Это твоя роль

…Ти викрадав зорі Андромеди, Ховав їх за придорожній камінь, Кував із них сріблястії монети. Тобі сказали, що за них купити Можливо все і навіть його душу. The Hardkiss «Андромеда»

      Бочаров откидывается на спинку стула, скептически оглядывая стопку папок на столе. Когда его так перемкнуло, что он согласился на эту должность? Отец, бесспорно, доволен тем, что они нашли компромисс — Костя занимает должность административного помощника Гриль Азии и понемногу знакомится с бизнесом, взамен он вкладывает деньги в его музыкальную карьеру. Он думает, что для сына это всего лишь хобби, так почему бы его и не поддержать. Он даже мысли не допускает, насколько важна для него музыка, насколько сильно он живет нотами и мелодиями, звуками и словами... Ну и пусть, пока что это не важно. Если он и удивился внезапно измененному решению сына, то не придал этому особого значения, придумав свои причины, явно отличимые от настоящих...       Но неужели Костя правда собирается брать на себя все эти обязанности, знакомиться со всеми сотрудниками, их личными делами, принимать на работу и увольнять с нее, оформлять больничные и отпуска? Это кажется слишком странным. Он ведь совсем не планировал заниматься подобным.       «Зачем?» — снова мелькает в голове резонный вопрос.       В пятницу он знакомился с ними только потому, что так, скорее всего, требовалось сделать. Как административному помощнику ему полагается знать их всех по именам, фамилиям и даже отчествам, но он не врал тогда, уточнив, что сразу всех не запомнит.       Он и не запомнил.       Никого, кроме одного.       Того, чье личное дело лежало в стопке самым первым и интересовало его больше всех остальных...       Придя в ресторан в субботу утром, он не надеялся увидеть его на смене — кто после второй выходит в первую?! Костя лишь хотел посмотреть на обслуживание и работу в Гриль Азии, когда Аркадий не стоял над сотрудниками суровым грифом, пытаясь обслужить его лучше остальных только потому, что он был сыном владельца. Он хотел увидеть реальную картину.       Присутствие Артема его удивило, хотя и порадовало. Он снова убедился в том, что увидел в нем вчера, и это только сильнее заинтересовало. Эта его осторожная, явно давшаяся ему непросто улыбка на лице, неловкая заминка при обращении... (о Небо, как он был благодарен ему за то, что так и не обратился к нему по имени отчеству!), озадаченность на лице, когда он попросил его принести что-то на свой вкус... Еще большая озадаченность и удивление Козуба, когда он попросил счет. На его лице отображалось столько разных эмоций, некоторые из которых он так отчаянно пытался скрыть...       Бочаров осознает, что обескуражил его своим поведением и отношением, ведь Артем явно ожидал увидеть перед собой вчерашнего раздраженного и холодного сына владельца отеля. Он наверняка видел в нем избалованного мажора…       Костя усмехается, ловя себя на мысли о том, что ему нравится эта игра, которую он затеял...       Он делает глубокий вдох и придвигает кресло ближе к столу. Пора взяться за работу и хотя бы ознакомиться с информацией о персонале, о людях, с которыми ему придется работать. Бочаров понимает, что идея на самом деле дрянная, и отец не мог этого не осознавать, когда предлагал. Он никогда не был слишком наивен для того, чтобы верить, будто все в его компании происходило так, как должно было происходить. Не мог же он в самом деле думать, что директор ресторана будет относиться к Косте, как к своему подчиненному?       Бочаров вздыхает — он еще не виделся с Геннадием Викторовичем, но уже понимает, что ничего хорошего от предстоящей встречи ждать не стоит. Он наверняка будет лебезить и подхалимничать, пытаясь понравиться. А еще в его глазах, словах и действиях будет присутствовать плохо замаскированный страх быть отстраненным от занимаемой должности, сброшенным с той вершины, на которую так долго забирался. И ведь самое смешное, что все сотрудники думают так же: что Николай Владимирович планирует передать управление рестораном своему сыну, и смена «власти» — лишь вопрос времени.       Костя чувствует, что от всех этих мыслей и представлений его начинает тошнить. Если бы они знали, насколько ему плевать на все это… Но все они уже считают его своим начальником, и таким его будет считать и Геннадий Викторович — он будет бояться сделать что-то, что может ему не понравиться, он перестанет самостоятельно принимать решения по той же причине, в конце концов просто возненавидит молокососа, который ничего не знает, ничего не умеет, но имеет огромное преимущество быть наследником этого бизнеса.       Бочарова передергивает от представленной картины. Отец не может не понимать, чем все обернется. Его намерения ясны, как никогда…       Костя снова делает глубокий вдох, запуская пальцы в волосы. Наверное, лучше бы ему было остаться в Швеции еще на какое-то время под предлогом магистратуры, а может, и какой-то работы… А теперь, похоже, единственный выход — это дать директору понять, что он не метит на его место, что ему вообще плевать на эту работу, что его не интересует ресторанный бизнес от слова «совсем», что здесь ему интересен только…       «Так, Мэловин, перестань истерить!», — приказывает парень самому себе и в который раз бросает взгляд на папку, лежащую перед ним на столе.       «Козуб Артем Георгиевич, официант».       Бочаров наконец открывает ее, пробегаясь глазами по графам: дата рождения — 16 января 1996; место рождения — Харьков, Украина; место проживания — Киев, Украина; семейное положение — не женат; образование: среднее (Харьковская общеобразовательная школа № 203); место учебы/работы — Киевский национальный экономический университет им. В. Гетьмана, специальность: менеджмент, курс IV. И в самом конце адрес и контактный телефон.       Краткая основная информация о сотруднике, которая, впрочем, дает Бочарову хоть что-то. Значит, Артему 22 года, но он все еще не закончил бакалаврат и учится в универе на менеджера…       Костя вносит его номер телефона в Контакты, затем берет в руки распечатки с общим расписанием смен сотрудников за прошлую неделю и ежедневные расписания. Находит в первом фамилию Козуб и начинает сверять смены, которые «должны были быть» со сменами, которые «были». В первом расписании их стояло шесть, на деле же получалось семь. Семь смен — семь дней в неделю! С ума сойти можно!       В субботу его не должно было быть в ресторане! Тем более на первой смене после пятничной второй. Какого черта?!       Бочаров разблокирует экран телефона и набирает Аркадия.       — Да, Константин Николаевич? — парня передергивает. — Что-то случилось? Вам нужна моя помощь?       — Зайди ко мне в кабинет, — произносит он и отключается. Наверное, этой фразой он изрядно испугал менеджера, что заставляет мысленно усмехнуться, но внутри Костя продолжает негодовать и удивляться открывшейся картине.              — Ты можешь... — начинает Бочаров, но тут же запинается. Кажется, стоит обращаться к Аркадию на «вы», исходя из их деловых отношений. Он привык, что в Швеции никому особо нет дела до таких формальностей, все называют друг друга на «ты», а уж тем более в англоязычной среде, в которой он вращался, где вообще не существует разницы в местоимениях. — Вы можете мне объяснить, почему у вас сотрудник работает семь дней в неделю, когда согласно действующему законодательству Украины должен работать пять?       Деловой тон, которым он обращается к менеджеру, удивляет его самого. Тон начальника, которым он никогда не был...       — Кт-кто? — заикается Аркадий, явно нервничая, и Косте даже становится его немного жаль.       — Козуб Артем Георгиевич, — он опускает глаза в папку, делая вид, что читает информацию оттуда, хотя за прошедшие десять минут успел выучить эти фамилию, имя и отчество наизусть.       — Артем попросил дополнительную смену... — начинает менеджер, но Бочаров снова невозмутимо его перебивает:       — Хорошо, шесть. Еще одна? — сухо произнесенные безэмоциональные слова с каждой секундой даются все проще. Зачем тратить силы на ненужные объяснения?..       — Понимаете, Константин Николаевич, в субботу у Лии Абрамовой заболел ребенок, она попросила Артема заменить ее, и он согласился, — ну вот, этот виноватый заискивающий тон, которым человек пытается оправдаться.       — Этот парень бессмертный что ли? Ему не нужен сон и отдых? — как можно небрежней восклицает Бочаров, и это получается правдоподобно — его действительно удивляет, как можно работать семь дней подряд без выходного.       — Он... — Аркадий, кажется, теряется, не зная, как ответить на этот вопрос, заставший и его самого врасплох. — Он никогда не отказывается от каких-то дополнительных смен... Видимо, парню очень нужны деньги...       Менеджер пожимает плечами.       Костя продолжает смотреть в документы в папке, хотя на самом деле мысли его далеко. В кабинете воцаряется молчание, от чего Аркадий явно чувствует себя неуютно, тревожно размышляя о том, чем закончится этот разговор с начальством.       «Видимо, парню очень нужны деньги...» — крутится по кругу мысль. — «Нужны деньги...»       — Хорошо, — выходя из своих размышлений, переводит на него взгляд Бочаров, — он соглашается. А куда смотришь ты? Кто составляет расписание?       Он снова незаметно для себя переходит на «ты».       — Я... — Аркадий начинает нервничать еще больше, и Костя замечает, как кончики его пальцев дрожат, поэтому он сцепляет руки в замок, пытаясь это скрыть.       — Так почему ты допускаешь подобное? — В ответ молчание. — Мне не нужны нарушения трудового законодательства. Мне не нужны работники-зомби, — в голосе Бочарова начинает звучать сталь: тон, который не терпит возражений, который требует немедленного беспрекословного подчинения. Кажется, из него выйдет неплохой босс... — Сегодня он выходит на смену, но делай что хочешь, а во вторник, среду и четверг у него выходные!       — Да, конечно. Я понял, сделаю, — кивает головой менеджер, осторожно радуясь тому, что все закончилось вот так.       — И чтобы я подобной картины не видел. Ни с ним, ни с кем-либо другим, — уточняет Бочаров.                     Погода, кажется, вспомнила о том, что на дворе только сентябрь и порадовала киевлян по-летнему ярким и жарким солнцем. Люди сбросили с себя даже легкие куртки, наслаждаясь вернувшимся теплом. В Швеции на подобное рассчитывать не приходилось, хотя, судя по всему, и там сейчас было довольно тепло.       «Стоило мне уехать», — мысленно усмехается Бочаров. Опираясь на капот машины, он крутит в руках телефон, изредка поглядывая на меняющиеся цифры на экране сквозь толстые стекла черных солнцезащитных очков. Ожидание кажется слишком долгим, хотя Костя понимает, что на самом деле ждет не больше десяти минут. Но за это время уже с десяток раз успел посмотреть на окна университета, будто надеялся кого-то там увидеть, успел изучить и запомнить двор, оценить марки машин, стоящих на импровизированной парковке, и почти допить свой кофе. Он даже успел поймать легкую ностальгию за собственным университетом и студенческой жизнью в Стокгольме. Почему он все-таки не остался там? Что привело его в Украину так скоро?..       Но события здесь как-то внезапно начинают принимать совершенно неожиданные повороты... Сложно объяснить даже себе, почему он решил заехать за Артемом прямо в его универ, ведь мог просто позвонить и договориться о встрече, или еще проще — позвать в кабинет и поговорить. Но проще почему-то не хотелось, да и желания оставаться в стенах ресторана не было никакого. Там все кажется слишком официальным, а Костя чувствует все большее раздражение от всех этих формальностей.       Наверное, поэтому он здесь. Пришлось поискать на сайте университета расписание, чтобы узнать, когда у Козуба в этот день заканчиваются пары, и сейчас Бочаров надеется, что сегодня тот на них присутствует и он не ждет здесь зря. Похоже, эта затея все-таки отдает легким безумием...       Впрочем, как и весь его план. Еще тогда в субботу Костю поразил взгляд и весь общий вид Артема — сквозь все удивление, неприязнь, раздражение и попытки быть предельно вежливым и дружелюбным с важным клиентом проступала усталость. Он выглядел измотанным, и как ни старался это скрыть, взгляд выдавал его. «Неудивительно, ведь он явно спал не больше пяти часов», — подумал тогда Бочаров, но когда увидел его расписание...        В понедельник он специально занял столик, который обслуживал не Артем, чтобы просто понаблюдать за ним в обычной работе. Тот вел себя гораздо более свободно, чем когда обслуживал его: больше улыбался, шутил с коллегами и был искренне вежлив с посетителями. Невольно это задело. Бочаров пожалел о том, что ляпнул тогда про то, что вычтет из его зарплаты деньги за испорченные брюки. Не самое лучшее начало знакомства... Стоит ли удивляться, что Артем относился к нему настороженно и старался лишний раз вообще не контактировать... Но даже работая восьмую смену подряд, он качественно выполнял свою работу. Тот инцидент с пролитым вином был просто случайностью.        «Случайностью ли?» — вмешивается внутренний голос, но Бочаров прогоняет его вглубь сознания.       С того разговора с Аркадием в голове крутились его слова «Видимо, парню очень нужны деньги». И этот несколько безумный план возник сам собой...       Где-то в стенах здания звучит стандартная электронная трель звонка, вырывая Костю из раздумий, и уже буквально через две минуты оттуда начинают высыпаться студенты, спешащие домой. Двор быстро заполняется людьми, среди которых Бочаров пытается отыскать взглядом Артема.        «Если его здесь нет...» Парень чувствует себя глупо — есть столько факторов, по которым Козуба может не быть сейчас в универе. Лучше бы он позвонил...       Но тут глаза выхватывают из толпы выходящих студентов знакомое лицо. Артем о чем-то говорит с идущим рядом парнем, активно жестикулируя.        «Так вот ты какой вне работы», — мелькает в голове отстраненная мысль.       Они направляются как раз в его сторону, заканчивая разговор и прощаясь, когда Бочаров окликает Козуба по имени и поднимает руку, чтобы тот сразу его заметил.        Артем быстро пробегается взглядом по людям вокруг себя и внезапно замечает стоящего возле шикарной черной Ауди знакомую фигуру своего босса. Он почти сливается с машиной в своей излюбленной черной одежде: черная футболка и джинсы, черные солнцезащитные очки с круглыми стеклами. Единственное, что выбивается из этого «готического» прикида, — белоснежные кроссовки.        Сказать, что Артем ошарашен присутствием Бочарова во дворе собственного университета, ничего не сказать. Со своими переливающимися на солнце смоляными волосами, расслабленной позой и стаканчиком кофе в руках, Костя кажется миражом. Он правда здесь стоит или его мозг просто сходит с ума? Но ведь за эти три дня выходных он наконец-таки выспался...       — Что... вы здесь делаете? — спрашивает он, подходя ближе.       — Привет, — непринужденно улыбается Бочаров, отлепляясь от капота. — У тебя выражение лица такое, будто ты призрака увидел.       — Я… — Артем не может собрать хаотично снующие в голове мысли в единое целое. Как он здесь оказался? Как знал, где и когда его ждать? А главное, зачем?! — Послушайте, Констан...       — Нет, — резко перебивает его Бочаров, морщась, словно от зубной боли. — не обращайся ко мне так.       — А как мне к вам обращаться? — опешивает Артем, непроизвольно даже отступая на полшага назад и удивленно глядя на парня. Значит, он был прав —Бочарову-младшему не нравится, когда к нему обращаются по имени и отчеству.       — На «ты» и по имени, — невозмутимо пожимает плечами Костя.       — Что?.. Я... То есть... — заявление настолько ошарашивает, что Козуб никак не может найти правильную фразу, чтобы ответить. Заикается, как первокурсник, отвечающий за кафедрой на первом семинаре. — Как это вообще будет выглядеть со стороны?       На несколько секунд Артем представляет, как фамильярно обращается к начальнику в следующий раз, когда будет обслуживать его в ресторане, словно они закадычные друзья, а остальные работники с удивлением наблюдать за этой картиной...       — Ладно, на людях можешь называть, но только не когда мы общаемся... один на один, — произносит Бочаров и одаривает его каким-то странным, долгим и тягучим, взглядом поверх очков, от которого у Артема по телу бегут мурашки. В глубине темно-серых зрачков таится что-то, чему он не может подобрать название, и от этого становиться не по себе, будто сейчас Костя потребует у него душу...        Что вообще происходит? Что Бочаров делает возле его университета? Почему просит называть его на «ты» в личном разговоре? Почему вообще у них есть (или будут) какие-то личные разговоры?..       — Окееей, — протягивает Артем осторожно и неуверенно, словно где-то во всем этом заключена ловушка.       — Кстати, — ободряется Бочаров и наклоняется в салон машины, забирая оттуда стаканчик. Протягивает его Артему. — Твой капучино.       Глаза Козуба снова округляются от удивления, делая его похожим на какого-то мультяшного персонажа.       «Слишком мило», — невольно отмечает мозг Кости.       — Откуда вы... откуда ты знаешь, что я люблю капучино? — удивленно интересуется Артем, осторожно забирая протянутый ему совсем обычный белый бумажный стаканчик с гофрированной крафтовой оберткой и бросает взгляд на крышку, будто желая удостовериться, что там действительно отмечен капучино. Их пальцы на какую-то секунду соприкасаются, и Козуб слегка вздрагивает — ледяные!       — Помнишь, я просил принести мне завтрак на твой вкус? — лукаво усмехается Бочаров и невозмутимо отпивает кофе из своего стаканчика.       — В...ты что, запомнил?! — ошарашенно восклицает Артем. Он сам давно забыл о том, какой именно кофе принес тогда. Местоимение слишком непривычно звучит на языке.       — Я многое помню... — многозначительно произносит Костя.       «Особенно, что касается тебя», — хочется добавить ему, но он закусывает губу, заставляя себя молчать.       — У меня к тебе есть разговор… — осторожно начинает он, и тут же считает нужным уточнить, — который не касается твоей работы в ресторане Хаятта. У тебя есть еще два часа до смены. Может, заедем куда-нибудь перекусить?       Артем смотрит на него во все глаза и, хотя и пытается выглядеть менее шокированным происходящим, понимает, что получается плохо. Ощущение нереальности происходящего усиливается с каждым произнесенным Бочаровым словом. Хочется ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли все это…       Козуб тупо кивает, соглашаясь. Любопытство побеждает удивление: о чем Костя хочет с ним поговорить? Неужели для этого стоило узнавать его расписание, приезжать к универу и ждать? Все это просто не укладывается в голове. По сути, сейчас они видят друг друга третий раз в жизни, даже не успели поработать вместе, чтобы понять, кто что из себя на самом деле представляет.       Артем чувствует себя безумно неудобно в салоне такого дорогого авто — его авто. Пальцы сильнее сжимают бумажный стаканчик с остывающим кофе (надо же, он запомнил, да еще и сделал вывод о его кофейных предпочтениях!).       — Да, он далеко не такой вкусный, как твой, но тоже неплох, как для уличного кофе, — невозмутимо бросает Бочаров, кивая подбородком на стаканчик и выезжая со двора университетского корпуса.       Козуб чувствует, как лицо заливает краска смущения, даже кончики ушей горят. Что, черт возьми, происходит?!       — Спа…сибо, — едва выговаривает он, делая глубокий вдох, и наконец пробует свой кофе. Да, он правда уже почти остыл, но все равно неплох. И все же комок нервов и непонятно откуда взявшееся необъяснимое волнение мешают насладиться напитком в полной мере.       Артем отворачивается к окну, разглядывая проносящиеся по проспекту Победы здания: магазины, торговые центры, новостройки, министерства и т.п., лишь бы только не встречаться с Костей взглядом.       Это дает тому возможность украдкой наблюдать за Козубом — сейчас он ни за что не дал бы ему двадцать два года: парень выглядит испуганным мальчишкой, чувствующим себя чужим в этом месте, словно каким-то пришельцем, пытающимся быть незаметным. Воздух в салоне кажется наэлектризованным напряжением, повисшим между ними. Костя сильнее сжимает руками руль, чтобы они даже невольно не тянулись к этому парню на пассажирском сидении, и пытается сосредоточиться на дороге.       Они приезжают в какой-то ресторанчик, на название которого Артем даже не обращает внимания. И вообще вся дорога кажется будто в тумане. Пока они ехали, Козуб успел перебрать в голове не один десяток вариантов, почему Бочарову захотелось устроить эту встречу в подобном месте и что он вообще хотел от него — от не самого лучшего работника его ресторана.       «Что, если на самом деле, испорченные брюки куда дороже, чем я думал? Что, если вместо денег он потребует от меня какую-то услугу, возможно, не совсем законную? Что, если…» — внутренний голос поднимает необоснованную волну паники.       «Успокойся», — приказывает себе Артем, когда они устраиваются за дальним столиком на летней террасе. Пусть Бочаров и выглядит, как сын мафиози в этом своем черном одеянии и этих пресловутых очках, но мысль о том, что он может промышлять наркотиками или чем-то подобным кажется совсем неправдоподобной… идиотской, если быть точнее.       Он ведет себя в своей привычной (насколько Козуб может судить по тем двум разам, когда его обслуживал) спокойной, расслабленной и слегка ленивой манере, неспешно просматривая меню. Бросает взгляд на него поверх своих темных очков и интересуется, что он будет, но Артем лишь качает головой. Может, это все-таки сон?..       Бочаров заказывает себе бокал белого вина и какое-то блюдо из морепродуктов, и через несколько секунд добавляет его же к соку, заказанному Артемом. И когда официант, кивая, уходит, откидывается на спинку стула и снимает очки. Артема снова поражает их серая глубина — словно море перед штормом…       — Думаю, нам следует начать наше знакомство заново, — произносит Бочаров, слегка улыбаясь. Эта по-детски невинная легкая улыбка сразу же разрушает его холодный бесстрастный, едва ли не мистический образ.       — В каком смысле? — Артем снова чувствует себя растерянным, решительно не понимая, к чему вообще клонит его странный начальник.       — Давай забудем о том злосчастном инциденте с вином, ладно? Давай сделаем вид, что его попросту не было. Забудь о том, что я сказал тогда, — голос Кости звучит мягким приятным баритоном, но смысл слов доходит до Козуба с опозданием.       — Я… не понимаю, — качает головой он, на что Бочаров лишь все так же улыбается, но отвечать не спешит.       Официант приносит их напитки и удаляется, а Артем чувствует, что непонимание и волнение расползаются дальше по телу. Внезапно замечает, как пальцы нервно слегка отстукивают по поверхности стола своеобразный ритм, и резко дергается, опуская руки на колени, но тут же понимая, как глупо это выглядит, и снова возвращает их на место.       «Да не смотри ты на меня так!», — хочется крикнуть ему, чтобы Бочаров наконец перестал топить его в этом своем непроницаемом дико странном испытывающем взгляде.       Внезапно ладонь Кости резко накрывает его пальцы, слегка прижимая их к столешнице. Артем вздрагивает — прикосновение обжигает холодом, который тут же превращается в жар. Между их пальцами будто пробегает легкий заряд статического тока, и Козуб инстинктивно дергается.       — Меня раздражает, когда нервничают, — бросает Костя, пристально глядя на него.       Артем сглатывает, понимая, какое у него сейчас удивленно-испуганное лицо. Хочется ляпнуть что-то про то, что раздражение на тарабанящие пальцы скорее указывает на его нервозность, но решает, что лучше попридержать язык за зубами. Костя все-таки его начальник, пусть ему отчего-то и взбрело в голову, чтобы Козуб обращался к нему на «ты» и по имени.       Но это неожиданное прикосновение выбивает его из колеи еще больше — оно как будто внезапно сближает их, в том плане, что Бочаров перестает быть для него какой-то холодной, высеченной из мрамора статуей, какой-то недосягаемой фигурой, а оказывается вполне реальным человеком — из такой же плоти и крови, как и он сам. На каких-то пару секунд возникает ощущение, что границы между ними стерты — не существует разницы в социальных статусах, в материальной обеспеченности, в их наверняка совершенно разных взглядах на жизнь, будто Костя — просто его одногруппник... друг.       Козуб ловит себя на том, что разглядывает его пальцы — длинные, тонкие — утонченные пальцы музыканта. На какое-то короткое время выпадает из реальности, представляя, как эти пальцы неторопливо перебирают струны гитары, как с легким изяществом нажимают на клавиши рояля, как трепетно касаются чьей-то кожи, скользят по шее...        Бочаров медленно убирает руку, словно опасается, что Артем снова примется нервно стучать пальцами или мять ими скатерть. Козуб чувствует, что отчего-то краснеет, Костины пальцы скользят по его собственным как-то слишком... интимно.       «Интересно, как это вообще выглядит со стороны?» — мелькает в голове мысль.       — Я же тебя не съем в самом деле, — смеется Бочаров и всматривается в его лицо, слегка прищурив глаза. — Чего ты так переживаешь?       — Я... — Артем теряется. Он прав — видимых причин для переживаний нет, вот только весь этот разговор, вся эта ситуация начиная от Кости, ждущего его возле универа, кажется слишком странной и... невозможной. — Все нормально. Я просто не понимаю, что ва... тебе от меня нужно.       Кажется, это звучит несколько грубо, но сформулировать фразу по-другому не получается, мысли путаются.        Взгляд Бочарова неожиданно пугает его, и Артем чувствует, как по спине пробегает холодок. Он не понимает, откуда берется это чувство, ведь внешне Костя выглядит таким же невозмутимым и спокойным, вот только взгляд становится каким-то... темным, что ли.       — У меня есть к тебе предложение, — отзывается он, откидываясь на спинку стула. Выглядит расслабленным, словно не сомневается в том, что Козуб примет его предложение, не раздумывая. Артем же наоборот ощущает себя сплошным комков нервов, и что бесит больше всего, не может объяснить себе, почему Бочаров так на него влияет.       Что он там изучал в своем Стокгольме? Гипноз?!       — Ка... какое предложение?        «Артем, соберись, черт возьми!»       — Специальность, на которой ты учишься, менеджмент, верно? — спрашивает и, дождавшись кивка, продолжает: — Четвертый курс... кажется, у вас должна быть какая-то практика?       — Ээээ... да. Нужно найти компанию, которая согласится взять к себе недоспециалиста без диплома на руководящую должность, — отвечает Артем, с тяжелым сердцем вспоминая о предстоящей практике.        На самом деле он думал о том, чтобы попросить об этом у директора ресторана и согласовать с Аркадием и Анатолием. Вот только теперь должность последнего занимал сидящий перед ним человек.       «Он что, хочет сбросить на меня свои обязанности? Почему именно на меня? Бред какой-то...»       Бочаров кивает, словно именно такого ответа и ожидал. Неспеша отпивает из своего бокала.       — Ты слышал, как я говорил отцу о том, что хочу заниматься музыкой... Мы с ним пришли к определенному соглашению — я знакомлюсь с его бизнесом, а он не против того, что я буду заниматься музыкой. Я имею в виду не просто играть для себя, а как... артист, — объясняет Костя, пробуя последнее слово на вкус.       Артем лишь кивает, не понимая, к чему он клонит. Какое ему до этого дело? Хотя ловит себя на мысли, что хотел бы услышать его музыку, хотел бы услышать, как он поет...       Козуб пытается выглядеть таким же спокойным, отпивая сок из своего стакана.       — Я предлагаю тебе стать моим менеджером, — внезапно произносит Бочаров, и Артем едва не захлебывается.       — Ч... что?       — Я. Предлагаю. Тебе. Стать. Моим. Менеджером, — с мягкой улыбкой повторяет Костя, разделяя слова.       Артему кажется, что он ослышался. Бочаров предлагает ему стать его менеджером, чтобы раскручивать его как артиста? Это что, шутка?!       Он не замечает, как произносит последнее вслух.       — Я абсолютно серьезен, — все так же невозмутимо подтверждает Костя, для убедительности даже перестает улыбаться.       — Почему именно я? У меня ведь даже... незаконченное образование, нет опыта и все в этом роде. Простите за прямолинейность, но у вас есть... возможность нанять профессионала своего дела, который сделает из вас... звезду.       — Не веришь в себя? — интересуется Бочаров, поднимая вверх одну бровь, отчего становится похож на какого-то харизматичного злодея из марвеловских фильмов. — Как так? Как менеджер ты ведь должен уметь продавать товар.       Что-то внутри Артема вздрагивает от этих слов — холодных и расчетливых. Говорить о людях как о товаре... Выходит, он просто хочет купить его?       Козуб понимает, что слишком утрирует, но справиться с неприятным чувством где-то в душе не может.       — Не в этом дело. Просто...       — Тебе нужна практика в будущей профессиональной деятельности, мне нужен менеджер. По-моему, мы созданы друг для друга, — произносит Бочаров и внезапно замолкает, слегка закусывая губу, словно сморозил глупость или сказал больше, чем должен был. — Так ты согласен?       Артем молчит — предложение слишком неожиданное, слишком кстати, слишком заманчивое, он даже не мечтал о подобном, и все же... Это совсем другая, незнакомая ему сфера, и Бочаров явно будет ждать от него полной отдачи, но разве он может обещать ее ему?        — Платить буду достаточно, чтобы не пришлось брать дополнительные смены, потому что работать по семь дней в неделю я тебе не позволю, — говорит Костя все тем же своим спокойным деловым тоном, но от этих слов Козуб вспыхивает внутри. Эти слова звучат так профессионально холодно, и их смысл как нельзя более чем ясен — если тебе нужны деньги, у тебя нет выбора. На секунду Артем чувствует к нему неконтролируемое отвращение, которое, наверняка, отображается на его лице, потому что Костя внезапно меняется в лице.       «Неужели эту его невозмутимую гримасу можно поколебать?»       — Я просто делаю тебе выгодное предложение, — разводит он руками, и взгляд даже кажется виноватым.        Козуб отрешенно кивает, внимая голосу разума — предложение действительно выгодное. Это как убить одним выстрелом двух зайцев... или даже трех в его случае — решить вопрос с практикой, заработать больше денег и приобрести опыт в сфере музыкального менеджмента.        — Что скажешь? — невозмутимость возвращается на лицо Бочарова, он снова неспеша отпивает вино.       — Вы... ты же понимаешь, что это чистой воды авантюра? — вздыхает Артем, понимая, что аргументов у него не осталось.       — Люблю авантюры, — усмехается Костя, и в его глазах Козуб замечает огонек азарта.        Теперь он внимательно смотрит на парня. Он ведь действительно привлекательный: эти пронзительные, какие-то магнетические серые глаза, которые, кажется, заглядывают тебе в самую душу, эти смоляные волосы, эта загадочная отстраненность и лукавая усмешка, это его уверенное поведение — за таким девчонки будут упадать тысячами.        — Я хочу услышать твою музыку, — произносит Артем и сам удивляется, насколько уверенно звучит его голос.        — Не веришь, что я хорош в этом? — снова хитрая усмешка.       Козуб пожимает плечами.       — Чтобы продавать товар, нужно знать, какой он, — копируя невозмутимую манеру Бочарова, повторяет его же слова.       Костя смеется, и Артема снова охватывает это необъяснимое чувство расслабленности и умиления — его смех слишком легок и заразителен, он вдребезги разбивает его самоуверенность и невозмутимость, весь его загадочный и даже несколько пугающий образ. Он сразу же становится ближе, будто они дружат не один день и даже не один год.       Затем смех затихает, но на губах играет все та же его, похоже, неизменная лукавая полуулыбка, а в темно-серых штормовых глазах пляшут искры.       — Поверь, тебе понравится, — произносит Костя каким-то более низким, слегка хрипловатым после смеха голосом, неотрывно глядя прямо ему в глаза, будто говорит не только о музыке, отчего Козуб уже в который раз чувствует бегущие по телу мурашки и задается вопросом, что же, черт возьми, происходит…