Под пыльным реквизитом

      — Я не буду смотреть этот дурацкий футбол, — Ваня протестно выставил руки вперёд и невольно расхохотался, ловко уворачиваясь от стремительно летящей в лицо огромной подушки.       — Твоя мнение в этой комнате — на втором месте после моего, — Илья засмеялся в ответ и уже было начал нашаривать руками по столу на предмет хоть чего-нибудь, чем можно запульнуть в несговорчивого Васенёва, но не успел: пульт от телевизора врезался прямо в плечо, вынуждая Белякова слишком уж по-девчачьи взвизгнуть от секундной боли.       Вошедший в номер Денис остановился и резко замер на пороге: очередная подушка почему-то отлетела в сторону мимо изначальной цели и впечаталась в его ноги. Конец первой недели фестиваля, скоро второй тур, ответственные выступления, а эти два охламона никак не могут наиграться!       — Что вы тут устроили? — чувствуя себя дурно играющей капитаншей «Раис», Шуренко совсем забыл и про пиво в рюкзаке, ждущее своей очевидной участи, и про то, что до матча осталось минут семь, — только и смог, что повысить голос и строго посмотреть на своих мужиков, у которых, казалось, одно общее шило на двоих в одном месте.       — Так, всё, успокаиваемся, Вано: папочка пришёл, так что футбол нам точно светит, — Илья широко улыбнулся, подмигивая Денису, и скрестил руки, призывая Васенёва перестать хохотать, как умалишённый.       — Или вам светит тотальное одиночество, если оба наконец не вспомните, что вам давно не по пять лет, — через минуту Шуренко наконец-то разлил светлое по кружкам, тут же снова взрываясь. — Куда вы дели этот чёртов пульт?!       Через пять минут прямо к началу трансляции ему не только отыскали на полу нужное, но и усадили на диван, окружая усталого и строгого Дениса вниманием и приятными причитаниями о том, какой он у них замечательный и хороший, и как им несказанно повезло с ним.       Жаль, что ещё через неделю им придётся расстаться, с грустью оставив всё это безумие в стенах «Жемчужины», но Шуренко понимал: двойное удовольствие от любви к этим ненормальным он получил заслуженно, даже никакая выстраданная «бронза» рядом не стояла.