Солнце над головой напоминает старую лампочку. Лучи кажутся тусклыми и редкими, словно пробившимися через какую-то мутную занавеску. Эрик сжимает в кармане короткий нож, пока маленький джип уверенно рассекает улочки полузаброшенной части Чикаго. Высотки облезлые, с разбитыми стёклами и грязью на кирпичах. А воздух тут пахнет гнилью.
Изгои всегда живут группами. Так проще прокормиться и не сдохнуть от холода. У них даже появились своеобразные лидеры, что курируют все события и являются главными зачинщиками всех дебошей. Так всегда было. Среди этих отбросов часто возникает "обиженный больше всех", подстрекающий остальных, уставших и уже безвольных, на резкие перемены в их ничего не стоящих жизнях. А потом появляются они - Бесстрашные - и кулаками и кровью успокаивают бунтующих, а их главного тихо убирают с доски, чтобы глаза не мозолил.
- Говорят, что тут самое большое скопление, - равнодушно говорит Маркус, натирая стрелы грязным платком. Выбор его оружия удивляет многих. Он владеет почти всеми запасами оружия, предусмотренными для защиты мирных жителей, но для себя же выбрал старый лук. Но надо отдать ему должное, этот лук никогда не знает промаха. - Они группируются из маленьких компашек в одну большую и устраивают вылазки в центральные части, обворовывая все, что видят. А их главарь - бывший искренний, сумел найти даже несколько пистолетов и один автомат. Разведчики видели, как они перетаскивали все это с места на место.
- И именно поэтому нас всего восемь, да? - насмешливо интересуется Лар, высокий и смуглый бугай, руками способный раздавить арбуз. - Какой приказ был?
- Как всегда. Толпу - разогнать, главаря - на пику головой.
- И когда они уже поймут, что все их потуги бесполезны? - устало спрашивает Лар, закидывая ногу на ногу.
- Главное, чтобы они не поняли, что толпу нужно собирать куда больше, - сухо отвечает на риторический вопрос Эрик. -
Оставшийся путь молчат. Эрик сверлит воспаленным взглядом одинаковый пейзаж умирающего мира, Маркус продолжает точить свои стрелы с удивительной педантичность, а Лар, кажется, и вовсе задремал. Водитель, имени которого Эрик никак не может вспомнить, насвистывает что-то отдалённо напоминающее рождественскую песенку, похлопывая пальцами по рулю. Этот мотивчик бесит лидера. Он скрипит зубами, но молчит. Они почти приехали.
Второй джип резко притормозил. Их джип тоже. Ноги Эрика уверенно стукнулись о гравий, мышцы сразу же напряглись.
- Вот же говнюки! - возмущается один из солдат, присев на корточки у одного из огромных колёс. - Шину пробили.
- Как это? - удивился Маркус, выбираясь из салона следующим. - Такую резину стекляшкой не проткнуть.
- А тут не стекляшка. Шипы, - в подтверждение своих слов солдат потряс короткой линией шипов. - Такие раньше использовали для остановки преступников. Раскидывали их посреди дороги, машина мчалась и натыкалась колёсами на эту хрень. Дальше уже никуда не покатишься.
- Откуда у Изгоев такой раритет?
- Ещё интереснее то, что ещё у них есть, - тихо отозвался Маркус, поворачиваясь лицом к многоэтажкам, зубным рядом выстроенным по линии дороги. - И что нам делать? Починить никак?
- Не-а, - цокая, ответил солдат. - Только колесо поменять, но это время займёт.
- У нас нет времени, - холодно отвечает Эрик. - Пойдём пешком.
- Тут ещё кварталов шесть до их предполагаемого местонахождения! - Лицо Маркуса скривилось. - Бля, но выхода нет. Макс нам черепушку выгрызет, если мы вернёмся с ничем. Толкай остальных. Пойдём пешком.
Собрались быстро. Оружие повезли на втором джипе, куда влез Лар, жалуясь на старые травмы и нежелание уставать перед месивом, которое планируется. Эрик рад идти пешком. Ехать в тишине и залипать на рассвет, конечно, хорошо, но надолго его с этим не хватит. Маркус жевал жвачку. Смачно жевал, надувая мелкие пузыри и слизывая остатки резинки с губ. Привычный лук болтается за плечом, колчан полон стрел с красными хвостиками.
- Знаешь, что думаю? - обратился он к Лидеру. Эрик неопределённо плечами жмёт. Ему насрать, что он думает, вот честно. Но только из-за болтовни этого полудурка Макс согласился его отпустить, а это тянет на какую-никакую дружбу. - Вот грохнут меня сегодня, а я давно свои пальцы в чужую щель не запускал. Херово так вот сдохнуть.
- У тебя же жена была, - Эрик заинтересовывается, но продолжает внимательно по сторонам взирать, сжимая рукоять ножа крепко-крепко.
- Так она же умерла полгода назад, - равнодушно бросает Маркус. - Пневмония. Сгорела моментально. Даже Эш ничем не помог.
- А после неё что, никто не позволяет тебе...?
- Прикинь, нахожу девочку, к себе веду, всё к этому идёт-бредёт, уже стоит. Ну, думаю, сейчас всё круто будет. А потом перед глазами лицо Миранды и всё. Никак не могу. Смотрит на меня так уязвлённо, головой качает. Знакомо?
- С чего ты решил?
- Лицо такое понимающее состряпал, - Маркус с звонким чмоком вытаскивает жвачку изо рта и прилепляет её к стене. - Так, стоп! Чего это там?
Группа резко остановилась. Сначала из-за мусорных баков показалась лохматая голова, а потом, увидев, что его местонахождение раскрыто, человек резко рванул прямо в сквер, обросший редкими деревьями и высокой травой. Маркус реагирует молниеносно. Стрела рассекает воздух и врезается прямо в бедро бегуна. Он падает наземь, громко вскрикнув.
- Вот и добыча! - кровожадно усмехаясь, шепнул Эрику парень и быстрыми шагами направился к корчащемуся телу. Схватив его за плечо, он развернул тело на спину. - Девка что ли?
Испуганные и заплаканные глаза осмотрели каждого по очереди.
- Отвалите! - яростно закричала она. - Я ничего не собиралась... Я не...
- Что ты делала так далеко от своих ублюдков? - Эрик изгибает бровь вопросительно, всматриваясь в то, как бьётся в спазмах её тело, а пальцы настойчиво пробираются к стреле, торчащей из её бедра.
- Искала... мусор.
- Зачем?
Она молчит. Смотрит затравленно и молчит. Маркус резко хватается за древко стрелы и прокручивает её прямо в ранке. Крик такой громкий, что Эрик не слышит своих мыслей. А, может, просто не думает.
- Тише, - один из солдатов неистово смотрит на Маркуса и на корчащуюся девушку. - Не пытай её. Это бесчеловечно!
- Имя? - рявкает Маркус.
- Сэм.
- Заткнись, Сэм. Эта сучка - грязь. Будешь пиздеть не по делу, на её место ляжешь. Понял?
Сэм шумно выдыхает через нос и не спорит дальше. Маркус выше по рангу, почти что лидер. Спорить с ним - нарушать правила. А нарушение может вполне привести к тому, что вместо этой девки окажется он.
- Зачем ты искала мусор?
- Пошёл нахрен.
Звонкая пощёчина.
- Ответишь или сдохнешь?
- Я тебе уже ответила: пошёл нахрен.
Блеск стали. Кровь на грязном тряпье. Сдавленный стон. А потом долгая-долгая тишина. Это знакомо Эрику. Настолько, что совсем не кажется чем-то особенным. Он смотрит на то, как закрываются серые с золотистыми крапинками глаза, как Маркус вытирает свой клинок о её тряпьё. И не чувствует жалости, совершенно не чувствует. Только тоску. Словно его заставляют стоять и наблюдать за чем-то не имеющим никакой важности.
- Че стоим, кого ждём? Дальше пошли!
х х х
Эрик возвращается к себе далеко за полночь. Сразу же идёт в душ и смывает с себя всю пыль, пот и кровь. Сегодня скинули аж четыре Изгоя. Они, конечно, часто дохнут: от болезней, голода, холода, антисанитарии. От руки Бесстрашных реже. Маркус рисовал какие-то палки в тетради, на обложке которой было два щенка мопса в цветах. Ровно четыре полоски карандашом прибавились к бесчисленным рядам других.
конченый ублюдок
Эрик своих жертв уважает. Помнит о них, никогда плохо не отзывается и не воспринимает их, как марки в коллекции. Холодная вода делает своё дело. Усталость наваливается на его плечи тяжестью. Он бредёт к кровати и падает прямо лицом в подушку. И внезапно вспоминает ту девку изгоя, что была первой из четырёх. Он не причастен к её смерти, но чувствует, что вина и на нём лежит. Причём весомая такая. Но вины в нем так много, что от этой ничего не изменится.
Внезапно вспоминает Макса. Изначально он его на дух не переносил, вот честно. Макс, как и положено лидеру, лезет во всё. Даже в то, что его, по факту, трогать ну никак не должно. Он сразу приметил Эрика. Углядел под горкой дерьмого характера и самовлюблённой веры в себя что-то, что показалось ему значимым. Стоило Эрику пройти все ступени, он тут же принял его под крылышко и не отпускает до сих пор. Макс был первым, кто реально закрыл глаза на весь яд, сочащийся по венам у него.
А ещё Макс любил Вик. Не в романтическом плане, нет. В каком-то своеобразно отцовском. Он защищал её, берег и продвигал по лестнице ведущей вверх. И говорил всегда: "Скоро эта дамочка будет команды сверху раздавать, а мы ползать у её пяток". И смеялся добродушно так.
Стук в дверь оборвал все его мысли. Эрик нехотя отлепил лицо от подушки, нацепил футболку и пошёл открывать. Для посетителей слишком поздно, поэтому он собирается конкретно наказать нарушителя покоя. Стоило двери чуть-чуть открыться, как в комнату ворвалась Мэг.
- Какого...? - только и успел выдавить лидер. - Ты какого хрена тут делаешь?
Мэг кажется чем-то чужеродным в его серой комнате. Обстановкой он никогда не занимается. Она озирается по сторонам, цепко выхватывая взглядом различные предметы, способные хоть что-то рассказать о их владельце. И этот взгляд останавливается на тумбочке, где стоят те самые таблетки, которые Макс навязал ему под страхом казни.
- Нужно поговорить, - облизывая сухие губы, отвечает она.
- Ты совсем уже крышей поехала? Я тебя сейчас в Бездну скину, как кота беспомощного, - устало говорит он. - И я что-то не помню, чтобы у нас общие темы для разговора имелись.
Мэг мнётся, переступая с ноги на ногу. Её руки хватаются за края футболки, стискивая их с такой силой, что тонкие пальцы мгновенно бледнеют.
- О произошедшем в зале, - с силой вытаскивает из себя слова. Нерешительность буквально парализовывает её. Ощущение сродни тому, когда ты добровольно в клетку со львом заходишь и просишь запереть себя снаружи. - Мне кажется, стоит обсудить кое-что.
- Первое - ты не залетишь, второе - мы не встречаемся, третье - болтать особо не буду. Наверное. Всё? Если да, то вали.
- Нет, - твёрдо заверяет она. - Ещё не все.
Эрик закатывает глаза, усаживаясь на кровать. День изначально был уродским, а теперь ещё и с этой плесенью разбираться надо. Если бы каждая его пассия приходила разборы полётов устраивать, он бы уже с ума, наверное, сошёл.
- Ну и?
Она собирается с духом. Набирает полные лёгкие воздуха, напрягается телом, словно собралась с карьера прыгать.
- Я хочу сказать тебе, что такое больше никогда не повториться. Я тебе не шлюха.
Эрик смеётся. Смеётся так, что на глазах выступают слёзы. Она стоит, сжавшись в комочек, словно этот смех теснит её к стене. Лицо мгновенно бледнеет, кожа кажется прозрачной, тонкой, как бумажный лист.
- А ты думала, что мне нужно ещё? - просмеявшись, весело спрашивает Эрик. - Не знаю откуда в тебе столько уверенности в своей значимости, но могу тебя успокоить, мне больше и не надо. Вали.
- Я должна была предупредить.
- Теперь предупрежу я: снова подойдёшь ко мне, заговоришь или, тем более, решишь свои какие-то требования или предупреждения высказывать - я тебя убью. Размажу твою тупую башку по стене. Ты поняла?
Мэг молчит. Слёзы наступают на глаза, она пытается их сморгнуть, но не выходит, не выходит. Он говорит б о л ь н о. Больнее, чем огнестрел. И о чём ты только думала, девочка, пытаясь поиграть со львом в "кошки-мышки"?
- Поняла?
- Да.
Мэг уходит. Останавливается перед выходом, словно хочет что-то ещё сказать, но не решается и просто юркает за дверь испуганным зверьком.
Эрик падает на спину, раскинув руки.
- я не хочу с тобой разговаривать, ты - урод, - со смехом говорит викки. они сидят вместе за столом. - ты вчера трахал майю?
- что? с чего ты...?
- я думала, что спортзальная романтика только для нас двоих, - весело отвечает она.
эрик молча жмёт плечами. он не станет ей говорить, что пока пытался трахнуть эту писклявую дурочку, постоянно представлял, что под ним сейчас она. её образ так сильно въелся в его разум, что уже никак не выцарапать его из-под корки сознания. ему кажется, что даже когда он сдыхать будет, последним, что он увидит будет её лицо.
Так что да, Маркус, он тебя понимает. Хорошо понимает. Именно поэтому он прогнал её и пригрозил никогда не подходить.
Потому что призраков прошлого уже пора истреблять.
И первый выстрел будет в неё.
Как в тот раз.
