Под пыльным реквизитом

      Очень редко бывают такие моменты, когда Богдан становится суетливым, а если такой момент и наступает, то это означает одно — на календаре второе июля, и у Андрея наконец-то наступил День рождения.       Поэтому ранним утром напряжённый до нельзя Лисевский, нацепив на голову чёрную кепку для конспирации, тащит упорно сопротивляющегося и матерящегося Илью по столичным магазинам в поисках идеального подарка для капитана. И ладно бы этот подарок был коллективный, от всей команды, — Богдан хочет найти что-то особенное от себя, то, что обязательно понравилось бы Андрею и вызвало бы ту солнечную улыбку, в которую когда-то Лисевский и влюбился, потеряв покой, адекватность и сон.       Илья дует губы: хочется выпить чего-то крепкого и сладкого, но лучший друг задумчиво слоняется по торговому центру уже час и по второму кругу. На третьем Беляков не выдерживает, закатывая глаза и упрямо отбиваясь:       — Вот учу я тебя, учу, а толку — ноль. Я тебе уже сто раз говорил, что лучший подарок — это секс. А он в магазинах не продаётся.       — Отвали, — Богдан вяло отмахивается от фирменных шуток Ильи, не думая о том, насколько сильно покраснели его щёки.       — Вместо того, чтобы посылать, лучше бы хоть раз прислушался, — Беляков с тоской глядит на ближайший кофейный автомат и дёргается, когда Лисевский тянет его за рукав рубашки. — Просто подойти и скажи: «Андрюх, я тебя люблю, поэтому бегом в кровать — пора резвиться».       — Я взял тебя не для того, чтобы ты полоскал мне мозг. Так что лучше помоги.       — У тебя куча ошибок в предложениях: «Я взял тебя для того, чтобы попросить тебя уйти ночевать к Ване. Так что уступи сегодня мне наш номер по-братски».       Богдан посылает друга куда подальше и посерьёзней, но всё равно позволяет себе смущённо улыбнуться, пряча лицо, потому что, с тоской глядя на сотую по счёту витрину, он думает, что такой вариант нужно обязательно оставить прозапас, если до отлёта в Астану не найдётся ничего подходящего.