Это твоя роль

Обійми гарячі, слова — холодне золото. Нам краще мовчати. Обійми гарячі, чому ж без них так холодно? В твоїх очах себе шукати і не бачити… The Hardkiss «Обійми»

      Артем листает фото в галерее, переносясь воспоминаниями в те моменты, но даже при наличии доказательств на дисплее телефона, они все еще кажутся эфемерными, словно придуманными и существующими только в его голове. Да что там, даже тысячи комментариев под этими снимками в Инстаграм кажутся нереальными… Неужели эта поездка действительно была?       Когда Мэловин в свойственной ему деловой манере за несколько «дней до» заявил, что подготовил для него, Артема, сюрприз на день рождение, Козуб опешил, не совсем понимая, почему парень об этом сообщает. Но когда Мэл уверенным бодрым тоном сообщил, чтобы Тема паковал в чемодан летнюю одежду и крем для загара, тот просто недоуменно смотрел на своего парня, будто ожидая, что он вот-вот рассмеется, скажет: «Шутка» и похлопает его по плечу. Но это был Мэловин. И для него спонтанные поездки не были шуткой. Да и спонтанными, если на то пошло, не были. Всю внезапность на себе ощущал только Артем.       — Что? В смысле? — тупо переспросил он, хотя смысл дошел до него сразу.       — Я долго думал над твоим подарком на день рождение… — невозмутимо начал Мэл, откладывая в сторону какие-то документы и делая глоток кофе, который Козуб только что принес ему в кабинет. — Перебрал много вариантов, и понял, что все не то. Ты ведь не особо любишь подарки материальные и больше ценишь эмоции. Поэтому я решил, что подарить тебе путешествие — это то, что нужно!       Глаза Бочарова светились таким энтузиазмом, он выглядел таким довольным собой, что весь протест, зарождавшийся в мыслях Артема, погас, так и не сформировавшись до конца. Мэл сбросил эту новость ему на голову, ожидая радостной реакции, и скорее всего, уже предвкушал поездку. И как можно было отказаться?..       — Но Мэл, нельзя же так внезапно… — все же попытался Козуб, понемногу осознавая, что новый отъезд — это новое объяснение и… оправдание. В первую очередь самому себе.       — Ты ведь сам сказал, что на этот день у тебя никаких особых планов празднования, помнишь? — осторожно пояснил Мэловин. — Так что я и решил устроить тебе сюрприз.       Артем вздохнул — его правда. Он сам заявил, что не планировал праздновать свой день рождения, и уж тем более устраивать какие-то вечеринки. Неудивительно, что Бочаров вознамерился организовать все сам и решил, что лучшей идеей будет забрать именинника куда-то в другую страну подальше от холодной серости киевского января. Ему ведь и в голову не приходило, что Артема может держать в городе что-то важное, кроме работы, с которой он уже все порешал, отправив Козуба в неиспользованный за прошлый год отпуск.       И Артем снова разрывался между желанием улететь далеко и отдохнуть от серой рутины дней только вдвоем в Мэлом и чувством долга, которое вгрызалось в него сильней, понимая, что он снова собирается оставить маму одну. В этот раз оправдывать поездку рабочей необходимостью он не мог. Чувствовал, что неправильно оставлять их здесь, а самому отправляться отдыхать, но когда поделился с ними этими сомнениями, то получил в ответ лишь поддержку.       — Ух ты! — воскликнула Алиса. — Ты что, издеваешься? Лети, конечно. Буду ждать фоточки!       Мама улыбнулась подбадривающей понимающей улыбкой.       — Перестань корить себя. Ты заслужил на праздник.       Тогда Артем подумал, что она наверняка задавалась вопросом, с чего бы это его боссу, пусть они даже и стали хорошими друзьями, устраивать ему такой подарок, но ни о чем не спрашивала. Возможно, она догадывалась о большем, чем Козуб думал, но пока не готов был заводить с ней этот разговор и был благодарен, что мама ни о чем не спрашивала, а просто радовалась за него.       Артем поднимает голову, встречаясь взглядом со своим артистом, который хмурится, недовольный звучанием клавишных, и просит звукооператора подправить настройки. Менеджер понимающе ему улыбается, на что в ответ получает такую же легкую улыбку и картинное закатывание глаз. Саундчек идет по плану: ребята настраивают инструменты, Мэл контролирует процесс и пытается петь. Немногочисленные посетители трц с интересом поглядывают в сторону сцены, на которой вечером планируется концерт.       Козуб устраивается поудобней на пластиковом стуле и возвращается к просмотру фото. На них он с трудом узнает себя. Тогда, на кануне собственного дня рождения, по прилету в Таиланд, поддавшись уговорам Мэла на совершение чего-то необычного для себя, Артем покрасил волосы в блонд под стать своему артисту-партнеру. Краска обещала смыться полностью через несколько использований шампуня, поэтому он не особо переживал. Но стоило признаться, это было весело не узнавать себя в зеркале и на несколько дней стать совсем другим Артемом Козубом. А еще снова ощутить себя свободным и никому ничем не обязанным.       Парень улыбается, просматривая видео, на котором смеется, загадывая желание, и задувает свечу на кексе, принесенном Мэлом ровно в полночь. От этого воспоминания внутри становится так тепло-тепло, будто внутри зарождается автономное солнце. А в галерее еще полно фотографий с их прогулок жарким зеленым Пхукетом, и на всех он улыбающийся, спокойный, умиротворенный и счастливый. Несколько из них он, поддавшись уговорам, закинул в Инстаграм, и даже то несвойственное ему фото с оголенным торсом, на котором настоял Мэловин.       Мэлу вообще нравилось его фоткать так же, как Артему нравилось фотографировать Мэла. Он не удалял даже размытые и неудачные с точки зрения фотографа кадры, ведь они были еще ценней. Смазанные сэлфи, на которых Мэл внезапно решал поцеловать его, или смешные лица, когда один из них не удерживался на ногах и падал в воду… Фото «не для прессы», не для общественности, только для них. Такие личные и такие дорогие сердцу. Порталы, переносящие из серого и ветренного марта в те яркие дни лета посреди зимы. Это был его лучший день рождения!       Путешествие по воспоминаниям прерывает оповещение из Телеграма. Представитель «Комсомольской правды» интересуется, будет ли удобно провести интервью с Мэловином и Яной Лауринайчуте на следующей неделе в среду тринадцатого числа. Артем быстро отписывает, что уточнит этот вопрос с менеджером Яны и настолько погружается в организационный вопрос, что не замечает, как саундчек подходит к концу, пока Мэл не подходит к нему, загораживая свет.       — Что тут с таким сосредоточенным видом решает мой менеджер? — игриво интересуется он, закручивая уже наполовину пустую бутылку с водой.       — Только что договорился о вашем с Яной интервью в Комсомольской правде на среду, — бодро отвечает Артем, явно довольный собой. — А еще мне написала какая-то блогер тоже по поводу интервью с тобой. Твоя популярность растет, MÉLOVIN.       — Что не может не радовать, — расплывается в улыбке Мэл.       — Все-таки ротации на радио и телевидении многое значат, — замечает Козуб. После того, как песню начали крутить на многих радиостанциях, а клип показывать на главных музыкальных каналах страны, популярность артиста MÉLOVIN’а начала живо расти. «Ти» даже занимала места в разных хит-парадах.       — Макс оказался прав насчет того, что песня цепляющая и запоминающаяся…       — Ага, и привлекающая внимание к твоей персоне, — соглашается Артем, лукаво улыбаясь. — Так что ответить блогеру?       — Что за блогер? — интересуется Бочаров, забирая со стула свою кожанку.       — Какой-то «Женский портал ХОЧУ», — сверяясь с сообщением, отвечает менеджер.       — Звучит так себе, — смеется Мэловин. — О чем у них контент?       — Хм… — задумчиво скролит Ютюб Артем, — у них здесь разные интервью с музыкантами, даже с национального отбора на Евровидение есть.       — Тогда ладно, — просто пожимает плечами Бочаров, — договорись с ними об интервью… на следующей неделе.       — Окей, — кивает Козуб и быстро набирает нужное сообщение.       — А пока у нас есть несколько часов до выступления, предлагаю пойти перекусить, а потом можем сходить в кино, — с энтузиазмом предлагает Мэл.       Артем хмуриться, вспоминая, где они находятся.       — Насколько я знаю, здесь нет каких-то классных ресторанов, только фудкорты.       — Тогда пошли в… Макдоналдз, например, — бодро отвечает Мэловин, и от неожиданности Артем едва не выпускает телефон из рук.       — Что? Мэловин в Маке? Я не ослышался?! — удивленно восклицает он, с подозрением глядя на своего артиста, будто чувствуя, что тот его разыгрывает. Но Бочаров выглядит невозмутимым.       — А ты что, думаешь, я только в дорогих ресторанах питаюсь? — вопросительно вскидывает бровь он, глядя на него со своей коронной лукавой усмешкой.       — Ну… да, — растеряно подтверждает Артем, вспоминая все их походы в рестораны. — Именно так и думаю.       — Это я просто перед тобой выпендривался. Пытался произвести впечатление, — серьезно констатирует Мэл, но видя еще более опешивший взгляд своего менеджера, разражается громким смехом. — Видел бы ты свое лицо сейчас…       — Да ладно, мы никогда не ходили в Макдоналдз… — пытается защищаться Козуб.       — Значит, сейчас самое время, — утвердительно кивает Мэл и, взяв Артема в рукав куртки, решительно тянет за собой в сторону фудкортов.       …Концерт в «Караване» проходит на ура. Даже несмотря на удачное время вечера субботы, Артем не ожидал, что будет столько народу. Но что радует еще больше, так это то, что большая часть этой публики явно пришла сюда ради Мэловина. Девчонки активно обсуждали его треки и недавние посты в соцсетях, а еще напевали его песни в ожидании выхода. И когда он появился на сцене, приняли весьма громко и радостно, на несколько секунд Артему даже уши заложило от их крика и аплодисментов, что и говорить о том, когда они начали подпевать любимому исполнителю.       Козуб снимал треки урывками, чтобы «залить» в Инстаграм, но большую часть времени с интересом наблюдал за взаимодействием Мэла с публикой. В отличии от своих первых концертов, на которых он был больше сосредоточен на музыке и правильном исполнении песен, сейчас Мэловин больше развлекался и интегрировался со слушателями. Иногда они пели громче него самого, а время от времени он сам отдавал им первенство: то словно дирижер или маг управлял толпой, то аккомпанировал им на клавишах.       Артема поразило, как много людей уже знают наизусть и поют его песни, даже те, которые были записаны ранее и не ротировались ни радио, ни музыкальными каналами. Фанбаза Мэловина росла, и наблюдать за их взаимодействием завораживало не меньше, чем ранее следить за самим артистом на сцене.       Тот забирает протянутый ему микрофон и встает из-за синтезатора.       — Ну что, Киев, как настроение? — интересуется он, откидывая полы своего черного плаща, и девчонки в ответ громко кричат, почти визжа, демонстрируя артисту свою сумасшедшую поддержку.       — Я так понимаю, это значит, что настроение супер, — улыбается Мэловин, чем вызывает еще одну волну одобрительного крика. — Что ж, думаю, сегодня именно тот день, в который я хочу поделиться с вами премьерой новой песни…       Радостный визг становится еще громче — вряд ли стены этого трц слышали что-то подобное ранее. Артем, наблюдающий со стороны, сам в шоке от такого теплого приема.       — Сегодня вы первыми услышите этот трек, — дарит аудитории еще одну теплую улыбку Мэл. — Думаю, скоро мы объявим релиз, ну а пока… «That’s Your Role»!       Начинает играть музыка, первые аккорды которой теряются в поднявшемся шуме, с которой поклонники встречают премьеру.       — We’re not just bodies you hide under the ground. We’re not the flowers you cut so you look lovely. You can’t just do what you want without the consequences… Never knew, never knew…       Ритмичные фразы органично вплетаются в музыку, качают, но в то же время заставляют вслушаться в себя. Наверное, их трудно уловить и даже расслышать с первого раза, тем более в живом исполнении, но Артем уверен, что слушатели еще будут расшифровывать каждую фразу и вполне возможно разбирать на цитаты, потому что цитировать есть что. Песня не оставляет возможности просто стоять, не подтанцовывая и подпевая, но ее текст заставляет задуматься.       То, что сейчас звучит со сцены, мало напоминает первоначальный вариант, когда Мэл только наигрывал родившуюся у амстердамской студии мелодию. Несмелая пробная задумка переродилась в этот взрывной бит, оставив после себя только отголосок в бридже — будто голоса из глубин океана.       — If they wanna take your voice must take your soul, — поет Мэловин, и Артему эта строчка кажется аллюзией на русалочку Ариэль, которая отдала такую важную часть себя ради мечты. Но Мэл свой голос не отдаст ни за что — для него это как отдать душу. Невозможно.       Слышал бы его отец это послание. В этой песне Мэловин словно кричит о том, что у него есть свои мечты и желания, у него свое видение и свой путь, он не хочет играть всю жизнь чью-то роль…       Артем снимает на видео все выступление от начала и до конца, сохраняя в памяти телефона. Возможно, когда-то он наберется смелости и скинет это Бочарову-старшему, чтобы тот наконец увидел, чем живет его сын и где он по-настоящему чувствует себя на своем месте. Может быть, это образумит его в его слепом желании слепить из Кости свое подобие…       А те временем Мэловин проживает на сцене каждый звук и каждую спетую ноту, растворяется в аудитории, обмениваясь с ней энергией, и его глаза светятся счастьем, способным осветить все вокруг себя. И когда их взгляды с Артемом встречаются, Козуб чувствует, как искра этого огня разжигает и внутри него пламя, согревающее до кончиков пальцев.       Любовь. Нежность.       И безумная гордость за своего артиста.                            Бочаров-младший резко заворачивает за поворот, едва не сталкиваясь лбами с одним из официантов. И только когда тот начинает извиняться, админ узнает в нем лучшего друга Козуба.       — Эй, Дэн, ты Артема не видел? — как можно небрежней интересуется Бочаров.       Старший официант удивленно вскидывает бровь — видимо, не ожидал, что начальник обратится к нему с подобным вопросом, да еще той формой имени, которой его называли преимущественно друзья. Большую часть времени они ведь даже не пересекались.       — Видел, в зале был, — коротко отвечает Денис.       — Гостей много сейчас? — продолжает допытываться Бочаров.       — Да нет, сейчас часы затишья, — разводит руками официант. Так они называют часы пониженных продаж приблизительно с трех до пяти часов вечера, когда рабочий день только близится к концу, но еще не закончен, и в ресторане минимальное количество гостей. Бочаров-младший должен был бы уже знать.       — Да, точно, — кивает в подтверждение он. — Тогда, если тебе не трудно, позови, пожалуйста, Артема в мой кабинет.       — Окей, — отзывается Денис, наблюдая, как Константин Николаевич направляется к своему рабочему месту и скрывается за дверью, оставляя гадать, что же такого случилось, что ему срочно понадобился Козуб.       — Только не говори, что ты опять где-то накосячил, — тихо бросает Дэн, как только оказывается рядом с Козубом, скучающим за барной стойкой.       Артем недоуменно поднимает на него взгляд — в огромных карих глазах чистое удивление.       — В каком смысле? Что случилось? — растеряно спрашивает он, напрасно пытаясь понять что-либо из выражения лица Дениса.       — Это ты мне скажи, с чего это наш Костик просит тебя зайти к нему в кабинет, — хмыкает тот, пристально глядя на друга.       Артем не то пугается, не то смущается и слегка краснеет, но через несколько секунд выдыхает словно от облегчения.       — Наверное, документы какие-то подписать, — как можно небрежней и равнодушней бросает Козуб, пожимая плечами. А потом ощетинивается: — Чего сразу накосячил?       — Прости, — виновато произносит Денис, чувствуя себя по-дурацки — наехал ни за что, как будто Артем был самым проблемным официантом в ресторане. — Просто сам удивился, что он обратился ко мне, да еще и Дэном назвал…       Козуб закусывает губу — ну да, Мэл ведь привык, что он никогда не называл друга полной формой имени.       — Ладно, пойду выясню, что он хотел, — Артем откладывает блокнот подальше к кассе и направляется в сторону кабинета Бочарова.       С чего это и о чем Мэловину захотелось поговорить с ним прямо сейчас, не дожидаясь конца смены? Они ведь договорились, что на работе сведут взаимодействие к минимуму. Козубу и так кажется, что все коллеги следят за ним, будто пытаясь в чем-то уличить. Или это уже паранойя?       Артем на секунду замирает, пытаясь успокоить внезапное волнение внутри, и стучит в дверь.       — Заходи, — доносится с той стороны приглушенный голос.       — Констан… — начинает было Козуб, осторожно приоткрывая дверь в кабинет, отчего-то решив, что внутри Бочаров не один, но тут же останавливает себя.       Мэловин подозрительно хмуриться, но на губах играет легкая лукавая улыбка. Его явно забавляет поведение Артема.       — Ты что, сейчас хотел меня по имени отчеству назвать? — вопрошает он.       — Какого черта? — вполголоса возмущается Козуб, закрывая за собой дверь и направляясь к креслу за столом напротив начальника. — Что-то случилось?       — Нет, — просто отвечает Мэл, — точнее ничего плохого, только хорошее.       Артем вопросительно поднимает бровь, падая в кресло.       — Меня пригласили на церемонию YUNAи афтерпати после нее, — радостно сообщает Мэловин, доставая из конверта, лежащего перед ним на столе, два золотистых билета. — Не мог ждать вечера, чтобы поделиться.       Серые глаза метают искры радостного возбуждения — Бочаров снова напоминает ребенка, который с восторгом ожидает какое-то приключение.       — В качестве номинанта или…? — спрашивает Артем, бросая взгляд на билеты, и понимая, что возникшее было раздражение от нарушенной договоренности исчезает. Ну не мог Мэл вести себя так же рассудительно, как он. Мэлу нужно было сразу делиться хорошими новостями или классными идеями и предложениями, и его не волновали условности. Ему надо было здесь и сейчас, если для этого была такая возможность.       — Пока только как гостя, но… все еще впереди, — с энтузиазмом отзывается блондин. — Но пока это прекрасная возможность влиться в тусовку и представить себя.       — Света постаралась? — Козуб кивает на билеты.       Бочаров кивает, слегка улыбаясь.       — Она решила, что музыкальные премии — это то, что мне не стоит пропускать.       — Она права.       — Знаю. Но все еще не привыкну, что у меня два менеджера… и вообще… — Мэл на секунду замолкает и опускает взгляд, будто смущается, — сразу хочу делиться с тобой всеми новостями, даже если отрываю тебя от работы. Прости…       — Да чего уж, посетителей пока все равно нет, — пожимает плечами Артем. — Кстати, о менеджменте. Я после концерта знаешь, о чем подумал?       — О чем? — заинтриговано спрашивает Мэл, в глазах мелькает заинтересованность.       — Думаю, что пора тебе создавать мерч, — высказывает Артем идею, которой хотел поделиться еще вчера, но о которой забыл в водовороте других дел. — Футболки с названиями или строчками из песен, браслеты, может, блокноты или украшения какие-то по типу твоей подвести, — задумчиво перечисляет Козуб, кивая на шею Мэловина, где на шнурке свисает его логотип — перевернутый треугольник и буква М в нижней части симметрично к углу. Big House Melovin — именно так он решил назвать свою команду, которая постепенно расширялась.       — Думаешь, будет спрос? — заинтересовано спрашивает Мэл. Ему и самому эта идея уже приходила в голову, но казалось, что пока еще рано было думать о мерче. Но уверенность в карих глазах Артема свидетельствует о противоположном.       — После того, что видел в Караване… поверь мне, еще как будет, — улыбается Козуб.       — Это было потрясающе, — улыбается и Мэл, вспоминая позавчерашний концерт и вставая со своего кресла.       — Публика была с тобой на одной волне. А ты там, как дирижер, управлял ими, — подсмеивается Артем.       — Думаю, до дирижера мне еще далеко…       — Но попытки неплохие.       — Тогда придется искать еще человека, который будет заниматься разработкой и продажей мерча? — задумчиво спрашивает Мэл, словно уже перебивает в голове кандидатуры.       — Думаю, да, этим должен заниматься отдельный человек, — кивает Артем.       Пожалуй, пора бы возвращаться к работе, пока коллеги не начали задаваться вопросом, куда это он так надолго пропал.       — Кстати, насчет вечера, — вкрадчиво начинает Мэл, резко меняя тему, — может, сходим куда-нибудь?       — Сорри, но давай не сегодня, я собирался сесть за диплом, — вздыхает Артем, вспоминая, сколько еще университетских «хвостов» предстоит подтянуть.       — Ну да, я забываю, какой ты у меня ответственный студент, — подшучивает Бочаров, хотя на его лице отображается плохо скрытое разочарование. — И такой же ответственный работник, правда?       — Ты же знаешь, — нервно бросает менеджер, наблюдая за Мэловином, который обходит стол и опирается на его край, слегка нависая над ним. От этого действия мгновенно появляется напряженность, и чем ближе склоняется к нему парень, тем сильней она становится.       — А вот если я возьму и украду тебя прямо посреди смены? — деловито и будто с юмором интересуется Мэл, хотя хрипота в голосе выдает, что эти мысли и желания совсем не шуточные. И от этого тона по телу Артема бегут мурашки. — Придумаю причину, по которой ты мне нужен здесь и сейчас…       Горячий шепот обжигает ухо и верхнюю часть шеи, вызывая дрожь и покалывания на коже. Прикосновение будто ударяет током, заставляя Козуба вздрогнуть.       — Что ты на это скажешь? — вкрадчивый хитрый голос.       Он качает головой, словно пытаясь прогнать наваждение, но наваждение лишь придвигается ближе. Артем нервно сглатывает, не понимая, почему чувствует себя словно парализованным, будто находится под властью чужой воли… Но эти серые ртутные глаза и правда заколдовывают его, заставляя забыть на несколько долгих секунд, где он находится.       — Значит, я сегодня вечером тебя не увижу? — огорченно спрашивает Бочаров, поправляя бабочку на шее Артема. Такой хозяйский жест, который отчего-то заставляет того внутренне вздрогнуть.       Ну вот, Мэл просит его о времени и внимании, которое он не может сейчас ему предоставить. Отменять или менять планы ради вечера с ним?.. Искушение слишком сильно, но чувство ответственности неистово сопротивляется, и Артем знает, что прислушается к последнему. Он не хочет обижать Мэла, но в сегодняшних планах места для него нет.       Но Мэловин не замечает этой внутренней борьбы в своем парне и, не давая ему ответить, вжимает в кресло, целуя так, словно этот поцелуй последний и следующего ждать неизвестно когда, словно он уже наперед скучает и не хочет отпускать. Словно для него не существует никаких условностей и никаких преград, никаких запретов и отказов. Словно он капризный ребенок, который хочет здесь и сейчас, и недоумевает, почему нет.       И в этот момент Артем чувствует, как на него накатывает огромная волна раздражения. Неужели Мэл вообще его не слышит, делая только то, что самому хочется?!       Козуб с явным недовольством отталкивает его от себя, и Мэловин чувствует, словно внутри что-то обрывается. Нереальный сладостный миг исчезает, словно лопается мыльный пузырь, который он создал за эти несколько минут, и возвращает их в реальность. Бочарову становится стыдно за свой порыв и напор. Не стоило давить на Артема и ставить его в неудобное положение, но все вокруг будто переставало существовать или казаться важным, когда он поддавался чувствам. Возможно, стоит снова вернуть себе контроль над эмоциями и не проявлять их так открыто, особенно там, где это неуместно.       «Черт побери, Мэловин, ты ведь обещал ему не переступать границы!», — ругает сам себя парень, глубоко вдыхая в попытке успокоить разбушевавшуюся кровь.       Раньше это не имело такого значения. Мэловин позволял себе вести себя со своими партнерами так, как ему хотелось в тот или иной момент. И это не было важным, потому что и длилось недолго. Он не пытался быть хорошим, не пытался нравиться или быть идеальным кандидатом для отношений. Для кратковременных связей это все было неважным. Никаких обязательств, никаких страхов сделать что-то не так, ранить…       Но только с Артемом все не так. С Артемом все серьезно. И вести себя стоит по-другому.       Не быть эгоистом. Считаться с его мнением и чувствами.       Вдох. Выдох.       «Перестань вести себя, как мудак», — снова укоряет себя Бочаров, закусывая губу и виновато глядя на Артема. В огромных карих глазах борются раздражение и недоумение.       — Какого черта, Мэл? — наконец выдыхает он.       — Прости, я… забылся, — тихо выдавливает Мэл, потупив взгляд. — Это мой кабинет, и сюда никто не войдет без стука, поэтому я… позволил себе лишнее.       — Мы ведь договорились, что сведем взаимодействие на работе к минимуму, чтобы ни у кого не зародилось ни одной гнусной мысли, — сквозь зубы цедит Артем, вспоминая тот едкий разговор коллег на курилке. От воспоминаний о нем во рту все еще появляется привкус горечи.       Каждое слово парня, произнесенное таким тоном, представляется Мэловину уколом иголки — и это больно. Под гнусными мыслями он подразумевает идею о том, что они вместе? О том, что их связывают дружеские или больше, чем дружеские отношения?       — Мы и так здесь разговаривает уже минут двадцать, — продолжат Козуб. — Я сказал Дэну, что ты позвал меня скорее всего подписать какие-то документы. Но на это не уходит двадцать минут! Если и Дэн заподозрит…       Ай! Игла оставляет длинную саднящую царапину. «Если и Дэн заподозрит». Лучший друг узнает, что его что-то связывает с Бочаровым, надменным и презрительным сыночком владельца ресторана. Неужели он не понимает, что рано или поздно, люди все равно узнают, как минимум, об их сотрудничестве в музыкальной сфере?       — В смысле? — тупо переспрашивает Мэл, сжимая ладони в кулак, чтобы успокоить дрожь в пальцах. — Заподозрит что? Что нас может объединять не только работа в Гриль Азии и презрение с насмешкой, которое испытывают ко мне остальные работники?       — Не все, — бормочет под нос Артем, но Мэловин его не слышит.       — Заподозрит, что ты мой менеджер? — продолжает, все больше распаляясь, Бочаров, делая несколько шагов назад. — Странно, что он до сих пор не знает. Ты ведь говорил, что это он тебя сюда устроил, что он твой лучший друг, что он всегда на твоей стороне. И ты даже с ним не поделился этим?       Ощущение, будто с этой фразой, последние силы на возмущение и обиду покидают его, и он тяжело присаживается на край спинки дивана, в который внезапно уперся ногами.       — Ты ведь даже своим родным и близким не расскажешь, да?.. О нас, — тихо спрашивает он.       Артем выглядит пристыженным, но в глазах — вызов.       — А твой отец знает? — Козуб внезапно со всей ясностью осознает, что тогда Бочаров представил его своему отцу только как своего менеджера не просто потому, что сам Артем просил ему никому не говорить. Николай Владимирович тоже ничего не знал об увлечениях и отношениях сына.       Мэл на секунду теряется, и в серых глазах мелькает тень — Артем попал в цель. Поймал его.       — Справедливо, — тихо отзывается он.       Артем шумно выдыхает — он оказался прав. Но эта правда отнюдь не радует. Совсем наоборот.       Козуб ощущает себя паршиво, чувствуя виноватым, хотя инициатором этого разговора и стал Мэл. Но если бы он не переступал границ их договоренности…       «Кого ты пытаешь обмануть? Ты просто откладываешь это в длинный ящик и игнорируешь проблему, но она никуда не денется. Ты не сможешь держать это в секрете вечно», — услужливо подсказывает внутренний голос.       — Прости, я не хотел быть грубым, — бормочет Козуб, опуская глаза.       — Ты прости, что нарушил границы, — отзывает Мэл. — Просто с тобой… все по-другому. И я все еще пытаюсь к этому привыкнуть.       Артем поднимает на него удивленный взгляд, но тут же понимает — он первый, с кем Мэловин решился на серьезные отношения.       — Я тоже… Но кто обещал, что будет легко? — слегка подсмеивается Козуб, пытаясь скрасить повисшую между ними неловкость.       Губы Мэла трогает легкая улыбка.       Примирение.       — Мы не ищем легких путей. Да, мой менеджер?       Артем кивает, разводя руками. Это точно о них.       — Тогда… не буду больше задерживать, возвращайся к работе. Увидимся завтра? — с надеждой интересуется Бочаров.       — Увидимся завтра, — подтверждает менеджер. Завтра — среда, день интервью «Комсомольской правде».       Понимает, что не может просто так уйти, оставив между ними этот холодный сквозняк. Встает и, быстро наклоняясь, чмокает Мэла в губы.       — До завтра, — тихо выдыхает.       — До завтра, — так же шепотом отвечает тот, и глаза его снова светлеют, а улыбка становится более расслабленной.       Он провожает Артема взглядом, но на языке вертится вопрос, который он не может оставить без ответа.       — Артем, — окликает Бочаров, — ты же не думаешь, что я такой урод, который может делать что-то с людьми против их воли?       Его голос соскакивает на последних словах, и Козуб удивленно смотрит на парня. Очень странный и серьезный вопрос. Неужели эта ситуация натолкнула его на эту мысль? Или есть что-то такое из его прошлых отношений, о чем он не рассказал, но что влияет сейчас на них?       Кажется, Мэловину очень важно знать его ответ.       — Нет, не думаю, — просто отвечает Артем. Иногда Бочарова и правда слегка заносит, но он всегда старается быть лучше, и еще не разу не пытался навязывать свою волю.       — Спасибо, — с заметным облегчением выдыхает Мэл и слегка улыбается, наблюдая, как Артем кивает в ответ и закрывает за собой двери. А затем запускает пальцы в отросшие волосы, пропуская светлые пряди сквозь пальцы, ероша их, будто это поможет избавиться от горького послевкусия и непрошенных мыслей после состоявшегося разговора.       Мэл пытается прогнать это чувство, но оно лишком реальное — к этому разговору они еще вернутся…                            Яркий свет, блики, которые отбрасывают блестящие платья и фотозоны, и вспышки фотокамер ослепляют, но глаза быстро привыкают к пестрому разнообразию. Когда настает его черед стать перед объективом, Мэловин надевает на лицо ослепительную улыбку и ступает вперед, позволяя фотографу сделать хорошие снимки. На самой премии их уже фотографировали, но и афтерпати должна была войти в репортажи. Чем больше его лицо будет мелькать, тем лучше. «Нужно заявлять о себе», — сообщила Света, и Мэл ее полностью поддерживал. Но пока сам артист улыбался на камеру, оба его менеджера куда-то запропастились.       Когда его время на съемку заканчивается, Мэловин благодарит и отходит в сторону, по пути подхватывая бокал с шампанским. Этот вечер очень сильно напоминает ему то первое и пока единственное светское мероприятие, на котором они побывали с Артемом. Но тогда менеджер чувствовал себя неуютно и нервничал. И был рядом.       Мэл оглядывается по залу в его поисках, замечая несколько знакомых лиц и приветливо им кивая. Наконец находит Артема, беседующего с одним из номинантов на премию «Лучший менеджмент артиста», имя которого он сам не запомнил, и улыбается про себя. За последние полгода и время сотрудничества Артем стал гораздо уверенней в себе, по крайней мере в том, что касалось менеджмента, уже не чувствовал себя неловко в компании известных людей и, кажется, явно не считал себя здесь чужим или оказавшимся не по ту сторону. И Мэлу это безумно нравится.       Прямо сейчас Артем что-то воодушевленно рассказывает коллеге и энергично кивает на его реплики. Мэл улыбается — наверняка обмениваются опытом и обсуждают какие-то свои фишки. Будто чувствуя на себе взгляд артиста, Козуб переводит свой взгляд с собеседника на него. Посмеиваясь, Мэловин поднимает слегка вверх бокал как знак выражение радости о того, что тот хорошо проводит время. И получает в ответ такой же жест, после чего Артем снова возвращается к разговору.       В этом своем «тотал блэк» образе в официальном костюме он выглядит чертовски привлекательным, а эта уверенность в глазах и каждом движении по сравнению с их первым мероприятием делает его еще более… желанным. Мэловин нервно сглатывает, одним глотком допивая шампанское, чтобы отвлечь себя от неуместных мыслей. Как жаль, что он не может прямо сейчас подойти и сказать ему об этом. Взять за руку, поцеловать… представить публике, как это делали другие артисты, знакомясь между собой или во время интервью.       «Успокойся, Мэловин. Он твой и только твой. И никуда не денется после этой вечеринки», — успокаивает внутренний голос, и Бочаров с ним нехотя соглашается.       У него еще будет время стащить с менеджера этот пиджак и рубашку и покрыть его тело поцелуями, когда они останутся наедине подальше от посторонних глаз. И сказать ему еще десяток раз, какой он сумасшедше красивый…       — Вот мы и встретились снова, — доносится до артиста знакомый голос. Он разворачивается в его сторону и встречается лицом к лицу с Никитой. Бывший одноклассник радостно улыбается и протягивает один из двух бокалов в руках Мэлу, как бы призывая отставить в сторону пустой и обновить напиток.       — Привет, — сдержанно улыбается тот, решая, что его приподнятое настроение сегодняшним вечером не испортить даже неловким общением с бывшим другом, и забирает протянутый ему бокал. — Спасибо.       — Странно, что пресса не рвет тебя сейчас на части, — шутит Никита, делая глоток из бокала. Его тон беззаботный и шутливый, но сама фраза звучит колко. Или Мэл просто себя накручивает, заранее воспринимая общение «в штыки». Но Левакин ведет себя как-то уж чересчур дружелюбно, учитывая, на какой ноте они прекратили общение несколько лет назад.       — С чего бы им это делать? — невозмутимо интересуется Мэл, и себе спокойно отпивая с бокала. Решает и с Никитой сохранять свой образ холодного беспристрастного, «не от мира сего» Мэловина. Линза в глазу и темные солнцезащитные очки только усиливают эффект и добавляют ему уверенности. Никита не видит его глаз, а значит не может полностью прочитать его чувства и увидеть эмоции. Это барьер, который стоит между Мэловином и всеми непосвященными.       — Ну… твоя карьера и популярность стремительно летят вверх. Часто слышу твою песню по радио, когда еду в машине, — сообщает собеседник.       «Ага, и переключаешь на другую станцию», — добавляет про себя Мэл. Странно, но несмотря на дружеский настрой и приятные слова, Никита почему-то не кажется искренним… Или это в Бочарове говорят старые обиды?..       — Ах да, и клип тоже очень крутой сняли, — добавляет Левакин тем же восторженным тоном, будто является его фаном, и это еще больше удивляет.       Мэл молчит, не зная, как реагировать на эти комплименты, чувствуя себя безумно неловко, вспоминая, что так и не послушал ни одной Никитиной песни.       — Слушай, — вздыхает Левакин, замечая отстраненность и напряженность собеседника, — Кость, я знаю, что мы прекратили общаться по моей инициативе… Но, знаешь, это было так давно… То есть, по ощущениям действительно давно, — порывисто подсмеивается он, — знаю, что вел себя хреново. Но мы были подростками, а сейчас… многое поменялось. Мы изменились. Почему бы нам не забыть прошлые обиды?       Эта неожиданная эмоциональная тирада выбивает грунт под ногами Мэловина, сбивая с толку. Он явно не ожидал от Никиты попытки примирения. Неужели он действительно настолько изменился?       «Но делить нам по-прежнему есть что», — отзывается откуда-то из глубин сознания ехидный голосок.       Вот откуда растет его недоверие к словам Левакина — они снова на одном поле, на этот раз музыкальном. Так или иначе, они конкурируют за внимание и любовь слушателей, в этом Артем тогда был прав. Правда ли эта его искренность и желание возобновить хорошие дружеские отношения настоящая?       «Ну вот, снова Мэл-циник проснулся», — наверное, так бы прокомментировал Артем, если бы слышал сейчас его мысли.       Бочаров вздыхает — да, доверять людям все еще сложно. Если он не ошибся в одном из них, не значит, что и другие его не разочаруют.       «Двойные стандааарты, — ехидно отзывается внутренний голос, — это работает в обе стороны».       Черт побери!       — Да. Да, думаю, ты прав, — вздыхая, резюмирует Мэловин. — Мы больше не те подростки и изменилось действительно очень многое… — За эти полгода он сам изменился едва ли не сильней, чем за все студенческие года после школы. — Так что согласен, давай… начнем сначала.       — Отлично, — радостно восклицает Никита и в его глазах мелькает блеск, который всегда сопровождал друга в его энтузиазме, но порой бывал каким-то хищным и заставлял чувствовать себя неуютно. Вот как сейчас. Но Мэл решает не накручивать. В конце концов они просто, образно выражаясь, зарывают топор войны. Шаг навстречу друг другу еще не значит, что они будут дружить, как раньше. И оба это понимают.       — Тогда, за воссоединение, — бодро предлагает тост Никита и приближает свой бокал к бокалу Мэловина. Это звучит так, будто он рассчитывает, что едва ли не сейчас они нырнут в какую-то очередную его авантюру, как в школьные года, и Мэл невольно хмурится, но не исправляет заново обретенного… друга.       При втором глотке вкус шампанского кажется более насыщенным и горьковатым, но по-своему интересным.       — У него интересное послевкусие, правда? — словно угадывая его мысли, спрашивает Никита.       — Да, есть такое, — соглашается Мэл, делая еще несколько глотков и решая, что пора исправить односторонний разговор, раз уж они снова… приятели. — Что насчет тебя? Какие большие планы на весну-лето?       — О дааа, — довольно протягивает Левакин. — Сейчас пишем на студии ер-ишку, потом выпустим пару синглов, на один уже планирует клип снять… А, и еще Соня собирается договариваться об участие в летних фестивалях. Не знаю, получится ли пробиться на Атлас, но в нескольких небольших надеюсь поучаствовать. А кстати, твой менеджер где? — интересуется он, оборачиваясь по сторонам, словно Артем может стоять где-то за его спиной, вызванный силой мысли.       Мэл бросает взгляд за спину Никиты, туда, где у дальней колонны последний раз видел своего менеджера, но там уже никого нет.       — Общается с коллегами, я полагаю, — пожимает плечами он. В конце концов Артем не обязан находится в поле его зрения весь вечер, словно маленький ребенок. У него есть свои интересы и возможности, которыми хотел бы воспользоваться на таком масштабном мероприятии.       — О, слушай, кажется, у тебя идут брать интервью, — кивает головой за спину Мэловина Никита. К ним как раз приближаются Мила Еремеева с оператором.       — Почему у меня? Может, они к тебе направляются, — бросает Бочаров, хотя понимает, что по большей части говорит это из… вежливости, что ли.       — Я сегодня с ней уже разговаривал, — доверительно произносит Левакин ему на ухо, чтобы ведущая не услышала.       — Привет, Мэл, — широко улыбается девушка и поддается вперед, чтобы обнять артиста, и он открывает объятия навстречу.       — Привет, Мила, рад тебя видеть, — улыбается он.       — Могу украсть тебя для небольшого разговора? — лукаво интересуется она, бросая на Никиту извиняющийся взгляд.       — Он весь твой, — смеется тот и поворачивается к Бочарову. — Рад был пообщаться. Не прощаемся.       — Хорошего вечера, — отзывается тот, допивает шампанское и сосредотачивает все свое внимание на Миле. — Что ж, я весь твой.       Пожалуй, это вечер становится еще лучше, чем он казался в начале…                     Мэла переполняет эйфория, будто он сам сегодня получил заветную статуэтку YUNA, кажется, еще чуть-чуть и он просто взлетит. Это состояние настолько невероятное и захватывающее, что хочется смеяться и обнимать весь мир. И это так непохоже на него… Неужели он настолько пьян?       Ну и плевать, что в этом году он был только гостем — в следующем обязательно заберет одну из наград! Вон Мила не сомневалась, что именно так и будет и искренне пожелала удачи. Многие другие журналисты, теле- и радиоведущие вторили ей, не сомневаясь, что на следующей церемонии он будет уже в числе номинантов, а еще хвалили «Ти», утверждая, что это несомненный хит.       Мэлу кажется, что сегодняшний вечер с его количеством приятных эмоций и впечатлений, комплиментов и похвалы, лучше, чем день рождения. Ему не терпится поделиться всем этим с Артемом, с которым за вечер у них почти не было времени и возможности перекинуться больше, чем двумя фразами. От предвкушения, Мэл взбудоражено постукивает ногой по плитке, исступленно поглядывая на экран телефона каждые две секунды в надежде наконец увидеть ответ на «Ты где? Жду на лестнице возле гардероба» от своего парня-менеджера. Именно Артем первым написал, что хотел бы уже поехать домой, но сейчас почему-то задерживался.       Мэл вышел на лестницу ожидать его, кажется, потому что ему стало слишком жарко и душно в довольно тесном помещении клуба, где проходила вечеринка. Или он хотел набрать Козуба, раз тот не отвечал?       Телеграм наконец оповещает о новом сообщении.       Тема ♥       «Уже бегу» 00:10       Бочаров расплывается в улыбке. Тема… Его Тема уже спешит к нему. Желание заключить парня в свои объятия отзывается покалывание сначала в ладонях, а потом во всем теле. Черт возьми, он так соскучился за этот вечер! Для полного счастья не хватало только Темы рядом…       И вот знакомая темная макушка появляется на повороте, и у Мэловина снова перехватывает дыхание — ну какой же он красивый! Какой чертовски горячий в этой черной рубашке и пиджаке с этим серьезным и слегка уставшим видом, но с довольным блеском в глазах, будто вспыхивает маленькое пламя. Брюнет чувствует, как по телу прокатывается жаркая волна.       Он порывисто обнимает менеджера, стискивая его в объятиях, и напряжение становится ощутимей. Запах любимого парфюма ударяет в нос, на несколько секунд дезориентируя во времени и пространстве.       — Эй, ты чего? — удивленно спрашивает Артем, мягко отстраняя артиста от себя и заглядывая ему в глаза. В серых безднах темнеет шторм: глубокий, лихорадочный и затягивающий. Знакомый и незнакомый одновременно. Пугающий.       — Соскучился, — как-то капризно произносит Мэл, поднимая руку и гладя Артема по щеке.       Козуб отклоняется, нервно оглядываясь по сторонам — никто ли не видел. Но коридор остается пустым. Он пристальней приглядывается к Мэлу, слегка принюхиваясь. Запах алкоголя не сильный, но судя по блеску в глазах и легкому расфокусу, его артист пьян.       — Я тоже, — тихо отвечает Артем, — но, по-моему, ты зря времени не терял. — И спохватываясь, как это звучит, добавляет: — Я имею в виду то количество интервью, которые ты сегодня дал. Света очень довольна.       Мэл на мгновение хмурится — причем здесь Света? А потом до него медленно доходит — ну да, она же его пиар-менеджер. Наверняка рада, что он создает себе положительную репутацию, активно взаимодействуя с прессой и коллегами-артистами.       Но это явно не то, что ему сейчас хочется слышать от Артема. И в это мгновение, словно высоковольтный разряд молнии, в голове рождается идея. Мысль, которая появилась еще во время их первого свидания, когда Козуб пришел к нему домой уже в роли его парня и он отметил, как хорошо тот смотрится в его квартире, материализуется прямо сейчас и кажется как никогда правильной.       Он предложит Артему переехать к нему.       Точно, именно так и сделает!       Мэловин только набирает в грудь побольше воздуха, не замечая, как нервно теребит в руках телефон, но Козуб его опережает:       — Ну что, идем за пальто?       Брюнет разочаровано выдыхает и покорно кивает. Видимо, не сейчас…       Они спускаются на первый этаж к основному гардеробу, и Мэл едва ощущает свои ноги. Они кажутся ватными и почти невесомыми, будто гравитация внезапно изменилась, и он двигается едва ли не вприпрыжку, как знаменитый Джон Картер*. Голова немного кружится, но общее состояние легкости порождает внутри почти детский восторг. Да и вообще он совсем не чувствует усталости и, если бы не Артем, скорее всего остался бы на вечеринке дольше.       Но послушно идет за ним и рассеянно пытается найти в карманах брюк пресловутый ключ. Наконец пальто оказывается у него в руках, но Мэл не совсем понимает, зачем оно ему нужно, ведь и без того ужасно жарко. А впрочем, никто ведь не заставляет его надевать.       — Пойдем, я отвезу тебя домой, — бодро отзывается он, решая не уточнять, к кому домой.       Артем вскидывает на него удивленный взгляд и теперь точно убеждается в том, что Бочаров пьян.       — Мэл, мы приехали сюда на такси… — Неловкая пауза в ожидании осознания, но решительный вид Мэловина нисколько не меняется. — Но даже если бы мы приехали на твоей машине, я бы не позволил тебе сесть сейчас за руль.       — Почему? — искренне непонимающе вопрошает Мэл, глядя на менеджера таким невинный взглядом, что тот понимает — Бочаров чертовски пьян, раз задает настолько глупые нелогичные вопросы.       — Потому что мы уже это обсуждали… — на парня накатывает дежавю того их первого светского мероприятия, когда он впервые сел за руль черной ауди. — И ты мне пообещал.       Артем бросает на Мэла многозначительный взгляд, но тот все еще выглядит недоумевающим. И это задевает — неужели он совсем не запоминает своих обещаний, даже таких важных?       — Ты обещал мне, что пьяным за руль никогда не сядешь. Чтобы не стать причиной своей или чужой смерти, как тот урод, из-за которого погиб мой отец! — жестко чеканит каждое слово Козуб, чувствуя, что начинает злиться, и останавливает сам себя, глубоко вдыхая. — Поэтому, пока ты со мной, пьяным за руль не сядешь! — добавляет он твердо, неосознанно слегка повышая голос.       — Ого, — втягивает в себя воздух Мэловин, удивленно глядя на своего менеджера. Артема на секунду пугает его реакция: что, если он перестарался с тоном?.. Но затем на лице Бочарова появляется его коронная лукавая усмешка, такая неуместная в этом разговоре. — Мне нравится, как ты командуешь. Выглядит ооооочень сексуально, знаешь.       Козуб чувствует растерянность, Мэл снова выбивает его из колеи. А еще понимает, что смущается, и пытается сохранить серьезность, строгость и беспристрастие. Хорошо, что никто не слышал этих слов — парень-гардеробщик где-то внутри, а секьюрити курят на улице у входа.       — Я вызову тебе такси, — устало выдыхает Артем. Его артист сегодня явно перебрал, и чем скорее он окажется дома, тем лучше.       — Нам, — отзывается тот.       — Что?       — Вызовешь такси нам. Я без тебя никуда не поеду.        — Не будь ребенком, — закатывает глаза Козуб, начиная раздражаться.       — Не заставляй меня себя им чувствовать, — парирует Мэл, кладя руки Артему на пояс и приближаясь.       — Прекрати, — пытаясь успокоить участившееся сердцебиение, убирает тот его руки. — Нас могут увидеть.       Да что такое с ним происходит?!       — И плевать, — хрипло выдыхает ему в губы Бочаров, возвращая руки назад на пояс парня и сильнее сжимая тонкую ткань пиджака. Его дыхание пахнет алкоголем. Он кажется наэлектризованным от желания, но в этот момент Артем не чувствует ответного, — лишь испуг, переходящий в панику. Совсем неподходящее место, сюда в любой момент могут зайти. Если кто-то увидит, что между ними происходит...       — Мне не плевать, — как можно спокойней и рассудительней возражает Козуб, накрывая своими ладонями ладони Мэловина и отцепляя их от себя. Они, кажется, теряют желание к сопротивлению, поэтому Артем позволяет себе отпустить их, но в следующее мгновение уже жалеет об этом.       — Я хочу тебя, — хрипота в голосе Мэла становится еще сильнее, выдавая его возбуждение. Рука скользит к пряжке — и в следующее мгновение пальцы проникают за ремень и кромку брюк.        Мэловин чувствует, что внутри разгорается огонь, который застилает реальность и захватывает его в свою власть. Одурительный парфюм Артема туманит мозг.       — Прекрати! — рычит Козуб, чувствуя, как такое естественное сексуальное желание смешивается с уже настоящей паникой. Хватает брюнета за запястье, сильно сжимая. — Что ты, блядь, творишь?       Движения рук Мэла неожиданно становятся более настойчивыми и требовательными, пальцы скользят ниже, ударяя током, от которого по всему телу прокатываются судороги, и Артем уже со злостью отталкивает парня от себя.       — Какого черта с тобой происходит?!       — Прости, — бормочет Мэловин, но едва Козуб успевает вздохнуть с облегчением, как хватает его за плечи и прижимает к стенке, с несвойственной ему силой впечатывая его в нее. И целует.       От неожиданности Артем по привычке отвечает на поцелуй, но в следующий момент паника ледяными копьями вонзается в сердце. Щекочущее ощущение возбуждения внизу живота сменяется ледяным страхом.        Козуб пытается оттолкнуть Мэла от себя, но тот еще сильнее сжимает его плечи. Артем не чувствует боли, лишь всеохватывающий ужас. Задыхается от жадных и грубых поцелуев своего парня и чувствует, что сердце бешено бьется где-то в горле. Ощущает себя загнанной жертвой в руках хищника, вынужденный вести себя как можно тише, чтобы не привлекать ненужное внимание.       — Мэл... остановись!.. Пере...стань...пожалу...йста... Прек...рати! — судорожные выдохи рванных слов и поспешные вдохи. Бочаров, кажется, вообще ничего не слышит. Артем не может поверить, что все это происходит на самом деле. Еще минуту назад они просто говорили... о том, что нужно вызвать такси. Что произошло?       Козуб чувствует, как от шока немеют конечности. Тело не знает, как реагировать на действия Мэла. Внутри одновременно поднимаются волна желания и отвращения.        Рванными поцелуями Бочаров начинает покрывать его шею, а пальцы тянутся расстегивать пуговицы на той самой классической рубашке, которую он же и выбрал для Артема на это мероприятие. Словно показывает, что эта вещь его и он в праве обращаться с ней так, как ему захотелось, и, кажется, думает, что принадлежит ему не только рубашка...       Отвращение к действиям Мэловина и страх быть увиденными побеждают, позволяя Артему сбросить с себя оцепенение и с небывалой для него силой оттолкнуть парня от себя на достаточное расстояние, чтобы перевести дух.        Тяжело дыша, он поднимает взгляд на Бочарова, когда замечает за его спиной ошарашенного мужчину, кажется, какого-то журналиста.        «Только не это!» — мелькает в голове отчаянная мысль, но злость и обида по отношению к Мэловину перекрывают все остальное, отправляя рациональные мысли на задний план.        Дышать становится вовсе невозможно, все тело колотит от пережитых эмоций, губы и шея горят от насильных поцелуев некогда любимого человека... Руки дрожат, а сердце готово проломить грудную клетку. Выход только один — как можно скорее убежать отсюда, на холодный воздух. Только бы не видеть его! И журналиста, который видел все то, что он делал...              Артем не осознает, куда идет, пока не упирается в бетонную стену, которая знаменует собой край территории клуба и конец парковки. И только тогда с удивлением отмечает, что держит в руках свое пальто, а руки сильно дрожат.       Неужели это все произошло на самом деле? Не какой-то кошмарный сюрреалистический сон?       Он сегодня впервые увидел Мэла настолько пьяным. И неужели там, глубже всех красивых слов и поступков, он был таким? Едва чуть дальше переступив за грань, перестал контролировать себя? Оказался совершенно чужим, незнакомым Артему человеком?       — Артем, — доносится до него крик, и от звучания этого такого знакомого голоса передергивает.       Козуб понимает, что бежать дальше некуда и резко разворачивается. Гнев затапливает все его существо и рвется наружу.       — Что это, блядь, было?! Ты совсем слетел с катушек? — ощущение все еще слишком яркие — щекочущее ощущение внизу живота от движения грубых пальцев, жжение на губах и шее от рванных поцелуев, которые наверняка уже превратились в лиловые засосы. И он был бы не против всего этого, если бы только все было по его воле, с его разрешения. А сейчас хочется содрать с себя кожу, стереть эти насильственные метки вместе с воспоминаниями. — Ты, блядь, не можешь напиваться и обращаться со мной, как со своей вещью! — кричит Артем, выпуская через этот крик бурлящую внутри лаву гнева и обиды. — Я не твоя вещь!        Мэловин молчит, опустив взгляд. Он не возражает, признает себя виновным. Где же тот алкоголь в крови и голове, который заставлял его еще минуту назад вот так вести себя с Козубом? Быть абсолютно глухим к его просьбам остановиться... Сейчас он кажется совершенно вменяемым и разумным, раз осознает свою вину. И внезапно догадка пронзает мозг, от которой сердце гулко ухает вниз, а ноги подкашиваются. Артем невольно делает пару шагов назад.       — Ты знал, что он будет там, — утверждает он, высказывая свою догадку. Мэл молчит, и это молчание для Козуба является согласием. Кажется, внутренние органы еще никогда не скручивались в такой тугой узел. Артем чувствует подкатывающий приступ тошноты. — Скажи, что я ошибаюсь...Скажи, что появление этого журналюги в холе было неожиданностью и для тебя тоже. Что ты был разочарован его появлением, раздражен, да что угодно! Только не то, что ты знал, что он придет!        Голос дрожит, в нем появляются несвойственные Артему ноты, но внутри царит полнейший ураган, который он не может сдерживать. И откуда-то появляется лед, покрывающий сердце, — он уже знает ответ.       — Я не понимаю… — бормочет Мэловин, как будто вообще находится не здесь, хотя смотрит прямо на Артема. Спазм сжимает тому горло, во рту появляется привкус горечи. Такое на вкус отвращение. — Артем... — хрипло отзывается брюнет снова, но звучание собственного имени для Козуба сейчас подобно пощечине. Нет быстрого, стремительного отрицания и удивления в глазах. Есть только его имя, за которым явно последует попытка оправдания.       В глазах темнеет от ярости, но чувство внутри такое, будто ломают кости. Артем задыхается, не в силах поверить, что все на самом деле происходит сейчас с ним. С ними. Насколько же слеп он был все это время? Как допустил, чтобы подобное произошло?       Сердце гулко стучит, но каждый стук будто приносит новую волну боли. Злость постепенно превращается в какое-то новое, неведомое до этого момента по отношению к Бочарову чувство — омерзения и разочарования. Такое холодное, что немеют кончики пальцев.       — Помнишь, ты меня спросил, действительно ли я считаю тебя таким уродом, который может делать с людьми что-то против их воли? — по тому, как расширились глаза Бочарова, Артем понял — он помнит. — Так вот, Константин Николаевич, — ядовитое ударение на его реальном имени, которым его называли только чужие, словно удар под дых, ломает что-то внутри Мэловина, вонзается внутрь подобно копью, — я передумал. Я действительно так считаю!..— последнюю фразу Козуб выплевывает в лицо, словно оно разъедающая кислота, которая убивает. — Поверить не могу, как я вообще мог в тебя влюбиться? Как мог тебе поверить? Довериться?.. Я же просил тебя не афишировать наши отношения! Ты же знал, чем они были для меня! А ты просто превратил их в грязный пиар, который завтра же разнесут желтые газетенки и соцсети! Ты заботишься только о своей популярности и славе и тебе глубоко плевать на мои чувства!       Артем распаляется, повышает голос, в конце концов уже кричит на Бочарова, до боли в суставах сжимая руки в кулаки, которыми так и хочется ударить. Сбить с его лица этот удивленный и испуганный вид, сбить эту пьяную пелену с его глаз. Разбить эти губы, которые так нахально и грубо жадно целовали его пять минут назад, в которые он, еле дыша, просил его остановиться. Он не может просто напиваться, а потом творить с ним все, что ему заблагорассудиться, словно Артем просто какая-то вещь без чувств и эмоций, без собственной воли и желаний, с которыми тоже нужно считаться.       Голос дрожит от злости и обиды, Козуб до крови закусывает губу, чувствуя на языке соленый привкус, изо всех сил сдерживает подступающие к горлу слезы. Еще никто не делал ему настолько больно. И эта боль усиливается злостью на себя за то, что сам позволил Бочарову так поступить с собой.        — Артем, пожалуйста... — хрипло произносит тот, делая шаг навстречу, но Козуб отшатывается от него. Его имя из уст этого человека, произнесенное таким голосом, как всегда, вызывает «мурашки» по телу, но в этот раз от отвращения.        — Пошел. К. Черту. — Чеканя каждое слово, отрубает Артем, бросая злость вперед как щит. Ни за что не показывать сейчас этому самовлюбленному мажору насколько больно ему сейчас. Лицо превращается в маску, а внутри будто дикие звери разрывают грудную клетку.       Несмотря на холодный мартовский вечер и пронзительный ветер, дышать нечем. Еще чуть-чуть — и Артем просто задохнется. Или рассыпится пеплом.       Но пока есть хоть какие-то силы оставаться цельным, нужно бежать отсюда.       Бежать от него.       Как можно дальше. Как можно быстрей.       И Артем бежит. *Джон Картер — персонаж серии книг "Марсианский цикл" Эдрага Берроуза, который попадает на Марс (прим. автора — рекомендую фильм с Тейлором Китчем в главной роли)