Если бы ты не появился, я бы всё же наплевал на последствия и врезал ему. Но ты появился, и я почувствовал себя... - Моим? - закончил за него Тин, чуть улыбнувшись. Лицо Кана вновь залила краска смущения. Сейчас он не представлял, как вести себя, что ответить. В его мыслях был полный сумбур, в чувствах – смятение. - В этом нет ничего постыдного, Кан, - спокойно произнёс Тин. - Это просто означает, что ты не одинок, что о тебе есть кому позаботиться, пусть ты в этом и не нуждаешься. В этой ситуации Кан не придумал ничего лучшего, как уйти от опасной темы: - В любом случае... спасибо. Сказав это, он вдруг почувствовал себя уставшим и удручённым. Ему опять ужасно захотелось есть и одновременно стало безразлично, что произойдёт в следующий момент. Внутри него образовалась какая-то апатия. - Не стоит, - ответил, тем временем, Тин. - Ты бы и сам прекрасно справился. Я вмешался только потому, что не мог на это смотреть. Для меня это было невыносимо. Он взял руки Кана в свои и стал осторожно массировать синяк на его запястье, успевший появиться из-за грубой хватки незнакомца. - Твои руки дрожат, - тихо заметил Тин. Если он предполагал успокоить Кана, то ошибся. Смятение захлестнуло Кана с ещё большей силой, а его руки действительно мелко подрагивали. Кроме того, Кану казалось, что все в кафетерии с интересом смотрят на них. Однако он не хотел отходить от Тина даже на шаг и желал, чтобы его прикосновения длились как можно дольше. - Что ты делаешь? - тем не менее, спросил Кан, почти не размыкая губ. - Пытаюсь тебя успокоить, - озвучил очевидное Тин. “Это плохой способ”, - отрешённо подумалось Кану. По его ощущениям это было всё равно, что тушить костёр ведром бензина. Пальцы Тина, скользящие по запястью Кана, пробудили в нём томление, что было очень не вовремя. Ему следовало бы вырвать свои руки из рук Тина или хотя бы попросить его остановиться, но проснувшееся желание подобно тонким нитям паутины полностью оплело Кана, сделало его безвольным и покорным. Кан не понимал, что происходит, не понимал самого себя. Всего несколько минут назад он был уязвим и подавлен, а сейчас всё изменилось до неузнаваемости. Должно быть, очередной приступ смятения явственно отразился на его лице, потому что пальцы Тина замерли, он в молчании смотрел Кану в глаза. Искра ответного чувства зажглась в глубине его зрачков, неотвратимо разгораясь в жаркое пламя. Пальцы Тина медленно возобновили ласкающие круговые движения, но теперь прикосновения стали более чувственными. Жар горячей волной пробежал по телу Кана. Ему даже показалось, что он вот-вот расплавится. Кан попытался глубоко вздохнуть, чтобы поскорее прийти в себя, вернуться к своему обычному состоянию, к которому вообще-то с каждым днём было всё труднее и труднее возвращаться. С каждым днём в обществе Тина. - Тин... - Кан сделал неловкую попытку высвободить свои руки. Тин неохотно отпустил его руки, но в его глазах продолжало полыхать пламя, и от этого они ярко блестели. - Кан, я почти уверен, что тебя, как и меня, переполняют чувства, - приглушённо заговорил он. - Знаю, тебе хотелось бы убежать от них, спрятаться, но – и я уже не в первый раз задаю этот вопрос – сколько можно убегать? Кан замотал головой. - Прости, - торопливо выдохнул он. - Тин, я, правда, пока не могу воспринимать наши отношения так, как ты хочешь. Просто не могу. - Нет, можешь, - твёрдо сказал Тин. - Я заставлю тебя. Не успел Кан спросить, что он имеет в виду, как Тин развернулся и направился к выходу из кафетерия. Кан, как приклеенный, последовал за ним, пока Тин не остановился на парковке рядом со своей машиной. Кан замер в двух шагах от него. - Знаешь, я понял кое-что, - снова заговорил Тин, повернувшись к нему со скрещёнными на груди руками. - Мне даже кажется, что я понял больше, чем тебе бы хотелось. - О чём ты? - озадачился Кан. - Скажи, тебе нравится, когда я с тобой? - серьёзно спросил Тин. - Да, - Кан уверенно кивнул. - Мне даже... плохо без тебя. Когда ты рядом со мной, я радуюсь. И недавно мне стало ясно, что мне ни с кем так хорошо не бывает, как с тобой. - Но... - Тин выжидательно посмотрел на него. - Но, когда дело касается подобных чувств, я всё ещё не знаю, можно ли доверять самому себе. И... и тебе, - вымученно проговорил Кан с поникшим видом. - Значит, ты, как и раньше, не веришь мне и не веришь себе, - сухо заключил Тин, глядя в сторону. - Кан, а тебе не приходило в голову, что это, по меньшей мере, странно? - Тин, прости! - Кан в отчаянии шагнул к нему чуть ближе и попытался поймать его безрадостный взгляд. - Я не знаю, почему для меня всё сложнее, чем для тебя. Но как я могу дать тебе какие-то гарантии, когда во мне нет твёрдой уверенности, что я не совершаю ошибку? Мы сблизились не совсем обычно, согласись. Мы ведь так конфликтовали, а потом ты вдруг... Он осёкся от резкого осознания. - Может, в этом всё дело? - со вздохом продолжил он. - Ты влюбился в меня первым. А я влюбился под воздействием твоих чувств, потому меня и грызут сомнения насчёт того, по-настоящему ли я влюблён в тебя. Тин, я не хочу, чтобы тебе было больно. Но так и случится, если я сейчас признаю себя твоим, а потом внезапно окажется, что мои чувства не так постоянны и серьёзны, как твои. И наоборот... Что, если это ты не влюблён по-настоящему и однажды бросишь меня? Тогда больно будет мне. Кан тотчас понял, что сказанные им слова вывели Тина из себя. В следующую же секунду он навис над Каном, гневно дыша. - Как ты можешь быть до такой степени глуп и слеп? - выдохнул злой как сто чертей Тин, глядя на Кана так, словно с удовольствием вцепился бы в него и утащил в самую глубь ада. - Уже даже абсолютно всем вокруг нас всё предельно ясно, а ты всё топчешься на месте, Кан! Нет, этот твой эмоциональный бронежилет, пропускающий лишь приятное и тормозящий всё неугодное, конечно, защитит тебя от душевной боли. Вот только и любить он тебе не даст. Пойми это, наконец, и перестань прятать голову в песок. Думаешь, мне было легко довериться тебе? Ты не представляешь, с каким трудом я себя переборол! Он крепко сжал руками плечи Кана; сейчас Тин находился так близко к нему, что Кан ощущал исходивший от него жар. - Так что я не намерен отпускать тебя, ясно? - яростно припечатал Тин. - Отпустить тебя равносильно тому, чтобы перестать дышать. И вот ещё что – похоже, я не прав и, учитывая то, сколько в тебе сомнений, ты всё-таки нуждаешься в том, чтобы о тебе заботились. В самом деле, если я не возьмусь опекать тебя, неизвестно какие ещё неприятности ты на себя навлечёшь. Пожалуй, я даже оказываю твоей семье и твоим друзьям услугу, беря на себя ответственность за тебя. Будда свидетель, в данный момент мне кажется, что никому больше не под силу с тобой справиться. Кан задохнулся. В словах Тина было нечто ужасно оскорбительное. - Ну нет, не нужна мне твоя опека! - возмущённо воскликнул Кан. - И если ты подразумевал сейчас случившееся в кафетерии, то это – просто исключение из правил! Да пока я не встретил тебя, на меня никогда не обращали внимания парни! - За что мы явно должны благодарить провидение, - с сарказмом прокомментировал Тин. - Неправда! - Кан стал недовольно вырываться из его рук. - Да пусти ты! Какого хрена все только и делают, что хватают меня? И с обидой в голосе добавил: - Если ты хочешь заботиться обо мне, Тин, то почему так себя ведёшь? Собственничество не делает тебя заботливым бойфрендом. Его тирада не произвела на Тина ни малейшего впечатления, но он всё же выпустил Кана из своих рук. - В машину, - коротко бросил он. - Но, Тин... - Я в курсе, что у тебя сейчас тренировка, - перебил Кана тот. - Садись в машину, я подвезу тебя. Кан насупился, но послушался. - Я делаю это не по своей воле и всячески протестую, - буркнул он, устроившись на пассажирском сиденье. Тин тихо рассмеялся и, выезжая с парковки, уже гораздо более нежно сказал: - Какой же ты всё-таки глупый. На этот раз Кан промолчал, отчётливо поняв, что сейчас лучше прекратить препираться, спорить и прочее, пока они оба не зашли в этом чересчур далеко. Метнув взгляд на Тина, Кан догадался по его виду, что тот тоже определённо решил проявить мудрость и успокоиться. Кан вздохнул. Если бы они вовремя не обрели над собой контроль, то им, возможно, пришлось бы заплатить высокую цену. А так... Худой мир лучше доброй войны. Кроме того, Кан вдруг задался вопросом: а чего же в действительности он боится больше – вступить с Тином в серьёзные отношения, получив от этого собственника объёмный пакет обязательств, или... или в итоге потерять Тина? Что-то подсказывало Кану, что Тин недолго будет таким терпеливым с ним и однажды просто уйдёт, не согласившись на меньшее из того, что способны дать их отношения. Тин мог сколько угодно заверять, что никогда его не отпустит, но Кан чувствовал, что тот всё-таки сможет уйти. Эти мысли не оставляли Кана даже во время тренировки, а ещё он честно думал обо всём том, что сказал ему Тин. “Эмоциональный бронежилет?” - то и дело мелькало у Кана в сознании, когда он рассеянно бегал по полю и пинал мяч. Неужели он, и правда, нацепил на себя какую-то броню, начав проводить время с Тином? С другой стороны, может, это не так уж и удивительно. Ведь Тин – красивый, умный и богатый парень. Он представлял собой такое клише по сути-то. И потому перед внутренним взором Кана легко возникала картинка того, как такой парень, в конце концов, бросает его. Кан очень ясно это видел. И пусть это не было единственной причиной появления на нём некой брони, но Кан заставил себя не спешить и для начала сосредоточиться на ней, а потом уже разбираться с другими. Ему нужно было, по крайней мере, настроить себя так, чтобы перестать думать о Тине в таком ключе. Перестать подсознательно бояться того, что Тин так с ним поступит. Кан бегал по полю и постепенно перебарывал себя, как, должно быть, перебарывал себя и Тин, когда захотел довериться ему. Под конец тренировки Кан разочарованно вздохнул – всё оказалось намного сложнее, несмотря на его старания. Кан и не предполагал, что после встречи с Тином глубоко внутри него зародилось довольно много опасений, от которых он до этого дня просто отмахивался. И как же ему непривычно и некомфортно копаться в себе, разгребая весь этот внутренний хлам!

***

Вечером, когда после окончания всех занятий Тин заехал за ним, они перебросились лишь парой слов. На этот раз Тин не обнаруживал своей обычной проницательности к состоянию духа Кана. С предельным вниманием Тин вёл машину в сплошном потоке прочих автомобилей, постоянно чуть превышая скорость, как будто стремился поскорей добраться до пункта назначения. На лице его застыла отрешённость. - Я приобрёл личную квартиру, - наконец, нарушил тишину в салоне машины Тин. - Хочешь посмотреть? - Что? - удивился Кан, взглянув на него. - Когда ты успел? - На этой неделе, - пожал плечами Тин. - Собирался сказать тебе об этом сегодня во время обеденного перерыва, но мы проговорили о другом. Кан сглотнул комок в горле. - Ага, да уж... - суетливо выдавил он, снова отвернувшись к окну. - Так, ты не станешь возражать, если мы сейчас заедем туда? - повторил свой вопрос Тин, хотя это было скорее утверждение. - Нет, я не против, - сказал Кан. Он прекрасно понял подтекст слов Тина. Тот недвусмысленно дал ему понять, что хочет заняться с ним сексом. Напряжение и без того пульсировало между ними во время их сегодняшней почти ссоры, маячило за обыденными фразами, когда Кан несколько минут назад сел в машину, и кололо его кожу иголками ожидания – всякий раз, как их взгляды случайно встречались сейчас. Воздух казался наэлектризованным – пространство между ними зияло, как горная пропасть. У Кана появилось странное ощущение, что если эта пропасть сомкнётся, то уже никогда не сможет разверзнуться снова. Напряжение всё нарастало, разбухало в неестественной тишине, пока Кан не понял, что едва дышит. Он поднёс руку к своему горлу и мысленно ругнулся по поводу того, почему он не придумал себе внезапный приступ головной боли или вывихнутую на тренировке щиколотку – всё, что угодно, лишь бы вынудить Тина всё же отвезти его домой. Конечно, Кан не меньше Тина хотел избавиться от напряжения с помощью секса, но он боялся, что Тин вновь поднимет тему их отношений и они поругаются. Да и вообще... Возможно, это только тело Кана, зажившее в последнее время какой-то совершенно самостоятельной жизнью, жаждало любви, тогда как душа разрывалась от сомнений. Или это всё взаимосвязано? Кан не знал. К тому же, сегодня в процессе копания в самом себе он сделал неожиданное открытие. Оказывается, Кана полностью устроило бы, если б Тин просто считал его своим, не требуя от него согласия. Оказывается, подсознательно Кану всё это время не хотелось вставать перед выбором, не хотелось ничего решать самому. Кан хотел, чтобы Тин любил его отчаянно и жарко, пока не померкнет рассудок, и он не покорится Тину в экстазе слепой, бездумной страсти. Входя в квартиру, Кан страшно злился, что не умеет обманывать себя, что не способен отделить свои физические потребности от душевного состояния. Поэтому он не сразу заметил, что Тин тоже погружён в себя. “К чему бы это?” - недоумённо подумал Кан. Однако эта мысль вылетела из его головы так же быстро, как и влетела, уступив место другой. “Наверное, Тин-то гораздо легче относится к сексу, - раздражённо фыркнул Кан. - Конечно, он ведь такой опытный. А вот мой опыт получен лишь благодаря ему”. Когда они прошли в гостиную, он украдкой вздохнул, совершенно запутавшись в своих эмоциях. - Ну, тут классно, - с нервным смешком пробормотал Кан, обведя взглядом пространство. - Отличная обстановка и прочее. - Рад, что тебе нравится, - тихо отозвался Тин. Кан догадывался, что они оба будут испытывать неловкость, но не предполагал, что настолько сильную. Обычная для Тина самоуверенность, казалось, на время покинула его. - Хочешь принять душ? Ты ведь не успел сделать это после тренировки. А я пока приготовлю твой любимый лимонад, - предложил вдруг Тин. - У меня такой помятый вид? - с кислым видом поинтересовался Кан, подумав, что вся сцена быстро деградирует от плохого фарса до комедии чёрного юмора. Тин быстро и как-то нерешительно взглянул на него. - У тебя вовсе не помятый вид. Ты выглядишь... очень соблазнительно. Произнёс он это слегка сердито, словно ему хотелось, чтобы Кан был страшным. Но сам Кан был слишком взбудоражен, чтобы обратить на это внимание. Он направился в ванную, а Тин – на кухню. Сбросив одежду, Кан встал под тёплую воду душа с чувством временного облегчения. Вся ситуация становилась просто смешной. Он понимал, насколько нелепо то, что двое парней, уже не раз переспавших друг с другом, внезапно начали вести себя так тупо и так демонстративно вежливо. Кан никогда не был излишне стыдлив, но сейчас был чертовски близок к этому. - Какого дьявола?.. - бурчал он себе под нос. А ещё... Чтобы быть до конца честным с собой, ему пришлось признать, что он боится обрекать себя на решение. Тин заставлял его быть равным партнёром, а Кан не хотел брать на себя ответственность. Это шло вразрез с мнением Кана о самом себе, но это являлось фактом, от которого он не мог больше прятаться. Выйдя из душа, Кан завернулся в одно из больших чистых полотенец, лежавших на полке ванного шкафчика. “Ты законченный обманщик! - сурово сказал Кан своему отражению в запотевшем зеркале. - Ты постоянно твердил о равенстве, а когда дошло до серьёзного дела, то пошёл на попятную. Ты – будто персонаж из яойной манги, которую как-то читала Лэй: хочешь, чтобы Тин любил тебя, но чтобы силой управлял тобой, и тогда бы ты не чувствовал ответственности ни за что. Если Тин заставит тебя быть с ним всегда, тебе не придётся винить себя за то, что ты предал самого себя”. Наконец-то Кан сформулировал для себя главную проблему, которая вылезла из глубины подсознания и терзала его, не желая убираться обратно. “Так, люблю я Тина или нет?! - безмолвно кричал он, пытаясь избавиться от лишних мыслей. - Может, мне всего лишь хочется иметь рядом человека, который принимает меня таким, какой я есть? Поэтому я провожу время с Тином?” А некий демон, сидящий у него внутри, насмешливо шептал ему: “Не забывай, Тин интересует тебя ещё и как любовник”. Не в силах справиться со всей этой правдой, Кан прогнал её подальше от себя, снял с двери махровый халат и влез в него, не туго завязав пояс. Неторопливо причесался. Ему не хотелось выходить из ванной. Когда же он всё-таки открыл дверь, то чувствовал себя как школьник на первом серьёзном свидании. Кану казалось, что к его ногам привязаны свинцовые гири, а душа пребывает в полном столбняке.