І тихими водами наші руки торкалися, мені так легко з тобою, неначе стрілою у серце. І тихими водами наші губи торкалися, Твої тримаю долоні, в твоєму полоні немає покою, коли нас тільки двоє. Макс Барських «Двоє» Тільки часу плин зробить нас одним, Поєднає наші тіні у полоні обійм. Двоє проти всіх, падаємо з ніг У вічність. KADNAY — Притулись до мене
Со стороны сцены доносится слегка приглушенный звук басов от стоящих рядом колонок и ритмичный топот ног танцующего ансамбля. Но этот приглушенный шум — ничто по сравнению с хаосом, творящимся за кулисами и у ближних гримерок. Люди снуют туда-сюда, неся в руках костюмы, чехлы с платьями, элементы аппаратуры и тому подобное. Девушка-координатор пытается навести хоть какой-то порядок в этом кавардаке, выставляя за пределы кулис всех, кто не должен здесь находиться, постоянно сверяясь со сценарием на своем планшете. Ее глаза быстро пробегаются по присутствующим за кулисами, и она заметно расслабляется, когда находит знакомую фигуру проректора. Он подбадривающе улыбается ей и кивает головой — все хорошо, он помнит, что выступает со своей речью после номера танцевального коллектива. Ведущие о чем-то тихо перешептываются, сверяясь с текстом на своих листочках. Уже переоблачившиеся для следующего конкурса модели теснятся у дальней стены, бросая многозначительные взгляды на Мэловина, надевшего на себя маску спокойствия и пытающегося делать вид, что не замечает внимания к своей персоне. Стоит признать, у него это получается отменно. Гораздо лучше, чем у ребят, которые явно слегка нервничают перед выступлением, хотя оно у них уже далеко не первое. Как справедливо заметил Олег перед одним из них, если артист выступает под фонограмму — все зависит только от него, но если выступление проходит с живой музыкой, то пятьдесят процентов успеха ложится на плечи музыкантов. Мэл подбадривающе хлопает по плечу Сашу и что-то произносит своей команде, чтобы успокоить их. Музыка стихает — и из зала доносятся аплодисменты. В следующий момент пространство за кулисами наполняется людьми, спешащих уйти со сцены в гримерки. Проректор направляется к микрофону, уже приготовленному для него техниками, пока его объявляют закадровым голосом, а за ним спешат и музыканты Мэловина, чтобы завершить последние настройки инструментов. — Доброго вечора, шановні гості сьогоднішнього свята. Я радий вітати вас на нашому щорічному конкурсі краси… Стандартное начало всех речей подобных университетских мероприятий, которые не раз проходили и в его альма-матер, многие из которых он сам помогал организовывать в хорошие времена. Артем даже не пытается слушать, оборачиваясь к своему артисту, собираясь подойти и пожелать ему удачи, но с удивлением отмечает, что Мэловин не один. Высокая блондинка, придерживая длинное фиолетовое платье и обворожительно улыбаясь, подходит к Бочарову. Артем, стоящий поодаль, из-за усиленного микрофоном голоса проректора не слышит, что именно она говорит, но замечает, что Мэловин чуть усмехается в ответ. На мгновение Козуб чувствует странный укол иглы, от которого по телу расходятся «мурашки», и тут же приходит осознание — он ревнует. Парень тут же себя одергивает — так нельзя! Он же не может ревновать Мэла ко всем, тем более к мимо проходящим незнакомкам. Это чувство такое знакомое и такое непривычное одновременно — считать Бочарова своим все еще кажется диким… Девушка опять что-то говорит, показывая на солнцезащитные очки Мэловина, и смеется, наверняка считая этот аксессуар в темном помещении шуткой, но брюнет только качает головой, снова одаривая ее той самой усмешкой. Артем не сдерживает смешок: она понятия не имеет, что темные очки — это его фишка, и сейчас явно чувствует себя некомфортно, не зная, что за взгляд прячется за этими очками. Козуб с удовлетворением думает о том, что неважно, какой улыбкой Мэл ей улыбается, пока его глаза не делают того же. Ему ли не знать, как его артист мастерски умеет скрывать свои эмоции. Блондинка не сдается, продолжая о чем-то щебетать, кокетливо накручивая на палец прядь идеально уложенных волос. Девушка ослепительно красива, и еще несколько лет назад Артем бы сам не устоял перед этими сияющими глазами и обворожительной улыбкой, но сейчас все чувствуется совсем по-другому. Красивая обложка больше не привлекает и не манит к себе. Когда все успело настолько поменяться? До Козуба доносится ее смех, и девушка без всякого стеснения фамильярно стряхивает с плеча Мэловина невидимую пылинку. Тот незамедлительно одергивает плечо. Артем точно знает, что за темными стеклами очков глаза Бочарова остаются арктически холодными. Эта ситуация напоминает ему сцену в ночном клубе после первого успешного выступления Мэла, но теперь Козуб точно знает, что его артист… его парень не ведется на подобное вызывающее поведение. Он коротко что-то отвечает блондинке, не забывая улыбнуться своей вежливой улыбкой, но давая понять, что разговор окончен. Девушка разочарованно отходит в сторону, сопровождаемая косыми недовольными взглядами своих конкуренток. — Мне показалось или она действительно только что пыталась подкупить члена жюри? — наигранно удивленным голосом интересуется Артем, подходя к Мэлу. — Это было так… банально скучно, — усмехается Мэловин, качая головой. — Но мне было лестно. — Еще бы, твое мнение может повлиять на то, станет ли она королевой сегодняшнего вечера, — хмыкает Козуб. — Или не только сегодняшнего… Он не может видеть, но чувствует на себе пристальный взгляд серых глаз. — Ты что, ревнуешь? — Мэл хитро улыбается, наблюдая за тем, как Артем смущается и слегка краснеет. — С чего ты взял? — ну вот, он похож на школьника, пойманного с поличным. Как странно вести подобные разговоры с тем, кто когда-то казался совсем чужим и недостижимым. Но сейчас в этом голосе и этой улыбке столько тепла и дружеского радушия, что тот Мэловин с первого знакомства кажется просто сном, забывшимся в водовороте жизненных событий. Бочаров ничего не отвечает, не скрывая своей понимающей улыбки, борясь с желанием чмокнуть это не умеющее притворяться чудо с огромными шоколадными глазами прямо здесь и сейчас. Их отношения не для публики. Для всех вокруг Артем не больше, чем его менеджер и друг! Возможно, это будет сложнее, чем они думали… Неловкую сцену прерывает девушка-координатор Марго, давая знак Мэловину подготовиться к выходу на сцену. — Что ж, похоже, мне пора зажигать, — усмехается он. — Не сожги только эту сцену, окей? — поддерживает шутливый тон Козуб. — Ой да ладно, студенты только рады будут. — Пары из-за этого все равно не отменят, а вот тебя больше на подобные мероприятия не пригласят, — парирует Артем, с удовлетворением понимая, что его взяла. — И почему ты такой зануда? — Козуб уверен, что под очками Мэл закатывает глаза. Так легко и просто, так спокойно и весело с ним даже в таких коротких «перепалках», что по телу расползается невероятное тепло, за которое Артем так благодарен этому магнетическому парню. — Я буду в первом ряду, — весело отзывается он, спеша в зал. Руководство КНУ действительно не жалело денег на свой ежегодный конкурс красоты, организовывая не просто университетский вечер самодеятельности, а целое шоу: спецэффекты, серьезные призы, известные гости, ведущие и члены жюри, пресса… Надо отдать должное организаторам все проходило на высшем уровне. И выступление здесь для начинающего артиста — очень даже выгодный ход. Возможно, этот университет не настолько пропитан пафосом, как думают многие, но пафос и размах в нем все же присутствуют. MÉLOVIN — гласил экран на заднем фоне, когда из темноты вместе с бархатным низким баритоном зарождался свет на сцене, представляя публике черноволосого паренька, сидящего за синтезатором. — Help me to unravel tangle of my innocence inside, — как впервые слова проникают под кожу, находя дорогу прямиком к сердцу. Слова о том, кем мы есть, кем мы становимся и как разные обстоятельства нашей жизни влияют на нас. Куда наши поступки приводят нас?.. Артем не успевает опомниться, как песня доходит до припева. Каким-то образом Мэловин так завораживал его своим пением, что едва ли не каждый раз он погружался в раздумья, стоило какой-то строчке из его песен зацепиться в сознании. — The decision has got to be made, — доносится со сцены. Именно эта строчка не давала Артему покоя все то время, что он пытался разобраться в себе и своих чувствах. Порой жизнь подкидывает такие события, которые нельзя просто прожить, они ставят нас перед выбором дальнейшего пути. Наша история творится именно на этих поворотах. И каждый раз, принимая то или иное решение, мы хотим чувствовать, что оно правильное и что мы не пожалеем о нем. — Desperate thoughts your hope calls you a liar, fear begins to revel… Артем свой выбор сделал, и он чувствовался чертовски правильным. Но тревога все равно гнездится где-то внутри и, наверное, она никогда не исчезнет. Пока ты жив, ты всегда сомневаешься… Интересно, вызывает ли музыка Мэловина такие эмоции и чувства у других слушателей? Надо бы почитать комментарии под его видео в соцсетях. Но в том, что публика принимает его на «ура» не приходиться сомневаться. Аплодисменты в зале долго не утихают, и Артем уверен, что уже сегодня вечером в плеерах многих студенток появятся треки нового артиста, и в этом будет и его заслуга тоже. Конкурс заканчивается блистательно, хотя насчет «объективности» решения жюри Козуб и очень сомневается (да и кто вообще верит, что в подобных конкурсах все проходит честно и победительница не известна заранее?), где-то в глубине души все равно радуется, что настырной блондинке получить корону не удалось. «Не будь ревнивым идиотом», — журит его собственный внутренний голос, и Артем не может с ним не согласиться. Он ведь сам просил Мэла держать в тайне их отношения, так что публика и фанатки, которых у него становится все больше, всегда будут считать его свободным для них… Этот факт заставляет Козуба улыбнуться против воли — их ждет большое разочарование. Он стучит в маленькую гримерку, выделенную специально для приглашенных гостей и слегка приоткрывает дверь, заглядывая внутрь. Мэловин оборачивается на звук и жестом приглашает его зайти. — А где все? — интересуется Артем, закрывая за собой двери. — Тимур обменивается впечатления с ректором, а ребята пошли покурить и забрать инструменты, — отвечает Бочаров, расстегивая пиджак и подвигаясь, чтобы освободить место на диване. — Видишь, я таки не сжег эту сцену, — усмехается он. — Зато в сердца многих студенток бросил искру, — шутит Артем, усаживаясь рядом и заглядывая в блестящие от радости серые глаза. — Уверен, после этого вечера количество слушательниц у тебя явно увеличится. — Я тоже так думаю, — улыбается Мэл, так широко и радостно, что сердце Артема пропускает удар. Он испытывал такую гордость за своего артиста, сидя там в зале и наблюдая за ним на сцене, а сейчас его переполняет счастье от того, что тот настолько счастлив от всего, что с ним происходит. Они делят это счастье на двоих, и это так правильно! — Спасибо тебе. — За что? — Ты прекрасно знаешь, за что, — с легким укором в голосе спокойно произносит Мэл. «Это ведь моя работа», — хотелось выпалить в ответ, но Козуб вовремя прикусывает язык. Это самая идиотская фраза, которую он мог сказать, хотя это и правда. Почему он не может просто принять благодарность от Мэловина? — Дальше — больше, — улыбается ему Артем и на мгновение задыхается, когда губы Мэла внезапно накрывают его собственные. И он просто отвечает на этот поцелуй, впервые не думая о том, правильно это или нет, не прислушиваясь к своим чувствам и сразу же их анализируя. Просто отвечает, потому что хочет этого, потому что это так правильно и естественно. — Ты начинаешь привыкать, — губы Мэловина трогает легкая улыбка. Он разрывает поцелуй, но прислоняется лбом ко лбу Артема, чтобы их носы соприкасались, а теплое дыхание щекотало щеку. Так близко, так спокойно, так хорошо. — Мне все еще кажется, что это какой-то сон… До сих пор не верю, что мы… вместе, — выдыхает Артем, смущаясь. Последние две недели действительно походили на сон, пусть и слишком реалистичный. — Это не сон, — шепчет в ответ Мэл, — ты знаешь, что не сон. «Знаю, — думает Козуб, — но все еще не могу поверить, что это происходит со мной». Он тянется к Мэлу, снова касаясь его губ, растворяясь в их тепле и мягкости, в неуловимом трепетании внутри. Каким бы странным это не казалось, это реально. И хотя к этому еще предстоит привыкнуть, ничего не изменит того факта, что сейчас он целует своего парня… — Проходи, раздевайся, чувствуй себя как дома, — бросает Мэл, стягивая на ходу ботинки и направляясь в кухню, позвякивая бутылками в пакете. Артем осторожно закрывает за собой дверь и защелкивает замок изнутри, испытывая странное чувство, будто он и вправду пришел домой, хотя и находился в этой квартире всего второй раз в жизни. Эта же фраза, кажется, звучала и тогда… Но сколько успело поменяться с того визита… Разве мог он тогда представить, как сильно изменится его жизнь? Что после того вечера уже ничего не будет, как прежде? В коридор, радостно виляя хвостом, выбегает Плутон и сразу же трется о штанину гостя, принимая его. Но на морде явно читается недоумение, почему вместо хозяина здесь Артем. Козуб улыбается и гладит пса по голове. — Не переживай, дружище, вон он, твой хозяин. Мэл, усмехаясь, чешет лабрадора за ухом, наблюдая за тем, как намного уверенней, чем в первый раз, ведет себя Артем. Как же гармонично этот парень смотрится в его квартире… словно всегда должен был быть здесь. В этот момент сознание прошибает такая четкая и как никогда осознанная мысль — Артем должен стать частью этой квартиры. Не гостем, а хозяином. Он хочет видеть его здесь не только время от времени, а всегда. Нет, пока для этого слишком рано! Мэл осознает это и сдерживает себя, он сам обещал Артему время, обещал не торопить события, но разбушевавшееся сознание не так просто усмирить. Бочаров трясет волосами, отгоняя эту мысль на задворки до более подходящего момента и приглашает гостя за собой. Артем направляется за ним в уже такую знакомую кухню, которая с включенным светом так напоминает ему от том вечере. Пару дней назад Мэл сам предложил ему отдохнуть. — Может, возьмешь выходной? — поинтересовался он с надеждой в голосе. — Ты же знаешь, я могу это устроить. — И пока Артем не успел ему возразить, поспешно добавил: — Когда ты последний раз просто расслаблялся, не думая ни о чем? Не работая в Гриль Азии и не организовывая мой рабочий творческий процесс? Хорошо, хоть домашки у тебя пока никакой нет, — усмехнулся Мэловин. Козуб не смог сдержать улыбки — да, это все про него. Он действительно не помнил, когда позволял себе расслабляться, никуда не спеша и не прописывая в голове списки дел. Он уже и забыл, что бывают такие ленивые выходные с сериалом или увлекательной книгой. Парень пожал плечами. — Что и требовалось доказать, — удовлетворенно резюмировал Мэл, открывая программу с расписанием на компьютере и убирая из него Артема на четверг. — Ребята справятся, не переживай. А ты выспишься, поваляешься дома, отдохнешь уже в конце концов. Только я тебя прошу, без менеджмента, окей? Забота Бочарова вот в этой командной манере совсем не раздражала, а наоборот, умиляла. Этот тон был скорее даже не приказным, а каким-то извиняющимся, и он так контрастировал с тем холодным деловым тоном, которым он наградил и его самого и всех сотрудников в первый день. — Если хочешь, я могу вечером за тобой заехать, — как бы невзначай бросил Мэл, делая вид, что сосредоточен на расписании. Артем слегка улыбнулся. Мэловин чувствовал неловкость приглашая его куда-то? Это что-то новенькое… Так же как для него в новинку просто согласиться, не испытывая ни неловкости, ни вины, не боясь показаться холодным. Позволить Мэлу решить все за него. Позволить спланировать их… свидание. — Хочу, — тихо отозвался тогда он, с удовлетворением отмечая, как обрадовался его согласию Бочаров. И вот теперь он колдует на кухне с желанием сварить «самый вкусный пушн в жизни Артема». И пока Козуб нарезает яблоки, смешивает в кастрюле вино с яблочным соком, подбрасывая туда разные специи — прямо настоящий зельевар. — Ну прямо Гарри Поттер на уроке зельеварения, — шутит Артем, протягивая ему доску с нарезанными яблоками. — Только шрама и очков не хватает. — Вообще-то я отношу себя к Слизерену, — самым серьезным и невозмутимым из своего арсенала тоном заявляет Бочаров, забирая яблоки и бросая их в кастрюлю. — Оу, — на мгновение теряется Артем, но тут же находит, чем парировать, — был бы ты блондином, назвал бы тебя Драко. — Мэл вопросительно выгибает бровь, и до Козуба доходит. — Черт, ты ведь уже был блондином. Артем хлопает себя по лбу и резко разворачивается, опираясь на стол. — Учишься балету, Поттер? — с язвительной ухмылкой копирует реплику Мэловин, и оба заливаются смехом. Этот смех согревает до кончиков пальцев и словно поднимает в воздух. Как легко и хорошо вот так понимать друг друга и смеяться с одних и тех же вещей, быть на одной волне, так близко друг к другу. Отсмеявшись, Мэл делает один шаг к Артему, глядя на него с такой теплотой, что тому даже становится неловко. И как он мог думать, что Бочаров — глыба льда без эмоций? Брюнет тянется к нему и легонько чмокает в губы, а потом улыбается и возвращается к пуншу, помешивая «зелье». В ноздри Артема, слегка щекоча, ударяет приятный пряный запах корицы и гвоздики. Так бы, наверное, пахла его амуртензия*… а еще кофе и свежеиспеченными вафлями. Как же странно вести себя настолько непринужденно с человеком, который долгое время казался сплошной загадкой, о романтических отношениях с которым и помыслить не мог несколькими месяцами ранее. Жизнь преподносит еще те сюрпризы. — У меня есть одна идея, — бросает Мэл, вырывая своего парня из раздумий. — Я быстро. Можешь помешивать. Только не испорть мое зелье… Поттер, — докидывает он, через силу стараясь сохранять серьезное лицо, и скрывается в коридоре. Артем улыбается. Мэловину так легко удается вызывать улыбку на его лице, так легко удается рассмешить, а ведь Козуб уже начинал забывать, как это может быть легко. Казалось, что в последние полгода вся его веселость была напускной, просто хорошо сыгранной ролью, потому что он не мог позволить себя впадать в печаль и отчаяние. Ради нее он должен был быть веселым, должен был оставаться оптимистом. И он почти забыл, как это веселиться и смеяться от души просто потому, что тебе этого действительно хочется… Бочаров быстро возвращается с двумя шерстяными пледами в руках и кладет их на стул. — Кажется, он уже готов, — отзывается Артем, последний раз помешивая фантастически пахнущий напиток. — Отлично, — бодро кивает Мэл и достает из шкафа термос, понемногу переливая содержимое кастрюли туда. — Возьми там на полочке чашки. Козуб следует указаниям, задаваясь вопросом, куда же ведет его Мэловин, ведь судя по подготовке, в квартире они оставаться не собираются. — Пошли, — Бочаров берет его за руку и тянет за собой, Артем едва успевает подхватить со стула пледы. — У нас здесь есть возможность, которой грех не воспользоваться, — загадочно оглашает он, когда они выходят из квартиры, и закрывает дверь на замок. Вопреки ожиданиям Артема, они не спускаются вниз на улицу, а начинают подниматься вверх и, преодолев буквально один лестничный пролет, оказываются перед выходом на крышу. Мэл уверенно вставляет один из ключей на своей связке в замочную скважину, и уже через несколько секунд в лицо ударяет слегка прохладный, пахнущий прелой листвой, воздух. — Не знаю, видел ли ты Киев с такого ракурса, но надеюсь, что нет, — произносит Мэловин и направляется вперед. Артем следует за ним, не сдерживая волнения. Он действительно давно хотел оказаться на крыше какой-нибудь высотки, чтобы узреть столицу с высоты, Мэл снова будто прочитал его мысли. Удивительно! Перед ним разворачивается восхитительная панорама, от которой захватывает дух! Город горит тысячами огней и разноцветных подсветок, мосты огненными дугами пролегают через Днепр, отбрасывая на воде блики и делая сияние еще большим. Вдалеке на холмах виднеется Родина-Мать и Киево-Печерская лавра, в небо ударяют прожекторы, разгоняя тьму ночного неба. Наверх долетает шум автомобилей на улицах и не менее отчетливый шум поездов с моста Метро, разносящийся на несколько километров вокруг. Киев живет своей жизнью, и они двое всего лишь маленькие песчинки в ней. Они теряются здесь среды тысячи огней, где никто не может их видеть. Мэловин внимательно наблюдает за реакцией Артема, и от восторга в этих огромных шоколадных безднах внутри просыпается ликование. Это именно то, что нужно! Пока Козуб рассматривает вид, он осторожно забирает у него пледы и расстилает один на скамейке, усаживаясь. Как хорошо, что крыши современных домов превращают в мини-парки, а не как это было с советскими застройками. Артем зачаровано проходится до противоположного конца крыши, рассматривая другие улицы, распростертые внизу, и только потом, опомнившись, что он здесь не сам, возвращается к Мэлу. — Прости, просто здесь слишком красиво, — извиняется он, устраиваясь на скамейке рядом. — Я знал, что тебе понравится, — улыбается Мэловин, накрывая их пледом побольше, а потом забирает у Артема чашки и разливает пунш. Осенний влажный воздух наполняется ароматами специй и белого вина, ударяет в нос и заставляет «мурашки» удовольствия пробежаться по телу. — Я часто прихожу сюда, когда не могу поймать волну. А здесь всегда ловлю вдохновение… веду диалог с городом и теми, кто его населяет. Иногда в полнолуние луна кажется какой-то седой, и все вокруг становится другим… будто из другого мира, похожего и непохожего на наш одновременно. — Это ты из другого мира, — выпаливает Козуб, поднимая взгляд на Мэла и наблюдая, как удивление в темно-серых глазах сменяется недоумением. И Артем тут же спешит объяснить: — Я имею в виду, что ты как-то по-другому все видишь и чувствуешь, что позволяет тебе превращать это в музыку и тексты. Бочаров выдыхает, пытаясь не выдать своего облегчения. Эту фразу в свой адрес он слышал не раз, она всегда проводила четкую грань, отделяя его от других. В его мире балом правили деньги, в его мире любое желание могло стать реальностью… Но никогда еще никто не пытался увидеть в нем и другой… его внутренний мир, как это только что сделал Артем. — Как же я рад, что встретил тебя, — тихо произносит он, не в силах оторвать взгляд от этих распахнутых от удивления глаз. Он всегда так мило недоумевает или пугается, вмиг будто становясь ребенком. Мэл улыбается и тянется своей чашкой к чашке Артема, чокаясь, чтобы скрыть дрожь в руках. Это откровение Козуба поразило его больше, чем он показывает. «Я тоже рад», — хочется ответить Артему, но слова застревают где-то внутри. Все так быстро происходит, он будто падает в его сети. Рядом с Мэловином все меняется, все переворачивается с ног на голову, путаются мысли, все кажется совсем другим… лучше, ярче, легче. И Артем чувствует, что теряется в этом водовороте. Нырять с головой или все же заходить в этот океан постепенно? Как открыть свое сердце и довериться человеку, который еще недавно говорил о том, что не верит в любовь? Имеет ли все это смысл? Это просто помутнение или что-то больше?.. В темных глазах Мэла отражается ночной Киев и те же внутренние сомнения. Что, если он впервые после того, что случилось в его прошлом и что сделало его таким циником касательно любви, готов поверить ему и отпустить ту боль, которая так давно его гложет? «Ко мне есть только два вида отношений», — бросил Бочаров тогда в гостиной. И ему правда было трудно поверить, что кто-то может по-настоящему влюбиться в него. У Артема внутри все холодеет — готов ли он взять на себя эту ответственность? Он отпивает из чашки. Горячий напиток обжигает горло и теплом разливается по венам, оставляя на языке пряное послевкусие. — Мммм… зелье великолепное, мистер Малфой, — пытается пошутить Козуб, чтобы скрыть волнение, охватившее его, чтобы разбавить то неловкое молчание, повисшее между ними. Какое-то время они просто молча пьют пунш, наблюдая за огнями ночного города и слушая размеренный шум машин, изредка разбавляемый шумом метро. Оба чувствуют это повисшее в воздухе напряжение. Артем понимает, что его слова про другой мир Бочаров воспринял совсем по-другому. Внезапно вспоминается диалог из клуба, когда он так внезапно в лоб задал ему самый странный в мире вопрос «А если бы ты был на их месте, ты бы тоже хотел меня из-за денег?» Тогда этот вопрос абсолютно сбил его с толку, настолько он казался неуместным. Но для Мэла он никогда таковым и не был… Тогда Артем ответил, что у них рабочие отношения и он не собирается спать с ним. И тогда он был в этом уверен. Как же все изменилось… Но так ли сильно все изменилось и для Мэла? Наверное, он тоже боится обмана, боится довериться кому-то снова, чтобы снова не быть сломленным… И словно только сейчас Артем осознает, что дело не только в нем самом и его запутанных чувствах. Не только в его страхе провалиться еще глубже. Точно такой же страх снедает и Мэловина. Но ведь они оба решили, что отступать поздно, они ведь сделали шаг навстречу друг другу. Ставя полупустую чашку на скамейку, Артем решительно тянется к Мэлу и накрывает его губы своими, втягивая в поцелуй. На мгновение тот замирает, застигнутый этим действием врасплох, но тут же отвечает, чувствуя, как по телу разливается жаркая волна. Горячее дыхание Козуба и яблочно-винный привкус на его губах вызывает щекочущее ощущение внизу живота. Хочется больше. Мэл обхватывает его затылок рукой и притягивает ближе к себе, второй обнимая за пояс. Глубже, сильнее, дразняще. Языки переплетаются, вкус смешивается, в голове взрываются фейерверки. Артем не замечает, как сильнее сжимает руками свитшот Бочарова, а потом отпускают мягкую ткань, смыкаясь на поясе. Не бояться касаться… Плед спадает с их плеч, но это не имеет значения — и без него жарко. — Прости, — шепчет он, когда они наконец разрывают поцелуй. В голове шумит, но мысли наоборот чисты. Их лбы соприкасаются, а дыхания сливаются. — За что? — непонимающе тяжело выдыхает Мэл. — За то, что сомневаюсь. За то, что заставляю сомневаться тебя… — Все хорошо, — возражает Бочаров, но мысленно удивляется тому, насколько правильно Артем считывает его эмоции. Пожалуй, он прав, они чувствуют одно и то же — желание пополам с опасением. — Я не хочу сделать тебе больно, как… как кто-то уже сделал… в твоем прошлом, — сбивчиво объясняет Козуб, беря лицо Мэла в свои ладони и заглядывая в штормовые глаза. Его снова затягивает в эти волны. — Артем… — шумно выдыхает Бочаров, не находя, что ответить. Кажется, люди в его жизни не делятся только на тех, кто ищет выгоду или ненавидит. Этот удивительный парень не относится ни к одним из них. — Я хочу, чтобы ты знал… мне действительно нужны деньги, — эти слова на миг возвращают Артема в жестокую реальность, но решимость никуда не пропадает, — но я с тобой не из-за них. Забудь все те ужасные слова, которые я сказал тебе раньше. Тогда я совсем не знал тебя, — он не замечает, как гладит большими пальцами скулы и губы Мэла. — Я хочу узнать тебя лучше… ближе. Мэловин тяжело сглатывает, эти горько шоколадные глаза пленяют его, и от них невозможно отвести взгляд. Сердце будто замирает от его слов, бьется как-то с осторожностью, словно хочет и боится верить. — Я тоже хочу узнать тебя лучше, — эхом отзывается он и прячет лицо на плече Артема, когда тот притягивает его к себе. В этот момент ему будто снова семнадцать, и эти хрупкие зарождающиеся чувства воцаряются внутри бурей… Они еще некоторое время сидят на крыше в обнимку, попивая горячий пунш и разговаривая на самые разнообразные темы, выясняя любимые цвета и запахи друг друга, любимые фильмы и книги, любимые занятия и цели на жизнь, пока чашки в руках не остывают и не становится совсем холодно. — Думаю, пора возвращаться в теплую квартиру, пока ты тут в ледышку не превратился, — бросает Мэл, потягиваясь и вставая. — Кто бы говорил, — отзывается Артем и поднимается следом. Голова кружится: от вина ли, от захватывающего вида с высоты двадцать седьмого этажа, от присутствия Мэловина рядом или от откровений. Может, от всего и сразу. Но это ощущение полета ему нравится. — Спасибо, что привел меня сюда. Дома Мэл заваривает горячий чай, и они продолжают разговоры обо всем в обнимку на диване, пока с динамиков телевизора звучат старые хиты украинской эстрады. Так уютно и по-домашнему. Как не было уже очень давно. — Ми є хлопці, хлопці-олігархи, ніщо нас не колише, ми заробляєм бабки. Ми веселі хлопці-олігархи, дівчата в нас моделі, машині — іномарки, — поет с экрана с присущей ему иронией Кузьма. Артем смеется, вспоминая свои первые впечатления от Бочарова-младшего. — Что? — интересуется Мэл, слегка приподымая голову и заглядывая в совсем темные в сумрачном свете, разгоняемым лишь теплым светом гирлянды, глаза Козуба. Артем мягко убирает со лба Мэла падающие пряди волос, зачесывая их пальцами наверх. Это движение кажется таким привычным и даже обыденным, будто это не он еще час назад испытывал неловкость при прикосновении к Бочарову. — Я ведь поначалу тоже думал, что ты такой. Весь такой «от кутюр», ездишь на дорогущем авто, встречаешься с какой-то супермоделью вроде той, что флиртовала с тобой на конкурсе, и похожее фото которой я случайно видел на твоем телефоне тогда, когда ты с утра заявился в ресторан и попросил меня выбрать завтрак на свой вкус. Думал, что тебя ничего не волнует, кроме прожигания денег и популярности среди «золотой молодежи». А оказалось... — Оказалось что? — с любопытством смотрит на него Мэловин. Этот дьявольский блеск в глазах, о котором Артем уже начал забывать, снова возвращается. Неужели, Мэл снова играет привычную роль? Может, этот взгляд — что-то вроде его имиджевой линзы? — Оказалось, что ты глубокий, как Марианская впадина, и загадочный, — улыбается Артем, продолжая пропускать сквозь пальцы пряди смоляных волос. Они протекают, словно жидкий шелк, который невозможно удержать в руках, отчего еще больше хочется. — Творческий, тонко чувствующий и... ранимый. Ладонь улавливает теплое дыхание, сорвавшееся с губ. Ну вот как он это делает? Как так тонко его чувствует? И как смог увидеть все это через ту маску, которую он носил на людях, соответствуя образу равнодушного заносчивого мажора? Музыка. Вот, в чем Артем увидел его настоящего. Вот почему согласился быть его менеджером. Вот почему поверил в него и так хорошо понимал, что нужно делать с его карьерой. Вот почему он доверился ему и… влюбился в него? Мэл лишь молча берет ладонь Козуба в свою и переплетает пальцы, чувствуя исходящее от них тепло. Пока он размышлял обо всем этом, на OTV начался какой-то хит-парад, и он бы и дальше звучал фоном, если бы не знакомые ноты, которые мгновенно током проходятся по сознанию Мэловина. На экране крутят знакомые кадры его самого в том самом бордовом костюме и с пленкой, возникающей на пути — на телевидении транслируют его клип на «Under the Ladder». Мэл подскакивает, как ужаленный, не веря своим глазам, и уставляется на экран. Но даже слыша свой голос, льющийся из динамиков, он несколько долгих секунд не может осознать, что это и впрямь его работа в одном из музыкальных хит-парадов страны. Бочаров ошарашено смотрит на Артема, не в силах что-либо сказать, но вместо такого же удивления на лице менеджера видит лишь улыбку. Тот явно наблюдал за его реакцией, и она несомненно ему нравилась. Мэл растерянно переводит взгляд назад на телевизор и снова на Артема. — Ты что, знал? — от удивления голос звучит, кажется, на октаву выше. Артем молча кивает, продолжая улыбаться. — В смысле? — старается разобраться Мэловин. — Почему ты не сказал мне, что клип запустили в ротацию? — Хотел, чтобы ты сам вот так увидел. Хотел сделать тебе сюрприз, — пожимает плечами Артем. Так приятно наблюдать за этой почти детской радостью Бочарова и осознавать, что сам помог этому случиться. Пусть это не какой-нибудь уникальный дорогой подарок из тех, что ему дарил Мэл, но для него он значит так много, и только это важно. Они вдвоем без именитых продюсеров добились того, что песни Мэловина звучат на радио, а клип крутят на музыкальном канале. Они справятся и с остальным. Возможно, стоит задуматься о расширении команды, но пока они могут гордиться тем, что за такое короткое время достигли. «Двоє проти всіх», — вспоминаются слова Мэла в машине, когда они решили, что об их отношениях никто, кроме них двоих не будет знать. Это словно их маленький мир, в который они не пускают всех подряд. — Это потрясающе, Тем! — восклицает Мэл, не находя себе места на диване. От его сонливости и расслабленного состояния не остается и следа. В глазах царит радостный блеск. — Ты понимаешь, что это значит? — Понимаю, — соглашается Козуб. Это «Тем» обволакивает теплом все его внутренности. — То ли еще будет. — Ты лучший, — улыбается Мэловин и в одно движение оказывается рядом с Артемом, целуя его. Со всей присущей ему эмоциональностью, со всей благодарностью, со всем чувством, переполняющим его в этот момент. Артем который раз смотрит на короткую переписку в открытом диалоге в Телеграм:«Ты до 22:00 сегодня? 16:54 Да. А что? 16:54 Хорошо. Дождись меня 16:55»
Больше Мэловин ничего не написал и не объяснил, заставляя Козуба теряться в догадках. Отсутствие смайлов в конце сообщений явно свидетельствовало о том, что их ожидал какой-то серьезный разговор, вот только о его теме оставалось только гадать, так как за прошедшие три с половиной часа Мэл не отписывал и в сети не появлялся, впрочем, как и в ресторане. Артем старается справляться с зарождающейся тревожностью, убеждая себя в том, что ничего страшного не произошло, иначе бы Бочаров сказал все прямо. Вот только так ли это? Так ли хорошо он знает своего артиста и от недавнего времени парня? Он ведь та еще загадочная личность… Хорошо, хоть работа отвлекает. В среду вечером неожиданно все столики были заняты. Видимо, сегодняшние гости Гриль Азии решили, что среда — это таки маленькая пятница и нужно устроить себе небольшой отдых. Артем решил сосредоточить внимание на своих прямых обязанностях, пока снова нигде не накосячил, отбросив мысли о Мэле на задворки сознания. После смены он все узнает. После того подслушанного разговора коллег Козубу казалось, что они следят за каждым его движением и так и ожидают от него какого-то провала, какого-то доказательства того, что их подозрения насчет него — правда, но это смахивало на паранойю. Не слишком ли много чести ему одному? Но поддерживать дружеские отношения с некоторыми из них стало куда сложнее теперь, когда Артем знал, что они думают о нем на самом деле. Какие еще грязные пересуды они ведут за его спиной? Они с Мэловином и так старались быть предельно осторожными. Теперь Артем всегда просил высаживать его на Майдане, если они вместе приезжали на работу в Азию, даже если на улице была плохая погода. Они никогда не обсуждали в ресторане рабочие моменты музыкального проекта. Никогда не говорили друг другу больше, чем простое приветствие, находясь в здании Hyatt Regency. Вели себя так, словно Константину Николаевичу не было никакого дела до своих работников вне их рабочего процесса.Не давали ни единого повода для сплетен, хотя порой и было сложно сдерживать эмоции. От этого постоянного контроля Артем чувствовал напряжение, и порой смены превращались в пытки, если на них не оказывалось кого-то, кого он еще мог назвать друзьями. Дену он так и не рассказал о том разговоре, и тот по-своему объяснял отстраненное от коллектива поведение друга, что Артема в принципе устраивало. Может, стоило предупредить его о гиенах, с которыми он работал. Хотя… скорее всего, Денис и так это прекрасно знал, работая здесь уже не первый год. — Эй, все в порядке? — хлопает его по плечу вышеупомянутый, словно материализовался из мыслей Козуба, подходя к барной стойке. — У тебя какой-то отсутствующий вид. — Все хорошо, — обращение заставляет Артема встрепенуться. — Просто задумался. — Типичный Артем, — хмыкает Ден. — Как у Алисы дела? — Все хорошо, — улыбается Козуб. Мысль об Алисе вызывает внутри комок согревающего тепла, отгоняющего тревогу и печальные мысли. — Передавала тебе привет. — Оу, ты ей тоже передавай. Надо будет к ней заглянуть, — улыбается в ответ Денис. — Кстати, если что, мы собираемся в воскресенье зависнуть у меня. Если будет желание и возможность, подваливай. — Спасибо, я… — первым порывом хочется отказаться, но Артем останавливает сам себя. Он постоянно так делал последние несколько месяцев — отказывался от любого веселья, и уже забыл какого это — просто тусоваться с друзьями. Почему бы ему наконец не согласиться и не пойти развеяться. С Мэлом у них пока на воскресенье не было никаких планов. — Подумаю. — Окей, если надумаешь, пиши, — бодро отзывается Ден, не выглядящий ни разу разочарованным или раздраженным. За это Артем особо его ценит — Денис всегда уважает личные границы. Остаток вечера проходит за рутинной работой, которая к концу вечера уже становится машинальной — действия словно выполняются на автомате. Но ближе к десяти вечера зал понемногу начинает пустеть, и официанты больше занимаются уборкой, чем обслуживанием. Артем чувствует, что дико устал, лишь когда приземляется на лавочку в раздевалке и снимает рабочие туфли. Стопы горят, а тело отзывается приятной болью от долгожданного расслабления. Он неспешно переодевается, памятуя о просьбе Мэла. Катя убегает на метро, как раньше спешил и он сам, пока не появился Бочаров с его шикарной Ауди, а Ден с Мишей приглашают покурить и, получив отрицательный ответ, прощаются. Артем уже складывает форму в рюкзак и намеривается набрать Мэловина, когда тот внезапно появляется в дверях раздевалки. Видеть его здесь столь же неожиданно, как если бы он оказался на пороге собственной квартиры Козуба. — Мэл… — на мгновение он даже опешивает. — Что ты здесь делаешь? Артем думал, что Бочаров будет поджидать его в машине где-то около ресторана, но никак не ожидал увидеть его в раздевалке для персонала. — Зашел за своим парнем, — ухмыляется брюнет, прислоняясь к стенке и скрещивая руки на груди. — Мэл… — испуганно выдыхает Артем, хотя внутри все так и трепещет от произнесенных слов. — Что? Никого же уже нет, — смеется Мэловин и, заговорщицки подмигивая, закрывает за собой дверь раздевалки. Козуб улавливает, как сердце начинает биться быстрее. Он как испуганный школьник сейчас. — У тебя ко мне важный разговор? — выдавливает из себя парень, чувствуя, как тревога смешивается с волнением и еще чем-то похожим на возбуждение от того, что они нарушают определенные границы. Мэл вздыхает и продолжает спокойно улыбаться. — Постоянно забываю, как хорошо ты считываешь мои эмоции даже по текстовым сообщениям, — он подходит ближе и кладет руки на плечи Артему, заглядывая в эти растерянные и слегка испуганные шоколадные бездны. Неспешно проводит пальцами по щеке, заставляя того покрыться румянцем. Сердце отзывается какой-то щемящей тоской. Сознание подсказывает — он соскучился. И вот как оставить его здесь? — Мэл… — тихо зовет его Артем, и в голосе явно слышится испуг. Наверное, своим коротким сообщением он заставил его теряться в догадках, а теперь еще и путает своим поведением. — Все хорошо? Бочаров кивает и задерживает ладони на горячей шее. — В пятницу я улетаю на три дня в Грецию на свадьбу к другу... — Ты ничего даже не упоминал... — Артем хочет, чтобы это прозвучало нейтрально, но все равно получается как-то обижено, хотя в этот момент с души будто сваливается камень тревожности, прижимающий его всю рабочую смену. Но приглашение на свадьбу же не приходит за день до самого торжества. Мэл, кажется, и так ловит эту невысказанную мысль. — Приглашение пришло очень давно. Мы с тобой даже не встречались еще. Все должно было состояться раньше, но возникли проблемы, и торжество перенесли, — начинает он, глядя на то, как поникает Артем. Это невольно льстит. — Мы могли бы поехать вместе, но там будет несколько наших киевских друзей, а ты ведь не хочешь афишировать наши отношения... — пытается оправдаться Бочаров, хотя ему на самом деле хочется, чтобы Артем был там с ним. Ласковым извиняющимся жестом гладит его по щеке, цепляясь пальцами за линию подбородка. — Не хочу, — тихо соглашается Козуб, но сознание на минутку рисует, как они вместе пришли бы на эту свадьбу как пара, как было бы прекрасно, если бы им не нужно было ни от кого ничего скрывать, не задумываться о том, как будут восприняты его взгляды в сторону Мэла, лишний раз не выдавать влюбленности в нем, иметь возможность свободно брать его за руку, целовать... Артем удивляется собственному воображению, которое не так давно и помыслить о подобном не смело. — Всего три дня, — словно пытаясь в чем-то его убедить, говорит Бочаров. — Хорошо, — кивает Артем, пытаясь сохранять беспристрастное деловое лицо, которое он уже привык показывать публике на интервью и светских мероприятиях и которое так хорошо отыграл на конкурсе красоты уже после того, как они с Мэловином стали парой. — Хорошо? — удивляется Мэл. Он ведь видел, как эта новость расстроила Козуба. Неужели показалось? — Хорошо, — еще раз упрямо подтверждает Артем. Несколько секунд Бочаров вглядывается в любимое лицо и понимает, что это его спокойствие показное. — Ты ведь будешь по мне скучать? — интересуется он, лукаво улыбаясь и пробегаясь пальцами по подбородку Артема. Дразнит. Козуб качает головой. И внезапно понимает, что это почти правда. Конечно, он будет скучать, но эти три дня он сможет наконец полностью посвятить Алисе. А еще может сходить на тусовку к Дену и провести вечер в компании друзей с пивом, настольными и компьютерными играми, как он делал это когда-то. Возможно, отсутствие Мэла поможет ему навести порядок в своей голове… Мэл наигранно удивляется, но тут же смеется, качая головой — он знает, что Артем врет. Эти огромные глаза его выдают, даже если он думает, что замечательно справляется со своей ролью. Приподнимает его подбородок и просто целует — медленно, глубоко, с чувством, но отрывается едва чувствует, что Артем хочет углубить поцелуй. — Ты будешь по мне скучать? — снова переспрашивает, выдыхая ему в губы. Играет. — Нет, — хрипло отзывается Козуб, осознавая, что из него никудышный актер. Конечно, он будет скучать, и для Мэла это слишком очевидно. — Lögnare, — усмехается Мэл и переводит, — лжец, — и снова впивается в губы Артема своими, позволяя тому показать, как он будет «не скучать» по нему. За эти пару-тройку часов Артем уже привык к шуму, но голова от этого болит не меньше. А пока он ждет, когда начнет действовать таблетка, продолжает носить за столики напитки и закуски, в перерывах успевая лишь закинуть в себя бутерброды, заботливо приготовленные для персонала Андреем — су-шефом. Банкет только набирает оборотов: торжественные речи, благодарности, отчеты, поздравления и награждения чередуются с развлекательными номерами, но скоро начнется настоящее веселье, когда на сцену выйдут главные приглашенные звезды, а у гостей будут появляться тысячи разных просьб к официантам от еще одного бокала до потанцевать. Артем не особо любит банкеты за всю эту беготню, хотя за них и доплачивают. Но в отличии от корпоративов, где атмосфера чаще всего по большей части расслабленная и отрывная, банкеты более организованные и деловые, тем более если их проводит юридическая фирма. Козуб убеждает себя в том, что пора привыкать к таким мероприятиям, если он планирует и дальше оставаться менеджером Мэловина. Такие мероприятия дают огромный шанс для выгодных знакомств, поэтому не следует их избегать. Довольно странно думать о них в таком ключе как о чем-то близком, ведь раньше он только представлял, что когда-то может оказаться по ту сторону баррикады, если пойдет работать по специальности. Но с легкой руки Бочарова мечты превращались в действительность. Артем достает телефон и быстро отписывает: «Ношу напитки и представляю, как прихожу на подобный банкет с тобой в роли твоего менеджера » на сообщение Мэла о том, как у него дела. А потом, немного подумав, добавляет: «Аркадий полностью контролирует ситуацию». Отчетливо видит улыбку на лице брюнета. Надо же, кто бы мог подумать, что он будет подтрунивать над управляющим вместе с парнем, который едва не стал его билетом на вылет из этого ресторана?.. Козуб еще раз бросает взгляд на сэлфи, которые прислал Мэловин — черный костюм, белая рубашка с галстуком, ветвь лавра в петлице и зачесанные назад смоляные волосы. Он выглядит сногсшибательно, и Артем снова чувствует слабый укол ревности вперемешку с горечью от того, что не может быть там рядом с ним под закатным солнцем и шумным морским прибоем. Но пока Бочаров веселится на свадьбе и отбивается от флиртующих девушек (а может, и не только), Артем вынужден работать. Он пожелал ему хорошего вечера еще несколько часов назад, но Мэл все равно нашел время, чтобы поинтересоваться, как обстоят дела у него, и это не могло не трогать. Но впереди ждет еще несколько часов работы. Артем вздыхает и прячет телефон, подхватывая новый поднос с шампанским, и направляется в зал. На сцене выступает LAUD — молодой музыкант, участник «Голоса», и на пару минут Козуб заслушивается, представляя на его месте Мэловина. Кажется, корпоративы — это неплохая идея как заработать деньги и вместе с тем получить большую популярность не только среди девочек-подростков. И если первый пункт явно не первостепенный, то второй — как раз то, что им явно не помешает. Артем улыбается, ловя себя на мысли, что уже не представляет своей жизни без этих параллельных ролей, не может заставить свой мозг не думать и генерировать идеи для проекта под названием MÉLOVIN, и ему это чертовски нравится, особенно после тех успехов, которых они уже достигли. Козуб продолжает выполнять свои обязанности официанта, размышляя о том, как устроить так, чтобы Мэловина звали на эти самые корпоративы, ведь именно сейчас, когда не за горами Новый год, их будет больше всего. Вечер входит в разгар, когда все гости уже достаточно пьяны и веселы, чтобы наполную отрываться под трэки и танцы Монатика. Публика кричит, аплодирует и неистовствует под заводные биты, лишь изредка отходя в сторону к столикам, чтобы охладиться или допить свой напиток. Жаль, здесь нет Мэла. Возможно, им бы удалось познакомиться с Димой, и кто знает, может Мэловин мог бы когда-то выступить у него на разогреве… Диско-шар отбрасывает на стены и потолок причудливые тени, от которых рябит в глазах, но все световые эффекты только усиливают впечатления от музыки и танцев, мешая лишь официантам, которым нужно быть предельно осторожным, пробираясь сквозь танцующие тела к столикам. Артем неспешно направляется к одному из них, за которые девушка ожидает свой коктейль, когда чувствует, что земля летит из-под ног. Видимо, он зацепился за чью-то ногу, но это совершенно не важно в тот момент, когда он падает, понимая, что не в силах что-либо изменить. Сердце испуганно замирает, когда злосчастный бокал с «Бассейном» падает прямо на платье сидящей рядом женщины, забрызгивая его алкоголем, сиропом и сливками, растекаясь по ткани мокрым жирным пятном. Женщина вскакивает и начинает что-то кричать, но сквозь громкую музыку ее слов не слышно. Артем вскакивает на ноги и начинает лепетать извинения, пытаясь убрать бокал, чувствуя, как лицо заливает краска стыда и страха. Что делать?! Ее кавалер тоже что-то кричит, кажется, ругается густым басом, но Козуб не в состоянии расслышать ни слова: уши будто залиты водой, и единственное, что он слышит — это шум собственной крови. Артем продолжает извинятся и, схватив со стола салфетки, начинает помогать вытирать платье, что, кажется, еще больше злит пострадавшую. Наверное, не стоит вообще к ней прикасаться, иначе сейчас еще схлопочет от ее мужчины. — Это платье стоит несколько тысяч, — наконец прорывается истеричный визг женщины, и на Артема накатывают воспоминания несколькомесячной давности — где-то эта фраза уже звучала. Но второй раз ему так не повезет… — Я очень сожалею, что так получилось. Пройдемте, я покажу, где уборная. Я возмещу вам стоимость, — бормочет Козуб, понимая, что его не волнует, сколько придется заплатить за это чертово платье и в какой валюте. Теперь у него есть возможность загладить этот инцидент. — Где ты такие деньги то найдешь? — фыркает женщина, бросая мокрые салфетки на стол, и эти слова для Артема словно пощечина. Кажется, она тоже расценивает их так, потому что больше не возмущается, словно и так уже достаточно унизила неуклюжего официанта и, резко развернувшись, направляется в уборную. Артем чувствует себя так, словно это его сейчас с ног до головы облили коктейлем и выставили на посмешище. Взгляд потерянно блуждает по залу, пока не натыкается на Сашу, стоящего у ближайшей стенки и наблюдающего за ним. Возможно, это всего лишь игра света, но Козубу кажется, что на губах официанта играет ухмылка, и внезапно, память подсказывает, что он как раз проходил мимо него, когда случайно споткнулся о чью-то ногу… Случайно ли? Артем чувствует, как внутри жгучей волной поднимается злость. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и он вынужден сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Как я могу исправить свою вину? — понуро спрашивает он у мужчины. — Принесите нам тогда коктейли, — как-то устало бросает тот, усаживаясь на свое место. — А как же платье? — растерянно переспрашивает Козуб, не веря, что уже дважды мог так легко отделаться. — Не думаю, что там настолько серьезные повреждения, с которыми не сможет справиться химчистка, — пожимает плечами мужчина, будто вся его злость была лишь способом выражения солидарности с женой. — Спасибо, — от души благодарит его Артем. — Выбирайте любые коктейли. Артем едва ли может вспомнить, что происходило после того инцидента. Остаток банкета прошел в какой-то отрешенной манере целенаправленного игнорировании чего-либо, кроме работы. Эмоции словно отошли на второй план, скрылись внутри, будто ожидая подходящего момента, чтобы проявиться. Козуб до сих пор не понимает, что сейчас с ним происходит. Какое-то странное холодное спокойствие держит его в крепких объятиях, блокируя все чувства, стирая все мысли, оставляя бесконечную черноту. Он сомнамбулой спускается в метро, заходит в супермаркет по дороге домой, поднимается на лифте к своей квартире. И только когда ее двери закрываются за ним, чувствует, как это ледяное спокойствие начинает душить. Артем пытается не обращать внимание на это тревожное состояние, концентрируясь на привычных действиях. Снимает обувь, верхнюю одежду, проходит в кухню, ставя пакет с продуктами на стол, когда замечает записку от мамы. «Буду утром» — ровным почерком гласит желтый стикер, приклеенный к столешнице. И в этот момент сдерживаемая внутри буря накатывает огромной волной, словно цунами сметая на своем пути отстраненность и самоконтроль. Эмоции рвутся наружу, и Артем больше не в силах их сдерживать. Только сейчас он осознает, каких внутренних усилий ему стоило сохранять это спокойствие на людях и делать вид, что все хорошо, когда на самом деле все клокотало от гнева и разрушалось, подобно вулкану, извергающему лаву. Какого черта это было?! Почему этот урод его подставил?! Козуб сжимает руки в кулаки так, что белеют костяшки пальцев, а ногти больно впиваются в ладонь. Чувствует, что задыхается и не может сделать ни одного вдоха. Кулаки дрожат. Что-то новое, неведомое, темное и пугающее затапливает его сознание и тянет на дно. Нечто подобное уже навещало его в самые темные дни жизни, но сейчас это гораздо сильнее. Раздражение. Злость. Гнев. Хочется кричать и ломать все, что попадется под руку. Артем не понимает, когда в его руке оказывается стакан, который в следующее мгновение летит в стену, разлетаясь по всей кухне осколками. Жалобный звон в тишине квартиры звучит оглушающе громко и приводит парня в чувство. Эта жгучая волна внутри разбивается о волнорез трезвой реальности. Теперь придется убирать осколки, чтобы никто не поранился. Но один взгляд на них оживляет воспоминание с разбитым у Мэловина на кухне бокалом. Вечер, который бесповоротно изменил его жизнь. Чувства, которым он поддался, хотя так не хотел падать в это снова. Чувства, которые привели его к тому, что он пожинает сейчас… К кривым усмешкам коллег и ядовитым словам, к подножке, поставленной исподтишка… Козуб до крови закусывает губу, чувствуя, как глаза наполняются слезами, которые он не может остановить. Последние силы покидают — и стены самоконтроля в одночасье падают. Он так долго старался быть сильным, спокойным, оптимистичным ради матери, ради Алисы, ради Мэловина, чтобы тот ничего не заподозрил, ради их проекта, ради работы, которая давала возможность осуществлять его главную цель вот уже полгода. Он знал, что они нуждались в нем, и просто не мог их подвести. Даже не осознавал, скольких эмоциональных усилий это стоило ему. Обращал внимание лишь на физическую усталость, полагая, что достаточно лишь выспаться и отдохнуть, чтобы все прошло, всегда ставя эмоции на второй план. Но больше он так не может. Натянутая до предела нервная струна резко рвется, отскакивая и раня. Слезы текут по щекам, непривычно обжигая. Артем растирает их по лицу, но понимает, что не в силах остановить рыдания, рвущиеся наружу, столько времени находящиеся взаперти, где-то в самых потаенных уголках его души. Он здесь один, наедине с собой. Можно не бояться чужих глаз, не нужно притворяться и делать вид, что все хорошо. Можно отпустить себя и никому ничего не объяснять. Рыдания переходят в ту стадию, когда размывается реальная их причина, но остановиться уже невозможно, когда никому не сможешь объяснить, почему так плохо, но хочется жалеть себя потому, что никто не понимает. Если бы Мэл сейчас был здесь и мог просто обнять. Просто быть рядом и заверить, что все будет хорошо, что необязательно всегда быть рассудительным и сильным… Или мама… Или отец… Кто-нибудь, с кем он мог бы разделить эту ношу, сбросить с себя хоть какую-нибудь часть этого груза обязанности. Стереть бы эти последние годы жизни и начать заново с того места, где… С какого момента все пошло не так? С какого момента прошлого жизнь начала рушиться? Частью сознания Артем понимает, что это пустые надежды, которые никуда не ведут. От этих мыслей ничего не измениться. И после того, как отцу предложили работу в Киеве было море прекрасных событий, и даже сквозь темные периоды пробивался свет. Но почему, как только жизнь начинала хоть немного налаживаться, все снова должно было рассыпаться? Словно карточный домик от дуновения ветра… Дрожащими руками Артем открывает бутылку рома, которую прихватил в магазине, сам не помня, когда. Дыхание перехватывает от насыщенного пряного аромата напитка, а потом от обжигающего вкуса. Словно лава возвращается назад в жерло. На несколько секунд Козуб задыхается от крепости чистого рома, но спустя время алкоголь растекается теплом по телу, будто обнимая и успокаивая. И Артем наливает еще полстакана. Алкоголь заполняет собой пустоту внутри, когда слез и эмоций уже не остается, когда они покидают разум, отбрасывая его, словно тряпичную куклу без мыслей и чувств, когда все, что он чувствует, это усталость на грани изнеможения… Плевать, что будет завтра утром. Он заслужил на это расслабление и забытье. Артем поправляет галстук-бабочку и смотрит на свое отражение в зеркале. Что ж, куда лучше и презентабельней, чем вчера. Свое вчерашнее отражение со всклоченными спутанными волосами и опухшими глазами в зеркале он едва ли мог узнать, не говоря уже о дикой головной боли, которая тисками сдавливала виски, заполняла сознание шумом и казалось, отражалась в его глазах. Мать не стала расспрашивать, что происходило на кухне и почему под тапками скрежетали мелкие, не заметные для глаза, осколки стекла. Видимо, он таки убрал тот разбитый стакан, хоть и не особо тщательно. Она молча принесла ему воды и таблетку и приготовила завтрак. Не задала ни одного вопроса, когда он, сгорая от стыда, зашел на кухню и крепко ее обнял, как в детстве, пряча лицо у нее на плече. Она только потрепала его по волосам. И только после завтрака как-то осторожно поинтересовалась, все ли хорошо. И он кивнул, выдавив из себя улыбку и сославшись на «запару» на работе. Конечно, это ее не убедило. Наверное, это было такое материнское чутье, которое позволяло ей видеть и чувствовать больше, чем он хотел показать. Возможно, в его глазах все еще сквозила опустошенность, потому что, взяв его за руку, она нежно, но твердо заявила: «Чтобы ни случилось, ты всегда можешь поделиться со мной». На что он тихо ответил: «Я знаю». Сегодня на него из зеркала смотрит обычный Артем, и о позавчерашнем вечере, пожалуй, напоминает только некая растерянность в глазах. Но как бы плохо не было тогда, жизнь продолжает идти своим чередом. Наверное, стоило выплеснуть эмоции, чтобы перезагрузиться и продолжить работать и жить, несмотря ни на что. После бури наступил штиль. Козуб неспешно зашнуровывает обувь и бросает взгляд на наручные часы — отлично, еще есть время выпить кофе перед сменой, — когда слышит стук двери за спиной. Артем оборачивается и видит на пороге Мэла. Его присутствие в раздевалке персонала сейчас совершенно неожиданное и сбивает с толку. Его взгляд быстро метается по комнате, но Козуб здесь совершенно один. Бочаров резко закрывает за собой дверь и в мгновения ока оказывается возле своего парня. Если бы Артем не был настолько погружен в собственные мысли и настолько ошарашен появлением Мэла здесь, наверное, вскочил бы на ноги, но сейчас так и остался сидеть на лавке, оказавшись зажатым между шкафчиками и телом Бочарова, чувствуя, как сердце радостно встрепенулось от встречи. Он чувствует исходящее от него возбуждение, и достаточно одного прикосновение, чтобы оно передалось и ему. Мэл склоняется над Артемом и обвивает руками его шею, заглядывает прямо в глаза — в самую душу, которая плавится и умирает прямо сейчас под этим темным взглядом желания. — Мне тебя чертовски не хватало! — хрипло выдыхает он, и у Артема, кажется, останавливается сердце. А как вообще нужно дышать? Бочаров решает отдать ему свой воздух или забрать последний — не совсем понятно, но в следующий миг целует его так, что кружится голова. Этот поцелуй жадный и даже слегка грубый, полный невыразимых чувств. И как ему могло раньше казаться, что Мэл холодный и безразличный?.. И плевать, что общая раздевалка совсем неподходящее для подобных выходок место. Артем позволяет себе забыться, второй раз за последние два дня дать волю бурлящим внутри чувствам — по-хозяйски кладет руки на пояс парня, сжимая ткань такой непривычной белой льняной рубашки, и отвечает на туманящий разум поцелуй, вкладывая в него все свои чувства. Кажется, даже слегка прикусывает его нижнюю губу и чувствует его усмешку. Пожалуй, ему тоже не помешает больше показывать свои чувства и эмоции, а то о Мэле судит, а сам не лучше… Оба падают в бесконечность этого момента, сжигаемые чувствами, радостью от встречи. Оказалось, три дня, которые вроде как и пролетели так быстро, — это ужасно много. Губы сталкиваются, дыхания смешиваются, руки зарываются в волосы, блуждают по телу, заставляя их дрожать и покрываться «мурашками». Так сильно. Когда наконец отрываются друг от друга, воздуха катастрофически не хватает. Лбы и носы соприкасаются, судорожные вдохи будто неразрывны. Неужели это все реально сейчас? — Двоє проти всіх? — тяжело дыша, задает уже такой их вопрос Мэл. Артем улыбается. — Двоє проти всіх. Он не один против всех жизненных проблем. Теперь у него есть Мэловин… Бочаров подхватывает его улыбку и отстраняется, будто хочет видеть его лицо полностью, запускает пальцы в его волосы и проводит по ним, глядя с такой нежностью, что внутри у Артема все сжимается. Это свадебное торжество так повлияло на него, сделав несдержанным и таким чувственным?.. — Мой, — тихо произносит Мэл и так несвойственно ему мимолетно и легко целует в нос. «Твой», — мелькает мысль, отзывающаяся в сознании тревогой, и Артем все еще не знает, хорошо ли это... — Уже определились, Николай Владимирович? — вежливо интересуется Артем, сосредотачивая свое внимание на владельце и пытаясь меньше нервничать из-за присутствия за столом Мэла, но даже спиной чувствует на себе его лукавую полуулыбку. — Пожалуй, в этот раз доверюсь выбору сына, — сообщает Бочаров-старший и решительно захлопывает меню. Артему достаточно беглого взгляда на Мэла, чтобы заметить эту выгнутую в удивлении бровь, из-за которой он не может сдержать улыбки, но тут же снова возвращает серьезное выражение лица и кивает гостям. Странно, что его вообще допустили обслуживать их столик после прошлой неудачной попытки. — Так по какому поводу встреча? — доносится до Артема спокойный голос Бочарова-младшего. — Я что, не могу просто пообедать со своим сыном? Козуб усмехается про себя, представляя недоверчивую ироничную улыбку на губах Мэловина, но от осознания того, насколько прохладными являются их с отцом отношения, становится грустно. Артем бы сейчас многое отдал, чтобы иметь возможность вот так вместе пообедать со своим отцом пусть даже в какой-то обычной кафешке… Когда он возвращается за их столик, Николай Владимирович что-то набирает на телефоне, а Мэл выглядит задумчивым. Одним взглядом Козуб спрашивает, все ли хорошо, и в ответ получает кивок. Сколько же всего изменилось с прошлого раза совместного обеда Бочаровых в Гриль Азии. Начиная от внешнего вида Мэловина, расслабленно сидящего сейчас в кресле в свободной льняной рубашке, до их бессловесного разговора. Он аккуратно ставит тарелку перед Бочаровым-старшим, а потом — перед Мэлом, который будто случайно задевает его руку, касаясь подушечками пальцев. Артем так же мимолетно подхватывает это прикосновение, пробегаясь своим пальцем по его. Уже от этого молниеносно короткого взаимодействия пробегает искра, а внутри все сжимается от невыразимой нежности. Козуб быстро одергивает руку, делая вид, что забирает со стола смятую салфетку. Нет, не здесь, только не перед его отцом! Сознание рисует, как он притягивает Мэловина к себе и затаскивает в небольшую комнатку раздевалки, вжимает спиной в шкафчики и жадно целует, пытаясь передать, как сильно соскучился по нему за эти чертовы три дня! «Перестань думать об этом, Артем, — приказывает сам себе. — Ты все равно никогда этого не сделаешь». — Я хотел поговорить о твоей музыке, — нарушает тишину Николай Владимирович, откладывая телефон и устремляя взгляд на сына. — Кстати, о ней, — снова лукавая улыбка касается губ. Мэл переводит взгляд на Артема, у которого от неожиданности замирает сердце, а потом снова на отца. Что он задумал? — Пап, хочу представить тебе своего менеджера, — на лице Бочарова-старшего появляется недоумение. Артем нервно сглатывает. Нашел, блин, время! Мог бы хотя бы предупредить. Но Мэла, кажется, эта ситуация даже забавляет, и впервые Артем думает о том, что, возможно, он предложил ему эту должность, чтобы сделать что-то наперекор отцу, удивить его, сбить с толку. Не самая приятная мысль. — Козуб Артем Георгиевич, — провозглашает Мэловин, жестом показывая на Артема, чувствующего себя по-дурацки в этом официантском переднике. Артем лишь слегка склоняет голову в сторону Николая Владимировича, не зная, как себя вести, ведь стандартное «Приятно познакомиться» не будет уместным. Теперь Бочаров-старший выглядит явно озадаченным, но пока он думает, что сказать, Мэловин бодро добавляет: — «Under the Ladder» звучит на нескольких радиостанциях, а клип в ротации на OTV, — его голос звучит так гордо, что неприятный осадок от ранее закравшейся мысли в душе Артема сменяется каким-то довольством. Мэл наверняка испытывает удовольствие, сообщая отцу о своих достижениях в сфере, которую тот явно считал бесполезной тратой времени, чем-то не более, чем просто хобби. И это удовольствие передается и Артему, как и тот факт, что его представили, как менеджера. Это первый шаг, которым Мэл знакомит своего отца с ним, как с кем-то очень важным в своей жизни. Возможно, однажды он представит его и в той, другой его роли…