Не смейся

I torn apart rest of the word and walked into the brawl of silence. Combichrist Shitting on everything I've ever said or I've done You told me this should be fun Thanks for the talk, are we done? Arrested Youth

Мне все еще не по себе. Уже факт того, что мы находимся здесь, способен вызвать миниатюрную форму безумия. Даже воздух стал каким-то чужеродным, и не только оттого, что в этом месте он сам по себе наполняется необъяснимым жаром. Но что меня настораживает - так это то слепое обезумевшее восхищение, с которым ты воспринимаешь наше незавидное положение. Помню, что ты как-то обмолвился о том, что был бы не прочь столкнуться лицом к лицу с чем-либо ужасающим, прикоснуться к пламени. Но тогда я, разумеется, не мог уловить в каком-то роде вещий смысл твоих слов. Кто же знал, что нам и вправду придется стоять рядом с самим пламенем во плоти. Он же смерил нас с виду безразличным, хотя и отчасти заинтересованным взглядом насыщенно-золотистых глаз, будто оценивая. Все же присутствие этого человека довольно странно сказывалось на нас обоих. – То есть. Вы желаете присоединиться к Хомре? – негромкий низкий голос внушительно коснулся слуха, вырывая из нас куски затаенного страха. Я вздрогнул. Уверен, ты тоже. Несмотря на всю решимость, с которой ты вошел в эту комнату, очевидно, что сомнения сейчас терзают не меня одного. Пусть я и первоначально не горел желанием задерживаться в подобном излучающем опасность месте, но твоя бездумная прихоть не позволила мне уйти. Разве хоть что-то способно остановить ревущую бурю, по глупости назвавшуюся Ятагарасу? Но все же ты напуган – подобное нечасто увидишь. Обычно, тебе просто не хватает ума на страх. Сейчас же он прорывается наружу животным инстинктом, как поток крови из свежей глубокой раны, отражаясь на твоем лице, на которое мне удалось украдкой взглянуть. Ты боишься этого человека, вальяжно развалившегося на кресле напротив нас. Но это тебя не остановит, так ведь? Заметил странную закономерность – как только страх начинает обволакивать тебя, ты никогда не бросаешься ему в плен. Напротив – это еще больше притягивает тебя к его источнику. Будто ты, вопреки своей природе, стремишься приблизиться к опасности, а не избежать ее. Я знал, что ты ответишь, еще до того, как был задан сам вопрос. Еще до того, как ты, собственно, принял решение. Как только твой взгляд впервые наткнулся на незнакомца, расплавившего стекло одним лишь прикосновением. Ты тянешься к тому, что тебя ужасает. Но меня-то зачем тянуть следом? – Да! Я – Ятагарасу, и я хочу вступить в Хомру! Конечно. Страх никогда не мешал твоей решимости, ведь он только подпитывает ее. Красный Король, словно видя насквозь всю ту кипящую массу эмоций, переполняющих тебя, одобрительно кивнул. Но было в этом кивке что-то неопределенное – то ли оценка, то ли вызов. И следующее его действие подтвердило мои догадки. Воздух, казалось бы, наполнился еще большим жаром, проникающим в глубины мысли, окончательно испепеляя обрывки случайных попыток сопротивляться этому огню. – В таком случае, – он протянул руку, – добро пожаловать, Ятагарасу! Ты с зарождающейся улыбкой уже собирался ответить на рукопожатие. Как вдруг ладонь, протянутая тебе, запылала. Сияющие языки пламени буквально струились из самой кожи, окутывая ее полупрозрачным горящим слоем. Отблески этого ужасающего огня пылали и в твоих глазах, отражаясь еще более чудовищным страхом. Но чем сильнее ты боишься, тем решительнее действуешь. И почти не колеблясь, ты протянул свою руку к манящему пламени. Покорно стиснул зубы в ожидании приступа адской боли. Но сжав горящую ладонь, изумленно поднял взгляд, совершенно не похожий на мучительный. Твоя кожа на мгновение покрылась тем же огненным слоем, который исчез, как только ваше рукопожатие прервалось. Ты все еще не мог оторвать пораженный взгляд от собственной ладони, не веря в то, что только что с тобой произошло. Затем, спохватившись, потянулся к воротнику своей рубашки. Отодвинул его и всмотрелся: на твоей левой ключице появился символ, напоминающий языки пламени. Метка Хомры? Твои глаза засияли, а губы расплылись в восторженной улыбке. Весь твой вид так и искрится неизмеримым полубезумным счастьем – так каждый раз, когда ты несешься в бой со своей природой… и побеждаешь. А я в свою очередь вместо того, чтобы хоть как-то отреагировать на твое перевоплощение, если можно это так назвать, да и вместо того, чтобы попытаться повлиять на тебя, отдернуть, в конце концов, твою руку от пламени, которое еще миг назад казалось угрозой, оцепенел. Намертво застыл, не в силах пошевелиться ни телом, ни мыслью. По этой нелепой причине, я и не сразу заметил, что красноволосый повелитель огня обратил вопросительный взгляд и ко мне. Это… значит… То есть… я тоже должен принять решение… Но я не… – Сарухико? – послышался все тот же слишком родной голос, растворяющийся в тусклой комнате, освещенной лишь… Чем освещенной? Ведь никаких источников света здесь не видно, да и окон нет. Сияние исходит от… самого Короля? Нет… Я не могу… мне нужно… Внезапно снаружи послышался глухой грохот. Вы спохватились и повернулись к источнику шума. Ты побежал к двери, а он так и не сдвинулся с места, только взгляд стал настороженным. В комнату вбежал кто-то с незнакомым мне запыхавшимся лицом, крикнув что-то неразборчивое. А я так и остался стоять неподвижно, ошарашено глядя в одну точку. …время. Мне нужно время. И оно у меня, как по заказу, появилось, пусть даже таким неожиданным образом.

***

– Да я без понятия! Открыл глаза – а мои руки его душат! И не понял ни черта, а он уже без сознания! – Хорошо, хоть шею не сломал. – И какого хрена он вообще возле меня валялся? – Ну вот очнется – спросишь. – Скорее бы… Что… за? Проклятие. И зачем я глаза открывал? Лежал бы себе дохленько. Но нет же… Набор силуэтов и звуков, окруживших меня, постепенно начал принимать свои логические очертания и доходить в форме смутного понимания. Во всяком случае голоса доносились уже не приглушенно и бессвязно, как из воды, а в виде диалога знакомых мне лиц. Одно из них помню: вчера оно баловалось виски, пытаясь доказать мне, что я не такое бесполезное ничтожество, каковым хочу себя видеть… – Сарухико! Черт тебя побери, ты как?! – второе же стремительно приближалось, являя собой, казалось бы, всю громкость мира. – Да не ори ты так… – Фух, я-то уж боялся, что прибил тебя. Громко. Слишком громко. Болезненно громко. – Тише ты… Голова… раскалывается… – повернулся к бармену, как будто тот способен сделать мир тише. – Кусанаги-сан… Можно воды? В горле просто ужасно пересохло – горит. Будто проглотил горящий факел, запивая лавой. – Сейчас, – единственное спасение сорвалось с места, а я более-менее приходил в себя, пытаясь узнать, в какой круг ада попал на этот раз. – А меня ты вообще заметил, нет?! Мисаки… Живой. Надо же… – Тебя не заметишь… – а сейчас нужно срочно перевести тему мыслей, дабы не превратиться в глупый комочек счастья, а предательская улыбка так и лезет, зашейте же мне кто-нибудь рот. – Проклятое жужжание… – Жужжание? Я тебе что, ебучее насекомое?! – Да не ты, придурок… Выключите кто-нибудь эту штуку… Чертов обогреватель, видимо, за дни пребывания в комнатной зиме, был настроен на довольно специфический режим работы, поскольку его наличие было практически бесполезным. Сейчас же, когда комната вернула себе терпимую температуру – а точнее, избавилась от рыжего кондиционера, – обогреватель наконец-то начал функционировать так, как должен был. Правда, теперь его работа сопровождалась невыносимым шумом, который почему-то, кроме меня, никого не волновал. Но вряд ли стоит винить в этом бедный прибор. – Я сейчас, Сарухико! – другой не менее назойливый ад для ушей, видимо, решил доказать свою полезность, раз уж оказался непригодным помочь утолить мою жажду, только вот… – Ай, бля! Горячее! Да как эту хуйню выключить?! В итоге общими усилиями один из источников раздражающего шума был устранен – только вот вряд ли он теперь когда-либо еще будет шуметь, судя по способу, которым его отключали. Тем временем Кусанаги вернулся с долгожданным стаканом. Кое-как поднявшись, я жадно выпил воду залпом – нечеловеческое облегчение. Пробормотав невнятное «спасибо», откинулся обратно. Даже резкая боль, сопровождающая каждое движение, не омрачила воистину магический эффект холодной воды. – Как ты? – поинтересовался спаситель. Черт, прямо-таки дежавю. – Голова болит… – только в этот раз уже не ребра. – А шея? А что с шеей? Только сейчас заметил, что она перебинтована. Шевельнулся снова – больно, черт. Ах, да. Меня же Мисаки душил… Вчера. Боги, каким же сумасшедшим было вчера. Хорошо, хоть он без сознания лежал… – Помнишь что-то? Кивнул. Еще как помню. Слишком помню. – Кстати, Сару, как тебя на мою кровать занесло? Эм. Неловкий момент. Весьма. – Замерз… Ответ вылетел из уст сам собой, еще раньше, чем я, собственно, успел его придумать. Все же лгать по умолчанию – полезная способность. Язык не подвел. Не то, что тогда… Черт, даже вспоминать мерзко. – Чего? – Да, Ята-чан. Я же говорил тебе, что тут просто морозильная камера была. Ты – единственный источник тепла, так что не удивляйся. Пока Мисаки осмысливал полученную информацию, состроив задуманную физиономию, Кусанаги мельком взглянул на меня, странно хмыкнув. С чего бы? Это бред. А я параноик. Спокойно. Машинально встряхнул головой, дабы отогнать от себя несуразные навязчивые мысли. Тело ответило мне все той же резкой болью в области шеи и головокружением. К тому же повязка невыносимо сдавливала горло. – Бинты… зачем? – Зачем? – удивился Кусанаги. – Ну у тебя как бы ожоги второй степени. Ты же потерял сознание от болевого шока, нет? – Правда? – усиленно пытался вспомнить единственно важное из того, что произошло вчера. Но почему-то именно эта деталь, в отличие от прочих, не всплывала в памяти жутким напоминанием. Точно, он же сорвался как реактивный и набросился на меня. Вряд ли тогда сознание вернулось к нему полностью. Разумеется, это же Мисаки. Иронично получилось. У него и раньше руки опережали мозг, но в этот раз полудурок прямо-таки превзошел самого себя. Хомровское пламя охватило его рассудок (если эту плачевную субстанцию можно так назвать), а тело просто выплеснуло нахлынувшую энергию. Или же Мисаки настолько долго никого не душил, что просто не выдержал и сорвался на безобидном мне? Черт, а он ведь все же выжил. Шансы ничтожными были. Но почему тогда я совершенно не удивлен? Я ведь и к его смерти привыкнуть-то не успел толком… Неужто клановая сила теперь и воскрешать способна? Право, нелепость. Главное капитану не говорить, иначе улицы заполнит отряд живых мертвецов во главе с Суо Микото, чьего возвращения с того света мне уж точно не надо… Снова лицезреть, как Мисаки бегает за ним по пятам, радостно виляя воображаемым хвостом, не хочется до омерзения. Впрочем, будь это возможно, Кусанаги бы и сам заморочился над возвращением Короля. И Тоцуки, вероятно тоже. С одной стороны детали процесса все же интересуют меня с точки зрения невольного свидетеля такого абсурдного чуда. Но по факту не так уж и важно, каким именно образом энергия красного пламени поддерживала жизнеспособность его внутренних органов и запустила спонтанную реанимацию. Мне важен лишь результат. Который смотрит на меня с нелепой улыбкой, заставляя судорожно улыбаться в ответ, ведь сдержаться уже нереально… Опять ты жив, бестолочь. Ты все-таки жив – это что-то… И только сейчас заметил еще одного слона в комнате, который вовсе не Камамото, предоставивший помощь в убийстве обогревателя. Мне непривычно легко дышать. – Что с переломами? Я их больше не чувствую. Не то чтобы я жаловался, но чудес как-то уж слишком много. И как показывает опыт, им в противовес судьба обычно проводит достаточно компенсационных мер. Или же на этот раз для разнообразия она решила расплатиться в обратном порядке? – Да, Кусанаги-сан сказал, что я каким-то образом тебя подлечил, – вот теперь возомни себя еще и целителем, ну давай… – Это все как-то связано с куском Дамоклова Меча Кагуцу, через который удалось передать силовой импульс и захерачить мне в спину, а потом оно должно было прижиться и то ли ебануть разрядом, то ли… – О чем говорит этот слабоумный мальчик? – я обернулся к Кусанаги в ожидании адекватного объяснения. – Что ты там спизданул?! – Отдохни лучше пока, – но бармен не собирался ничего объяснять, да и вид у него не очень. – На твои ребра глянем позже, если они тебя не беспокоят. Вы тут поболтайте, а мне пора… Ята-чан, оставляю тебя за главного, ребят уже созвал, они ждут снизу. Но прежде убедись, что Фушими в норме. И да, обустрой как-нибудь комнату, вам тут еще жить какое-то время… – Что?!

***

Бар, каким он был еще полчаса назад, сейчас сам на себя не похож. В нем-то и бар можно опознать, лишь глянув на перевернутые столы и стулья и груду разбитого стекла у стойки, испускающей сильнейший запах спиртного. Даже думать страшно, что тут произошло, пока мы прохлаждались этажом ниже. Самопровозглашенный «Ятагарасу» дикими глазами оглядел помещение, в котором еще недавно сидел, не имея еще на коже этой странной метки. Догадывался ли кто-нибудь из присутствующих, во что превратится это место полчаса спустя? Красный Король стоял впереди нас, разглядывая безнадежно испорченный пол и с сожалением косясь на груду разбитых бутылок. С улицы вбежал уже знакомый светловолосый парень в темных очках и, увидев его, облегченно вздохнул. – Микото! – уставился на Короля, как на потерянного ребенка, и, переступая груду хлама, бывшего когда-то довольно симпатичными столами и стульями, с болью взглянул за стойку. – Тебя где носило вообще? – Я и не выходил. – Что с телефоном? – парень в очках подошел к массе битого стекла и, присев, начал аккуратно ее перебирать. – Сгорел, – будничным тоном ответил Король, собираясь присоединиться к собеседнику. – Опять? – Ага, я дико сожалею… – поднял с полки уцелевшую бутылку, откупорил ее без помощи штопора и немного отпил. – И какой самоубийца посмел испортить твой бар? – Вот и мне интересно, – он задумался, но от дела не оторвался. – Последние года так три с нами никто не рисковал связываться. Но эти, похоже, не так просты… – Оружие? – кивнул на дыры в стене. – Оно. Не стыкался еще с подобным. Никого из наших не задело, но интересно, что было бы попади эта штука в человека. – Где все? – Гоняются где-то. Тоцука бросил пыль в глаза, ненавязчиво намекнув, что ты в другом конце района. Так и удалось их вышвырнуть. Очевидно, глупцам дали в руки серьезные пушки, раз они настолько самоуверенны. Вопрос в том, кто. Ну, и, разумеется, что это за странное оружие. Красный Король подошел к одной из стен и прикоснулся к жутковатому следу, оставленному стрелявшими. – Кислота? – предположил он. – Не похоже. Кислоты не прожгли бы стену, во всяком случае не моментально. Да и консистенция не… – Не угадал так не угадал… – перебил он и с зевком направился к двери. Под ногами затрещали осколки бутылок. – Куда собрался? – бармен чуть не выронил из рук один из немногих оставшихся в целости бокалов. – Жечь вандалов, – невозмутимо бросил Король, не оборачиваясь. – Не перестарайся, Микото. Я бы не отказался с кем-нибудь из них побеседовать по поводу дряни, подпортившей мои стены. К тому же они, наверняка, тебя искали. Будь осторожен. – Раз искали – было бы невежливо не найтись, – пожал плечами. – В таком случае осторожнее следует быть им. В этот момент что-то схватило меня за рукав и потащило к выходу. Мисаки? Точно, я и забыл, что он все еще здесь. Да что там – я забыл и то, что я все еще здесь. Бросил на придурка укоризненный взгляд, ведь не намерен вляпываться в черти что из-за его неусидчивости. И не один я так считал. Судя по сощурившимся золотистым глазам, глянувших на неуместных нас, как на несвоевременную нелепость, Красный Король был со мной солидарен. – Ты… Как там тебя? Ятагарасу? – он обратился к Мисаки, тот вдохновлено кивнул. – Идешь со мной. Второго оставь. Он еще не прошел инициацию, будет только мешаться. Мисаки, как завороженный, выпустил мой многострадальный рукав и погнался за неспешно покинувшим бар идолом. Резво пробежался по перевернутым столам, умудрившись перевернуть их еще больше, не забыв при этом неизбежно споткнуться. Что ничуть не перебило его боевой дух, и ураган помчался дальше. В окно я заметил его прерадостный профиль и может даже столкнулся бы взглядом, соизволь он хоть раз посмотреть в мою сторону. – Раз уж ты здесь, поможешь мне, – окликнул бармен, устроившийся среди стеклянных развалин. Я вопросительно взглянул, мало возрадовавшись перспективе ковыряться в битой посуде, но понимающие глаза за темными стеклами уверяли, что выбора у меня нет. Смирившись с необходимостью не самой приятной работы, я похромал к стойке, стараясь не споткнуться о груду хлама. – Будем знакомы? – бармен протянул руку. – Кусанаги Изумо. – Фушими Сарухико, – ответил на рукопожатие, хотя перегнуться через перевернутый барный стул, лежащий на стойке, стоило усилий.

***

Слипшиеся веки с трудом раскрылись, встретившись с резким утренним светом и с не менее режущим бодрым взглядом. – Мисаки, ты не… – пробормотал я в полусне, но столкнувшись с недоумением на раздражающе энергичном лице, понял, что слишком резко переехал в другую, куда более унылую вселенную. Досадность этой мысли подталкивала вышвырнуть надоедливую заразу и вернуться в сладостный мир снов, где все просто и безнаказанно. Но зараза, увы, не собиралась отставать, и мне пришлось смириться с необходимостью весь день терпеть менее сговорчивую ее версию. К счастью, не особо вникая в мой полусонный бред, придурок скорчил довольную рожу и принялся чирикать что-то про якудзу, взрывы, кланы и прочую чепуху. От слов «свежий воздух» меня передернуло. Уже прошла почти неделя со дня его волшебного воскрешения, а он успел до одурения проесть мне мозги своим не таким уж и частым присутствием. Большую часть времени шумное недоразумение проводит в компании своих хваленых соклановцев, чему я несказанно рад. Ведь терпеть его общество круглосуточно выше моих сил. И каким это образом то, что едва не угробило, умудрилось меня исцелить? Ведь если верить предположениям Кусанаги, это именно пробудившаяся сила Мисаки сумела как-то залечить мои переломы. При этом чуть не убив. Ты на такой факт на полном серьезе заявил, что, вероятно, переродился пристом. Мне оставалось лишь смириться с тем, что твоих мозгов перерождение не коснулось, и недоумевать, как тебе, собственно, вообще удалось «реснуться». Совпадение ли – мои подвыпившие выходки накануне? Хотелось бы верить, что да. В противном случае прояснение ситуации может открыть не предназначенную для чужих ушей правду, поставив меня в неловкое положение. Я вообще предпочел бы стереть себе такие воспоминания. Может, разве что, живой источник тепла поблизости сыграл решающую роль. И да, не так уж и важно, чем этот источник там занимался… По официальной версии, я грелся. По фактической же – мерзнул еще больше: ведь чем ближе к тебе находиться, тем стремительнее ты воруешь тепло. Надеюсь, это ни до кого больше не дошло. В общем, что бы там ни произошло, факт остается фактом – ты опять жив, я чуть не умер. Мы все еще обитаем в одной комнате, но на этот раз ты в состоянии дышать, ходить и орать. Еще забавно, та же комната, что и чертову вечность назад. Но если прежде диваном обходился я, то сейчас там поселился ты, ведь с кровати меня никто сдвигать не собирался. Надеюсь, ты не планируешь бороться за свои постельные права, ведь тут, как-никак, удобнее. О твоей смерти, как и обо всем, что произошло накануне, я предпочел не говорить. Ты, как ни странно, тоже не касался этой темы. О том, что случилось, во время твоего «отсутствия», думаю, рассказал Кусанаги, ведь ко мне никаких вопросов не возникало. Ну да и славно. Чем меньше слов – тем лучше. Почти все дни ты убиваешь среди своих обожаемых хомровских щенят, которые несомненно там лопались от счастья, заприметив твою заново живую физиономию. Ладно, их можно понять. Мне, в конце концов, тоже твое возвращение как камень с души. Даже дышать как-то легче стало. А нет, это ребра зажили. После травмы меня выгуливать еще никто не решался. Но у чудовищно быстрой регенерации – ожоги на шее уже почти зажили – есть также не менее чудовищный минус. Бинты сняли, а без них я создаю вид вполне здорового и готового к активной жизни мерзавца. Полторы недели я не видел синего неба над головой и был бы счастлив не видеть его еще с полтора года. Но кому-то, видите ли, приспичило кого-то сжечь, тем самым наступив на хвост великой Хомре, и меня в это прям уж-таки обязательно впутывать. – Так тут всю жизнь и проваляешься, аутсайдер! Не лучшая перспектива, но ничего приятнее в этом клане меня все равно не ждет. – Вот и славно. Отвали. – Да хрен тебе! – он снова перешел на взбешенный визг, выворачивая мои мозги наизнанку. Но этим, разумеется, не ограничился. – Вот же… – промямлил я, цепляясь за ускользающее одеяло. Изверг утянул теплое и мягкое счастье, вынуждая проклинать его всеми знакомыми моему языку ругательствами, от лени и раздражения коверкая слова. В итоге ему все же удалось убить хрупкую утреннюю идиллию и убедить меня в своем неисправимом садизме. Смирившись с безысходностью, я выпалил последнее слово, которое при других обстоятельствах могло бы показаться довольно оскорбительным. Но рыжему кошмару мои выпады сейчас были нипочем. – Подкинь джинсы и рубашку, – есть же у него хоть капля милосердия. Оказывается, есть. Только это был бы не Мисаки, не швырни он мне их в лицо. Буркнув невнятное «спасибо», в котором было куда больше от проклятия, чем от благодарности, я с жутчайшим нежеланием оделся и похромал вперед, дабы не видеть этой рожи. Следующим кругом ада стал неизбежный завтрак в компании жужжащей красной стаи, сопровождаемый вездесущим воем Мисаки, ввязавшегося в очередную словесную перепалку. Что касается его оппонентов, то я уже с ними и со счета сбился. Хотя на этот раз приплелся еще один. Доселе молчавшее челкастое существо, оказавшееся Эриком, поначалу создавало впечатление такой же бесполезной пустоголовой декорации, как и прочие. Несмотря на то, что этот тип вполне нормально понимал японский, выражаться все же предпочитал на английском. Но его внезапная реплика, которую я предпочел бы не цитировать, на фоне хомровской болтовни прозвучала более чем… контрастно. Ближе присмотревшись к незнакомому лицу, я узнал в нем типа, которого прежде видел в Ашинаке. Это чудо с обаянием микроба умудрилось довольно-таки дерзким способом заманить капитана в ловушку и даже ранить. Пусть вред от него был не менее микроскопический, но это дало возможность рассмотреть за мнимой безобидностью натуру весьма изобретательного гада. Во всяком случае, судя по так позабавившей меня беседе с Мисаки, этот микроб оказался довольно острым на свой английский язык, и я словил себя на мысли, что могу с чистой совестью оставить сожителя на волю саркастичного европейца, вполне сошедшего бы за моего преемника. В плане оскорблений. Только вот пародия на веселье была прервана появлением красно-ледяной принцессы и ее неожиданно серьезного сопровождающего. Вечно беззаботное лицо Кусанаги сейчас излучало непривычно высокую степень беспокойства, что мигом передалось и прочим. – Они уехали, – без лишних вступлений сообщил он. – У нас не больше трех часов, чтобы съездить туда и все проверить. – Отлично! – визгнул мой безголовый друг. – Как раз все в сборе! Даже этот вылез… Сколько бы я не повторял, что больше не имею ни малейшего отношения к их проклятой шайке, это чучело продолжает меня к ней приписывать. Бесит. – Нет, всех не надо. Лучше не поднимать лишний шум. Четверо, максимум. Кусанаги, как я понял, решил оставить без внимания мое внезапное и неуместное присутствие, что меня почти даже порадовало. Если не учитывать, правда, довольно выразительное «всех не надо», что, как мне показалось, имело непосредственное отношение ко мне. – И да, – …но только показалось, – Фушими проветрите. Вот черт. Попытался уговорить его умоляющим взглядом, но в этот раз бармен оказался неприступен. Я, конечно, мало чем заслужил покой, но… но. Мисаки же на этот, безмерно радующий его приказ, разумеется, безмерно обрадовался. Затем бросил недоеденный рамен и на ускорении двинулся к двери. – Ты уже в курсе ситуации? – перебил Кусанаги мою несостоявшуюся жалобу. Правильно. Мне больше идет молчать. Да и вы правда думаете, что вот это крикливое рыжее чудовище способно нормально что-то объяснить? Мой взгляд ответил за меня, бармен без лишних слов все понял. – Кто-то убил племянника оябуна одного из влиятельных кланов якудза, с которым у нас, мягко говоря, сложились не лучшие отношения. Так вот, вся соль в том, что убитый был… сожжен. Причем, довольно эффектно. Как видишь, слухи о том, что мы вернули силы, расползлись с впечатляющей скоростью. Не то чтобы их так уж стоило бы опасаться, просто любопытно, кто нас так красочно подставил. Воспользовавшись фактом возвращения Хомрой своего боевого потенциала, натравить на них давних врагов. То, что без своего Короля Красный Клан стал на треть, если не на половину, слабее, очевидно каждому. Кто-то устроит стычку ослабевших пироманов со средненьким кланом, а сам тем временем расширит собственные сферы влияния. Дипломатично и без потерь родной крови. – Запомните! – голос Кусанаги снова набрался той убедительности, затыкающей рот каждому возражающему еще до того, как тот посмеет открыться. – Нас пока что можно только косвенно связать с погибшим, но ваше появление там более чем укажет на замешанность Хомры в этом деле. Вас не должны заметить, понятно? Если вдруг что-то пойдет не так, не вмешивайтесь ни в какие драки! Ята, тебя в первую очередь касается. Не подставляй всех! Запуганный Мисаки виновато, хоть и неохотно кивнул. Ему вообще лучше бы остаться здесь, как по мне. Даже если забыть о неугомонной агрессивности, эту злобную рожу чуть ли не весь криминальный мир Токио знает. Ята Мисаки, «известный также как Ятагарасу», – в конце концов, такое же популярное лицо Хомры, как и покинувший сей бренный мир Суо Микото. – А что там вообще нужно делать? – влез Фуджишима. – Для начала попытаться понять природу пламени. То есть, насколько оно схожее с нашим, – ведь обладатели сил каждого из кланов способны учуять родной помет. Будь эти огарки от хомровского огня, они это поймут. Ха, значит, он все же сомневается. Но пойму ли я? – И еще, если повезет, подберите нам какие-нибудь улики. Неплохо бы выйти на этого типа. Ну вот. Вроде все предельно ясно. Только готов поставить свой накопленный за годы работы в Скипетре капитал, что без происшествий не обойдется. Ну чую же. А случиться может абсолютно что угодно. К примеру, Мисаки снова раздолбит колесо, начнет ругаться на всю улицу, разбивая кучу попавшегося на глаза хлама, его услышит какой-нибудь добропорядочный гражданин и вызовет полицию, но учитывая недвусмысленное красное пламя, которое ты активируешь по каждому чиху, могут послать кого-то из Скипетра, а там парочка синих, которых нам как раз не хватало, и тут такой внезапный я. Ну да ладно. Утрировать излишне: там наверняка получится своя история, причем не менее нелепая. А то, что без историй не обойдется, мне уж до отвращения ясно. В итоге к нашему с Мисаки отряду подключился еще и Фуджишима, а с ним как неизбежный бонус – Эрик. И этой милой компанией мы собираемся вторгнуться на место преступления, в котором обвиняют как раз таки нас. Прелесть. Когда дело дошло до снаряжения, синие тряпки оказались бы неуместными. Еще один мерзкий факт – мои прочие вещи так и валяются в общежитии, а тут вынужден тащить на себе чьи-то обноски. Кто, собственно, оказался таким щедрым, мне так и не доложили, да и не сильно любопытно. Единственным безобидным составляющим моего собственного гардероба является рубашка, которая никаким боком не указывает на синее прошлое. Кто-то из местных подкинул брюки и кеды. Так и в бомжи скатиться недолго. Но когда до меня дошло, что никому нет дела до моего мерзкого паразитизма, я все же смирился, ведь выбора как такового и нет. Мисаки сунул под руку свой идиотский транспорт и оглянулся на меня со злорадно-довольным хихиканьем. Я же обреченно вздохнул и поплелся следом за ним. Двое прочих последовали нашему примеру, а Кусанаги скинул им координаты. Всю мою технику давно уже раздолбили, ведь слежка Скипетра за каждым из своих известна даже дворовым скамейкам. Смысл моего присутствия там более-менее прозрачен. Если следы пламени, которые я может и смогу учуять, укажут на кого-то из Хомры, не факт, что эти трое смогут оценить все объективно. А поскольку мне определенно чужда предвзятость в этом вопросе, покрывать никого не стану. Холодные мозги, к тому же чужие, в таком случае не помешают. Кусанаги мне доверяет, что ли? Надо же. – Ну что, Сару? – изверг, умудрившийся сегодня мало того что стащить меня с постели, да еще и вывести на выгуливание, ликовал. – Развеемся? Моим ответом стало лишь раздосадованное цоканье. Вот сам бы себе и развеивался.

***

Стоило тебе отлучиться, как громкость дня поубавилась. Да и глазам полегчало, ведь назойливые острые эмоции на твоем лице больше не резали взгляд. Можно поблагодарить сдуревший мир за то, что выбросил меня из общества новоиспеченного хомровца. Ятагарасу. Нет, ору с этого прозвища. Какими заковыристыми путями должна была проехаться крыша, чтобы одарить тебя подобной идеей? – Многообещающий энтузиазм, да? – неожиданно обозвался новый знакомый. Кусанаги Изумо с беззаботным видом перебирал уцелевшие стекляшки, прежде бывшие под этикетками на первый взгляд дражайших напитков. Во всяком случае ни одна из попавшихся мне не была ни на японском, ни даже на английском. О цене содержимого утерянных бутылок можно было только гадать. Как и о способе их получения. – Э? – Я про парнишу, который пришел с тобой. – Мисаки? – не понимаю, что в этом сияющем куске тупости могло показаться многообещающим. – Да, пожалуй. И да, последнее, чего сейчас хотелось бы моему воспаленному мозгу, – это подобного рода беседы со случайным знакомым. Но раз уж мне не хватило ума покинуть подозрительный бар, пока еще была такая возможность, теперь от назойливой необходимости развлекать его хозяина монотонными ответами уже не отвертеться. Будь дело в одной лишь вежливости, я бы послал к демонам весь этот коллектив вместе с его тупейшеством Ятагарасу. Но поскольку вышеупомянутые являются таинственным Красным Кланом, наводящий ужас на каждого, кто собственнолично удостоился чести наблюдать их в действии, просто так откланяться и уйти было бы как минимум неприлично. То есть придется пересилить себя и, ползя на поводу у страха, что-то да выдавливать, в надежде, что бармену вскоре наскучит такой унылый собеседник. Страх ли? Трусом меня обозвал бы скорее ты, ведь я предпочитаю слово «осторожность». Но, как это не назовешь, суть неизменна: необходимости играть в разговор, увы, не избежать. – Но ты так не считаешь, – заключил бармен, вырвав меня из раздумий о безысходности. – Да расслабься, у тебя все на лице написано. Это прозвучало неожиданно, ведь я был более чем уверен, что на лице у меня не написано ничего компрометирующего. Но похоже, у странноватого собеседника было свое мнение на этот счет. – И что же вы там прочли? – резковато, но не я сделал первый шаг от традиционного для подобного рода бесед лицемерия. К тому же настрой бармена кажется вполне миролюбивым. Хотя не исключаю, что обманчиво. Не зря же он столь фамильярно беседовал с Королем. – Для начала, нелюбовь к светским беседам. Но ты уж прости, молчать я не умею. Как и терпеть скуку, – ловко прокрутил в руке бутылку с отбитым горлышком, которая оказалась не пуста. Обнаружив этот радостный факт, владелец бара вылил немногочисленное содержимое в резной хрустальный бокал и с наслаждением осушил его. – А еще беспокойство. Ну это нормально. Не каждый же день друзья в резню бросаются. Хотя если задуматься… Мои как раз таки каждый день. Я? Беспокоюсь? Что еще за чушь? Рыжее недоразумение само понеслось на бойню, это, как-никак, его глупое право. Мне за него ответственность не нести. Убьется – само виновато. Только вот какие демоны потянули сюда меня? – По-вашему, волноваться не о чем? – ладно, поиграю в заботливого друга. К тому же самому интересно, что скрывается за тем странным символом на его ключице. – Почему же не о чем? Меня вот напрягают эти подозрительные пушки, изуродовавшие мое сокровище, – бармен с любовным сожалением взглянул на продырявленные стены и тяжело вздохнул. – Во что бы после такого превратился человек, понятия не имею… Но по этому поводу нечего переживать. Я, конечно, не умру от горя, но перспектива, что в Мисаки прибавится дыр, не сильно радует. – Чтобы ранить твоего друга, в него, для начала, нужно попасть, – улыбнулся странный знакомый, поймав мое нескрываемое замешательство. – А печать дарит ему в первую очередь скорость. Как бы объяснить… Это не просто владение огнем, это чувство стихии. Подчинение стихии… Воздух, гравитация, да и собственное тело ощущаются совершенно по-новому. Впрочем, что я буду тебе рассказывать? Сам поймешь, когда получишь силу. Не «если», а именно «когда». То есть он так уверен, что я несомненно ее получу. Хотя за этим сюда и идут. Люди, пересекающие порог бара с вывеской «Хомра», отчаянные и полны решимости. Вряд ли какой-нибудь мазохист сунется сюда, просто чтобы поглазеть. А я сунулся из-за Мисаки. Пора бы что-то уже делать со своим конформизмом. – Огонь, который не жжется… – вспомнилась пылающая рука и оцепеневший, скованный страхом воздух. – А, это? – бармен, видимо, понял, о чем я, и снисходительно хмыкнул. – Прихоть Микото, не более. Что-то вроде экзамена на прочность. С одной стороны, это и верно: эдакий отсев трусов. Но трусость – не всегда признак слабости, верно? Я бы сказал, скорее признак наличия здравого смысла. Вот, пожалуй, почему у нас собрались самые обезбашенные… Он развернулся, доставая с верхней полки очередной осколок с иностранной этикеткой, и положил его на одну из куч подобного стекла, рассортированных в одному ему известном порядке. – Чтобы попасть в кого-то из нас выстрелом, к тому же на бегу, мало быть просто отличным снайпером, – этикетка оказалась последней, и бармен бросил взгляд под ноги, на многочисленный битый мусор, затем осмотрелся и кивнул в сторону валяющейся у стены швабры. Я понял невысказанную просьбу и притащил орудие уборки. – Благодарю. Так вот, движения «мишеней», то бишь членов Хомры, настолько быстры и непредсказуемы, что прицелиться нереально, – он небрежно смел осколки в одну кучу и, убедившись, что ничего не упустил, немного отошел. – И все же подобные нападения обречены и безнадежны даже не столько из-за нашей неуловимости… – бросил швабру на место и непонятно зачем немного отодвинул край стойки от сметенного стекла. – Ведь каждого пугает огонь, верно? Беззвучно щелкнул пальцами – и гору осколков окутало пламя. Ужасающим всплеском поднялось почти до потолка, жадно пожирая воздух. Кожи коснулся знакомый уже вездесущий жар. На миг показалось, что я и сам горю, как и несчастные остатки бутылок. Пришлось даже осмотреть одежду, дабы убедиться, что непосредственного контакта с пламенем нет. А гигантский огненный монстр беспощадно плавил битое стекло, смешивая зеленое, темно-красное, коричневое и бесцветное в одну бесформенную массу. Моментально. Я и почти не успел оцепенеть от шокирующего зрелища – как оно уже прекратилось. На деревянном полу, которому хоть бы что, лежала застывшая куча, похожая на огромную медузу. – Прости, не удержался от дешевых эффектов, – с притворной скромностью извинился поразительный Кусанаги Изумо, разведя руками. Затем как ни в чем не бывало приблизился к стеклянной медузе и поднял ее. Как ни удивительно, расплавленное чудовище уже полностью застыло и, более того, не прилипло к полу. Да и старомодным деревянным доскам, видимо, пламя нипочем. Как и потолку. Как и стойке. И всему, что находилось в смертельной близости с огнем, но упорно не обращало на это ни малейшего внимания. Дело, очевидно, в самом пламени, хотя в такой ситуации уже и невольно подумываешь, что бар заколдован. – Пойду выброшу это. Ты пока сделай что-то со столами. А хотя… – с недоверием глянул на мое далеко не внушительное телосложение и пришел к выводу, что столами лучше заняться кому-то другому. – Лучше просто более-менее расчисти дорогу от двери, чтобы никто ног не переломал. Ну, по возможности… Ничуть не обидевшись на справедливый упрек в слабости, с торможением кивнул и поплелся навстречу разбитой мебели. Бармен, сообразив под каким углом лучше проносить медузоподобную стекляшку неправильной формы, вышел, прихлопнув и так держащуюся на соплях дверь ногой. Сначала принялся разгребать завалы у внутренней двери. Тут первым очевидным препятствием казалось два переломанных лежащих друг на друге стула. Пока разобрался, где чьи детали и как их вытянуть, пару раз споткнулся о какой-то мелкий хлам, но остался на ногах. И когда наконец-то ответ пришел ко мне, я с непередаваемым облегчением принялся разбирать деревянное чудище. Но, как говорится, нельзя позволять малым победам ослеплять себя. Ведь одно необдуманное движение в этих руинах – и я уже лечу навстречу полу, а злосчастный гибрид стульев врезается в живот. Боль… кошмарная. Остается только гадать, не пострадали ли внутренние органы. Вот только гадать о чем-то, когда чудовищно больно, как и сожалеть о пострадавших стульях, не удавалось совершенно. Можно лишь вынуждать себя орать потише и терпеть. Просто терпеть. Ну и попутно проклинать деревянные развалины, чертовых преступников и их навороченные пушки, собственную неуклюжесть, так некстати ушедшего бармена, вездесущую вонь сгоревшего стекла, смешавшуюся с невыносимым дурманом из десятков разбитых бутылок, внезапный визит к таинственной Хомре и проклятого Мисаки, затянувшего меня в их хоромы. А особенно – свою неискоренимую зависимость от этого придурка. Дьявол. Терпеть. Просто потерпеть. Раны, судя по всему, нет, но синяк останется внушительный, это очевидно. Ничего, пройдет. Сейчас бы собраться с силами и подняться на ноги. Только осторожнее. Стоп. А это что? Нечеткий от непроизвольных слез взгляд столкнулся с чем-то сверкающим. На полу, в каких-то полтора метрах, ослепляющее сияет что-то похожее на камень. Боль вдруг поутихла – похоже, тело слишком залюбовалось и передумало болеть. Я с интересом потянулся к завораживающей драгоценности, но вовремя вспомнил, что руки не резиновые. Пришлось, скорчившись, приподняться и кое-как доползти до сокровища. Многочисленные сверкающие грани переливались невообразимыми цветами. Их переходящие оттенки местами прятались в бегающих тенях, местами сливались в сияющие огни. А некоторые так вообще, шокируя неверящие глаза, вдруг дерзко наливались насыщенными, почти кислотными, бликами. Создавалось впечатление, будто камень странной неправильной формы не отражает, а сам излучает свет. Будто внутри него плещется разноцветное пламя, сменяющееся ослепительными вспышками. Точно разгоряченная звезда, запертая в многоугольной стеклянной оболочке. Я попытался дотронуться до странного сокровища. Но вместо твердого алмаза пальцы коснулись чего-то неожиданно мягкого. Он пластичен - от внезапности я резко отдернул руку, недоумевая, до чего только что дотронулся. Камень же внезапно отреагировал – мгновенно сменил форму. По руке будто прошелся электрический разряд, сердце так вообще сбежало в пятки. И какого дьявола меня угораздило тронуть эту странную штуку? Вполне возможно, что вещь, обладающая неземной красотой, сулит такую же неземную опасность. Кретин! Безмозглый кретин! Грохот. Я настолько увлекся ужасающе прекрасным кристаллом, что если бы не резкий звук, так бы и не обернулся. У входа лежала выбитая дверь, а сверху на ней развалился что-то огромное и дергающееся, оскверняя воздух мерзкой руганью. Не похож на своего… Хотя откуда мне знать этих хомровцев? Да и какими демонами я уже называю их своими? Во всяком случае, какими бы они ни были, вряд ли стали бы выламывать двери этого бара. Но благо тело соображало быстрее головы и воспользовалось громким моментом, чтобы спрятаться за так уместно оказавшуюся рядом стойку. Незваный гость вряд ли успел меня заметить, а передвижение осталось без внимания, очевидно, потому, что громила попался в непроизвольную ловушку из деревянных руин, а значит сейчас мог думать только о печально знакомой и мне боли. Но если бы не она, я бы сюда не добрался. И вряд ли сразу заметил бы устрашающее сокровище. И зачем он тут? Черт, а мне откуда знать? Мало ли чего ради к Хомре суются особи бандитской наружности? Проклятье, еще и Кусанаги этот вышел. Мое везение, конечно, безмерно. Взгляд поднялся вдоль стены, у которой и лежит злосчастный кристалл. К месту, где коричнево-бордовые изящные обои уродуют четыре огнестрельных сквозных дыры. Каков шанс, что камень может быть связан с тем диковинным оружием, с которым налетели нападающие? А что если тот тип за ним и пришел? Похоже на то, ведь смотрит именно туда. Вещица явно загадочная и любопытная, и я бы не прочь разузнать о ней побольше. Досадно было бы сейчас ее потерять. Да и к тому же, это вообще может оказаться собственностью клана, о чем я сразу и не подумал. Так что его в любом случае стоит сохранить. Но о чем это я? Болван! Сиди и не рыпайся! Раз уж тебя какими-то судьбами сюда занесло… Сдвинувшейся уже с места мужик выглядит пугающе, а я если и в состоянии иногда вытащить Мисаки из хулиганских передряг, в которые тот по глупости своей с потрясающей регулярностью влипает, то тягаться с таким бойцом мне явно не под силу. Я бью не так кулаками, как хитростью, но что сделает карманный ножик быку? Деревянный пол содрогается под тяжелыми шагами. Еще не хватало, чтобы он направлялся сюда… Сиди и не рыпайся. Да дьявол с тем камнем, на себя бы внимания не обратить! Но все же… в кармане соблазнительно валяется нож, но толку от него? Хотя если ударить со спины, то можно было бы… В спину? Нет, лучше в горло, чтобы наверняка… Это на случай, если он еще повернется. Все зависит от того, с какой стороны он вздумает подобраться к камню. Справа торчит сломанный гибрид стульев, его проще обойти. Если он подступится слева, то я мог бы попробовать… Только бы не поднять шум… Да и ушиб не дает о себе забыть. Смогу ли я вообще нормально двигаться? Но я же не долбанный Мисаки, чтобы бездумно бросаться на угрозу, вместо того, чтобы просто застыть и сидеть потише, когда это требуется! Да и зачем же мне рисковать? Во имя пугающего куска непонятно чего, пусть и столь завораживающего? Нет, черт побери, это не причина бесполезно сдохнуть из-за какой-то дури, да и вообще это все меня не касается! Что я тут забыл? Проклятье, да что я вообще тут забыл?! Вижу. Угроза подобралась к продырявленной стене и сейчас грубо разгребает деревянные завалы, опускаясь к драгоценности. Да как он так сразу понял, где она? И что мне до этого камня? Всего-то очаровательная аномальная штука, которая напугала меня до чертиков… Медленно опираюсь о стойку, поднимаюсь. Стараюсь как можно тише, но боль нахлынула с новой силой, и я чуть не взвизгнул, рефлекторно цепляясь рукой за живот. В другой руке уже раскрыл нож, выставив перед собой. Лезвие кровь уже пробовало, но вкус смерти ему еще незнаком. Ничего… Все бывает впервые… Только двинулся вперед, умоляя неведомых богов остаться неуслышанным, как враг вдруг дернулся и упал на одно колено. Я и сам вздрогнул, но благо меня не заметили. Преступник, видимо, стукнулся о что-то и сейчас ярой руганью это проклинал. Нас разделяет каких-то три с половиной метра. Я вполне могу подобраться. Сейчас. Главное, чтобы пол не предал… Мой путь относительно чист, но немного мусора все же найдется. А тут хоть покатившийся гвоздь, хоть скрипнувшая доска может стать фатальной. Ладно, успокойся. От паранойи толку мало. Еще один напряженный шаг. Руки не дрожат, трясется только картинка перед глазами. Протереть очки не мешало бы… Но не сейчас же, черт… Дальше. Мне и раньше приходилось нападать сзади – да что уж там, я только так и нападал. Но прежде хватало лишь долбануть чем-нибудь по голове или по ногам, чтобы подкосились. Я знаю, куда бить, не велика наука. Но когда перед глазами не обдолбанный хулиган, а вот это… Отфильтровав все свои способности, реальным остается только один вариант. Проклятье, будто по нитке иду… И тут внезапно что-то скрипнуло. Это на улице. Ну вот и все. Что бы там ни было, неведомый мужик резко обернулся на звук, столкнувшись озверелым взглядом с недопротивником, затеявшим с треском провалившееся покушение. Вот же дерьмо! На меня нацелена пара возмущенных черных глаз. Именно возмущенных: конечно, как могло посметь малолетнее горе вроде меня подкрасться к нему с ножом? Возмутительно же! И жалко. До осточертения жалко. Вот так вот глупо убиться. Разумеется, я не брошу нож… Излишней отвагой, к счастью, не страдаю, но сдаваться смысла еще меньше. Не в такой ситуации и уж точно не с такой рожей у противника. Но что мне делать? Отлично, времени на раздумья меньше пары секунд, а в голове неумолимо воцаряется неизбежная паника! Подпустить эту гору к себе – точно самоубийство. Даже с ножом. Самому бы не пораниться, пока будут ломаться кости… Черт, черт! Может, метнуть? Ладно, звучит как мысль. Хоть и талантами в этой области не блещу, практиковаться не приходилось. Понадеяться на удачу? С ней у нас еще более напряженные отношения… Останусь без своего единственного оружия… Да и он уклонится запросто, разве ему впервой? Вот если бы сразу… Но я же все-таки тугодум! А сейчас элементом неожиданности может оказаться лишь мои неуместные попытки сражаться. Ладно, давай уже, черт! Все равно это все, что мне остается. Резко замахиваюсь, особо не целясь – не умею, как следует, а учиться уж точно некогда. Поэтому наугад. Хотелось бы в шею, но в туловище проще попасть. Такие-то габариты. Однако преступник без труда увернулся, а бесполезный нож продырявил только воздух. Хотя почему бесполезный? Не виноват же он в криворукости обладателя… В принципе, этого и следовало ожидать. Сейчас я вполне предсказуемо умру, а если и нет, то останусь избит… Не знаю, что хуже. Лишь схватить первую попавшуюся под руку деревяшку. Благо их тут много. Только бы не споткнуться, только бы не споткнуться… Под ноги смотреть не найдется возможности, поэтому остается снова надеяться на крайне дерзкую и явно не симпатизирующую мне удачу. И вот как назло под ногой оказалась какая-то злосчастная хрень! Я споткнулся, но не упал. Он стремительно приближается, я со всей возможной осторожностью отступаю назад, где места больше. Замахнуться этой палкой, что ли? Да какой от нее толк?! Хоть бы гвоздь какой был, а так просто сломанная ножка то ли стола, то ли стула… Озверелые черные глаза выражают лишь презрительное раздражение, будто глядят на осточертевшего комара. Мол, как я посмел отвлекать его от воровства? Но почему сразу воровства? Может, он пришел за тем, что потерял сам, и в таком случае претензии вполне справедливы. Тогда какие демоны упорно твердят мне, что камень не должен попасть в чужие руки? Да я же сейчас умру, защищая эту штуку! Какого черта? Зачем я вообще поднялся? Сидел бы себе тихо, может, и остался бы незамеченным, живым и здоровым. Хотя шум с улицы все равно заставил бы его обернуться, и он в любом случае меня увидел. Или нет? Вдруг бы он глянул через правое плечо и не заметил спрятавшегося за стойкой труса, оказавшегося в не единожды проклятом баре по воле пары роковых случайностей? Да что уже гадать? Как бы там ни было я обязан тому шороху смертью. А кстати, что это могло быть? Но времени развить эту любопытную мысль у меня не осталось – последующие события ответили сами. И так малоприветливое лицо вдруг исказилось жуткой непередаваемой гримасой. Поначалу это было похоже на мгновенную вспышку ярости, которая показалась как минимум неуместной по отношению к ничтожному мне. Но я ошибся. Это был ужас. Чистый неистовый ужас. Жутчайший из кошмаров, которые только способно передать человеческое лицо. Я никогда еще не видел такого выражения и, думаю, нескоро его забуду. Довольно узкие глаза нападающего до неузнаваемости расширились, да так, что чуть ли не вылезают из орбит. Толстые брови взметнулись почти на середину лба, а рот широко искривился в безмолвном вопле. Впрочем, вскоре последовал и звук. Пронзительный и душераздирающий, будто дикий рев животного, которого едят заживо. Ужасающий крик переходил в болезненный прерывчатый вой, а обезумевшее лицо приняло гримасу невыносимого мучения. Казалось, что кожа вдруг начала стремительно иссыхать и покрываться глубокими морщинами. Потом появилось сияние. Изнутри. Но под ужасающим выражением кричащего сухого лица оно выглядело непередаваемо мерзко. Я уже догадывался, что происходит с ним, но боялся поверить. Все мое тело парализовал ужас, сил хватило лишь для того, чтобы отскочить на несколько метров назад. Кажется, я что-то разбил или сломал… Но оцепеневший взгляд все еще был прикован к адской муке человека, на глазах принимающего вид мумии. Он горит. Но пламени еще не видно. Все случилось почти мгновенно, а когда огонь, поднимающийся изнутри, выжег все и добрался кожи, я наконец-то увидел его – кроваво красный. Хоть жар огня и вроде как определяется его яркостью, этому законы природы были нипочем. Он мгновенно испепелял все на своем пути, оставаясь при этом насыщенно-красным. Этот огонь не похож на обычное пламя. Напоминает то, которым вспыхнула куча стекла. Самим невыносимым жаром, но не совсем цветом. Удивительно красный. Это сожжение было похоже скорее на взрыв бомбы, заложенной где-то внутри тела, в замедленной съемке. Длилось это, пожалуй, меньше минуты, но впечатлений хватило не на одну вечность. В ужасе я наблюдал, как огромный человек почти мгновенно превратился в горстку пепла, который сгорел следом. Как? Разве пепел может гореть? Я попятился назад и ошеломленно обернулся. Дрожащей рукой снял запотевшие очки, хотя глаза все еще невыносимо слезились, пусть жар больше и не режет их. У выбитой двери стоял Красный Король, окруженный едва заметным искрящимся ореолом. Уставший, но пристальный взгляд впился в мои глаза, вырывая куски безмолвного ужаса и… восхищения. В эту пылающую отливающую золотом бездну невозможно смотреть иначе. С такими огненными глазами можно взрывать миры… Не оставляя пепла. За его спиной находились какие-то едва различимые тени, но одна из них вдруг рванула из толпы и с неразборчивым криком побежала ко мне. Расплывчатый, немного потрепанный и неизменно шумный. Несется по переломанным столам то перепрыгивая, то с треском ломая их. Почему-то я безмерно рад видеть это взбудораженное лицо именно сейчас. Когда сама земля пульсирует под ногами, а воздух еще не отвык от мгновенного пожара. Мне кажется или он улыбается? Или нервничает? Тепло светло-карих глаз сливается с вездесущим жаром, напоминая, что это не я сгорел, а значит, мне надлежит реагировать на картинки и звуки. Черт, а ведь это самые родные в мире глаза…

***

Раздражающе бодрые глазища горели неутолимым энтузиазмом, выжигая мое самообладание. Мириться с этим чудовищем становилось все невыносимее, ведь одно дело – терпеть его вопли дома, и совсем другое – работать с ним. «Дома»? Да что я несу… Тот адрес, на который нас отправил навигатор, оказался бы вполне обыкновенным не стоящим внимания двором, если бы не обугленные следы из окна одной из квартир. – Там! – добросовестно сообщил Мисаки, тыкнув пальцем в сторону неуместного черного уродства. – А ты наблюдателен. – Нахер иди! Странно. С чего бы такой персоне хоронить себя на этой свалке? Не то чтобы дом был таким уж безнадежным, но… будь я племянником главы клана, выбрал бы место попрезентабельнее. Хотя молчал бы. Я – член Скипетра-4, затесавшийся среди Хомры. Не многим лучший вариант. Ну, изнутри вполне себе банальное здание. Подходящее для жизни людишкам с достатком ниже среднего. Черт. Хоть раз бы нас направили в какое-то приличное место с полусотней этажей, охранниками и чистыми дворами. А то эти уличные канализации – уже что-то вроде кармы. Впрочем, с другой стороны, свита Мисаки слишком уж выделялась бы на фоне чего-то другого. – Я пойду первым. – Все так же танчишь? – Ты можешь не комментировать?! – взъелось чудище и спрыгнуло со скейта, угрожающе подхватив его рукой. – Shut the fuck up, – подал свой скрипучий голос Эрик. – It’s time to turn on your tiny brain and try to be quiet. В итоге он сам, смерив нас уничижительным взглядом, подошел к двери и наклонился к скважине. Затем достал из кармана нехилый набор ключей и прочих инструментов. Немного повозившись, он сумел подчинить себе довольно мудреный, на первый взгляд, замок. Или же парень оказался более чем достойным взломщиком. Но как только открылась дверь, оттуда молниеносно вылетело несколько ножей и врезалось в стену напротив. Давно не верю в чепуху вроде удачи, но если это была не она, то я чего-то в этой жизни не понимаю. Эрик так и сидел на корточках у замочной скважины, а мы с Фуджишимой стояли чуть поодаль от двери, потому и не попали в зону поражения. Но Мисаки находился как раз у входа и, по идее, должен бы уже истекать кровью. В общем-то эдакой сигнализации и стоило ожидать от квартиры преступника. Нам просто чудом повезло не попасться. Судя по высоте царапин на стене, ножи нацелены точно в горло. Только вот ловушка, видимо, рассчитана на рост чуть выше среднего… Поэтому один из ножей пронесся прямо над головой Мисаки, только немного задев шапку. – Видишь? – не удержался. – Можешь гордиться своим ростом. – Нахуй пошел! – Да уж, – пожалуй, впервые уместно подключился Фуджишима. – Будь он повыше, досталось бы. – И ты туда же?! – It’s obvious your head is safe ‘coz it's full of indestructible dumb shit, so calm down. – Эрик, блять! Взломщик на риторический упрек не ответил и вошел в квартиру. Вторым поплелся Фуджишима, а дальше… мнения разделились. Я, прежде идущий за ним, не собирался нарушать последовательность. Но неудавшийся лидер весьма трогательного роста с воплями стукнул и отодвинул меня от двери. Раз это настолько принципиально, пойду последним. Обитель пострадавшего довольно ярко контрастировала с общим впечатлением от дома. Если учитывать, что всю улицу вполне можно назвать отходником, и она ничуть не обидится, то данная квартира была жемчужиной среди кирпичей. Интерьер этого маленького рая удивительно не сочетался с чистилищем снаружи. Как и мало походил на прочие пристанища якудзы. Не то чтобы мне удавалось их так уж много осмотреть, но и этого хватило, дабы сформировать общие представления о вкусах владельцев как социальной группы в целом. Значимые в криминальном мире люди традиционно отдают предпочтение классике. Что в оформлении жилья, что в одежде, что в стиле речи. Но эта квартира заметно разнилась на фоне прочих, увиденных мной. Оформлена она чуть более современно, но вполне со вкусом. Отдаленно даже походила на более дорогостоящую версию моего жилья в общежитии Скипетра… до того, как я туда переехал. Ибо за вечной работой уборка стала самым последним занятием, а то и вообще нулевым. Вот только весь вид портила выбитая дверь у одной из комнат, стены и потолок рядом сильно обуглены. Заприметив это, танк потащился прямиком туда. Первым. Ну а как же. Внутри все оказалось, в общем-то, не настолько плачевным, как казалось из коридора. Некоторые места, видимо, вообще не тронуло пламя. Но мертвое, выгоревшее дотла черное пятно посреди комнаты не могло вызвать ничего, кроме какой-то неясной скорби по испаскудженному интерьеру. Правда, судя по загоревшейся энтузиазмом роже напротив, похоронное настроение передалось не всем. – Отлично! – нет, ну не умеет это лицо корчить задуманное выражение, хоть убейся. – Я ни черта не чувствую, это точно не из наших! Если вдруг кто сомневался… Он недвусмысленно глянул в мою сторону, я проигнорировал безмолвный упрек. Но придурок прав. От этих огарков не несет ничем хомровским. Хоть способностей у меня самого, собственно, и не осталось, все же проведя некоторое время в красной компании, я убедился, что забыть эту гадкую ауру невозможно, почуяв ее хоть раз. Да мы и вправду походим на животных, различающих друг друга по запаху. Мы? Черт, они! – Я тоже, – подтвердил Фуджишима. – Эрик? Светлая челка в знак отрицания качнулась в сторону. – Ну вот! Теперь хрен они на нас еще за что-то наедут! – По-твоему, довод «это не Хомра, потому что Мисаки так чует» воспримется якудзой? – А Сару вечно недоволен! – пробурчало существо, будучи и само вечно недовольным язвительным звучанием голоса разума. – А ничего, что доказательства, которые не воспринимаются ничьими органами чувств, кроме подозреваемых, не очень убедительны? «Танк» скрипнул зубами, но на это раз промолчал. Дошло? Надо же, дошло. – Он прав, – влез Фуджишима. – Подтвердить наши слова может только член Хомры, а никому из нас они не поверят. Мнение соклановца окончательно вернуло Мисаки на грешную землю, и с раздосадованной физиономией он принялся ломать голову над тем, как оправдать свою безобидную банду. Но длительные раздумья стали слишком уж невыносимой пыткой для его вспыльчивых мозгов и завершились отчаянным «Вот же херня!». Не то слово. – В любом случае свое дело мы сделали – выяснили, что Хомра не причем, – заключил я, тщетно надеясь быть услышанным. – Возвращаемся. – Какое «возвращаемся», дебил?! – черт, да может мне хоть раз ответить кто-то поадекватнее? – Мы же еще ни хрена не разобрались! – А вот это уже не наша проблема, – как можно более раздельно произнес я. – По крайней мере сейчас. – Все, что касается Хомры, – моя личная проблема! – в ярости выпалил раздражающий кусок… огня. – И каким образом ты собираешься ее решать? О, может, если нас тут сейчас заметит кто-нибудь из местных, это тебя успокоит? – Трус ты злоебучий! Можешь хоть раз перестать печься только о собственной шкуре?! – Я пекусь обо всех вас, ведь если бы ты напряг свою дамскую память, то вспомнил бы, на чем особенно акцентировал твое внимание Кусанаги-сан! – Ах ты ж… – I’m sorry, can you continue your clumsy flirt at home? It makes me feel a little gauche, – раздраженный Эрик, который снова умудрился нас заткнуть, стоял рядом с огарком стола, глядя на пол. – Isn't it your purse? И вправду. Под столом, присыпанное пеплом лежало что-то, вероятно, бывшее женской сумочкой. Эрик, натянув рукав гигантской для него кофты до самых пальцев, сквозь ткань подхватил находку и бросил на стол. Черная кожанная сумка была лишь слегка пригоревшей, потому неоспоримой. Мы переглянулись и беззвучно решили, что узнать ее содержимое неплохо было бы прямо сейчас. – Флирт… Этот уебок сказал «флирт»?! Я понял, что словам он сейчас недоступен, и достал нож. Замок, похоже, расплавился до однородной массы и сейчас напоминал пожеванную серо-черную жвачку. Так что добраться до внутренностей сумки без вскрытия, видимо, не удастся. Кое-как разрезав черное безобразие возле места, бывшего когда-то замком, я заглянул внутрь. Вопреки ожиданиям, в сумке валялись не неизменные дамские принадлежности вроде косметички и прочего барахла, а пистолет, с полдесятка ножей для метания – как мои, но поменьше, – маленькие баночки с подозрительным содержимым, не менее подозрительные, но более очевидные пластиковые пакетики, несколько шприцов и… да, косметичка. – Damn, what a bright life someone lives… Ни документов, ни денег, разумеется, нет. И все же какими демонами эта прелесть связана с погибшим, можно было бы догадаться. Но неужели такая дама оставила бы свой инвентарь на месте преступления? Сомнительно. – Все! Убийца есть! И явно не из наших! Ну, не Анна же, в конце концов! Но тут все величие момента прервал так неуместно рассмеявшийся Эрик. Услышать смех этого подозрительного типа мне еще возможности не предоставлялось. И как я понял по прочим лицам, им, видимо, тоже. Но, пусть и зная его полдня, я все же единственный тут разделяю причину его веселья. – Они же это… ну, мы и сами сумку подкинуть могли, – дошло до Фуджишимы. – Ее и не заметили, походу. Иначе сами забрали бы. Мисаки с огорчения и поутих. Досадно, да? А ведь так хотелось выглядеть крутым героем какого-нибудь дешевого детектива. Хотя вся наша вылазка, похоже, именно так и смотрится. Подкинуть внезапно найденную улику с надеждой на понимание само собой равносильно признанию в убийстве. Ну, и в идиотизме, к тому же. Другое дело – самим найти того, кто примет вину – или, если угодно, ответственность – на себя. Ведь мы, скорее всего, имеем дело с киллером. А киллеры – народ своеобразный. При правильном подходе могут и указать на заказчика. Оправившись от смеха, Эрик достал один из пакетиков и открыл его. Затем, к всеобщему изумлению, прямо оттуда высыпал себе немного на язык. – Ты что творишь? – взорвался Фуджишима и подбежал к нему, вырывая из рук улику. – Совсем рехнулся?! Тот же, не обращая ни малейшего внимания на подошедшего, прикрыл глаза и с самозабвенно улыбнулся, что Фуджишима принял за нехороший знак и начал отчаянно трясти его за плечи. Но внезапно довольная гримаса жертвы сменилась отвращением. – Не парься, – буркнул он… на японском? – Я ненавижу эту дрянь. – Этот гад только ко мне на английском обращается, – чем-то даже обиженно прошипел Мисаки. – Но что он нахрен делает? Вместо ответа на свой вопрос получил сумкой по лбу. – Эй! – бросил испепеляющий взгляд в, как ни в чем ни бывало, преспокойного Эрика. – На кой она мне? – Suits you. – Да чтоб ты сдох! Проигнорировав такое искреннее пожелание, он еще раз прошелся по комнате, сопровождаемый пристальным взглядом не отползающего от него ни на метр Фуджишимы, и, не найдя больше ничего столь же занимательного, пошагал к выходу. – Go on, jerks. There's nothing we can do about it. Судя по раздосадованной физиономии Мисаки, Эрик все же обломал его невинное желание всегда идти первым. Я же на этот раз решил подыграть болвану и даже сам пропустил вперед – пусть потешится. Как только дверь за мной захлопнулась, в глаза бросились все те же торчащие со стены ножи. Вряд ли их, конечно, кто-то видел, ведь этаж казался пустующим, за исключением одной жилой квартиры. Но я все же вытащил оттуда их и бросил в карман, разглядывая многочисленные трещины на этом участке стены. Будь я только повнимательнее, может, и дошло бы сразу. И все-таки любопытно же взглянуть на тот механизм. Пять, нет – семь ножей, выстреливающих при взломе. Прелестно. Видимо, и ключ должен быть особый. А вот внутри, у двери, ничего подходящего для такого резерва не заметил. Разве что, после каждого залпа запасы нужно заново пополнять. В таком случае… – А одноразовая ли ловушка? Эрик, уже закончивший возиться с замком, вопросительно на меня уставился. Затем без лишних слов и предупреждений принялся снова открывать. И поскольку получилось это почти мгновенно, отойти мы, разумеется, не успели. Но и не понадобилось – ножей не последовало. Это значит – помимо того, что Эрик плевать хотел на наши бесполезные жизни, – что чей-то нежданный визит в любом случае обнаружат. Даже если постараться и грамотно запереть. А ведь мы все же попались в эту ловушку. Пускай и несколько иным образом, чем подразумевалось. – А предупредить, нет?! – по истечению недлительного торможения взбушевался Мисаки, на этот раз снова оказавшийся в зоне поражения, пускай и потенциальной. – А что если бы оно опять стреляло?! «Вот уж кому точно волноваться не о чем» – так и говорили взгляды каждого из присутствующих. – Да что?! – видимо, какой-то из них из них он соизволил поймать, понять и даже решил возразить на так и повисший в воздухе очевидный факт: – Я тогда… пригнулся просто. – Нет нужды оправдываться, – успокаивающе пролепетал я, в доказательство схватив его за плечи и толкнув к стенке, где достаточно наглядно видна высота царапин. И пока я любезно развеивал его сомнения по поводу роста, Фуджишима незаметно подбежал к окну. – Блять! – проорал он. – Стервятники у подъезда!

***

– А я всего-то вышел вынести мусор… – раздосадовано отметил Кусанаги Изумо, располагаясь на чудом уцелевшем в погроме диване. Но сама досада, как и впрочем все в этом странном бармене, отдавала какой-то будничной непринужденностью, будто речь идет о чем угодно, только вовсе не о заживо сожженном человеке. Рядом с ним присел Король, предварительно схватив первую попавшуюся под руку бутылку виски со стойки. Вид у него был уставший, от Суо Микото так и веяло какой-то неопределенной тяжестью, массивным грузом нависшей теперь над каждым. Удивительно, как его настроение способно настолько сказываться на всех нас. Может это одна из сторон клановой силы? Откинул голову на стенку кресла и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза ладонью. Видимо, проделать подобное без последствий для себя не удается даже такому невозможному человеку. Как и тогда, мгновенно откупорил бутылку силой пламени и сделал несколько глотков. Напряжение на лице сменила расслабленная безучастность. Кусанаги, видимо, был единственным, на ком не сказалось мощное давление эмоционального фона Короля. Или же он просто не поддавался ему, оставаясь таким же невозмутимым, как и до его прихода. Воспользовавшись моментом отрешенности лидера клана, бармен ловко вырвал у него из рук бутылку, в шутку буркнув что-то о скудном количестве запасов, и отпил сам. Тот на это лишь бессильно пожал плечами, мельком глянув на наглеца из под пальцев. – Может, пора бы тебе уже перестать жечь всех подряд? – осведомился бармен, попивая виски. – В конце концов, его можно было бы и допросить… Ага, а допрос, надо полагать проводился бы теми же средствами? Ну да и ладно. Во всяком случае действительно же интересно, какие черти закинули сюда его и остальных. Мой-то интерес исключительно из любопытства, а вот для них это, должно быть, действительно важно: как-никак, кучка преступников бесцеремонно вторглась в их собственность. Красный Клан, конечно, тоже не из лика святых, но, как я понял с разговоров, никакого повода для подобного визита не намечалось. Так в чем причина? – Может, пора бы тебе уже перестать отчитывать меня на глазах новичков, Изумо? – глухо пробасил Суо Микото с уставшим подобием улыбки. – Хм, боишься потерять авторитет? – бармен смерил нас мимолетным веселым взглядом и впервые за весь разговор обернулся к замученному собеседнику. – Скорее самообладание… – пробормотал тот. Кусанаги Изумо изобразил на лице наигранное беспокойство, что так и осталось неоцененным, ведь Король и не думал отнимать руку от лица. – И все же, зачем сюда сунулся тот тип? – задумался он. – За смертью, – отчеканил Король. – По-видимому, за кристаллом… – я вмешался еще раньше, чем успел это понять. Несколько пар глаз уставились на меня, доселе не подававшего признаков существования, отчего стало слегка неуютно. Даже сам Суо Микото соизволил оторвать ладонь от глаз, но тут же сощурился из-за резкого света. – Каким? – в один голос спросили оба, но одновременно и сбились, по-видимому, решая, кто все же будет допрашивать меня первым. Но я избавил их от необходимости выбирать и сам тыкнул в сторону простреленной стены. Подойдя к указанному месту, они с удивительным интересом рассматривали находку. Мы с Мисаки, разумеется, потащились следом, и я заново застрял взглядом в этом завораживающем сиянии. С приближением Короля камень вдруг на мгновение сменил оттенок на пурпурный, но несколькими секундами спустя вернул прежний переливающийся спектр. – Это то, о чем я думаю? – бармен застыл с непривычно серьезным лицом, не отводя глаз от сверкающего чуда. – Оно. Если ты думаешь о том же, что и я… – Суо Микото выглядел не менее пораженным. – Но… откуда? – Из оружия, надо полагать… Глянь, возле следов же… – Что за черт… – Но если у них есть такое оружие, то… – …зря я поджарил того типа… – Точно… Вряд ли кто-то понял содержание их разговора, но в том, что речь шла о чем-то чертовски важном, сомнений не было. Любопытство догрызало, только вот сомневаюсь, что они стали бы посвящать в свои мысли нас, но… – Ого! Что за штука? – …у Мисаки по этому поводу было свое мнение. – Штука, которой здесь явно не место… – рассеяно пробормотал бармен и обратился к Королю. – В любом случае это стоит запрятать подальше… – А также побеседовать с его владельцем… Кусанаги Изумо достал из кармана платок, но, помешкав, подошел к шкафу, вытащил кожаное пальто и с помощью на миг показавшегося светло-красного луча «отрезал» от него кусок ткани. Затем вернулся к камню и поднял его, используя кожу, как прихватку. – Все равно хотел выбросить… – бармен с тенью досады глянул на испорченное пальто и завернул камень в ткань, как бы сшивая ее силой мысли. Хотя более подходящим было бы слово «сплавляет», ведь никакого намека на шов и не было. Кусок кожи превратился в подобие сплошного круглого чехла. Понятно… Стоит ли сообщить о том, что я прикоснулся к нему голыми руками? Или я выставлю себя абсолютнейшим болваном? Ладно, а теперь забудем о возможных последствиях. Это ведь не так уж и важно, правда? – Разумеется, оно ведь не твое, – как бы невзначай заметил Суо Микото. – Думаю, Читосе-кун поймет, – после недлительной паузы не совсем уверенно произнес Кусанаги. Казалось, что он сам только вспомнил, чье оно. – А у него есть варианты? Разговор уже почти обещал переместиться в коридор, как бармен вдруг остановился и оглянулся на нас. – Погоди, Микото. Ты ничего не забыл? О, черт. И забыл бы, если бы не вы. А я, будучи забытым, преспокойно покинул бы проклятое место, даже не бегая за Мисаки – все равно не уговорить, да и шуму поднять может. Но не судьба. – Ах да, ты… – Король лениво повернулся в мою сторону, тщетно пытаясь вспомнить имя. – Фушими… – Фушими. Ты с нами? Ха, с вами? С теми, от кого все пытаются держаться подальше? С теми, чьи способности непонятны даже им самим? А я ведь привык избегать того, что не во власти моего понимания. С теми, для кого убийство – рутина? Чьи будни полны опасных авантюр, от которых не отвертеться и мне, прими я их сторону? От кого я уже несколько часов нервно пытаюсь сбежать? Мисаки… куда же ты нас затащил? – Я с вами.

***

– Что за стервятники? – Мелкие банды грабителей, которые лазают по квартирам покойников, – поведал Мисаки, явно тешась, что есть что-то, что он знает лучше меня. – В районах вроде этого ими все кишит. Мы как-то уже сталкивались с этим дерьмом. Оно и не странно. Даже Красный Клан по сравнению с такими – элита. Хотя что уж таить, доля логики в такой схеме и есть. Мертвец пропажи не заметит. А если и опомнится кто-то из окружения, то никогда нельзя сказать наверняка, что тот не сбыл пропавшие вещи за несколько дней до гибели, например. К тому же, в подобных местах наркоманы или заядлые должники – планктон очевидный и неизменный. – Они точно сюда? – я все же решил удостовериться, на ходу подхватывая налетевшую идею. – Ну а куда же еще, дубина? – взорвался Мисаки, как бы невзначай отойдя от компрометирующей его рост стены. – Утром кто-то просек о мертвяке, вот и унюхали. На то и стервятники. – Раз так, подождем их внутри, – высказав идею я, конечно же, поддался знаменитой совместной атаке Красного Клана – всеобщему недоумению. – Чего?! – ее звуковая часть последовала незамедлительно. – Нахрена нам их ждать? Разве Кусанаги-сан не говорил не ввязываться в драки?! Использовать на мне мой же аргумент? Браво, ну хоть чему-то он научился. Вот только на этот раз его старания были излишни, ибо ни о какой драке речи и не шло. Впрочем, Мисаки мыслит только в одной плоскости – рукопашной. – Мы и не будем, – успокоил я, хоть спокойнее оттого придурку не стало. – Monkey-kun is right, – промычал Эрик. – Let’s wait. Ну, хоть на том спасибо. Оскорбитель, видимо, и сам дошел до этой идеи, поэтому сразу не стал запирать замок. Фуджишима, все еще не прерывая фирменное командное умение, непонимающе на него уставился, но вместо объяснений получил лишь приглашающий в квартиру жест. Мы с Мисаки пошли следом за ним, и Эрик принялся запирать дверь изнутри. Как я и думал, на один замок. Больше вряд ли будет стервятникам под силу. Вот и выпала вторая возможность рассмотреть это чуть ли не самое неуместное в мире помещение. В противовес общему «офисному» стилю, прихожая была похожа на стальную казарму. Из мебели только плотно запертый шкаф, кожаный пуфик в углу и невысокий столик. А еще меньше со всем этим сочеталось четверо типов недобропорядочной наружности, проникших на место преступления, дабы оправдать свою невинную банду. – Кто-нибудь мне объяснит, какого хрена мы тут остались? – громким шепотом изливала свое негодование самая шумная из декораций. – Sorry, it’s just a waste of time. – Забей, Мисаки. – Да чтоб вас! – шепот находился уже на грани крика, но его источник вдруг вспомнил свое положение и поутих. Но потом ехидно улыбнулся и добавил: – Хотя с «Monkey-kun» ты это круто придумал. – The compliment by stupid little chihuahua can only abuse me, – в очередной раз попущенный Мисаки уже почти начал возмущаться, но его обиженный лай был прерван резким жестом Эрика, означавшим приближение стервятников. – I heard someone is friends with knives. Прочие, как сговорившись, оглянулись на меня, но я и без них знал, что делать. Подошел к двери, оттолкнув прилипшего к глазку Эрика, и посмотрел сам: двое стоят напротив, еще один морочится с замком. Доставая из кармана четыре ножа, я жестом приказал остальным отойти подальше и сам, насколько возможно, переместился назад: перспектива обляпаться кровью слабо радовала. Так, метить надо примерно на высоте трещин. Очередных «Ятагарасу» не предвидится – по росту все, вроде как, соответствуют. Нет, правому нужно попасть в подбородок – он немного ниже. Взломщик пару раз поднялся, предоставив возможность оценить и его рост – а значит, куда целиться. Благо ковырялся в замке он достаточно долго. Один нож в левой, еще два – в правой. Стрелять как можно быстрее и, по возможности, одновременно. Щелчок – отбегаю назад, слежу за ручкой. Хоть бы они не особо сдвигались с места, целиться заново времени не будет, так что бросаю почти вслепую, как только ручка пошевелилась, и дверь резко распахнулась настежь. Отлично! Попал. Три красных струи фонтаном обрызгали стены комнаты, пока обездвиженные тела, по-рыбьи беззвучно шевелящие ртами, не повалились на пол. – Получилось, Сарухико! – восторженно вскрикнул извечно раздражающий голос тем же тоном, что и… всегда. Проклятие. Такая до чертиков знакомая фраза, затерявшаяся в ненавистном прошлом, ударила в сердце не слабее долбанных ножей. Одна из тех привычных вещей, на которые, однажды выпустив из повседневности, уже теряешь надежду наткнуться снова. Как стыдно бы ни было даже признавать сам факт подобной надежды, да уж. – Еще бы не получилось… – как можно беспристрастнее промямлил я, но все-таки не удержался от соблазна обернуться. И не смотря на разрывающийся в предупреждениях внутренний голос, невольно столкнулся с этим обжигающим взглядом, приправленным радостной улыбкой. И словил себя на нелепой мысли, сколько еще, черт возьми, людей я готов убить, только ради того, чтобы смотреть на это счастливое и глупое лицо вечно. Затем все же позволил здравому смыслу одернуть себя и вышел из комнаты, перепрыгивая лужи крови и свежие трупы. Надеюсь, до остальных тоже дойдет не оставлять следов. Подошел к стене и тыкнул оставшиеся четыре ножа на прежние места, чтобы смотрелось как можно правдоподобнее. – Погоди, – окликнул Фуджишима. – Снаружи еще один! – А раньше сказать, нет?! – взбушевался Мисаки, запрыгивая на неизбежный скейт, уже готовый покорять кривые перила. – Угомонись, – ну, попытаться стоило. – Если он ничего не видел, нет нужды за ним гоняться. – Но мы же их убили! – …или не стоило? – И об этом известно только нам, – …а вдруг еще получится? Зачем-то же умные люди придумали слова. – Для остальных – они жертвы дверной ловушки, помнишь? – Он нас в лицо знает, – напомнил Фуджишима. Проклятие, Хомру же не должны заметить здесь, точно. Снова убить, чтобы не выдать себя? Но не во дворе же, черт. Так уж точно внимания не избежать. Выйти из другого подъезда? Нет же, увидит. – Разве что… А? Эрик, ты чего? Вышеупомянутый индивидуум сейчас преспокойно подходил к лестнице, решив, как и всегда, никого не беспокоить объяснениями своих действий. – Сделаем это, – ах да, с этим он и японский себе позволяет. – А? – Фуджишима побежал за ним с крайне тревожной миной. – Погоди! Мы же еще недостаточно тренировались! Да и в прошлый раз ты вообще вырубился… – Переживу, – не останавливаясь, отчеканил Эрик. – Если что, понесешь меня. Не привыкать. – Эй, о чем это вы? – похоже, Мисаки, как и я, малость не догонял, что происходит. – Puppies don’t need to know. – Если у вас есть какой-то план, скажите же, черт побери! – надо же, проигнорировал шпильку. – Don’t overload your slack brain, please. Я вот тоже не прочь узнать. Три стервятника в подъезде, якобы зарезанные механизмом на двери квартиры якудзы, – звучит еще относительно правдоподобно. Только явно не в сочетании с четвертым, ни с того ни с сего, умирающим во дворе того же дома. – Ну, мы придумали это пару месяцев назад, – нескладно начал Фуджишима. – Что если попробовать каким-то образом совмещать наши способности? Нет, ну мы и так работаем сообща, но я не о том… Это типа не просто использовать силу каждого из нас в комбинациях, а создать на их основе принципиально новую фишку, как-то синхронизировав наши умения и… – Забей. Пошли уже, – перебил его Эрик, потащив за рукав. – Ого! – изумился Мисаки. – Что-то вроде «совместной техники»? – Это тебе не манга, болван, – вклинился я. – Ну, вообще-то, можно и так сказать… – неожиданно ответил Фуджишима и обернулся к нам, но капризный Эрик потянул его дальше. Да ну? И каким образом они собираются это провернуть? Насколько помню, способности этого типа сродни сильному тепловизору, в определенном радиусе опознающему людей по исходящему от них теплу. Иногда такой сканер бывает полезным, но мало кому из Хомры удается жечь вслепую. Умения же второго мне пока наблюдать не приходилось. И все же, какими бы они не оказались, до меня так и не доходит, как можно совместить чужие способности. – Челкастый ублюдок – единственный из нас, кто умеет замораживать, – вот вечно же он умудряется отвечать на незаданные мной вопросы, стремно даже как-то. – То есть, мы способны гасить только собственный огонь, а он охлаждает все. Но только прикосновением, без этого никак. Лед из пара, конечно, не замутит, но из воды вполне может. Вот, значит, как. Что ж, любопытное умение. Снизить температуру тела, по идее, тоже может. Помнится, Скипетр находил несколько трупов с переохлаждением, но никто так и не разобрался, что к чему. Этому и позавидовать можно. Ибо временами так непреодолимо хочется охладить кое-чью вечно кипящую кровь. То есть они, с помощью дистанционной способности Фуджишимы хотят воспользоваться контактной Эрика? Бред. Будь это возможно, остальные бы уже давно практиковали вовсю. Хотя было бы неплохо – снизить температуру его тела до потери сознания, не выходя из подъезда, а потом преспокойно слинять. Через какое-то время отойдет и очнется – на улице жара – а прохожие наверняка примут за очередного обдолбанного торчка, тут таких полно. – Вы уже пробовали это раньше? – поинтересовался я, когда мы уже спустились на первый этаж. – Только на чайнике, – неуверенно признался Фуджишима. – Вроде получилось. Но, по его же словам, Эрик вырубился. Из-за чайника. Сдуреть идея, ничего не скажешь. И они всерьез собираются охладить человека? – Мы пока позаботимся, чтобы никто сюда не совался, – а Мисаки, похоже, не в меру воодушевился этим заведомо безнадежным планом. – Удачи вам! – Спасибо, уж постараемся, – Фуджишима попытался скрыть бурлящее волнение улыбкой, получилось как-то криво. – Thanks… – еле слышно пробормотал Эрик. А он ведь и сам нервничает. Да что с ними всеми? Они вправду готовы довести себя до полудохлого состояния, только ради того, чтобы Хомра не палилась? Вот же психи. Выглядело это как какой-то косплей со спецэффектами, пожалуй. Только эти двое взялись за руки, вспыхнул слабый красный огонь и постепенно наливался цветом, языки пламени растворялись в друг друге и сливались, становясь больше похожими на ореол. И когда свечение полностью выровнялось, они оба сосредоточенно застыли, точно на паузе. Казалось, даже дышать перестали. В ярком свете выделялись лишь чуть заметные движения глаз под закрытыми веками. Будто засыпают стоя. Даже для меня вездесущий шум из улицы перестал существовать. Будто это место вообще изолировалось от мира, запрятавшись в какую-нибудь карманную вселенную. Но со временем застывшие мраморные лица стали кривиться в изнеможении и боли. Чего и следовало ожидать, впрочем. Свечение тоже периодически вздрагивало, все сильнее напоминая пламя. Эрик уже за минуту смотрелся ужасно измученным, ноги и руки начинали судорожно трястись. – Не могу… больше… – беззвучно прошептал он, теряя равновесие. Фуджишима, и сам будучи не в лучшем состоянии, подхватил его и попытался поставить на ноги. Потускневшие было языки пламени снова стали ярче и осветили их болезненные лица. – Давай, немного еще… Ты справишься… – он попробовал улыбнуться, но от лишнего движения мимики стало еще больнее. Обоим. От этого кошмара Эрик, наверное, готов был кричать, но тратить последние оставшиеся силы на крик – непозволительная роскошь. Сколько еще времени продлилась эта пытка, уже и не поймешь. Но вдруг все просто закончилось. Ореол резко погас, как выключенный свет, вынудив глаза снова привыкать к полумраку. Но как только картинка мира восстановилась, я увидел тяжело дышащего Фуджишиму, поддерживающего полуживого Эрика. – Получилось… – прошептал он. – Двадцать восемь градусов… Ему хватит… Пошли… Они охладили того типа до двадцати восьми градусов? Серьезно? – Давай помогу! – подбежал к ним Мисаки, но Эрик, чудом оказавшийся в сознании, попытался слабо отмахнуться и едва различимо пробормотал: – Go to hell… stupid dog… – Все нормально, правда… – шепнул задыхающийся Фуджишима. – Я сам… – и посадив Эрика к себе на спину, открыл дверь подъезда. Привычно шумная улица жила все той же унылой мирской жизнью, а эти двое будто из преисподней вернулись. Да и мы с ними. Ведь наблюдение в этом случае было почти равноценно участию. На скамье бессознательно лежал незнакомый человек лет так на десять нас старше. Примерно того же возраста, что и убитые мной. Хотя всматриваться в их обрызганные кровью трупы особого желания не было. И правда, глядя на внешний вид стервятника со стороны, вполне логично было бы предположить, что он под кайфом. А мы ведь тоже сейчас именно так и смотримся для незадачливого наблюдателя. Конечно, кому бы пришло в голову, что эти двое бледных полуживых хулиганов только что перешли за грань человеческих возможностей, сотворив из своих сверхъестественных способностей новое умение? Хоть и причины, вынудившие их так поступить, вряд ли кого-то сильно воодушевят. Скоро в подъезде обнаружат три трупа, и мирным обитателям этого прогнившего района будет уже не до наркоманов. Найдется куда более увлекательная тема для обсуждения. Вот только то, ради чего мы вообще тут появились, так и не прояснилось. Кто и зачем подставил Хомру, убив этого якудзу? Все, что мы выяснили, – так это пол вероятного киллера, его рассеянность и наличие наркотиков. Судя по количеству, скорее для употребления, чем для продажи, но я не эксперт. Ну, и стащили его инвентарь с места преступления. А еще убили троих воров-неудачников. А еще вырубили четвертого с помощью невиданной прежде способности, выжавшей все соки из своих создателей. День удался, в общем. – Сару, ты это… в порядке? Что это с ним? Какой-то слишком уж милый, подозрительно. – Эм, ну… – а внезапный вопрос обескуражил. – Лучше, чем эти. – А, ну славно, – мне показалось или мой ответ его действительно устроил? – Ты просто это… недавно ранен был. – Сказал тот, кто недавно был мертв. Он только устало улыбнулся и продолжил как завороженный смотреть в сторону Фуджишимы и Эрика. Те же изредка перешептывались, не уделяя нам, как и, впрочем, остальному внешнему миру, ни малейшего внимания. Быстро передвигаться они, разумеется, не могли, но мы намеренно шли еще медленнее, дабы случайно не помешать их тишине. – Как думаешь, у нас все получится? – отстраненным, но необычайно искренним тоном он снова как бы невзначай ударил меня по больному. – Ну… с поисками киллера… – Не знаю, – мой ответ все же касался скорее первоначального вопроса. – Но хотелось бы. Еще как хотелось бы.