Под пыльным реквизитом

      Ваня просыпается раньше всех и, приходя на прокуренную кухню, заваривает себе свежий чай — в отличие от своих сокомандников, он уверен, что травяной напиток бодрит лучше, чем вредный крепкий кофе, который даже Настя ежедневно поглощает чуть ли литрами. Раньше в этом плане его всегда поддерживал Илья, теперь же он пьёт этот благородный напиток один, мрачнея с каждым днём всё больше и больше от собственных грустных мыслей.       К слову об источнике этой грусти — Илья приходит на кухню через пятнадцать минут, сонный и взъерошенный, роняет дежурное: «Доброе утро» и тянет руку к чайнику, чуть не нажимая на кнопку.       — Он только что вскипел, — Васенёв отстраняет от электроприбора чужие пальцы, перехватывая их в воздухе, и старается не смотреть в глаза.       — Как и ты, видимо? — в голосе Ильи — плохо скрываемая насмешка, и даже в это октябрьское хмурое утро настроение ему не испортить. Даже если Ваня как следует постарается, высказав этому человеку всё, что у него накопилось.       — Очень смешная шутка, — тот зло прыснул, поворачиваясь к окну. — Денис поднатаскал?       — Мы уже это обсуждали, — почти сразу бросает Илья и наливает себе противно пахнущий кофе, сохраняя внешнее безразличие. — Ты больше в это не лезешь, и мы с тобой остаёмся друзьями, потому что когда-то давно мы ими и были.       — А я вообще дружить не умею, ты не знал? — Ваня всё же решается посмотреть на него — бегло и скользко, не замечая, как интонация предательски дрогнула. — А может, я вообще даже не хочу создавать какую-либо видимость какой-то там дружбы с тобой, например? Потому что я хочу от тебя совсем не этого.       — А я хочу от тебя именно этого, — Беляков оставляет мокрую ложку прям на скатерти и, отворачиваясь, идёт к выходу, тормозя в дверном проёме. — Извини. Просто так будет лучше для нас.       Под звук хлопнувшей двери Ваня судорожно делает последние пару глотков и понимает, что чай перестал быть таким же бодрящим, как и раньше.