У всякого безумия есть своя логика. Вильям Шекспир
- Ты уже выбрала? - настойчиво спрашивает татуировщица, наблюдая за расхаживающей по салону Мэг. Девушка тщательно разглядывает каждый эскиз, расположенный на прозрачных стендах. Её глаза отражают пламя неоновой лампы, фиолетовые дьяволы пляшут на самом дне широких зрачков. Решение сделать тату спонтанное. Мэг просто встала и пошла в салон, даже не представляя, что она хочет нарисовать на своём теле. В последнее время с ней случилось много метаморфоз. Она подстригла свои длинные светлые волосы, которые так долго растила и очень любила. Стала наносить больше макияжа, прячась под слоями грима от настырных взглядов людей, совершенно недавно думающих, что она - всего лишь шлюха, которая спит с лидером ради тёплого места под солнцем. Но все разговоры разом утихли, стоило только информации про её унизительное избиение просочиться дальше того злополучного коридора. Фран даже принесла извинения и выразила полное сочувствие по этому поводу. Только вот Мэг не нуждается в сочувствии, жалости или одобрении. Ей больше не нужно слушать от людей слова утешения, похвалы или лести. С того самого дня не нужно. Наверное, Мэг сошла с ума окончательно и бесповоротно. Наверное, у неё реально слетела крыша, раз она добровольно залезает в пасть к льву и просит сомкнуть зубы на своей шее. Она точно знает, что после её шуточек/угроз/насмешек целой и невредимой ей не уйти. У неё буквально прицел на затылке. - Да. Вот эту.х х х
Грохот выстрелов сотрясает хлипкий асфальт. Мишени скачут под каждым выстрелом, неофиты сосредоточенны. Их глаза уверенно смотрят вперед, всматриваясь в красную точку на деревянных силуэтах человеческих тел. - А она неплоха, - елейным голоском вещает Маркус откуда-то сбоку. Его лицо постоянно подрагивает от каждого выстрела, а губы растянуты в змеиную улыбку. Липкую и отвратительную. Он смотрит на Мэг, стоящую в самом конце ряда. Маркуса забавляет то, с каким равнодушием относится она к тренировкам, обязанным подтянуть новичков в военном ремесле перед возможной битвой. - Скажешь это, когда ей башку пробьют первым попавшимся камнем озверевшие изгои, - сухо чеканит Эрик, стараясь не смотреть в ту сторону, куда устремлён взгляд его друга. После того разговора в дыре они не пересекались. Только на тренировках. Эрик стоял вдали, делал вид, что не смотрит, она же поступала точно так же, абсолютно умело игнорируя его присутствие. Эти игры сбивают его с толку. Сначала она навязчиво даёт понять, что не оставит его в покое, пока не вытрясет его гнилую душу из бесполезного тела, то делает вид, что никогда не знала мужчину, которого зовут Эрик. Второй расклад должен его устраивать: ноющая заноза, наконец, перестаёт доставлять дискомфорт, злость всё реже закипает в остывших венах, воспоминания о Вик не выходят на свет. Но лидер чувствует, что что-то всё равно не так. Всё не на своих местах. возможно, ему её даже не хватает Он проходит по ряду, раздавая едкие замечания каждому неофиту. Его слова вызывают в каждом лёгкое негодование, которое он втягивает в себя, как сигаретный дым. Вампирская сущность расправляет крылья. Он уже начинает забывать, что это такое, когда тебя бояться и уважают в равной степени. Когда он добирается до неё, настроение его уже заметно приподнятое. Она нервно оборачивается, кривит губы и делает отличный выстрел, пробивающий деревянную поверхность манекена мелким смерчем стали. Когда она чуть склоняет голову вперёд, короткие волосы оголили белую шею, где чёрным пятном вырисовывается новёханькая татуировка. Чёрная мишень, размером с половину его ладони. Эрик ухмыляется так, что иней пробирается по жухлой листве вокруг. Подойдя к ней сбоку, закрыв тем самым тело девушки от других неофитов, он склоняется над её лицом и шипит в самое ухо. - Отличный выбор тату, милая. Теперь я буду знать куда стрелять, когда настанет твой час. Она с достоинством выдерживает эти слова, напрягаясь всем телом от его близости. Пахнет дезодорантом. Тем самым, что она вдыхала, когда он брал её в том спортзале. Лёгкая волна возбуждения пронеслась по её телу сладким потоком, заставляя содрогнуться под пристальным изучением этих серых бездушных впадин. - Будто бы ты и так не знаешь, - шёпотом говорит она. Эрик отклоняется и резко уходит обратно, на спасительную дистанцию. Там, где он не чувствует холодное дыхание на своей коже и не видит дрожь тонких ресниц. Маркус смотрит на него и насмехается, как редкий ублюдок.х х х
Эта ночь пахнет тихим отчаянием. Мэг лежала на своей кровати, смотря в чёрный потолок и пыталась поймать хоть один намёк на долгий и такой нужный сон. Когда в голове так много мыслей, тебе нужна большая пауза, чтобы они могли усвоиться в уже порядком дырявом сознании. Почему дырявом? Потому что Мэг кажется, что вся её сомнительная личность постепенно куда-то исчезает. Она перестала чувствовать себя собой. Иногда ей кажется, что внутри её тела появился незваный попутчик, который периодически перехватывает бразды правления её телом и совершает реально странные поступки. А ей самой остается только наблюдать за всем этим хаосом, который носит её жизнь, как мелкую лодочку в открытом океане. Но это, конечно же, большой бред. Это всё ещё она. С нескладным телом, с отвратительно печальными и напуганными глазами и глубинными страхами, спящими зверьками живущими под кожей. А страхов у неё, кстати, довольно много. Если ей когда-нибудь представится возможность пройти через Пейзажи страха, то это будет долгое испытание. Мэг, как и многие, боится темноты, высоты и некоторых насекомых. Эти страхи дефолтные. Они лежат на самой поверхности, но стоит копнуть чуть глубже, то под залежами собственного "я" можно выискать страх метательного оружия, страх стремительного полёта и сжатых пространств. А ещё у неё появился страх перед Эриком. И он заметно выигрывает на фоне всего остального. Эта ночь пахнет необдуманными поступками и глупостью. Именно поэтому она спускает босые ноги с постели, потягивается лениво, а потом стремительными шагами покидает общую спальню, нелепо шлёпая пятками. Свет тусклых ламп обнимает её худощавое тело, даруя странное ощущение решимости. Она идёт в логово дракона. Идёт добровольно, по своему согласию и без цели. Ей нужно, очень нужно снова ощутить этот резкий скачок адреналина в крови и бушующую ярость в груди. глупая наркоманка Мэг. не боишься, что очередная доза будет последней? Она останавливается у хорошо знакомой двери. Чувство такое, словно стоишь на пороге морга и не можешь найти в себе силы, чтобы перейти его и оказаться внутри, где слово "жизнь" кажется чем-то чужеродным. Лёгкий стук в дверь эхом отскакивает от каменных стен, дыхание учащается, а сердцебиение кажется громким звоном колокола. Она ждёт. Ждёт этих по-звериному мягких шагов, а когда, наконец, слышит их, то отчаяние захлёстывает её с головой, безапелляционно удушая прозрачной и солёной водой невыплаканных слёз. Он открывает дверь. Сонный и помятый. В таком виде он настолько беззащитен, что невольно забываешь, что этот человек перегрызёт твою глотку на перерыве между обедом и тренировкой. Растрёпанные волосы и по-слепому озирающиеся глаза, смотрящие близоруко перед собой. - Чего пришла? - почти не удивлённо спрашивает он. Мэг жмёт плечами, всматриваясь в грубо очерченные черты дьявольского лица. - Мне так хотелось, - не солгав, отвечает она. Голос, обычно предательски звенящий в глотке рядом с ним, в этот раз особенно твёрд. И кристально прозрачен. Эмоции ушли на задний план, оставляя место действия только первобытным инстинктам человека. это какая-то дикость. Мэг стаскивает с себя футболку прямо тут, в коридоре. Оголяет торчащие рёбра и мелкую грудь, покрытую тонкими мурашками. Эрик смотрит сначала недоуменно, потом с отвращением, а потом с каким-то довольством. Резким движением втаскивает её к себе в комнату, наглухо запирая дверь. Всё это так эфемерно, как утренний сон - нечёткий и прерывистый, не имеющий логики и несущий в себе ноль информации. Всё это так отвратительно правильно, словно они жили именно для этой ночи. В этот раз он действительно нежен. Аккуратно кладёт её на мягкие простыни, как куклу из весьма дорого фарфора. Её кожу обжигают прикосновения его поцелуев, чётких, несмазанных. Он знает, что делает. Она знает, чего хочет. Это какой-то стокгольм, не иначе. Но плевать. Настолько плевать, что она забывает, что это - Эрик. Дикий ублюдок, для которого слово "мораль" обыкновенный набор звуков и букв. Ей нужно. Нужно ощутить это. Ощутить, что это значит, когда он любит тебя так, как когда-то любил её. Тонкое нижнее бельё осторожно сползает с её ног. Тишина такая звонкая, что уши закладывает. Никто не задаёт вопросов, никто не даёт ответов. Почему они не начали с этого когда-то? Забвение - спасательный круг. И они хватаются за него, как утопающие. Хотя эти двое уже давно утопленники. Эрик входит в неё медленно, чувствуя каждое сокращение плотных мышц. Чувствует, как его член обволакивает горячая и влажная плоть. С её губ срывается тихий стон/всхлип, напоминающий чем-то начало долгой истерики. Мэг двигает бёдрами вперёд, ускоряя проникновение. Ей так нужно. Эрик издаёт протяжный, похожий на свист ветра вздох. Его руки и ноги немеют от сладкой неги, растекающейся по коже тёплым молоком. Он видит только её глаза, широко распахнутые, смотрящие прямо в его лицо, расслабленное и спокойное. Он никогда таким не был. Внутренние дьяволы удалили в его мозгу опцию "быть спокойным здесь и сейчас". Её дыхание, спёртое и немного неровное, опаляет кожу его щёк. Пока он входит в это тело, приятно податливое и такое нежное, его сердце заходится быстрым стуком. Ему страшно. Страшно проснуться. А её пугает перспектива уснуть. глупая наркоманка Мэг. глупая наркоманка Мэг и ручной зверёк. глупая наркоманка Мэг и ручной зверёк Эрик. сейчас они такие. сейчас это правильно. Потому что ей так нужно это, чёрт возьми! Почему ты этого не понимаешь? Эрик трахает ту, что разбила его жизнь на сотню острых осколочков ничего. Мэг трахается с тем, кто унизил её, разбил её сердце и сломал её, как тонкую веточку давно мёртвого дерева. Она и не сопротивлялась. Давай, надрывая сухую кожицу, всматривайся в витиеватый скол перелома. Тебе так нравится, да? И ей тоже нравится. глупая наркоманка Мэг и её любимый наркотик - самоуничтожение. не спорь. если бы не было так, ты бы сюда не пришла. А потом всё заканчивается. Эрик кончает на её живот. Тёплая липкая жидкость растекается от пупка к лобку, проедая кожу единственным правильным воспоминанием в их неправильных жизнях. И как они пересеклись, Бог? У тебя был какой-то план, да? Она резко встаёт с постели, молча идёт в его душ и смывает с себя сперму. А Эрик падает на её место, где до сих пор витает запах неукротимого и бесконтрольного безумия. Вернувшись из ванной, полностью голая и обнажённая, девушка вновь ложится на это смертное ложе, напрягаясь всем телом. Эта ночь пахнет странным влечением двух противоположных орбит, столкновение которых приведёт к армагеддону. Она ложится головой на его грудь, а он зарывается пальцами в её гладкие волосы, очерчивает пальцами новую татуировку и ухмыляется. выстрел был. разве ты не слышала, глупышка Мэг? только в этот раз он поразил две цели, а не одну.